ГЛАВА 15
СКВОЗЬ ЗАВЕСУ СНА
— Тааль, — громко и отчетливо проговорила Изольда, отчего сама же проснулась. И порадовалась, что Хёльмвинда нет поблизости. Не стоит напоминать ему о волке.
Девушка встревоженно оглянулась. А где, собственно, верховный? Серовато-жемчужное небо вспыхивало золотом у кромки гор — значит, вот-вот взойдет солнце. От звезд в вышине остались бледные тени, и лишь полукруг призрачного месяца отчетливо проступал сквозь зарождающуюся голубизну.
Принцесса вгляделась с прищуром в пейзаж вокруг, но фигуры, парящей в вышине, не приметила. Над долиной кружевным маревом вился туман — нечего и пытаться различить белые Хёльмовы одежды сквозь ажурный заслон.
Изольда зябко повела плечами, удивляясь, как же она не замерзла, проведя ночь и утро на мокрой от росы траве. Но стоило подняться на ноги, и тайна раскрылась: невесомая ткань ветряного плаща соскользнула на землю, издав едва различимый шорох.
— Вот оно что, — на ощупь обшаривая пригорок, протянула девушка.
К счастью, невидимая накидка отыскалась скоро. Закутавшись в нее плотнее, принцесса еще раз обвела взглядом сонные луга и огорченно вздохнула: ни следа Северного ветра…
Может, он нарочно улетел? Злится на нее, затаил обиду… Кто знает, что наговорила ему другая Изольда, занявшая на короткое время ее место. Принцесса смутно помнила, как тащила пленника болотного короля из озера, как пыталась привести его в чувство. А потом разум застелила тьма. Будто терновая ведьма не хотела, чтобы она стала свидетелем разговора с Хёльмвиндом.
— Вздор! — тряхнула растрепанной головой девушка. — Не могла я расстроить его настолько, чтобы он бросил меня одну…
Она рассеянно побрела вдоль изогнутой глади пруда. Все-таки как уютно ей спалось, словно кто-то чутко сторожил ее покой, укрывал от невзгод и тревог.
— Таальвен Валишер, — машинально пробормотала принцесса.
И тут же услышала в ответ:
— Ты звала меня?
Из ниоткуда появилась расплывчатая ладонь и легла ей на плечо. От неожиданности Изольда с криком отскочила в сторону.
— Тише, — ухватил ее за локоть Западный ветер, — это всего лишь я.
Он наконец полностью обрел черты, в которых принцесса узнала друга. Ну конечно, Таальвен Валишер — одно из многочисленных имен Западного владыки.
— Т-ты напугал меня до полусмерти! — Она прижала руку к груди, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. — Хорошо еще, что в голову терновой ведьме не пришло шарахнуть тебя колдовством.
— Как это? — сморщил лоб Зефир. — Ведь ты и есть тьер-на-вьер.
— Да, но… — Она замолчала, понимая, что вряд ли объяснит, какой кавардак нынче творится в ее душе. — Ты правда явился на мой зов?
— Нет, конечно. Это случайность. Я как раз спустился в долину, когда услышал его… — Он вздрогнул, взглянув на пруд за ее спиной.
— В любом случае хорошо, что ты здесь. Не видел Хёльмвинда?
Ветер переступил с ноги на ногу.
— Я думал, он на дне болота…
Только сейчас принцесса заметила, как он обеспокоен.
— Либ уверял, что ты отослала его прочь и сама отправилась брату на выручку. Но Лотарэ, поспешившая за помощью, давно вернулась, а от вас двоих никаких вестей…
— Почему же он не летит сюда? — задала давно мучивший ее вопрос девушка.
— Не может. Говорит, ты заколдовала его…
— Когда? — Она не поверила своим ушам. — Как?
— Приказала Ветру ущелий убираться прочь и не приближаться к озеру… Вот ему и не удается перемахнуть через горы, как бы ни старался. Я сам видел… Но это пустяки… — Он принялся нервно выдергивать кисточки из подола короткого плаща. — Ты возвратилась из омута одна, значит, мой брат…
— Вовсе нет, — поспешила успокоить его принцесса. — Он жив, хотя не вполне невредим.
Западный владыка с облегчением плюхнулся на траву.
— Слава Розе Ветров! Я знал, ты спасешь его… Но какого вихря ему понадобилось соваться в трясину, да еще в одиночку? Что за блажь нашла на Хёльмвинда?
