Делатель королей
День выдался жаркий, и сквозь большие витражные окна лился солнечный свет, отбрасывая цветные пятна на плиточный пол Круга лордов. Обычно в этом просторном помещении – даже в самую знойную пору – царила прохлада, однако сегодня здесь явно не хватало воздуха. Джезаль, изо всех сил стараясь не нарушать стойку «смирно», то и дело одергивал пропотевший воротник формы.
Последний раз он стоял на этом месте, прижимаясь спиной к изогнутой стене, в день, когда распустили гильдию торговцев шелком. Подумать только, прошел всего год, а столько всего успело случиться. Тогда он думал, что никогда еще в Круге лордов не бывало так тесно, никогда еще в нем не собиралась такая большая и возбужденная толпа. Как же он ошибался.
Скамьи, что занимали бо́льшую часть помещения, чуть не трещали под представителями благороднейших дворян Союза, а воздух гудел от их возбужденных, наполненных страхом голосов. Весь открытый совет ждал, затаив дыхание: плотно, плечом к плечу, в отороченных мехом мантиях, надев серебряные и золотые цепи, что выделяли их как глав семейств. Джезаль в политике смыслил не больше, чем в лесных грибах, но даже он проникся торжественностью происходящего. Открытое голосование, выборы нового высокого короля Союза!.. От возбуждения захватывало дух. Казалось, важнее мероприятия и представить нельзя.
Знали об этом и жители Адуи. Снаружи, на улицах и площадях горожане ждали решения открытого совета. Ждали, чтобы поприветствовать – или освистать, смотря, кого выберут, – нового монарха. За дверьми Круга лордов мужчины и женщины на площади Маршалов превратились в единую живую массу, и каждый житель Агрионта хотел первым услышать имя правителя. От результата выборов зависело множество судеб; кто-то разорится или обретет состояние. Избранные счастливчики удостоились места на балконе внутри Круга, хотя столпилось их достаточно, чтобы кого-нибудь да спихнули ненароком прямо на плиточный пол.
Выложенные мозаикой двери в дальнем конце зала распахнулись. Стук и звон эхом отразились от стен и высокого потолка. Советники зашуршали одеждами, пытаясь разглядеть, как по проходу меж скамей идут члены закрытого совета, следом за которыми, будто выводок гусят, спешили секретари и писари, и прочие прислужники, раболепно сжимающие в руках стопки пергамента и тома в кожаных переплетах. Во главе, угрюмо нахмурившись, шагал лорд-камергер Хофф, следом за ним шел Сульт, весь в белом, и Маровия, весь в черном; оба одинаково мрачные. Потом шел Варуз, Халлек и… Джезаль так и обомлел. Следом за Халлеком вошел не кто иной, как первый из магов, вновь надевший свою узорчатую мантию волшебника; рядом плелся его ученик. Байяз улыбался во все тридцать два зуба, словно явился на спектакль в театр. Встретившись взглядом с Джезалем, маг весело подмигнул ему. Джезалю, однако было совсем не до смеха.
Собравшиеся забормотали, зашушукались живее, пока почтенные мужи рассаживались на высоких стульях за длинным изогнутым столом. Помощники заняли места на стульях меньшего размера и, разложив перед собой пергамент и книги, принялись о чем-то шептать хозяевам. Воздух сгустился еще больше, накал усилился.
По спине Джезаля скатилась струйка пота. Рядом с архилектром он заметил Глокту. Вот уж чье лицо никогда не вселяет отвагу. Только этим утром Джезаль покинул дом Арди, проведя с ней ночь. По правде говоря, он не порвал с ней, но и предложения не сделал. Голова кружилась. Чем больше он проводил времени с Арди, тем труднее казался ему выбор.
Взгляд воспаленных глаз Глокты скользнул по его лицу, задержался на нем. Затем инквизитор отвел глаза. Джезаль с усилием сглотнул. Да уж, загнал он себя в ловушку. Как теперь быть?
Глокта бросил на Луфара короткий взгляд.
«Чтобы не забывал о нашем разговоре».
Потом развернулся и, сильно морщась, прижимая язык к опустевшим деснам, вытянул больную ногу до щелчка в колене.
