ГЛАВА 16
ПОДАРОК ДЛЯ ХЁЛЬМВИНДА
— Ты же обещала, что ничего не случится! — Хёльмвинд грозно взирал на перепуганную заклинательницу. Пришлось позабыть о своем намерении не замечать ее.
— Обычно ничего подобного не происходит! — выдавила из себя потрясенная девушка. — Ведь за завесой — бесплотные воспоминания, которые не могут причинить вред.
— Вот как? — Северный ветер демонстративно оглядел вывороченные терновником плиты — от Янтарного зала не осталось живого места. Уцелел лишь крохотный пятачок, на котором лежала Изольда, — в крошеве из затвердевшей смолы.
— О Роза Ветров! — Зефир бросился к ней и склонил голову над неподвижным телом. — Кажется, дышит.
Лива вздохнула с облегчением, но Северный владыка тут же поспешил испортить ей настроение.
— Так что ты там говорила насчет безопасности путешествий сквозь завесу?
— Будет тебе, Хёльм, — заслонил невесту плечом младший брат. — Ясно же, она не догадывалась о возможных последствиях.
— Легко, наверное, прикрываться незнанием. — Хозяин Железного дома сложил руки на груди.
У кудесницы возникло непреодолимое желание уязвить его побольнее. И ведь она знала, как это сделать: достаточно заговорить о чарах, подчинивших себе верховного, бросить в лицо обвинение, что он-де тоже не ведал, каким злоключением обернется встреча с терновой ведьмой.
Но за долгие годы Лива научилась самообладанию и теперь лишь сердито уставилась на золотистые осколки под ногами. Она видела, как терзается ветер желанием подлететь к хрупкой фигурке, удостовериться, не ранена ли принцесса. Правда, бесстрастное лицо не выдавало эмоций.
— Не зря людям запрещено появляться в Сеам Хор, — проворчал Хёльм, одним взмахом расчищая комнату от пыльных завалов. Замечание его касалось одновременно и Изольды, и заклинательницы.
Западный ветер тоже взялся за гору булыжников у дальней стены.
— Оставь, — бросил брат, — позже этим займется Либ.
Он потянулся к принцессе и бережно поднял ее на руки. Дышала девушка ровно и глубоко.
— Цела? — Кудесница заглянула в бледное личико, когда верховный двинулся со своей ношей в холл.
Он смерил избранницу брата презрительным взглядом.
— Пусть Лива осмотрит ее, — поспешил следом Зефир. — Она все же умеет лечить.
«Все же? — мысленно возмутилась девушка. — Да я лучший лекарь в округе!»
Хёльм промолчал, и Западный ветер принял тишину за согласие. Его беззаботное настроение мгновенно вернулось.
— Когда мы услышали шум, то подумали: чертог валится в пропасть. — Он замахал руками. — Счастье, что флигель, в котором находится комната, уцелел. Видел трещину в потолке?
Хозяин дома хмыкнул что-то неразборчивое — слушал он вполуха. Между тем юноша продолжал носиться вокруг, тараторя без умолку.
Мрачная Лива, под стать своим думам, замыкала процессию. Что и говорить, ей повезло с будущими родственниками. Заносчивые ветра заклинательницу и в грош не ставили. Жених в старшем брате души не чает, хотя Северный ветер — просто спесивец и грубиян! Интересно, ведет ли он себя так же нелюбезно наедине с Изольдой?
Кудесница фыркнула в который раз, отмечая про себя, что ее избранник — непутевый мальчишка, с которым лучше не связывать жизнь. И поторопилась за парящими над полом ветрами.
Оказавшись в спальне Изольды, она предложила уложить бесчувственную виновницу разрушений на постель, а затем многозначительно глянула на своего жениха.
— Что? — не понял намека Зефир.
— Хочу убедиться, не ранена ли она. — Кудесница деликатно кивнула в сторону выхода.
— Велит тебе убираться, — растолковал Хёльмвинд. — А заодно и мной распоряжается, будто в своем чертоге.
Он свысока поглядел на нахалку, рывком распахнул двери и вышел, не дожидаясь брата.
— Конечно! — хлопнул себя по лбу Западный ветер.
Мгновение, и он уже догонял Хёльма.
— Уверяю тебя, она позаботится о принцессе.
— Видел я последствия ее стараний, — возразил хозяин дома, шагая по коридору.
— Хватит обвинять Ливу почем зря, — протянул с укоризной Зефир. — Причиной разрушений явно стало терновое волшебство.
Северный ветер раздраженно сдул с плеча непослушную белую прядь.
— Ох, и опостылела мне эта ерунда с проклятиями! Забыть бы о ней хоть на мгновение. Жили ведь как-то без древних легенд, а теперь Янтарный зал украшает дыра с меня размером!
— К чему ты клонишь? — Западный владыка нырнул за угол. — Только не вздумай злиться на принцессу — бедняжка ни в чем не виновата.
— Еще бы! — всплеснул руками Хёльмвинд. — Виной всему лишь моя глупость.
Он резко обернулся, загородив проход в свою комнату.
— Куда собрался?
— Я… думал, мы поговорим, — смутился ветер.
— Уже, — глядя на него сверху вниз, бросил Хёльм.
— Надеялся, ты расскажешь, что тут у вас происходило целую неделю, пока Изольда гостила в Железном доме.
Северный владыка красноречиво вскинул темную бровь, и Зефир понял: семейной беседы не выйдет.
— Хоть объясни, отчего Фару взъелась на девушку?
— Спроси у нее сам, — предложил хозяин дома и захлопнул дверь перед носом у юноши.
— Не скучать же мне в одиночестве, пока все заняты делом? — принялся жалобно канючить Западный ветер.
— Можешь залатать пробоину в потолке, которую наколдовала наша невиновная гостья, — проворчал северный владыка, укладываясь в постель. — Только отвяжись.
Он накрылся одеялом с головой и устало смежил веки. С каждой минутой силы возвращались к верховному, но в голове царил жуткий беспорядок. Не хотелось ни размышлять, ни действовать — лишь забыться долгим глубоким сном.
