ГЛАВА 13
Князь Нерстед запретил приносить еду в мои покои, чем положил конец затворничеству, и мне пришлось спуститься на ужин. Щедро накрытый благодаря новому повару стол не поразил меня. Горячие блюда, посыпанные южными специями и благоухающие тимьяном и розмарином, вызывали аппетит не более, чем пресная похлебка на воде с овощами.
Под пристальным взглядом Ристриха я ела, не чувствуя вкуса. Лили задумчиво разглядывала нас двоих, пряча лукавые искры в глазах за наигранным смущением. Нерстеды отсутствовали, вероятно, опасаясь вставать между молнией и громом, как говорят в Арманьеле. Но затишье — это всего лишь предвестник грозы.
— Достаточно! — раскатистый голос Ристриха прервал тишину и эхом пронесся по залу. — Арана, вы ведете себя как обиженная девочка.
— При всем уважении, князь, у «девочки» достаточно поводов, чтобы обижаться, — фыркнула я.
Лили отложила приборы и с интересом уставилась на зарождающуюся в тихой гавани бурю. Компаньонка практически бесшумно пробормотала:
— Ну, началось!
Мы ее проигнорировали, будто находились лишь вдвоем. Ни меня, ни Ристриха уже давно не волновало, что нашу перебранку застанут свидетели.
— На что вы надеялись, обманывая меня все это время? Что я счастливо прыгну в объятия мужа, так испугавшегося простой женщины?
— При всем уважении, — передразнил он, — «простой» вас никак не назовешь. Вы шпионка Грасаля, уже убившая двух мужчин. Это только то, что я знаю. Да-да, не смущайтесь, я выяснил подробности вашего прошлого. Один Треокий ведает, сколько крови на ваших руках и как далеко вам приходилось заходить, выполняя предыдущие приказы князя.
Я вздрогнула. Словно не заметив этого, Ристрих продолжил:
— Вы хорошая актриса, Арана. Я повидал много шпионок, но даже мне тяжело оставаться в трезвом рассудке, заглядывая в ваши «кристально честные» глаза.
— Вы ничего обо мне не знаете, — тихо произнесла я.
— Я знаю о вас достаточно, — отрезал он. — Ваше прошлое — помойная яма. Недаром именно вас выбрал Дамиан Грасаль, чтобы отправить сюда. Вы достойная протеже своего кукловода.
— Ваша светлость, вы обвиняете леди Арану, не имея никаких доказательств, — неожиданно подала голос Лили. — Пока их нет, вы клевещете на ни в чем не повинную женщину, выставляя себя злословником и лгуном. Это совершенно возмутительно! Подобное поведение можно простить невольнику с рынка, но не князю.
Заступничество Лили удивило, но не слишком. Она ведет себя в соответствии с выбранной ролью. Один Пламенный ведает, что у компаньонки в голове. Есть ли хоть что-то, что заботит ее выше собственных интересов?
— Вы совершенно правы, миледи. Я никак не могу подкрепить свою уверенность, что от спин двух очаровательных дам, приехавших в замок, тянется ниточка в Берльорд. Но прошлое леди Араны не скрыто за семью печатями. Оно ославило ее на всю Арманьелу.
— Моя вина так и не была доказана, — ощущая ком в горле, сказала я. — Это все слухи и домыслы.
— Во всяком слухе есть доля правды.
Я смахнула с лица упавшую прядь и невольно коснулась рукой щеки. Только ощутив на коже влагу, я осознала, что у меня текут слезы. Сердце раздирала боль, а из души словно вырвали кусок, не позаботившись залечить рану. У меня просто не осталось сил, чтобы бороться с чужим предубеждением.
— Арана… — пробормотала Лили и протянула мне шелковый платок.
Я вытерла слезы и посмотрела в холодные глаза Ристриха.
— Браво! — зааплодировал он. — Я же говорил, у вас талант.
Я подскочила и швырнула злосчастный платок в его сторону. Шелк мотыльком приземлился на камзол князя. Не глядя на него, я выбежала из столовой. Громкие шаги прозвучали гимном незаслуженного поражения.