«Есть дела поважнее Джезаля дан Луфара. Куда как важнее».
«Сегодня день, когда вся власть у открытого, а не закрытого совета. У дворян, а не у чиновников. У большинства, а не у избранных».
Глокта взглянул на лица сидящих за столом великих людей, что правили Союзом последнию дюжину, если не больше, лет: Сульт, Хофф, Маровия, Варуз и иже с ними. Лишь один из членов закрытого совета улыбался.
«Самое новое и самое неприятное пополнение совета».
Байяз сидел на высоком стуле, его единственным спутником был бледный ученик, Малахус Ки.
«Выглядит он весьма дурной компанией для кого бы то ни было».
Первого из магов взвинченная атмосфера в зале как будто веселила, хотя его товарищей по совету она явно пугала. Его улыбочка выглядела совершенно неуместно на фоне мрачности остальных. Встревоженные лица. Нахмуренные брови. Нервное перешептывание с помощниками.
«Все они словно сидят на лезвии бритвы. Да и я тоже. Уж постараемся не забыть бедного Занда дан Глокту, верного слугу народа! Мы катимся вниз по наклонной и ногтями цепляемся за власть. Сидим тут как обвиняемые на суде. Ждем приговора, который нам вот-вот вынесут. Вдруг незаслуженно получим отсрочку?»
Уголок рта дернулся в легкой полуулыбке.
«Или всех нас отправят на плаху? Что скажут судьи?»
Глокта беглым взглядом окинул лица членов открытого совета.
«Триста двадцать человек».
Он представил листки, пришпиленные к стене в кабинете архилектора, и начал сопоставлять их с лицами.
«Тайны, ложь, преданность. Преданность чтится выше всего. Что они выберут?»
Глокта посмотрел на тех, чьей поддержки определенно добился.
«Насколько можно быть уверенным в наши ненадежные времена».
Ближе к дальней стене, в самой толпе Глокта заметил розовое лицо Ингелстада – тот нервно сглотнул и отвернулся.
«Смотри куда хочешь, главное – голосуй как нам надо».
Через несколько рядов сидел Веттерлант, этот обрюзгший тип едва заметно кивнул ему.
«Выходит, наше последнее предложение приняли. Еще четыре голоса в пользу архилектора? Хватит, чтобы склонить чашу весов в нашу сторону и сохранить… работу? жизнь?»
Беззубая улыбка Глокты сделалась шире.
«Скоро увидим…»
В центре переднего ряда, среди глав лучших и старейших семей Срединных земель, скрестив руки, сидел лорд Брок. На лице у него было написано нетерпение.
«Лидер забега, готовый взять с места в карьер».
Недалеко от него устроился лорд Ишер, старый и статный.
«Второй фаворит, как ни крути».
Рядом заняли места Барезин и Хайген; близость друг друга их явно тяготила: они то и дело неприязненно переглядывались.
«Кто знает? Рывок у самого финиша и – трон их».
С левого края, во главе делегаций из Инглии и Старикланда сидел лорд-губернатор Скальд.
«Новые люди, провинциалы. Однако выборы есть выборы, нечего нос воротить».
С правого края расположились двенадцать старейшин, управляющих Вестпортом; цвет кожи и покрой одежды делал их чужими на этом собрании.
«Впрочем, эти самые чужие – целая дюжина голосов, непонятно, кому они достанутся».
Дагоску сегодня никто не представляет.
«Увы, их не осталось. Лорд-губернатор Вюрмс был освобожден от занимаемого им поста. Его сын лишился головы и потому приехать не смог. Что до города – он захвачен гурками. Вынужденный ущерб, ничего не поделаешь. Обойдемся без Дагоски. Доска готова, фигуры расставлены. Кто же победит в этой маленькой и безрадостной партии? Скоро увидим…»
На середину круглого зала выступил оповеститель. Высоко подняв жезл, он несколько раз с силой опустил его на пол, и звуки ударов эхом отразились от мраморных стен. Все сразу умолкли и развернулись к центру. Лица были напряжены; над собравшимися повисла гнетущая тишина, как перед бурей. У Глокты задергалась левая половина лица, начался тик.
– Призываю открытый совет Союза к порядку! – прогремел оповеститель.