Западный ветер потоптался еще немного у спальни брата, а затем обреченно поплелся в Янтарный зал — наводить порядок.
* * *
Изольда очнулась и обнаружила, что комната не трясется, а по стенам скачут только блики от пламени. У очага суетилась Лива, помешивая что-то в походном котелке. Больше в помещении никого не было.
— Вот оно — счастье, — пробормотала принцесса, свешивая ноги с высокой кровати.
— Ты проснулась! — радостно провозгласила кудесница.
На всякий случай она пощупала прохладный лоб девушки: жара не было.
— Кажется, здорова.
— Так и есть. — Изольда охнула, разом вспоминая все, что увидела сквозь завесу.
— Голова кружится? — заботливо поинтересовалась заклинательница, возвращаясь к своему вареву. — Вот приготовлю целебный чай, и тебе мигом полегчает.
— Со мной все хорошо. — Принцесса нашарила на полу свои башмаки.
— Я осмотрела тебя, — будничным тоном пояснила Лива. — Не нашла ничего необычного… кроме сливовых отметин.
Она сняла с огня кипящие травы и нацедила отвара в принесенную Либом чашу.
— Даже не знаю, с чего вдруг возник такой бедлам…
— Бедлам? — Изольда осторожно принялась за чай, остужая его перед каждым глотком.
— Ты разнесла в пыль Янтарный зал… — Кудесница присела рядом. — Повсюду обломки. Хорошо хоть, сама осталась цела.
— Мне очень жаль, — горестно зашептала девушка, — клянусь, я не хотела…
— Не переживай, — похлопала ее по плечу Лива. — Думаю, ветра как-нибудь восстановят комнату.
Она заглянула в растерянные голубые глаза и вкрадчиво спросила:
— Скажи лучше, что произошло?
Принцесса вручила подруге полупустую посуду, подошла к окну. С минуту она вглядывалась в пушистую стену снега и лишь потом вымолвила:
— Я прокляла Таальвена Валишера…
Больше не было нужды держать это в секрете. Пусть кудесница узнает, что за мстительное создание перед ней.
— Западного ветра? — с сомнением повторила та.
— Волка, — поправила Изольда, безутешно обняв себя за плечи. — Раньше он был человеком, принцем.
— Что он сделал? — полюбопытствовала Лива, наливая вторую порцию целебного снадобья — на этот раз для себя.
— Ничего. — Принцесса сглотнула. — Захотел жениться на мне без моего согласия…
— Грозный ты соперник, терновая ведьма. — Заклинательница подмигнула.
Потрясенной она не выглядела.
— А Таальвен знает, кем был когда-то?
Девушка кивнула.
— И догадывается, кто его заколдовал?
— Наверняка… — Принцесса подбросила в очаг полено.
— Значит, все в порядке! — Лива причмокнула с довольным видом и сунула пустой котелок в свою огромную сумку.
— Но как же? — Изольда бросилась к ней, схватила ладонь, покрытую загадочными рунами. — Я ведь лишила его жизни, понимаешь! В прошлом он был владыкой Приморского королевства, наследником целого состояния, а теперь вынужден скитаться по лесам в облике зверя… Потому что я бросила в сердцах полные чар слова…
— Кажется, Таальвен Валишер жив-здоров и не чувствует себя несчастным. Может, ему известно, что ты обратила его в волка ненарочно?
— Какое это теперь имеет значение? Сделанного не воротишь!
— То есть проклятье не снять? — Сероглазая кудесница с интересом уставилась на девушку.
Та принялась мерить комнату короткими шагами.
— Есть условия, выполнив которые, от колдовства можно избавиться. Но это не отменяет моей вины.
— Если ждешь от меня порицания, напрасно тратишь время, — невзначай сообщила невеста Зефира.
Она ловко прикрыла окно куском дерева, которое Лотарэ раздобыла вместо ставней, и потянулась к огню.
— Не мне судить тебя, тьер-на-вьер, а если и есть человек, обладающий таким правом, то это — твой заколдованный принц. Только не похоже, чтобы он обвинял кого-то…
Принцесса задумчиво потерла изрисованные запястья и пробормотала:
— Я должна разыскать его. Время волка подходит к концу…
— Вот и славно, — похвалила Лива. — Значит, займемся поисками. Но прежде хочу потолковать с тобой о Хёльмвинде.
Изольда встрепенулась, услыхав звуки еще одного дорогого для нее имени.
— Я все знаю… — таинственно проговорила кудесница.
Ноги у принцессы ослабели. Неужели невеста Зефира проведала о ее разговоре с ветром?
— Ты приворожила его, — по-лисьи сощурилась Лива. — Тоже неумышленно, но наговор мощный.
Слава всем богам и Розе Ветров в придачу, она догадалась только о чарах! Но что, если заклинательница после очередной ссоры с Северным владыкой решит использовать его секрет против него же самого? Это сразит ветра наповал.
— Не говори ему! — взмолилась принцесса. — Хёльмвинд часто бывает резким, прямолинейным, но сердце у него доброе.
«А вот и вторая душа, очарованная самодовольным вертопрахом, — подумала с негодованием Лива. — И что только они с Зефиром находят в скверном характере верховного?»
Но вслух заверила озабоченную девушку:
— Не тревожься, я не из тех, кто бросает в запале обидные слова. К тому же Северный ветер — не враг мне.
Изольда немного успокоилась, но новая догадка омрачила ее бледное лицо.
— Зефир тоже не должен знать. Своим сочувствием он погубит Хёльмвинда, ведь Северный ветер не вынесет жалости.
— Я никому не разболтаю, — пообещала Лива. — Знаем только мы втроем, так что бояться нечего.
— Хорошо. — Принцесса провела пальцами по орнаменту на золотой ткани платья. — А как ты догадалась о привороте?
— Увидела. На груди у ветра цветком распустилась терновая метка… Ты тоже сумеешь ее разглядеть.
— Какой кошмар! Значит, кто угодно может…
— Нет, — возразила Лива. — Узор не заметить обычным взглядом. Но если тьер-на-вьер притронется к зачарованному, терновник на мгновение проступит сквозь кожу…
— Ох… — Изольда присела в невидимое кресло, покрытое платком, и наморщила лоб. Она долго думала, прежде чем задать не дающий покоя вопрос:
— Как думаешь, любовь, вызванная чарами, отличается от настоящей?