— Он… хотел спасти Лотарэ, — не желая рассказывать обо всем, что произошло в Железном доме, протянула девушка.
— Самоубийство! — хлопнул себя по колену ветер. — Большей глупости в жизни не видал.
— А я вот видел, — раздалось совсем рядом. — Как один безмозглый верховный десять лет просидел на цепи из-за любви к жадной чародейке. А потом еще и прощения у нее просил — абсурдная выходка!
— Хёльмвинд! — В один голос воскликнули Зефир с Изольдой.
— Ты не ранен? — Брат опрометью подлетел к нему, вздымая вокруг принцессы небольшой ураган.
— Нет, — прохрипел хмуро Хёльм и потер горло.
Страшные отпечатки так и не сошли, правда, выглядели бледнее. От глаз Изольды не укрылось, что ветер стоит на земле, хотя обычно предпочитал не касаться ее босыми ступнями.
— Значит, все в порядке? — Юный верховный покосился на сочный синяк на скуле брата.
Тот ухмыльнулся язвительно.
— Лучше и быть не может… Что ты здесь делаешь?
— Пришел тебя оплакивать.
— С этим ты поторопился. Как видишь, я жив-здоров.
Зефир сложил руки на груди и заявил поучительным тоном:
— Потому что Изольда тебя вытащила. Страшно подумать, что бы случилось, если бы не ее помощь! Трясина для ветра — верная гибель, из лап болотного короля не вырваться…
— Хватит! — раздраженно оборвал его Хёльмвинд. — Мы с тьер-на-вьер сполна обсудили тему, и новые нравоучения я терпеть не намерен.
Изольда смущенно потупилась. К счастью, Западный ветер не придал реплике брата значения.
— Но, Хёльм…
— Замолчи, — устало осадил его Северный владыка. — Лучше доставь ее в Железный дом.
Он ткнул пальцем в сторону принцессы, и она внутренне сжалась: даже в глаза не смотрит.
— А как же ты? — заволновался Зефир.
— Полечу следом.
— Но воздух едва тебя носит…
Северный владыка не дал брату закончить. Резко развернувшись, он зашагал в сторону гор.
— Сложно представить более скверный характер, — тяжело вздохнул сероглазый юноша. — В обычной жизни его еще можно стерпеть, но, если что-то случается, Хёльм становится невыносимым.
Изольда снова промолчала. Она-то знала, на кого злится хозяин Железного дома.
— Ладно, — поскреб затылок Зефир. — Забирайся ко мне на закорки и держись крепче. И лучше затяни шнуровку потуже, чтоб не унесло.
Принцесса зарделась, догадавшись, что он говорит о плаще Хёльмвинда. Захотелось объяснить, что верховный лишь одолжил его. Но озабоченный другими вопросами ветер не обратил внимания на ее замешательство.
— Готова? — спросил он.
Девушка взобралась ему на спину и обвила шею руками.
— Я постараюсь держаться ровнее, — пообещал Зефир и осторожно взлетел, придерживая принцессу за ноги.
Полет был медленным, не в пример скачкам, которые Изольде приходилось переживать верхом на Блифарте. Но ее теперь не волновала высота. То и дело девушка оглядывалась, надеясь приметить волну белых волос, ощутить на коже морозный вихрь. Напрасно: Хёльмвинд не следовал за ними. Сможет ли он сейчас подняться в небо? Ведь за ночь раны его не затянулись. Неужели тьер-на-вьер лишила ветра последних сил?
Принцесса закрыла глаза и напрягла зияющую прорехами память. Ну же, как Северный владыка пришел в себя? Что случилось потом? Ответов не было, зато через пару мгновений противно заныло в висках. Воспоминания скрывались за плотной завесой, приподнять которую девушка не могла, как ни старалась.
Когда Зефир мягко спрыгнул на каменное крыльцо Железного дома, она уже не пыталась заглянуть в прошлое, только снова и снова вертела в голове образы последних дней.
— Мы на месте, — на всякий случай объявил ветер, и принцессе пришлось сделать над собой усилие, чтобы расцепить окоченевшие пальцы.
— Изольда! — Испуганная Лива кинулась ей навстречу и подхватила, когда девушка не устояла на ногах. — Какое счастье, что ты цела… а где твой брат? — Вопрос был адресован уже Западному ветру.