Медленно и чрезвычайно мрачно нахмурившись, лорд Хофф поднялся с места.
– Друзья! Соратники! Лорды Срединных земель, Инглии и Старикланда, старейшины Вестпорта! Гуслав Пятый, наш король… мертв. Двое его наследников… мертвы. Один пал от рук наших северных врагов, другой – от рук южных. Воистину, наступило смутное время, и мы остались без вождя. – Он протянул руки к советникам в умоляющем жесте. – На вас лежит чудовищная ответственность – выбрать из вашего числа нового короля Союза. Любой, кто имеет место в открытом совете, считается полноправным кандидатом! Любой из вас может стать следующим высоким королем.
Балкон взорвался чуть ли не истерическим шепотом публики, и Хоффу пришлось повысить тон, дабы перекричать их.
– Подобное голосование имело место в богатой истории нашей великой державы лишь однажды. После гражданской войны и падения Морлика Безумца, когда на трон почти единогласным решением возвели Арнольта. Он и стал родоначальником великой династии, прервавшейся всего несколько дней назад. – Опустив руки, Хофф горестно взглянул на плиты пола. – Мудр был выбор ваших предшественников. Так будем же надеяться, что король, которого вы изберете нынче утром, полным числом равных ему людей, даст начало династии столь же благородной, столь же сильной, справедливой и долгоживущей!
«Так будем же надеяться, что нам достанется послушная марионетка».
Ферро отпихнула в сторону женщину в длинном платье, локтем оттолкнула жирного мужчину, который затряс брылками от негодования, вышла на балкон и посмотрела вниз, на зал, битком набитый стариками в мехах. Они вплотную сидели на высоких скамейках, на шеях у них поблескивали цепи, на лицах – обильная испарина. Напротив, за изогнутым столом устроилась группа людей меньшего числа. Она нахмурилась, увидев сидящего с краю Байяза, который улыбался, будто знал некий секрет.
Как обычно.
Рядом какой-то красномордый жирдяй громко вещал о выборах, о том, что каждый должен голосовать по совести. Ферро усмехнулась. Она бы сильно удивилась, окажись среди нескольких сотен человек внизу хотя бы пятеро, наделенных совестью. На первый взгляд все собравшиеся внимательно слушали жирного, но Ферро видела и другое.
Собравшиеся незаметно общались.
Они переглядывались и кивали друг другу, подмигивали то одним глазом, то другим, как-то странно почесывались. Комнату накрыла паутина тайн, и в самом центре ее сидел, ухмыляясь, Байяз. У стены, позади мага, стоял Джезаль дан Луфар – в форме, украшенной золотым шитьем. Ферро скривила губы. Ей все было понятно по тому, как он стоял.
Он так ничему и не научился.
Оповеститель еще раз стукнул жезлом о пол.
– Да начнутся выборы!
Ферро обернулась, услышав стон. Это упала в обморок женщина в длинном платье. Ее оттащили в сторонку и принялись обмахивать листом бумаги. Нетерпеливая толпа тут же сомкнулась, скрыв ее из виду.
– Первый этап выявит трех фаворитов! За кандидатов голосуем поднятием руки, начиная с самых крупных землевладельцев.
Внизу, на лавках, потные старики в богатых одеждах тряслись, будто им предстояло идти в бой.
– Первый! – надломившимся голосом взвизгнул секретарь, что сверялся с большой книгой. – Лорд Брок!
Люди на балконе промокнули лица и лбы салфетками, бормоча и ахая, словно перед лицом смерти. Ну, кому-то и правда светило лишиться жизни. В зале буквально смердело недоверием, страхом и возбуждением. И вонь эта была столь сильна, что настроение передавалось от одного человека к другому. Даже Ферро, которой плевать было на результаты выборов, поняла, что у нее пересохло во рту.
Оповеститель обернулся к собранию.
– Первый кандидат – лорд Брок! Членов открытого совета, желающих отдать голос за лорда Брока, как за следующего верховного короля Союза, прошу поднять…
– Один момент, милорды!
Глокта дернул головой, но шейные позвонки не дали обернуться. Пришлось смотреть краешком глаза. Впрочем, зря он засуетился.
«Даже не оборачиваясь, я мог бы понять, кто это тявкает».