— Арана! — окликнула меня Лили, но я не вернулась и пробежала мимо ошарашенного лакея, несущего поднос с бокалами вина. Хрусталь предупреждающе зазвенел, но не разбился. Напиток расплескался, и несколько бордовых капель упали на пол. Слуга облегченно вздохнул.
Я выскочила в коридор, проскочив мимо ничего не подозревающих стражей, и остановилась в одной из галерей, где села на пол, как любила делать, будучи маленькой девочкой, и, пока никто не видит, обхватила руками ноги. Уткнувшись носом в колени, я затряслась от рыданий. Мне стало больно. Ужасно больно от всей этой несправедливости и обидно, как тогда, когда Хейн стащила ледяные шарики с фруктами, а наказали меня.
Я не сразу услышала шаги.
— Не следовало бы вам сидеть на холодном, миледи, — проворчал Ристрих. — Все-таки на ваших плечах еще лежит обязанность продления рода.
Я не пошевелилась. Плевать я хотела на наследников Нерстеда! Он вообще не заслужил права прикоснуться ко мне, не то что требовать от меня сына.
Послышался скрип досок, и я ощутила, как рядом тяжело опустился Ристрих. Не верится, что князь позволил себе усесться на пол! Это ведь совершенно возмутительно поддаваться чувствам, не так ли? А Ино слишком привык следовать правилам…
— Простите, огненная. Похоже, я действительно погорячился.
Кто же заставил его извиниться? Нет, Ари, не нужно ему верить. Чем больше откроешься, тем больнее будет потом… Удивительно, но не Нерстед, притворявшийся камердинером Тейтом, похож на росомаху — символ своего рода, а Ристрих. Он, как и этот хищник, любит нападать из-за спины.
— Арана, возьмите.
Я всхлипнула, ненавидя себя за то, что он стал свидетелем моей слабости.
— Огненная, пожалуйста, посмотрите на меня…
— Уходите. Не хочу вас видеть, — пробурчала я.
— По крайней мере, вы со мной заговорили. — Я почувствовала в его мягком, обволакивающем голосе улыбку.
Моей щеки коснулся холодный шелк, и я подняла голову, столкнувшись взглядом с князем. При дневном свете его обычно зеленые глаза отливали синью. Осторожными движениями он принялся вытирать слезы с бархатной поверхности моих щек, очертил уголком платка скулы, осторожно провел мягкой тканью возле глаз.
— Я схожу с ума, не понимая, что мне делать, — тихо произнес он. — Сердце твердит мне, что вы говорите правду, а разум требует выбросить вас из своей жизни и забыть. Но я не могу. Больше не могу.
Его губы впервые прикоснулись к моим без напора, бережно поймали вдох, и я ощутила сладкий привкус пьяной вишни, которую кондитер добавил в десерт. Ино медлил, давая мне время, чтобы отстраниться или убежать, да что угодно сделать, чтобы не совершать того, чего не следовало, но я не смогла. Я не обожгла его лицо пощечиной, как поступила бы любая благородная женщина, и из моего рта не вырвалось ни одного обвинения. Наверное, с правилами было покончено еще тогда, когда я переступила порог хранилища и стащила книгу. Я никогда не могла жить так, как от меня хотели окружающие.
Его руки обхватили меня и прижали к себе, его губы слизали последние выступившие слезы, как сладкую карамель. Меня обволакивал его густой запах, как аромат хвои в еловом лесу.
— Ари… — пробормотал Ино, трепетно целуя мою кожу и пропуская сквозь пальцы волосы. — Моя огненная девочка…
Он прижал меня к себе, заключая в объятия. Я неожиданно уловила винный запах и ощутила, что его одежда влажная и терпко пахнет виноградом.
— А… почему у вас рубашка мокрая? — невпопад спросила я.
Грудь Ино затряслась от смеха.
— Оказывается, Лили тоже можно вывести из себя.
Ничего не понимая, я растерянно посмотрела в его улыбающиеся глаза. Взгляд Ино Ристриха был теплым, как арманьельское солнце. Интересно, сколько продлится это наваждение? Как быстро он отпрянет от меня вопреки тому, что случилось?