— Обещал лететь следом, но, видимо, отстал по дороге. — Юноша вгляделся в облака, воинственно громоздящиеся на горизонте.
— Заточение в темнице Давена Сверра не прошло даром, — наконец подала голос принцесса.
— Надеюсь, он доберется. — Кудесница мысленно прикинула, когда же начнется снежная буря. В том, что грозные тучи несут в себе вьюгу и всполохи молний, она не сомневалась.
— Ураган ему нипочем, — проследил за ее взглядом Западный ветер. — Лишь бы преодолел горную гряду.
— Может, вернешься за ним? — несмело предложила Изольда.
Зефир с досадой ткнул мыском сапога каменистую почву.
— Хёльм откажется от помощи. В придачу взбучку мне устроит.
— Тогда дождемся его в чертоге. — Заклинательница поежилась и подняла ворот короткой шубки повыше. — Холодно…
Принцессе хотелось остаться, устроиться на жестких ступенях крыльца и всматриваться в сизую от надвигающейся метели даль, пока в ней не мелькнет знакомая фигура. Но заявить об этом она не решилась. Вдруг Лива или Зефир догадаются обо всем, что случилось между ней и Хёльмвиндом?
Покорно девушка последовала за кудесницей. Стоило им войти в холл, как на верхней лестнице что-то загрохотало. Это Либ опрокинул тяжелую мраморную вазу, вихрем пронесся под потолком и заключил Изольду в крепкие объятия.
— Ты спасла ее, как и обещала! — От радости он стиснул Изольду еще сильнее.
— Ох! — Она болезненно поморщилась, потирая предплечье.
— Да у тебя рана! — заметила заклинательница.
Ее тонкие брови сошлись над переносицей, острое личико сделалось озабоченным.
— Повздорила с болотным королем, — попыталась отмахнуться принцесса. — Пустяки.
— Вовсе нет. — Лива вежливо отодвинула подопечного Хёльмвинда в сторону. — Царапина глубокая и выглядит воспаленной.
— Ничего себе! — уважительно присвистнул Зефир. — Ты схватилась с болотником? Хотелось бы знать, что с ним после этого стало.
— Потом, — заявила кудесница строго. — Нужно промыть и перевязать порезы. И неплохо бы подыскать тебе более приличную одежду.
Она оглядела рваный, испачканный болотной тиной наряд принцессы. Разодранный рукав камзола болтался тряпкой, в светлых волосах застряли водоросли.
— Что ж, — согласился Западный владыка, — ступайте. Заодно Хёльмвинд прибудет в Железный дом.
— Я кликну на помощь Лотарэ. — Либ взмыл под сводчатый потолок. — Она и воды принесет, и платье подыщет…
И растворился в полумраке парадного зала, не дожидаясь ответа. От этого мельтешения у Изольды начала кружиться голова. Но присутствие северной ветрессы в ее покоях было бы очень кстати: не хотелось оставаться с любопытной Ливой наедине. Девушка предугадывала многочисленные вопросы, вертевшиеся у той на языке, и страшилась отвечать на них.
Она двинулась по коридору, показывая избраннице Западного ветра путь в свою спальню. При этом нарочно не торопилась, чтобы Лотарэ поспела туда раньше них. Как ни странно, дорогу принцесса нашла без труда.
Спасенная ветресса встречала гостей на пороге. Она мало чем отличалась от бывшей утопленницы: такой же звенящий голосок, чуть отрешенный взгляд. Даже волосы сохранили нежный зеленый оттенок.
По мнению Изольды, смотрелось даже красивее, чем пшеничные вихры Либа, о чем она не преминула сообщить. Близняшка Ветра ущелий смутилась и поблагодарила беззвучно.
В два счета она наносила воды, заставляя тяжелые ведра плавать по воздуху, вскипятила ее на огне и наполнила круглую каменную чашу, которая находилась за смежной с комнатой дверью. Принцесса уже купалась в ней раньше, правда, кипяток для ванны тогда таскал Либ. Впрочем, ветрам не составляло труда передвигать небольшие предметы, и человеческая помощь им явно не требовалась.
— Острые, видно, копи у Давена Сверра, — заключила Лива со знанием дела, ловко орудуя ножницами.
Рукав камзола пришлось обрезать — сшивать безнадежно испорченный костюм не имело смысла.