Байяз поднялся с места и снисходительно смотрел на открытый совет.
«Вовремя, вовремя».
Члены совета разразились негодующими возгласами.
– Как вы смеете вмешиваться?
– Лорд Брок! Я голосую за Брока!
– Новая династия!
Байяз не переставал улыбаться.
– Но что если старая династия продолжится? Что если можно будет начать все заново? – Маг выразительным взглядом обвел лица своих коллег по закрытому совету. – И сохранить все то доброе, что есть в сложившемся правительстве? Не лучше ли залечить старые раны, чем наносить новые?
– Это как? – усмехнулись из зала.
– О чем вы?
Улыбка Байяза сделалась шире.
– У короля остался незаконнорожденный сын.
Знать разом ахнула, а Брок вскочил с места.
«Словно у него под задом сработала пружина».
– Вы оскорбляете собрание! Это возмутительно! Порочите память короля Гуслава!
«Похоже, наш овощ не только пускал слюни, но был тем еще развратным фруктом».
К Броку присоединились другие члены открытого совета: кто-то покраснел от негодования, кто-то побледнел от ярости. Старики потрясали кулаками и выкрикивали что-то злобное в сторону мага. Люди на скамьях визжали, хрюкали, вертелись и дергались.
«Совсем как свиньи в загоне – плеснешь им ведро помоев, поднимут шум и гам».
– Стойте! – закричал архилектор, вскинув руки. Неужто уловил проблеск надежды во тьме? – Погодите, милорды! Вы ничего не потеряете, если послушаете! Как ни горька правда, ее надо принять! Ведь мы все за правду!
Глокта с трудом сдержал смех.
«Ну, конечно, ваше преосвященство, правда всегда была вашей единственной заботой».
Гвалт, однако, понемногу стих. Вскочившие было на ноги вельможи, пристыженно возвращались на места.
«Инстинкт подчинения закрытому совету из них так просто не вытравишь. Как любую старую привычку. Особенно привычку повиноваться. Спросите у собак моей матушки».
Бубня и ворча, лорды садились, позволяя Байязу продолжить.
– Милорды наверняка слышали о Карми дан Рот? – Ропот с балкона возвестил о том, что имя всем знакомо. – Она была любимой фавориткой юного короля. Причем настолько любимой, что понесла от него. – Ропот сделался громче. – Я всегда питал искреннюю любовь к Союзу и одним глазом приглядывал за его благополучием. Пусть даже благодарности мне за это доставались скупые. – Байяз слегка скривил губы, глянув на членов закрытого совета. – Когда упомянутая мною дама умерла в родах, я отдал ребенка на воспитание в благородную семью. Чтобы взрастить его и обеспечить надлежащим образованием – на случай, если однажды наша держава окажется без наследника трона. И вот, как я погляжу, мои действия себя оправдали.
– Ложь! – вскричал кто-то. – Ложь!
Толпа не поддержала невидимого крикуна. Напротив, люди шептались озадаченно, с любопытством.
– Родной сын?
– Бастард?
– Он сказал Карми дан Рот?
«Они слышали о ней, слышали сплетни, и потому Байяз завладел их вниманием, заставил задуматься: не стоит ли поверить в сказку о бастарде?»
Лорду Броку одних слухов было мало.
– Откровенное вранье! Досужие сплетни и пустые догадки не убедят наше собрание! Яви нам, так называемый первый из магов, яви нам этого бастарда, если сможешь. Используй свою магию!
– Обойдусь без магии, – усмехнулся маг. – Сын короля уже здесь, среди нас. – На галерке ахнули от испуга, дворяне в зале – от удивления, закрытый совет и помощники пораженно умолкли, глядя, как Байяз указывает в сторону стены. – Это не кто иной, как полковник Джезаль дан Луфар!
Искалеченную ногу и спину Глокты свело судорогой, лицо задрожало как оживший холодец, во рту зашатались редкие зубы. Пораженное тиком веко задергалось, словно мушиное крылышко.
Лорды в зале принялись шептаться, словно эхо, повторяя последнее слово Байяза: «Луфар, Луфар, Луфар…»
«Что за гребаные шутки?!»