Кудесница знала, что желает услышать девушка, но все же сказала правду:
— Вряд ли. — Серые глаза смотрели ласково и печально. — Для того, кто поддался действию колдовства, не существует разницы между собственным и реальным чувством. Любовь едина, как бы она не возникла.
Золотистые ресницы принцессы затрепетали.
— Если задуматься, то силу, связавшую тебя с Таальвеном Валишером, также можно назвать волшебством…
Изольда залилась краской, представляя, как глядят на нее зеленые, полные огня глаза.
«Ох, и тяжко будет девочке свыкнуться с мыслью, что волк и Лютинг Мак Тир — одно существо, — решила заклинательница. — Но выбор сделан…»
— Я завела речь о Северном ветре не из простого любопытства. — Она опустилась на низенький табурет напротив принцессы. — Существует способ перехитрить любовные чары.
— Какой? — Девушка подалась вперед.
— Я могу приготовить зелье, отнимающее воспоминания. Уговори Хёльмвинда выпить его, и он утратит часть своей памяти. Правда, провал будет ощутимым, но для живущего тысячи лет, год или два — сущие пустяки…
— Хочешь, чтобы он забыл меня? — ужаснулась Изольда.
— Лишь пытаюсь помочь. Тебе решать, сообщать ли верховному о снадобье.
Принцесса опустила голову. Представлять, как Северный ветер сотрет ее из воспоминаний, было горько. Но если это разрушит терновое колдовство…
Она вздохнула.
— Предположим, Хёльм согласится, что произойдет после?
— Чувства престанут донимать его так сильно, ведь их источник исчезнет. — Лива начертила в золе затейливую завитушку. — Правда, навсегда от любовной тоски не избавиться — слишком могущественна власть тьер-на-вьер. Но может статься, Северный владыка примет ее за обычную хандру?
Принцесса не поверила своим ушам.
— То есть Хёльм в любом случае обречен страдать?
— Немного терзаний ему не повредит, — не сдержала ироничного замечания Лива. И тут же потупилась. — Извини. Просто вы с Зефиром так печетесь об этом гордеце…
Девушка не обратила внимания на колкие слова. Осознание собственной вины опять захлестнуло ее. Оно и помогло принять верное решение.
— Я поговорю с ним о твоем снадобье.
— Ты не из тех, кто трусливо скрывает правду, даже если она причиняет боль, верно? — Кудесница взглянула на Изольду со смесью гордости и легкой зависти. — Жаль, я в свое время не сумела взглянуть в лицо страхам и обрекла нас с Зефиром на долгие годы порознь.
— Лива? — удивленно воскликнула принцесса.
— Не бери в голову… Твоя храбрость приводит меня в восторг.
— Да ты что? — Изольда нервно рассмеялась. — Я до обморока боюсь глядеть в глаза Хёльмвинду и Таальвену!
— Но собираешься сделать это, — напомнила заклинательница.
— Собираюсь. — Девушка обхватила колени руками. — Хоть понятия не имею, что предпринять, когда снова встречу волка…
— Для начала неплохо бы его разыскать. — Лива сдвинула брови. — Я уже пыталась в Долине ветров, но всевидящий кристалл упрямо замирает, стоит мне поднести его к карте. Надеюсь, в твоих руках он укажет нам путь…
— Думаешь, всему виной терновое колдовство?
— Не знаю… — Кудесница зевнула и поднялась на ноги. — Поздно-то как! Сообщу Зефиру, что завтра мы отбываем, а ты отдохни.
Она ободряюще улыбнулась принцессе, натянула свой стриженый полушубок и покинула спальню, двигаясь почти так же плавно, как невесомая Лотарэ. Наверняка плутовка догадывалась, что спать после ее ухода подруга не ляжет.
Изольда поглубже забралась в кресло и уткнулась в мягкую обивку. Вот бы сейчас оказаться кем-то другим — пусть даже дочерью простого фермера, ничего не ведающей о судьбе. Жить незамысловато и счастливо, без колючих браслетов, мыслей о тьер-на-вьер…
Она сосчитала до десяти, от всей души желая перенестись в уютный крошечный домик на лугу, окруженный цветами. Таким девушка представляла себе жилище крестьян. Но после нескольких минут напряженного ожидания ничего не произошло. Только ночь кругом сгустилась до тягучей чернильной темени.
Видно, придется исправлять то, что она натворила с помощью тернового волшебства. И начать следует с Северного владыки.
Девушка измученно поднялась и нашарила на каминной полке хрустальный колокольчик.
— Динь-донн. — Мелодичный звон разлился по комнате.
Спустя десяток мгновений в спальню влетел сияющий Либ. Он по-прежнему не мог сдержать счастливой улыбки.
— Очухалась? Камня на камне от любимой комнаты повелителя не оставила — вот это силища!
Кажется, во взгляде его сквозило восхищение.
— Я сожалею, — сдержанно возразила Изольда. — Надеюсь, ущерб восполним?
Ветер ущелий поправил съехавшую со лба повязку.
— Более или менее… Янтарь загублен, трещина в своде тоже останется.
— Одни беды от меня…
— Да что там зал — вон их сколько в замке! — С высоты юноша упал к ее ногам. — Ты сестру мне вернула! Это стоит всех стен Железного дома.
— Смотри, как бы верховный тебя не услышал, — пожурила принцесса, таща его за ворот мехового кожушка. — Хватит кланяться.
Ветер вскочил и дурашливо стряхнул пылинки с голенищ сапог.
— У меня есть для тебя задание. — Она поймала его за рукав. — Ступай к Хёльмвинду и скажи, что я хочу поговорить.
— Прямо сейчас? — Либ замялся. — Так поздно?
— Да. — Изольда даже не дрогнула. — И будь готов к тому, что он откажет. Но ты передай: это моя последняя просьба. На рассвете мы с Зефиром и Ливой покинем пределы Сеам Хор…
— Как жаль, — погрустнел юноша.