— Были, — уточнила Изольда, высвобождая из рубахи раненую руку.
Кудесница задумчиво вгляделась в ясные голубые глаза. От ее внимания не укрылась твердость, с которой прозвучали эти слова. Похоже, болотнику не поздоровилось. Но вряд ли девушка пожелает поведать историю о нем.
Лива улыбнулась лисьей улыбкой и продолжила как ни в чем не бывало:
— К счастью, я захватила с собой кое-что из пожитков. Полезай в воду, а я пока раздобуду снадобье. Кажется, шкатулка с травами осталась у Зефира…
Она осторожно стащила с принцессы остатки верхней одежды и выскользнула за дверь. Девушка очутилась наедине с Лотарэ.
— Не знаю, как отблагодарить тебя, — теребя мягкую ткань платья, заговорила та.
— Ты ведь спасла меня прежде. — Изольда сжала холодную ладошку. — Считай, я лишь отплатила…
— Но я обязана тебе и жизнью повелителя, — в раскаянии заломила руки бывшая утопленница. — Из-за меня он страшно рисковал. К тому же я бросила его на берегу одного, не осилив донести до Железного дома.
— Ты провела под водой не один день. Нет ничего странного в том, что прежние силы тебя подвели. — Принцесса похлопала ее по плечу. — Достаточно и того, что ты рассказала о случившемся Либу, а он — Зефиру.
Но слова утешения, похоже, не убедили Лотарэ: вид у нее по-прежнему был несчастный. Тогда Изольда понизила голос и зашептала:
— Если я открою тебе тайну, обещаешь никому ее не выдавать?
Глаза ветрессы просияли.
— Да…
Изольда склонилась к ней совсем близко.
— Не из-за тебя Хёльмвинд бросился в омут, игнорируя опасности. Он, разумеется, не оставил бы свою подопечную на произвол судьбы, но вряд ли стал бы просто так прыгать в болото. Я виновата в его необдуманном поступке. Но ты не должна спрашивать, почему. Просто поверь…
Лицо Ветрессы скалистых ущелий приняло заговорщицкое выражение. Сердце ее давно было отдано юной принцессе, и эти слова она безоговорочно приняла на веру.
— Не для того я вытащила тебя из темницы, чтобы ты грустила, — подмигнула подруге Изольда.
— Не буду, — робко пообещала Лотарэ. — Но в качестве признательности возьми любое мое платье.
Она выудила из принесенного недавно сундука пару чудесных нарядов.
— С удовольствием, — хлопнула в ладоши принцесса, выскальзывая из пропахшей болотом рубахи. — Вот искупаюсь и выберу самое красивое.
И плюхнулась в горячую воду, с наслаждением прикрыв глаза.
Ветресса любовно разложила на постели одежды, расшитые изумрудной нитью, и принялась искать на дне сундука подходящие сапоги. Пока она возилась с обувью, Изольда отмокла, как следует отогрелась и нехотя выбралась из пышущей паром чаши.
Лотарэ поспешила прикрыть окно, глядя, как ее спасительница торопливо заворачивается в мохнатое одеяло, предложенное ей вместо полотенца.
Тяжелое золотистое платье пришлось принцессе впору, к тому же высокий ворот и длинные узкие рукава прекрасно спасали от сквозняков. Без колебаний она натянула наряд, подождала, пока зеленоволосая ветресса поможет справиться со шнуровкой, и уселась у очага расчесывать нещадно спутавшиеся кудри.
За этой работой ее застала Лива. Изольда с досадой перебирала связанные в узелки пряди, силясь вернуть им прежний вид, но гребешок слушался скверно.
— Давай я помогу. — Кудесница деловито взялась за зубчатый гребень и присела позади девушки.
Дело в ее ловких пальцах спорилось — очень скоро пушистая льняная волна заструилась по плечам принцессы. Правда, без колдовства не обошлось, она слышала, как заклинательница бормотала тихие наговоры, чтобы совладать с колтунами.
— Хёльмвинд здесь, — невзначай подметила Лива, покончив с расчесыванием.
Изольда постаралась скрыть вздох облегчения и спросила нарочито спокойно:
— Как он?
— Понятия не имею, — пожала плечами кудесница. И принялась выплетать сложную корону из косы принцессы. — О его прибытии мне сообщил Либ. Зефир сейчас разговаривает с братом. Надеюсь, Хёльм не слишком его расстроит.