Советники застыли: кто пораженно раскрыв рот, кто злобно сощурившись. Побледневшие члены закрытого совета за столом раскрыли рты. Побледневшие избранные на балконе прижимали ладони к губам. Джезаль дан Луфар, рыдавший от жалости к себе, когда Ферро штопала ему лицо, Джезаль дан Луфар – протекающий бурдюк с мочой, воплощение заносчивости и тщеславия, Джезаль дан Луфар, которого она звала принцессой Союза, получил шанс еще до конца дня сделаться королем.
Ферро не сумела сдержаться.
Запрокинув голову, она резко закашлялась и чуть не захлебнулась слюной. Из глаз брызнули слезы, в груди заклокотало, колени сами собой подогнулись. Она выла, рыдала, ухватившись за перила балкона и едва успевая утирать рот. Смеялась она нечасто, даже не помнила, когда был последний раз. Но Джезаль дан Луфар – и король?
Это было смешно.
На балконе кто-то громко расхохотался. Неровно, немелодично и совершенно не к месту, однако Джезаль – когда выкрикнули его имя и палец Байяза указал на него – едва не рассмеялся сам. Потом, правда, его чуть не вырвало, а в результате он просто некрасиво закашлялся. Видя обращенные на него бледные лица, ощущая противное жжение в горле, Джезаль смущенно улыбнулся и побелел как полотно.
– Я… – неожиданно для себя самого каркнул он и не нашел, что бы еще добавить. Что прикажете говорить в такую минуту? Оставалось потеть и дрожать, слушать, что несет дальше Байяз, стараясь перекричать смех с балкона.
– У меня с собой письмо от приемного отца Джезаля дан Луфара, подтверждающее мои слова. Однако и оно ни к чему – всякому, кто не слеп. Правда видна невооруженным глазом! – Байяз снова указал на Джезаля. – Он при всех выиграл турнир и сопровождал меня в экспедиции, ни разу не пожаловавшись на тяготы пути! Он взял мост Дармиума, не заботясь о сохранности собственной жизни! Не пролив ни капли крови, спас Адую от крестьянского мятежа! Его бесстрашие, навыки, мудрость и самоотверженность известны всем! Какие могут быть еще сомнения, что в его жилах течет королевская кровь?
Джезаль недоуменно моргнул. На поверхности памяти вяло всплыли обрывки из детства и юности: отец всегда обращался с ним иначе, не как с братьями, на которых, кстати, Джезаль не слишком-то походил; за ним всегда приглядывали лучше, уделяли ему все внимание. Челюсть у Джезаля так и отвисла. Когда его отец увидел на турнире Байяза, то побледнел как молоко. Он будто узнал первого из магов…
А ведь и правда, узнал. Да и не был он Джезалю отцом.
Награждая Джезаля за победу в турнире, король ошибочно принял его за родного сына… впрочем, не больно-то старый дурень ошибся. Ошибались другие. Внезапно все встало на свои места.
Джезаль – ублюдок. В прямом смысле.
Родной сын короля.
И что гораздо важнее, он начал с нарастающим ужасом понимать, что его всерьез рассматривают как замену почившему батюшке.
– Милорды, – провозгласил Байяз, стараясь перекричать нарастающий ропот неверящей толпы. – Вам в это трудно поверить, вы поражены! И я вас отлично понимаю, трудно мыслить здраво в такой духоте! – Он дал знак стражникам в обоих концах зала. – Откройте двери, пожалуйста, впустите воздух!
Двери отворились, и в Круг лордов влетел нежный ветерок, освежающий бриз – и с ним еще что-то. Неразличимый поначалу, звук напоминал голос толпы, что спокойно и монотонно, вселяя легкий ужас, скандирует на турнире имя чемпиона.
– Луфар! Луфар! Луфар!
Свое имя в ритмичных выкриках множества глоток за стенами Агрионта нельзя было не узнать.
Байяз широко улыбнулся.
– Похоже, горожане выбрали своего кандидата.
– Выбор не за ними! – взревел Брок, к которому вернулось самообладание. – И не за тобой!
– Вряд ли стоит игнорировать выбор толпы. От поддержки простого люда так просто не отмахиваются, особенно в наше неспокойное время. Если горожан – в их нынешнем настроении – разочаровать, кто знает, чем это для нас обернется. Бунтом или еще чем похуже? Мы ведь ничего подобного не желаем, правда, лорд Брок?