Я сбросила с себя его руки, поднялась с пола и подошла к окну, сквозь которое просматривался парк замка. После дождя, оросившего землю, зелень словно засверкала. Зацвели нежные, привезенные с юга гортензии, распушившиеся белыми облаками возле тропинок, и распустились синие крокусы, подставившие венчики солнцу.
Я сделала вдох, приказывая себе собраться.
— Не смейте прикасаться ко мне больше.
— Но я не сделал ничего против вашей воли, — нахмурился Ристрих.
— Это не важно. Я замужняя женщина и должна думать о своей репутации, а вы, — повернулась к нему, — не мой муж. — Не давая ему время что-либо сказать, я продолжила:
— Решите уже для себя, как относиться ко мне. Ино, либо верьте мне, либо нет. Третьего не дано. Ничего не говорите, — приложила палец к его губам. — Пусть это будет хорошо обдуманное и взвешенное решение. Мне надоело, что вы вертите мной и моими чувствами, как вам вздумается. Не нужно приносить мне еще больше боли.
— Хорошо, — кивнул князь. — Вы правы.
— Как вы нашли меня?
— Вы забыли о стражах? В замке все еще затаился убийца. Они приглядывают за вами, хотя вы и не жаждете их компании.
Я прикусила губу, раздумывая, спросить или нет, но наконец решилась:
— Что вы имели в виду, когда намекали в день убийства Лукаса на мое времяпрепровождение ночью?
Его брови приподнялись. Внезапно заданный вопрос удивил князя.
— На то, что даже надень вы невзрачное платье, вас все равно легко издалека узнать по красным волосам. Почему вы убежали, когда я звал вас той ночью?
Меня пронзила страшная догадка. Лили говорила, что маки заказала я. Тогда мне показалось, что кто-то подкупил слуг, но ответ лежал на поверхности. Все произошло совсем по-другому. Я покачала головой. Нет, не меня тогда увидел князь.
Но может ли кто-то столько времени скрываться в замке, полном прислуги, кто-то, так невероятно похожий на меня? Наверное, нет. Новое лицо сразу привлечет внимание. Кроме… Так хорошо прятаться может лишь та, что способна укрыться в тени. Моя сестра, повелительница Тьмы, чья магия дарована демоном. Я вздрогнула. Неужели Хейн последовала за мной на север?
Но… зачем? Неужели тени так крепко пустили корни в ее душу, что она готова причинить вред родной сестре?
Хейн больна. Когда мы произнесли заклинание, то выпустили в мир древнее сознание ночи, затуманившее разум сестры. Мы не сразу поняли, что случилось. Сначала всем наивно показалось, что ритуал прошел без последствий, но с каждым днем состояние Хейн все ухудшалось, пока она совсем не перестала понимать, что происходит вокруг нее.
Она не помнила, как убила Коготка. Не помнила, что делала вчера и что собиралась делать завтра. Иногда Хейн распахивала светло-зеленые глаза, так похожие на мои, и я видела, как они наливались Тьмой. Я ежилась от взгляда того, кто смотрел сквозь них.
А потом… потом Хейн сама стала частью этой Тьмы. Она научилась повелевать тенями и отдавать им приказы. И нас начала пугать наша маленькая малышка Хейн, рисовавшая огненных драконов и не опускавшая век, пока гувернантки не начинали рассказывать ей легенды материка перед сном. Я не знала, как много осталось в этой кукольной оболочке от настоящей Хейн: в один миг из жизнерадостной сестры она могла превратиться в нечто опасное и непредсказуемое.
Когда умер Дарен, я ощутила рядом с собой клубящиеся сгустки теней и сразу подумала про сестру, но когда заглянула в ее потемневшие глаза, то не увидела ничего, кроме пустоты. Слова Хейн, произнесенные нарочито спокойным голосом, ударили меня пощечиной:
— Я не хотела, чтобы ты уезжала, Ари.