— Сообщи повелителю, что беседа не займет много времени. Если не сработает и эта уловка, напомни: он должен мне разговор, на который я в свое время согласилась.
Изольда загадочно умолкла, подогревая любопытство Либа, и без того горящее жарким пламенем.
— А что вы будете обсуждать? — Он сделал большие глаза.
Пришлось выдумывать ответ на ходу.
— Терновую ведьму, конечно! Ту самую, что заворожила тебя, приказав держаться подальше от долины.
— Ясно. — Юноша напряженно сглотнул. — Меня это не касается.
Образ увитой колючими ветвями колдуньи до сих пор стоял у него перед глазами, и юный ветер предпочитал не думать о ней. Тем более тьер-на-вьер скрывалась где-то в глубине души Изольды. Потому он заверил, что запомнил все до последнего словечка, и унесся просить у Северного ветра аудиенции для девушки.
Глядя, как Либ улепетывает из ее комнаты, принцесса не смогла сдержать хихиканья. Надо же, испугался, будто терновая колдунья — худший из его кошмаров.
Она спрятала дрожащие руки в карманы и принялась бродить из угла в угол. Интересно, Хёльмвинд так же ее боится? Кажется, тьер-на-вьер устроила ему порядочную трепку на берегу озера.
Железный дом привычно гудел от ветра. За окном давно властвовала ночь, пурга свернула свои сети, и на горы мягко опускался снег. Приятно было глядеть, как крупные хлопья влетают сквозь открытое окошко, только морозный ветерок холодил да ресницы белели от инея.
Прошел час, прежде чем сонный подопечный Хёльмвинда возвратился с ответом. Принцесса вконец извелась, перебирая заготовленные для свидания фразы.
— Пришлось ждать, пока повелитель надумает, — пожаловался Либ. — Я даже вздремнул в коридоре.
— Что он сказал?
— Что примет тебя. — Ветер зевнул во весь рот. — В своих покоях…
Она выдохнула, с облегчением и одновременно с трепетом. Но Ветер ущелий не заметил волнения.
— Пойдем, провожу.
Он вяло потащился по коридору, грохоча сапогами. Принцесса поспешила следом, придерживая на плечах шерстяную шаль. Мгла в чертоге стояла непроглядная, лишь кристаллы сияли тусклым огнем в некоторых стенах.
— Печально, что ты покидаешь Железный дом. — Либ помог ей преодолеть очередную пропасть между балконами шириной чуть ли не в пятьдесят саженей.
— Я должна разыскать одного человека… — Она ухватилась за своего спутника, перепрыгивая пустоту.
— Но ведь после этого ты заглянешь к нам в гости? — Ветер ущелий подхватил ее за талию, увлекая на верхний уровень. Его коридоры обрывались вниз, потому пешком до комнат было не добраться.
— Может быть. — Изольде не хотелось расстраивать друга.
— Не задень балюстраду, — заботливо предупредил юноша, опускаясь на пол.
Девушка послушно поджала ноги и спрыгнула на отполированный гранит. Кажется, Либ преодолел последнюю преграду, отделяющую ее от знакомого коридора.
— Спальня повелителя в конце за поворотом, — на всякий случай напомнил он. — Прогуляться с тобой?
— Нет. — Она поспешно покачала головой. — Лучше отправляйся спать.
— Как скажешь, — согласился ветер, протирая слипающиеся глаза. И переступил низкую каменную оградку. — Разбудишь на рассвете? Мы с Лотарэ хотим проводить тебя.
— Конечно, — пообещала Изольда, стараясь скрыть волнение.
Либ обрадованно улыбнулся и ухнул вниз со страшной высоты. Проверять, все ли с ним в порядке, не было нужды. Так что девушка дождалась, пока звуки вдалеке смолкнут, и обреченно побрела к дверям.
Комната Хёльмвинда оказалась пуста — лишь колючий сквозняк хозяйничал в ней, зверем бросаясь на чахлое каминное пламя. Кровать высилась в полумраке темной грядой.
На этих покрывалах Изольда проснулась после того, как пробралась во сне в покои Северного ветра. Их он обещал ей в придачу ко всему Железному дому, когда предлагал стать здешней хозяйкой. Принцесса покраснела и поскорее отвела взгляд.
Наверное, судьбой ей предначертано красться по чужим владениям, словно злодейке. Как иначе объяснить происходящее раз за разом?
Силясь отогнать мрачные мысли, девушка неуверенно позвала:
— Хёльмвинд…
— Я здесь, — донеслось с темного балкона.
Она двинулась на звук знакомого голоса и, ежась, ступила за порог. Свежий слой снега выстлал белую дорожку от постели ветра до створок, ведущих наружу. Словно радушные слуги раскинули нарядный ковер, готовясь ко встрече с гостьей.
Но принцесса знала: хозяин чертога не ждал ее прихода. Более того, не желал его. Потому с каждым шагом ей становилось все тягостнее. Да только увильнуть от беседы она не имела права.
— Вижу, ночной холод тебе нипочем, — с деланым весельем заявила Изольда, балансируя на скользких плитах. — В комнате намело сугробы.
Северный ветер стоял у самого парапета, по обыкновению не касаясь босыми ступнями пола. Взгляд его был устремлен куда-то вдаль. Шелковистые волосы серебром стекали по прямой спине.
— В камин не мешало бы подбросить пару поленьев, — прищелкнув каблуками, посоветовала девушка.
Изо всех сил она пыталась говорить непринужденно, но выходило из рук вон плохо. Верховный молчал, постукивая тонкими пальцами по остывшему мрамору. Нечего было даже пытаться отгадать, что у него на уме. Темень завесой повисла в воздухе, острые снежинки больно царапали румяные от мороза щеки принцессы.
Требовалось срочно о чем-то спросить, и, отчаявшись, она выпалила:
— Что теперь будет с Лотарэ?
Хёльм обернулся. Едва ли Изольда могла разглядеть его лицо, но знала наверняка: в льдистых глазах нет ни тепла, ни участия.
— Хочешь осведомиться о судьбе моей подопечной? За этим ты пришла?
Она кивнула, дрожа всем телом, отчаянно кутаясь в тонкую шаль.