— Ты все еще сердишься на Хёльмвинда? — почуяв в ее голосе холодок, спросила Изольда.
Лива хмыкнула. Пока ее пальцы проворно сооружали прическу, с лица не сходило задумчивое выражение. Наконец кудесница воткнула в кудри девушки последнюю шпильку и ответила уклончиво:
— Северный ветер — не враг мне. Я не виню его в предвзятом отношении к той, что пленила однажды его брата. Но знаю, что он никогда не одобрит наш с Зефиром союз. Потому предпочла бы лишний раз не попадаться верховному на глаза. Если бы не ты, я даже не ступила бы на порог Железного дома…
— О чем ты говоришь? — Принцесса удивленно обернулась. — Я думала, вы с Зефиром пришли спасать Хёльмвинда.
Только сейчас она задумалась об истинной причине, по которой эти двое явились в северный чертог.
— Не совсем, — покачала головой заклинательница.
— Тогда зачем?
— В моих руках оказалось нечто, принадлежащее терновой ведьме. Вот я и принялась искать тебя с помощью древней карты и всевидящего кристалла. Волшебные предметы указали на Железный дом. Поначалу Зефир отказывался верить, что ты здесь. Ведь по ветряным правилам, которые Хёльмвинд неукоснительно соблюдает, людям не рады в Сеам Хор. Но кристалл упрямо твердил свое, так что мы двинулись в чертог Северного владыки.
— О какой вещи ты ведешь речь? — Изольда привстала на коленях, выжидающе глядя на кудесницу.
— Скоро узнаешь. Раз уж Северный владыка замешан в этой истории, лучше побеседовать всем вместе. Зефир предложил встретиться в Янтарном зале.
Лива откинула крышку добытой шкатулки с лекарствами и принялась перебирать зеленоватые склянки.
— Ох, только не там, — поморщилась Изольда.
— А в чем дело?
— Да ни в чем. — Девушка прикусила губу. — Давай скорее покончим с моими царапинами.
Она приняла из рук заклинательницы крошечный круглый пузырек с темной мазью и осторожно откупорила его.
— Пахнет приятно.
Нарядная ткань расшнурованного платья скользнула с плеча. Кожу принцессы покрывали колючие завитушки.
— Это дым-трава, — одобрительно кивнула Лива, с интересом разглядывая терновник. — Она хорошо лечит подобные раны.
Кудесница вытряхнула на ладонь немного снадобья и принялась осторожно втирать в покрасневшие края порезов.
— Никогда не слышала, — заявила Изольда, отмечая про себя, что запекшаяся кровь на ее предплечье черна, как морион, — траурный хрусталь, который добывают в горах на севере северинских земель.
— Потому что дым-трава не растет в людском мире, — таинственно пояснила Лива.
Она обернула вокруг худенькой руки тугую повязку.
— Вот и все…
— Спасибо. — Девушка поднялась и снова затянула платье потуже. — Давненько никто не лечил мои синяки и ссадины. С тех пор как…
Она замолчала, пытаясь вспомнить, когда же в последний раз обеспокоенные няньки охали и суетились вокруг нее. Кажется, сто лет назад…
— Оставь склянку себе, — тепло улыбнулась заклинательница. — Обрабатывай царапины утром и вечером еще пару дней, и они затянутся.
— Что бы я делала без твоей помощи.
— Превратилась бы в болотное чудовище? — Лива подмигнула. — Ну, идем, ветра, наверное, ждут нас.
Она подхватила свою шкатулку и застыла у двери.
— Ты ведь помнишь, где находится Янтарный зал?
— О да, — тяжело вздохнула девушка.
И, подобрав расшитый драгоценными камнями подол, шагнула в хитросплетение каменных коридоров.
* * *
Глядя, как легко принцесса ориентируется в лабиринтах Железного дома, Лива с трудом удерживалась от несвоевременных вопросов. Ведь прекрасно знала: Изольда ждет их с содроганием и втайне надеется не услышать.
Пока они пробирались по ступенькам и балконам, снег над Сеам Хор шел все сильнее, и спустя четверть часа на горы обрушился настоящий ураган. Метель буйствовала такая, что впору навесить на окна ставни, заложить ворота. Колючий ледяной смерч то и дело кидался на хрустальные шпили, колотил по узорным стенам ветряными плетками, откалывая кусочки железа и зеленого малахита.