«Я не хотела, чтобы ты уезжала, — звучало эхом у меня в голове. — Я не хотела, чтобы ты уезжала…»
Значит ли это, что она оказалась здесь, последовав за мной? Возможно, но многое не сходилось. Лукаса не могла убить моя бедная сестра, одержимая злым духом. Слугу не погубило незримое, ему нанесли обыкновенную рану. Хейн и тени, служащие ей, на это не способны. Убийца кто-то другой.
Да и записки… Почерк сестры я бы узнала с ходу. Ее буквы, характерно размашистые, невозможно спутать с чужими. Письма с угрозами писала не она, даже если находится в замке. Но кто же?
Оставался, конечно, другой вариант. Кто-то желает, чтобы я подумала на Хейн, и подставил ее, подкупив слуг и послав мне алые маки. Неприятель позаботился, чтобы девушка в красном парике показалась на глаза Ристриху. Где же правда?
— Арана? — спросил Ристрих, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Вы ничего не хотите рассказать?
— Нет, — мотнула я головой.
Нужно отвечать за свои поступки. Я думала, что уже никогда не избавлюсь от этого груза, но Дамиан Грасаль обещал исправить ошибки моего прошлого и изгнать Тьму из души сестры. Я не могу упустить такую возможность. Если существует хоть что-то, способное спасти Хейн, я добьюсь, чтобы помочь ей в этом.
— Вы хотите, чтобы я верил вам, но при этом не готовы расстаться со своими тайнами.
Ино не лукавил, и я крепко задумалась, положив руку на холодное стекло и по-прежнему не смотря в его сторону.
— Наверное, это происходит потому, что я сама вам не доверяю.
Он вздохнул и устало протер лицо.
— Я сделал достаточно, чтобы полностью испортить отношения между нами. Вы справедливы в решении закрыться от меня, но, огненная… Нам придется пойти друг другу навстречу. Нам обоим, если мы хотим, чтобы этот замок остался в целости.
— Есть некая ирония в том, что это мне предлагаете вы, — мрачно улыбнулась я. — Что вы хотите знать?
Я не собиралась делиться всеми секретами, но что-то можно рассказать.
— Давайте начнем с прошлого. Вы не раз твердили мне, что вас оклеветали, но никогда не говорили почему.
Я долго молчала, вглядываясь в безрадостно серое небо за окном.
— Вы можете убрать от меня охрану? Или я должна просить об этом мужа?
— Если вы боитесь, что разговор услышат, то в коридоре никого нет. Стражам приказано не беспокоить вас, если рядом есть я или ваш муж.
— Можно вопрос, князь? Почему вы так не доверяете Финну?
— Лорд слишком… ветрен, — не сразу нашелся Ристрих. — Он редко бывает в замке, проводя время в путешествиях и прожигая семейное состояние. Он многого не знает и не хочет знать, тревожась больше о себе, чем о других.
Вспомнив размах сокровищницы мужа, я невольно хмыкнула. Либо Вемур большой скряга, либо не всем делится с другом. Нерстеду явно не грозит банкротство. Едва ли Финн может его разорить. Но раз Ристрих недолюбливает Финна, значит, скорее всего, тот действительно ничего не знал о его интригах. Хоть кому-то можно верить.
— Вопрос денежного благополучия Нерстедов крайне вас волнует, князь. Неужели вы боитесь, что вам не выдадут положенного за леди Криссой приданого?
— А вы ревнуете, огненная? — парировал он. — Если Нерстеды обнищают, то я лишусь возможности отвоевать запад.
Я прикусила губу, понимая всю неуместность вопроса. Я замужем, а Ристрих хоть и не помолвлен больше с золовкой, но весь замок знает, что их свадьба — вопрос времени. Союз двух княжеств сейчас крайне важен. Что я хочу услышать? Неужели Ино готов отказаться от возмездия и былого положения в обществе ради порочной связи с опозоренной женщиной? А такой я буду, если покину замок… Да и хочет ли он того же? И чего хочу я? Неужели я… Пламенный, я не должна чувствовать того, что чувствую.
У меня перехватило дыхание. Резко стало нечем дышать.
— Арана, с вами все в порядке? Вы побледнели.
— Ничего страшного, впрочем… Давайте выйдем в парк и прогуляемся. После дождя там особенно приятно.