Кое-кто в зале нервно поерзал на скамье; лорды переглядывались и шептались, посматривая в сторону открытых дверей. И если прежние вести смутили их, то последние – просто ошеломили. Впрочем, удивление открытого совета не шло ни в какое сравнение с удивлением самого Джезаля.
«Занятная история, но если он решил, будто самые жадные люди Союза примут ее на веру и так легко отдадут корону, он прискорбно ошибся. Пусть даже чернь ссытся от восторга при упоминании имени Луфара».
Первый раз за время собрания поднялся лорд Ишер, статный и величественный; украшенная каменьями родовая цепь поблескивала у него на шее.
«Да начнутся яростные прения, да потребуют вельможи кары!»
– Я безоговорочно верю, – звенящим голосом провозгласил Ишер, – что человек, известный как полковник Джезаль дан Луфар, это прямой потомок почившего короля Гуслава Пятого! – Глокта вытаращился на Ишера, как и все остальные в зале. – И что он достоин продолжать правящую династию в силу своих достоинств и выдающихся достижений, как в пределах Союза, так и за ними! – С балкона раздался еще один взрыв хохота, на который Ишер внимания не обратил. – Я и мои сторонники отдаем все до единого голоса за Луфара!
Глаза юного полковника грозили вывалиться из орбит.
«Бедный мальчик».
Тем временем со своего места поднялся делегат из Вестпорта.
– Старейшины Вестпорта единодушно голосуют за Луфара! – произнес он напевно, со стирийским акцентом. – Родного сына и наследника короля Гуслава Пятого!
Через несколько рядов на ноги вскочил еще один лорд. Он быстро и беспокойно глянул на Глокту. Лорд Ингелстад.
«Что он задумал, лживый кусок дерьма?»
– Я за Луфара! – взвизгнул он.
– И я за Луфара! – В прикрытых глазах Веттерланта эмоций читалось не больше, чем когда он кормил уточек.
«Что, господа, Байяз перебил мою ставку? Или застращал похуже, чем я?»
Глокта посмотрел на мага: тот слегка улыбался, глядя, как все больше народу вскакивает с мест и отдает голоса в поддержку, как это говорилось, «родного сына Гуслава Пятого». Толпа на площади у Агрионта по-прежнему скандировала:
– Луфар! Луфар! Луфар!
Понемногу отойдя от потрясения, Глокта начал соображать.
«Так вот чего ради наш первый из магов смошенничал в пользу Луфара на турнире. Вот почему постоянно держал его при себе. Вот зачем выхлопотал ему поручение подавить мятеж. Представь он наследником кого неизвестного, мага высмеяли бы и погнали из зала в шею. Но Луфар – каким бы он ни был – один из нас. Его знают, он популярен, и его… можно принять».
Глокта посмотрел на Байяза чуть ли не с восхищением.
«Первый из магов годами терпеливо собирал кусочки мозаики, а потом сложил ее воедино у нас на глазах и тем ошеломил всех. Что нам остается? Лишь станцевать под его дудку».
Сульт наклонился к Глокте и быстро зашептал:
– Этот мальчишка Луфар, что он из себя представляет?
Глокта нахмурился и посмотрел на остолбеневшего Джезаля. Казалось, тот не сможет удержать в себе содержимого кишок, не то что корону на голове.
«Впрочем, то же можно было сказать и о предыдущем короле, который тем не менее восхитительно справлялся с обязанностями: сидел на троне и пускал слюни, пока мы правили Союзом за него».
– До экспедиции за пределы страны, ваше преосвященство, он был пустоголовым, бесхребетным и тщеславным юным дурачком, какого поискать. Однако во время нашего последнего разговора…
– Отлично!
– Но вы же видите, ваше преосвященство, что это все план Байяза…
– Старым дураком займемся позже. Мне надо посовещаться. – Не дожидаясь ответа, Сульт развернулся к Маровии и о чем-то с ним зашептался. Наконец два старика обернулись к открытому совету и едва заметно кивнули подконтрольным лордам. Все это время Байяз улыбался.
«Будто инженер, новое изобретение которого работает в точности как ожидалось».