Башни стонали, просторные анфилады залов ревели от сквозняков, будто в них играла на медных трубах сотня сумасшедших музыкантов. Лива с Изольдой старались не соваться в сквозные комнаты, опасаясь, как бы их не унесло в пропасть.
Но северный чертог не дано было сокрушить даже самой страшной вьюге. Чем яростнее она набрасывалась на замок, тем прочнее он врастал каменными корнями в скалу. Так что бурану оставалось сыпать пригоршнями снег, бесчинствовать под сводчатыми потолками, скрипеть от злости и бессильно метаться кругом.
А вот двум бредущим по коридорам путницам буря доставляла немало неудобств. Они ежились и затыкали уши, чтобы не оглохнуть от жуткого воя, стремглав мчались сквозь переходы, с обеих сторон изрешеченные узкими бойницами. И всюду пурга тянула к ним колючие лапы…
— Пусть северные ветра не страдают от холода, как люди, но прикрыть окна им бы не помешало, — пожаловалась Лива, придерживая дрожащей рукой воротник своей шубейки. — А то уж больно их владения неуютные в дурную погоду.
Принцесса стряхнула с платья мокрый снег и ступила на мраморные ступени.
— Там, куда мы идем, сплошные стены из янтаря — метели не пробраться.
— Хорошо. — Кудесница выдохнула в воздух облачко пара.
— А ты не можешь сделать так, чтобы было тепло?
— Только в определенном месте. Да и то с помощью сложных приспособлений, которые остались в Долине ветров, — ответила заклинательница.
Изольда спрятала ладошки в карманы.
— Ясно.
В последний раз она нырнула в мерцающую полутьму и указала на дальнюю дверь:
— Янтарный зал впереди.
— О, — кудесница оживилась, — любопытно взглянуть.
Но стоило ей приблизиться к створкам, как из-за них донесся полный ледяного бешенства возглас:
— Да как ты вообще посмел притащить ее в мой дом?!
Голос принадлежал Хёльмвинду. Только он умел говорить грозно, не срываясь при этом на крик. Правда, прежний звонкий тембр не вполне к нему вернулся.
В ответ послышалась мягкая речь Зефира, едва различимая из-за тяжелой двери.
— Чушь! — отчеканил Северный ветер. — Нет причины, по которой я бы согласился принимать у себя человеческую девчонку, лгунью и к тому же ведьму.
В эту самую минуту в комнату вошла Изольда. Решила: уж лучше явиться сейчас, чем втайне подслушивать гадости, которые владыка Железного дома приберег для Ливы.
— Тогда объясни, что она здесь делает? — не дал девушке и слова вымолвить Западный ветер. — Человек, да еще ведьма в твоем чертоге!
Похоже, он начал терять самообладание, хотя до неистовства брата ему было далеко.
Хёльмвинд растерянно уставился на принцессу будто заметил ее впервые.
— Она — другое дело…
— Почему? — Зефир спрыгнул со спинки кресла, на которой до этого балансировал.
Брат не удостоил его ответом.
— Я не имею ничего против тьер-на-вьер. — Западный ветер виновато обернулся на принцессу. — Просто пытаюсь объяснить, по какой причине мы с Ливой рискнули нарушить заветы Сеам Хор.
Кудесница как раз переступила порог Янтарного зала и мягко притворила за собой дверь.
— Поверь, мы здесь только ради Изольды. Улетим сразу же, как поможем ей…
— Она еще дерзнула говорить со мной? — ахнул Хёльмвинд, глядя исключительно на брата.
— Ну, хватит, Хёльм. — Зефир взлохматил и без того непослушную шевелюру. — Выслушай нас, а затем, обещаю, мы покинем Железный дом. Это крайне важно для Изольды…
Северный ветер смерил льдистым взглядом прямую, как струна, принцессу, снова перевел его на взывающего к благоразумию Зефира. Затем с противным скрежетом развернул к себе каменный трон, неохотно уселся и, скорчив кислую мину, предупредил:
— Но с кудесницей я вести беседы не стану!
— Хорошо, — миролюбиво согласился Зефир.
И принялся двигать тяжелые гостевые кресла. То, что предназначалось Ливе, он предусмотрительно установил подальше. Принцессе же досталось жаркое местечко у камина.