— Как скажете.
Мы вышли в пустующий коридор, но вскоре увидели стражей, которым Ино сдержанно кивнул. Они почтительно расступились, пропуская нас. Снаружи пахло свежестью и зеленью, легкий ветерок качал молодую траву, звучали убаюкивающие переговоры птиц.
— Объясните мне вот что, князь. Почему для вас было так важно, чтобы именно вы заняли место Нерстеда на свадьбе?
Он ухмыльнулся, выглядя донельзя самодовольно, чем только разозлил. Не люблю, когда меня переигрывают. Я всегда делала все, чтобы победить. Отец даже говорил: «Ари не умеет проигрывать, потому что ей никогда не приходилось это делать и, да поможет Пламенный, не придется».
— Что, огненная, пришлось вам помучиться над дилеммой?
— Вы можете хоть когда-нибудь ответить нормально и не насмехаться?
— Нет, — проказливо улыбнулся Ристрих, став разом моложе на несколько лет. В детстве он явно причинял родителям достаточно хлопот. — Мне нравится, сколько в вас жара, и я не могу удержаться, чтобы не подкинуть в пламя дров. Но правда в том, Арана, что меня совершенно не волновало, кто заменит Вемура на свадьбе.
— Объясните, — сквозь зубы сказала я. — Зачем тогда это было нужно? Договор к моменту церемонии уже подписали, лазеек в нем нет. Тогда что? Свадьбу отпраздновали по всем правилам, в храме, в котором заключали союзы предки моего мужа.
— Вы совершенно верно подумали. Акцент на меня — обманный маневр. Мы оставили лазейку для расторжения союза. Разумеется, даже с ней после консумации это будет затруднительно, поэтому Нерстед, как вы не могли не заметить, вас сейчас избегает. Ведь иначе останется лишь один вариант — ваша измена.
— Помнится, вы пугали меня консумацией в день приезда, — хмыкнула я.
— Вы так забавно смутились. Я не смог удержаться. Да и нужно же было как-то вас осадить?
Интересно, а что теперь делать мне? Я ежедневно слышу перешептывания слуг: даже они понимают, насколько шатко мое положение, пока ночью супруг не посещает мои покои. Никто не обязывает супругов любить друг друга, но они должны сделать все, чтобы продлить род. Если даже собственный муж ни во что меня не ставит, то разве мне будут подчиняться чужие люди? Подданные Нерстеда весьма недоброжелательно настроены на мой счет.
Я нахмурилась, не понимая, куда клонит Ристрих. Что бы он ни предусмотрел, для меня это «что-то» было недостаточно очевидно, чтобы прийти в голову сразу.
— Боги, — подсказал он. — Вы можете этого не знать, но это могла знать Лили, хотя я сомневаюсь в этом. Другое дело, что Грасаль точно осведомлен в данном вопросе. Если бы не обманный маневр, переключивший все внимание на меня, ваша компаньонка точно бы написала ему, подозревая подвох. Она достаточно умна, чтобы понимать — так просто Вемур не сдастся, но недостаточно, чтобы думать на несколько ходов вперед.
— А что не так с богами? В Льен поклоняются Треокому, и церемонию провел его служитель.
— Вы молитесь Пламенному, Арана. Об этом мало кто знает, поскольку союзы с чужестранцами у нас редкость, но в данном случае брак, по законам царства, должны скреплять служители двух богов.
— Вы обманули меня! — не сдержалась я.
— А вы думали, я не попытаюсь этого сделать? — хмыкнул он. На его аргумент я не смогла ничего ответить. Ожидание подставы — не то же самое, что и знать — тебя все-таки провели.
— Так что же, брак недействителен?
— Почему же? Союз скреплен, но не полностью. Церемония не проведена до конца. — Дав время обдумать его слова, князь продолжил: — Так что произошло с женихами, Арана? Мы одни, не в замке, как вы и хотели. Я раскрыл вам свои тайны, пора немного узнать и про ваши секреты. Справедливый обмен, не находите?
— Вы правы, — вздохнула я.
— Я выяснил, что их отравили. Во втором случае все улики указывали на вас.