— Ветресса больше не сможет делать свою работу. — Верховный прошелся на дальний край каменной площадки. — Год, проведенный на дне болота, кого угодно лишит сил… Но мы не оставим Лотарэ одну.
Его суровый голос смягчился.
— Спасенная тобой девушка по-прежнему сумеет летать, выполнять несложные поручения… Либ позаботится о ней.
— Слава богам, — вымолвила принцесса с неподдельной радостью. — Мне жаль, что я не додумалась рассказать о Лотарэ раньше.
— Вряд ли бы это многое изменило. — Северный ветер снова отвернулся, высматривая что-то в сумрачных горах. — Ты познакомилась с ней не так давно — алчный Давен Сверр успел прибрать ветряную силу к когтистым рукам.
Девушка вспомнила острозубую ухмылку болотника и цепкие оковы объятий. Пальцы ее против воли сжались в кулаки.
— Он ответил за все, что натворил!
Верховный ветер окинул взглядом напряженную фигурку. И сквозь полночную пелену он видел яростный блеск голубых глаз, колючие завитки, украшающие нежную кожу.
«Изольда или терновая ведьма?»
Наконец он уточнил все так же безразлично:
— Надеюсь, твое любопытство удовлетворено?
— Да, — подтвердила принцесса и тут же замотала головой: — То есть нет!
Хёльм приподнял темную бровь.
— Какие еще будут вопросы?
Девушка лихорадочно соображала. Болтать по душам он был явно не настроен и мгновенно выдворит ее за дверь, если она вздумает затронуть болезненные темы. Значит, нужно обсудить что-то безопасное. Да только зубы вот-вот начнут стучать от пронизывающего горного ветра.
— Я оставила твой плащ Либу, — она переступила с ноги на ногу пальцы в тонких сапогах ощутимо мерзли.
— Лучше бы надела, чтобы сейчас не дрожать.
Хёльмвинд прекрасно видел, как старается принцесса разговорить его и при этом сдержать озноб, пробирающий до костей. На щеках расцвел румянец, искусанные губы покраснели.
— Мне не холодно! — решительно заявила она.
Звонкий голосок уже начинал хрипеть.
— Как скажешь, — равнодушно пожал плечами верховный. — О чем еще желаешь поболтать?
«Он зол на терновую ведьму, — твердила себе Изольда, силясь сдержать обиду. — Пытается скрыть за бесстрастной маской гнев и растерянность. Потому ведет себя так отвратительно. И я уж точно не имею права сердиться на него за это».
— Хёльм-мвинд, — тихонько трясясь, пробормотала она. — Поним-маю, ты не рад мне, н-но… Можешь на м-мгновение сделаться хоть чуточку н-не таким строгим? Иначе слова застрянут у мен-ня в горле…
— Хватит! — взмахнул рукавом он.
Морозный вихрь толкнул принцессу назад, заставил отступить в комнату. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за спинку кресла. Ветер влетел следом и с грохотом захлопнул балконную дверь.
— Не собираюсь до утра разбирать твой сбивчивый лепет! Говори толком, чего хочешь? — Разумеется, ему было жаль замерзшую девушку, но признаваться в этом он не желал.
Изольда сжалась в комок и целую минуту отогревалась у тлеющего камина, прежде чем ответить.
— Стань собой, хоть ненадолго, чтобы я не натыкалась на ледяную стену глядя на тебя.
— В отличие от терновой ведьмы у меня в запасе нет еще одной личины, — отчеканил ветер.
— Ты понял, что я имела в виду. — Она виновато опустила глаза.
— Нет. — Голосом его можно было резать камень. — Не нравится мой тон — ступай восвояси!
— Ох, Хёльм! — Принцесса в сердцах хлестнула ладонью по узорчатой стене. — Ну почему ты такой упертый? Ведь оба мы знаем правду. Не лучше ли поговорить о ней без утайки? Зачем делать вид, что ничего не произошло?
— Не догадываюсь, о чем ты…
И, всматриваясь в красивое надменное лицо Северного владыки, Изольда почувствовала, как начинает закипать от досады.
— Ах, не догадываешься? Могу объяснить!
Она подалась к верховному и тот непроизвольно попятился.
— Вот о чем я веду речь! — Девушка замерла в шаге от него — глазищи сверкают, голова высоко поднята.
— Только не мою спальню!
— Что? — Она уставилась на него непонимающе.
— Если вздумаешь снова крушить чертог, не трогай эту комнату. — Растерянный Хёльмвинд уперся спиной в стену.
Изольда захлопала ресницами.
— Не собираюсь я ничего разрушать.
Она осторожно протянула к нему руку, но, увидев, как вздрогнул Северный владыка, тут же отпрянула.
— Ты ненавидишь меня так сильно, что не в силах вынести даже простое прикосновение?
— Шипы на твоих ладонях… — сдавленно выговорил он.
Девушка недоуменно изучила терновые полосы.
— До сих нор не могу отделаться от ощущения, что они внутри меня.
Наконец принцесса вспомнила, как погружала пальцы в тело бездыханного Хёльмвинда, как тисками сжимала его сердце. Должно быть, она причиняла ветру ужасные страдания.
Запал и злость разом испарились. Изольда снова почувствовала себя преступницей.
— Обещаю, такого больше не повторится. По крайней мере, сейчас.
Она медленно приблизилась, и на этот раз верховный не стал шарахаться. Лишь затаил дыхание, когда ее теплая узкая ладонь легла ему на грудь. Кожу обожгло, но царапающей боли от колючек не последовало. Казалось, девушка держит в руке остывающий уголек, отпечатавшийся на его теле.
Какое-то время Изольда продолжала неподвижно стоять рядом, сомкнув веки. А когда открыла глаза, разглядела, как сияет сквозь материю ветряного плаща черный узор.
— Смотри, — указала она, но верховный ничего не заметил.
Тогда принцесса решительно повелела:
— Сними одежду.
Невесомое покрывало серебристой накидки упало на пол. Хёльмвинд принялся расстегивать рубашку негнущимися пальцами, стараясь не думать, что видит его гостья через ткань.