Маг посмотрел на Глокту и почти незаметно кивнул; он лишь пожал в ответ плечами и беззубо ощерился.
«Как бы не пришлось однажды пожалеть, что мы все не проголосовали за Брока».
Маровия тем временем что-то быстро говорил Хоффу. Лорд-камергер хмуро кивнул и развернулся к собранию, дал знак оповестителю. Тот яростно ударил жезлом по полу, призывая к тишине.
– Милорды, члены открытого совета! – проревел Хофф, как только в зале установилось подобие спокойствия. – Внезапное появление родного сына короля в корне меняет ситуацию! Судьба одарила нас, дав возможность продолжить династию Арнольта без сомнений и разногласий!
«Судьба? Одарила? Думается мне, что у нас есть гораздо более заинтересованный даритель».
– Ввиду исключительного положения дел и оказанной кандидату мощной поддержки со стороны открытого совета, совет закрытый постановил: имеет место быть исключительное голосование. Мы единодушно голосуем за то, чтобы человека, прежде известного как Джезаль дан Луфар, немедленно признать верховным королем Союза!
– Нет! – взревел Брок. У него на шее взбухла вена. – Я протестую!
С тем же успехом он мог заявить протест наступающему приливу. Вверх выстреливали руки, подавляющее и обескураживающее большинство рук: старейшины Вестпорта, сторонники Ишера и все, кого запугали или подкупили Маровия с Сультом. Глокта видел, как все больше людей – прежде нейтральных или твердо намеренных отдать голос за кого-то другого – выбирали Луфара.
«Они отдают голоса за Луфара так быстро и слаженно, словно заранее сговорились».
Байяз уселся в кресло и, скрестив руки на груди, смотрел, как больше половины собрания переходит на сторону его ставленника.
– Да! – победно прошептал архилектор. – Да!
Те же, кто не отдал голоса за Луфара – приверженцы Брока, Барезина и Хайгена, – пораженно и в немалой степени испуганно озирались.
«Судьба так скоро и неожиданно отвернулась от них, шанс захватить власть выскользнул из рук. Бедняжечки, мы все сегодня удивились».
Лорд Брок сдаваться не желал. Он ткнул пальцем в сторону Луфара, который словно прилип к стене и таращился на собрание знати.
– Где доказательства, что он – сын короля? Милорды, вы на слово верите старому лжецу? – Он указал на Байяза. – Требую доказательств! Где они?
Сердитое перешептывание пронеслось над скамьями, но открыто никто не высказался.
«Второй раз лорд Брок встал перед советом и потребовал доказательств, и снова это никого не волнует. Каких доказательств ему надо? Родимое пятно на попке Луфара в форме короны? Доказательства – это скучно. Доказательства утомительны. Доказательства не имеют никакого значения. Людям куда проще скормить сладкую ложь, чем склонить на трудные поиски истины. Особенно если ложь всех устраивает. Почти все мы предпочтем короля без друзей и врагов, чем правителя, у которого и тех, и других в избытке. Нам подавай стабильность, а не туманную неизвестность».
В поддержку Луфара поднималось все больше и больше рук, и вот уже никто не мог предотвратить его триумфа.
«Снежный ком, не иначе. Никто не встанет у него на пути – не то раздавит, размажет в лепешку. Вот все и толпятся позади, добавляют к нему свой вес, вливаются в надежде подобрать хоть крохи с барского стола».
Брок, угрожающе мрачный, развернулся и быстро пошел в сторону выхода. Наверняка он рассчитывал, что его примеру последует добрая часть открытого совета.
«И третий раз за этот день его постигло горькое разочарование».
За лордом Броком вышли не более дюжины самых верных последователей.
«У остальных ума побольше будет».
Лорд Ишер долго смотрел на Байяза и наконец поднял бледную ладонь. На глазах у лордов Барезина и Хайгена бо́льшая часть их союзников переметнулась на сторону юного наследника; тогда они сели на места и благоразумно промолчали. Скальд раскрыл было рот, желая высказаться, но, оглядевшись, подумал хорошенько и с видимой неохотой поднял руку.
Больше протестов никто не заявил.
Король Джезаль Первый был возведен на трон почти единогласно.