Я кивнула:
— Да, яд, похожий на тот, который подмешали в питье Гулмару, нашли в моих книгах. Слишком явно, не находите? Будь я убийцей, разве я бы стала так поступать?
— Вы достаточно умны. Этого у вас не отнять.
— Неужели вы признали наличие интеллекта у женщины? — не сдержалась я, вспомнив его прошлые выходки.
— А вы злопамятны, — поморщился князь. — Но, к моему оправданию, большинство особ вашего пола волнуют лишь наряды и развлечения. Так что я не так уж и слукавил.
— Как и большинство мужчин — бессмысленные войны и кровопролития. Мне всегда казалось, что по-настоящему умные люди умеют держаться выше предрассудков.
— Как ловко вы меня сейчас поставили на место, — сказал Ристрих. — Поистине по-женски коварно. Но так что с Гулмаром? Вы кого-то подозреваете в убийстве?
Упоминание о женском коварстве неожиданно пришлось кстати, хотя я и не согласна с такой нелестной характеристикой для всех дам. Заранее предчувствуя, что ответит Ино, я мысленно поморщилась.
— Рису. У Гулмара был с ней роман до нашей помолвки.
— Понятно… Месть обманутой женщины. А в случае Дарена? Там ведь тоже яд?
Тень упала на мое лицо, но я надеялась, что Ино не заметил всех чувств. Никто не должен узнать, что Дарена убила Хейн, даже Ино. Особенно Ино.
— Я не знаю, — ровно произнесла я. — Наша семья разорилась, когда мы оказались в немилости у императора. Вы ведь тоже слышали это? Громкий случай… Отца едва не обвинили в измене. Об этом не говорят вслух, но сейчас я в царстве и могу рассказать спокойно. Все знают, что после того, как рассудок императора помутился, страной негласно управляют его приближенные. Не только Льен сейчас страдает, у нас тоже непростые времена.
— Да, я слышал, — кивнул Ристрих, — хотя не знал, верить ли. Такие слухи обычно ничем не подкреплены.
— Теперь вы знаете, что это правда. Раньше мой отец достаточно близко общался с императором, но теперь власть захватил дом Белого дыма. В опале сейчас находится даже принцесса Района. Ходят слухи, что ее хотят признать незаконнорожденной. Кто бы мог подумать, что даже ее положение будет находиться под угрозой! Никто не представляет, насколько сильно безумен император. Подпишет ли он бумагу, в которой откажется от родной дочери?
— Не знал, что в Арманьеле все настолько плохо. Вы ведь понимаете, что отношение к вашей стране сейчас в Льен не самое радужное. Многие в царстве держат обиду на Арманьелу, что она в свое время не пришла нам на помощь.
— Я прекрасно это знаю, — грустно улыбнулась я. — Можно сказать, до сих пор познаю на собственной шкуре. Челядь, как вы понимаете, не скрывает недовольства из-за появления чужестранки в замке.
— Ваша семья лишилась былого могущества из-за недуга императора?
— Да, — подтвердила я. — Дом Белого дыма подставил нас, когда понял, что мы не поддержим их взлет. Никто не пожелал вести честное расследование, чтобы выяснить правду. Обвинение пришлось им на руку. Возможно, и произошедшее в моем доме тоже неслучайно.
— Не удивлюсь, если так. Политические игры слишком запутаны, чтобы выяснить все детали, и слишком жестоки, так что подобное вполне могло произойти.
— Неужели вы мне верите?
— Арана, я допускаю, что это не вы убили своих женихов, но и не могу вам полностью доверять, раз вы сошлись с Грасалем. В замке не нужны его интриги.
Я бы хотела сказать, что не подчиняюсь Дамиану Грасалю и сама вольна поступать, как мне вздумается, но не смогла. Правда в том, что я сделаю все, чтобы излечить Хейн. Я виновата, что тени завладели ею, и если есть хоть призрачный шанс, что магия князя спасет ее, то я сделаю все, чтобы это стало реальностью.
Час расплаты давно пришел. И Ристрих, проницательно взглянув на меня, понял, видимо, что не все в моей истории гладко, но ничего не сказал.