Наконец он остался голым по пояс и напряженно оглядел себя. Прямо над сердцем расцвела тонкая колючая вязь, будто нарисованная чернилами. Ажурный узор походил на дивный цветок. Кожа под ним горела.
— Что это? — Хёльмвинд приложил руку к груди, но жара не ощутил.
— Метка терновой ведьмы. — Изольда покачала головой, видя, как ее друг пытается дотронуться до колючего знака. — Не трать время напрасно… Ты не можешь прикоснуться к нему, даже увидеть. Я отниму ладонь, и линии исчезнут сами по себе.
— Но все же останутся, как невидимое клеймо, — заключил ветер.
От неотвратимости его слов принцесса поморщилась.
Верховный еще раз провел по коже, готовый в любую секунду отдернуть ладонь. Узор на груди выглядел словно живой. Ветер даже вытащил из шкафа кусок полированного стекла и в смятении принялся разглядывать шипы. Наконец он отложил зеркало, задумчиво застегнул рубашку.
— Когда чары истекут, знак тьер-на-вьер сотрется?
Изольда на миг онемела. Что же он с ней сделает, когда узнает правду? Но отступать было поздно, и девушка робко пробормотала:
— Понимаешь, Хёльм, загвоздка в том, что любовное колдовство необратимо…
Он замер, вцепившись в ворот рубашки. Остатки напускного безразличия исчезли с лица.
— Повтори…
— Приворот нельзя снять, — подтвердила девушка, сокрушенно глядя на него.
В ту же минуту Северный ветер превратился в ледяной ураган и грозно навис над ней.
— Ерунда! Ты — терновая ведьма! Поколдуй, раскроши в пыль пару башен… Вызови гром и молнии! Я не должен остаться таким!
— Не могу. — Она затравленно попятилась.
— Тогда пусть это сделает тьер-на-вьер! — Он впился пальцами в ее скулы и больно запрокинул голову. — Слышишь, ведьма?!
Изольда беспомощно хватала ртом воздух.
— Колдунья не явится по чужому желанию. А даже если бы и пришла, она не в силах изменить случившееся… Никто не в силах…
Девушка ласково прикоснулась к его холодным рукам. Хёльмвинда она не страшилась, различая в прозрачных глазах лишь тоску и отчаяние. И ни капли звериной ярости, что способна превратить человека в чудовище.
— Ты решил нарушить обещание не причинять мне вреда?
Он мигом разжал пальцы, приходя в себя, растерянно отступая от принцессы. Но она и не думала укорять его.
— Я знаю, как ослабить терновые чары! — вместо упреков произнесла Изольда.
Ветер скомкал в ладонях тонкий плащ.
— Существует зелье, отнимающее память. Выпьешь его и забудешь, что с тобой случилось за последние несколько лет…
— Да ты в своем уме? — мгновенно вскипел он. — Предлагаешь мне напрочь лишиться воспоминаний?
— Зато это верный способ, — принялась уговаривать она.
— Отчего же ты в таком случае предпочла узнать о себе правду, таящуюся за завесой? — прозвучал язвительный возглас.
— У меня все было иначе…
— Неужели? — Северный владыка гневно тряхнул головой. — Уясни: я не собираюсь становиться сумасшедшим, как мой младший брат, и страдать провалами в памяти!
Смерчем он пронесся на другую сторону спальни.
— Как скажешь, — вздохнула принцесса.
В глубине души категоричный отказ порадовал ее.
— Мне жаль, что тьер-на-вьер так поступила с тобой, — набравшись смелости, прошептала девушка.
— Разве вы с ней — не одно целое? — Хёльмвинд все еще сердился, но в молчанку больше не играл.
— Нет! Да… — Изольда замялась. — Позволь рассказать о том, как я стала терновой ведьмой. Тогда ты поймешь, что со мной происходит и почему я не призналась во всем раньше.
Лишь взглянув на нее, можно было понять, как важен для девушки этот разговор. Ведь она пришла сюда, страшась гнева и презрения Хёльмвинда, и все же попыталась что-то ему объяснить. А теперь стоит, сложив руки в умоляющем жесте, готовая к самым жестоким словам.
— Хорошо, — неохотно сдался Северный ветер.
Принцесса просияла.
— Спасибо!
Она бросилась к тяжелому каменному креслу и попыталась подтащить его к камину. Монолитный камень не сдвинулся и на вершок.
— Что ты делаешь? — Хёльм озадаченно покосился в ее сторону.
— Готовлю для тебя место…
— Зачем? — Он облокотился о стену, продолжая наблюдать, как девушка толкает мраморную глыбу к очагу. — Мне вполне удобно и здесь.
— А мне — нет. Не могу спокойно беседовать, глядя снизу вверх. — От бесплодных усилий она покраснела, но занятие свое не бросила.
— Почему? — допытывался ветер.
— Это же очевидно! — охнула принцесса. — Чувствую себя нашкодившей девочкой, явившейся к брату с повинной…
Отчаявшись выполнить задуманное, она пнула спинку кресла ногой и сердито зашипела:
— Проклятье!
Вдоволь наглядевшись на ее мучения, Северный владыка подплыл к своему трону и одним грациозным движением переставил его поближе к огню. Затем проделал то же самое со вторым креслом и уселся, величественно закинув ногу на ногу.
Изольда покачала головой и последовала его примеру. Не спеша разгладила на коленях платье, устроилась поудобнее. Затем пришел черед прически, и после того, как выбившиеся прядки были водворены на место, девушка взялась за свою шаль.
— Начнешь ты когда-нибудь? — Ветер нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику.
— Разумеется. — Она вспыхнула.
Пора было прекращать тянуть время, но открыть правду о себе оказалось не так просто. Страх случайно обмолвиться о терновом проклятии прочно пустил корни в сердце принцессы. И теперь, чтобы преодолеть его, пришлось сделать над собой усилие.
— Давным-давно мой старший брат Стефан — будущий король Северин — сообщил, что пора искать для меня женихов… — нараспев заговорила она. — И больше всех он прочил мне в мужья одного человека…
Стоило произнести первые слова, как история полилась из уст сказкой. Отвлеченно девушка вела речь о безжалостном Лютинге Мак Тире, нежелании несчастной принцессы Северин покидать родной дом. Словно бы не о себе, поведала ветру, как прокричала проклятие в ночь на Самхейн и пустилась потом наутек, будто испуганная преступница. Так же, как Хёльм, она надеялась однажды развеять чары, и ее тоже ждало горькое разочарование.
В рассказе Изольды заветы старой Брумы и бесчинства Давена Сверра вплетались в канву сюжета, за эпизодом о волке следовало повествование о Таальвене Валишере. Принцесса разглядывала прошлое, словно затейливый узор, и без утайки делилась им с Хёльмвиндом.
Он слушал внимательно, подперев голову рукой, хмурился, если речь шла о волке, глядел неотрывно, когда девушка говорила о тьер-на-вьер. Планов ведьмы она не понимала, потому могла лишь гадать, зачем той понадобилось влюблять в себя Северного владыку.
Сожаления, вина и раскаяние сквозили во всех речах Изольды, а еще страх, ведь история ее пока была не окончена. И когда черед дошел до проклятия Таальвена Валишера, девушка замолчала неловко, оборвав рассказ.
— Продолжай, — повелел ветер, перехватывая ее пристыженный взгляд, не позволяя опустить голову. — Открой мне правду, как освободить волка.
Она поерзала в кресле, пытаясь выскользнуть из него, но Хёльмвинд щелкнул пальцами, рывком придвигая каменный трон ближе.
Раздался противный скрежет.
— Я хочу услышать все до конца.
Принцесса закусила губу.
— Говори! — властно потребовал верховный.
— Если я выйду за него замуж до последнего дня этого года, волшебство иссякнет через семь лет… — Она бессильно уронила руки на колени.
— А до тех пор принц будет бегать на четырех лапах?
— Да. — Девушка съежилась под его колючим взором.
Ветер откинулся на высокую спинку и громко расхохотался. Злой, безрадостный смех какое-то время звенел под потолком, сковывая оторопевшую Изольду, а затем вдруг оборвался.
Хёльмвинд устало потер виски.
— Значит, с ним ты согласна прожить семь лет, даже в волчьем облике, а со мной не хочешь остаться, преподнеси я тебе весь Сеам Хор на блюде?
Изольда вздрогнула, словно от удара. Она ожидала чего угодно: язвительных подколок, сердитых замечаний, только не таких речей. Сами собой глаза наполнились слезами. Принцесса вскочила со своего места, опустилась на каменные плиты у ног ветра и взяла его ладони в свои горячие пальцы.
— Прости меня. Я бы сделала, как ты просишь, но не властна над собой… Лютинг Мак Тир бродит по моим снам, тянет как магнитом… До сих пор мне страшно подумать, что он с Таалем — единое существо… Но я чувствую: власть принца надо мной почти так же велика, как могущество терновой ведьмы. Может, он избавит меня от нее, если я сниму проклятие…
Она безутешно уткнулась лицом в плащ на его коленях. Северный владыка глядел, не в силах пошевелиться. Соленые слезинки обжигали ему руки, и, хотя принцесса обещала, что шипы больше не причинят вреда, сердце верховного снова болезненно кололо.
— Что прикажешь мне делать с тобой, Изольда Северин? — Тяжелые слова повисли в воздухе. — Запереть в Ветровороте, привязать к столбикам кровати, как собирался поступить болотный король?
Хёльмвинд склонился над ней, и белоснежные волосы накрыли девушку мягким покрывалом.
— Вставай. — Он поднял ее с колен. — Не пристало владычице Тьер-на-Вьер молить о прощении.
— Я не терновая ведьма! — Она утерла мокрое лицо рукавом.
— Нет, — кивнул ветер. — Но станешь ею без помощи Таальвена Валишера. Надеюсь, у него хватит духу противостоять колдунье.
Изольда шмыгнула носом в последний раз и уселась на самый краешек кресла. Пламя в очаге почти погасло. Время текло, шелестя крупинками снега по пушистым от железа стенам.
— Утро скоро наступит, — произнес Хёльмвинд, прикрыв глаза. — А тебе с рассветом отправляться на поиски волка, пока он не сгинул где-нибудь в лесах.
Голос его вновь стал ровным и звенящим.
— Ты прав, — согласилась принцесса, пытаясь изобразить улыбку.
По всему выходило: время прощаться. Отчего-то казалось, что ей не суждено больше увидеться с ветром. Он сидел на своем троне — прекрасный, словно божество из древних сказок, и такой же недосягаемый. А тишина кругом давила не хуже водяной толщи на дне болота.
Изольда тихонько поднялась, прошагала к двери. Кажется, все теперь было сказано. Хёльмвинд предупрежден о коварной тьер-на-вьер и печальном подарке, который она ему оставила. Даже о сокровенных грехах принцессы ему известно. В голове у нее не сыскалось ни единой мысли, которая бы позволила задержаться хоть на мгновение.
— Значит, до встречи? — Девушка взялась за дверную ручку.
— Прощай, — ответил верховный, разглядывая угольки в очаге.
Его кресло было повернуто к двери вполоборота. И когда ветер поднял руку, Изольда увидела, как сверкнуло на безымянном пальце кольцо Давена Сверра.
Комок в горле отступил. Неужели Северный владыка решил оставить перстень на память о девушке? Что ж, этот дар намного лучше, чем колючая метка на груди… О, терновое волшебство, пусть он приведет Хёльмвинда к ней однажды.
Она замешкалась на пороге и беззвучно горячо зашептала:
— До свидания… Ох, только бы до свидания…
А затем нырнула в серую марь Железного дома.
* * *
Лопасти крошечной мельницы со свистом разрезали холодный разреженный воздух, унося в небеса лодку, похожую на лист ореха. Просмоленные доски мерно поскрипывали, высокий нос вздымался к облакам, словно летающий корабль плыл по настоящему бурному морю.
Когда Изольда ступила на палубу, пахнущую сосной, мысли ее были печальны. Но стоило девушке увидеть крутые бока волшебной ладьи, уныние сменил детский восторг.
— Неужели мы полетим на ней прямо по небу? — допытывалась она у Ливы.
Кудесница таинственно отмалчивалась, настраивая диковинный механизм из металлических пластин и колец в недрах мельницы.
— Взовьемся стрелой, даже не сомневайся, — подмигнул Зефир.
Он поглядывал на лопасти с нетерпением, дожидаясь, пока его невеста даст команду трогаться.
— Но зачем ты перенес нас с Ливой за пределы Сеам Хор, если весь путь мы могли проделать на лодке?
Принцесса обошла каменный фундамент мельницы по кругу, пытаясь разобраться, вмурован ли он в палубу. Гладкие стены уходили корнями в трюм.
— Чтобы не сердить брата, — смущенно пояснил Западный ветер. — Представляешь, как бы он рассвирепел при виде меня, словно лошадь запряженного в мельницу.
— Да ни одному смертному не под силу соорудить подобный прибор! — вскипела оскорбленная кудесница. — Это намного сложнее, чем конская сбруя.
— Прости, — ребячливо захихикал ветер. — Разумеется, твоя ладья — не какая-то повозка. Но вряд ли тащить ее — достойное занятие в понимании Хёльма.
— Ох уж этот ворчун! — цыкнула заклинательница сквозь зубы, и принцесса оглянулась на молочные пики Сеам Хор.
К ее удивлению, очень скоро причудливый кораблик оторвался от каменистого плато, на котором был пришвартован, и легко воспарил над ним. Он поднимался вверх, как воздушный змей, подхваченный ветром.
Зефир больше не бродил по палубе — он растворился в голубой выси, и только теплые порывы напоминали, что юноша рядом. Толкать судно вперед было для него задачей несложной. Ливе же приходилось то и дело проверять свои пластинки и спицы, чтобы убедиться, что механизм настроен на верный курс.
— Как он работает? — не сдержала любопытства принцесса.
— Как колесо у телеги, — лукаво ухмыльнулась кудесница. — Но сложнее.
Разумеется, она не собиралась выдавать секреты своего народа. Изольда обиженно надула губы, но тут же с радостным криком понеслась к левому борту. Прямо под ними пролетала стая больших, незнакомых ей птиц. Огромные — до десяти саженей в размахе рыжих крыльев, — они величественно парили под килем. И, кажется, ничуть не удивились, встретив на своем пути лодку с мельницей вместо мачты.
— Вот это да!
— Чудесно вновь видеть веселье на твоем лице. — Довольная Лива облокотилась о борт рядом с девушкой. — В Железном доме ты напоминала мрачного призрака.
— На сердце и правда полегчало, да только оно подсказывает, что после содеянного я не должна ликовать и тешиться.
— Не думай о терновом волшебстве, — серьезно посоветовала заклинательница. — Вообще ни о чем не тревожься, пока не отыщем волка.
«Ведь тревоги и напасти в достатке ожидают тебя впереди, — мысленно добавила она. — Так позабудь о них хоть на краткое мгновение».
Лива ласково потрепала Изольду по пушистым волосам и направилась к своему посту в сердце корабля. Здесь она чувствовала себя как рыба в воде. Исчезла настороженность, с которой девушка ступала по коридорам северного чертога, плечи горделиво распрямились. Ей больше не было нужды прятать свое колдовство — кудесница ловко орудовала многочисленными приборами, уверенно указывая Зефиру дорогу.
«А все же она многое недоговаривает, — решила принцесса, устраиваясь на корме. — Помнится, Лива утверждала, что умение кудесников строить летающие острова утрачено… Конечно, корабль — не пласт земли, но и его заставить парить непросто. Наверняка заклинательница хранит и другие тайны».
Она с наслаждением подставила щеки свежему ветру. Воздух все еще холодил, но прежняя ледяная колкость исчезла. Можно было обойтись плащом и парой тонких перчаток, которые Лотарэ вручила на прощание. Она умоляла взять и несколько набитых нарядами сундуков, но Изольда не знала толком, куда отправляется, потому отказалась.
Милый Либ неуклюже мялся в стороне, а затем все же дерзнул обнять ее. Хрустальный колокольчик он велел оставить на память и обещал явиться по первому зову девушки.
А вот Северный ветер не вышел ее провожать.
— Улетел, как только ты покинула его покои, — озадаченно развел руками близнец Лотарэ. — Видно, надолго, потому что взял Блифарта с собой…
Никто не удивился поступку верховного. В конце концов, его сложно было назвать гостеприимным хозяином. Лишь Изольда с надеждой поискала в небе знакомую фигуру — напрасно.
Она никак не могла привыкнуть к игривому, беззаботному дуновению Зефира, который носился сейчас над головой. Ладони все ждали, когда же пронзительный вихрь коснется их. Но время шло, становилось теплее, крылья мельницы в руках пепельноволосого юноши задорно шуршали.
«…Западный ветер считается вестником весны. В твоих краях он приносит по ночам смятение, пророчит пробуждение природы…» — вдруг вспомнила рассказ волка девушка.
Как же она не догадалась, что Таальвен Валишер — тот самый принц из истории Вендаваля, названный в честь его господина? Видно, крепко тьер-на-вьер вскружила ей голову.
Изольда качнула большой корабельный фонарь, болтающийся за кормой, и прислушалась к себе. К счастью, тягостного присутствия колдуньи она не ощущала. И по мере того, как Сеам Хор исчезал за горизонтом, сердце ее оттаивало все больше. Словно невидимая нить протянулась от него к сердцу волка. Принцесса пока не чувствовала, что он кличет ее, но уже знала, чьи глаза увидит сегодня во сне.
Перистые облака услужливо разошлись, и Изольда заметила, как приветливо сияет на небосводе солнце, а зеркала рек вторят ему с земли, надеясь ухватить хоть капельку золота, дарующего весну.
И ей вдруг показалось, что все еще можно исправить — искупить вину, предотвратить беды. Может, не так страшна грядущая судьба? Только бы успеть, прежде чем ее преданный спутник обратится в дикого зверя. И позабыть, что он — тот самый нежеланный принц. Тогда проклятие будет снято, Таальвен — спасен, а хитроумная тьер-на-вьер не получит ее души.