— Как я рад, что с вами двумя не случилось беды во дворце болотного короля, — забираясь на сиденье с ногами, заявил Западный ветер.
Его энтузиазма никто не оценил: Изольда насупилась, Хёльм и вовсе не обратил внимания.
— Я тут пытался выспросить у брата, куда делся мой тезка. — Похоже, Западного владыку нелегко было сбить с толку мрачным видом. — Но он ответил, что понятия не имеет.
— Так и есть, — кивнула принцесса с горечью. — С тех пор как Хёльмвинд спас меня, мы не слышали о волке.
«Потому что не искали его», — мысленно добавила она и почувствовала болезненный укол совести пополам с тоской.
Зефир и Лива с интересом глядели, явно ожидая полного рассказа, и девушке пришлось вкратце описать события последних дней. Не вдаваясь в подробности, она поведала о своем путешествии в Волчью пасть, о том, как попала в Железный дом. Когда повествование коснулось Ейалэ, Западный ветер чуть с подлокотника не свалился.
— Что он хотел? — Вопрос был адресован Хёльмвинду.
— Позлить меня, взглянуть на терновую ведьму… — Тот пожал плечами.
— Говоришь, Фаруна наябедничала Восточному, что ты здесь? — Зефир бросил сочувственный взор на юную принцессу.
— Думаю, она волновалась за вас. Твердила о какой-то древней легенде…
— Полная нелепица, — закинул ногу на ногу Хёльмвинд. — Вспомнила ветхие сказки…
— Что случилось потом? — блеснул серыми глазами Зефир.
— Мы выпили чаю, словно на свете нет дел важнее, поговорили ни о чем и убрались восвояси, — лаконично закончил Северный ветер.
— И все? — Его младший брат выглядел разочарованным.
Изольда пытливо вгляделась в белое лицо напротив. Почему Хёльм скрыл, что она дала взаймы Восточному владыке немного крови? Не хочет напрасно тревожить брата? Так или иначе, девушка не собиралась вмешиваться в планы Северного ветра, потому благоразумно промолчала.
— Когда мы вернулись, — продолжил Хёльмвинд, — внезапно выяснилось, что терновая ведьма встретила в омуте Давена Сверра нашу Лотарэ… Дальнейшую историю вы и так знаете.
Он откинулся на спинку и уставился в камин. Пламя жадно лизало почерневшие головешки.
Пока Зефир громко восхищался храбростью Изольды, Лива внимательно изучала янтарную стену. Как только вошла в комнату, она заметила глубокие вмятины: драгоценная отделка растрескалась, словно лед, по которому ударили молотком. Что-то произошло в этом зале.
Но гораздо раньше что-то случилось с северным владыкой. Она посматривала на него украдкой: даже сквозь одежду проступала невидимая другим метка на его груди. Такое ни с чем не спутаешь: тьер-на-вьер приворожила Хёльмвинда, окольцевала его прочнее, чем смогла бы кудесница с помощью волшебного ошейника. Нет, Изольде не требовались цепи или наговоры, ведь ветер был околдован силой, которой нет равных…
— Он жив? — Зефир полушепотом озвучил терзавший всех вопрос.
Речь шла о болотнике.
— Был, когда я уходила, — уклончиво ответила принцесса.
Ей не хотелось вспоминать подводный дворец, глиняные стены с торчащими из них человеческими костями. И себя, насылающую на Давена Сверра проклятие, одним взмахом руки изменяющую его тело. А самым ужасным было чувство, когда терновая ведьма упивалась вспыхнувшей яростью. В ту минуту гнев заполнил Изольду, разбудил в ней что-то темное…
— Оставьте ее в покое! — Хёльмвинд повелительно поднял ладонь.
Впервые он встретился с девушкой глазами, и по сияющему лазурью взгляду она поняла: ветер знает, что Изольда не в силах справиться с приходами тьер-на-вьер. Что другая в такие моменты говорит ее устами.
— Скажите, наконец, ради чего прилетели?
Лива беспокойно покосилась на Зефира, и тот кивнул ободряюще, предлагая взять слово.
— Когда Изольда с Таальвеном покинули меня, то оставили подарок…
Хозяин Железного дома фыркнул, демонстрируя высшую степень неуважения, но затыкать девушке рот не стал.
— Это был сон…
— Я помню, — радостно спохватилась принцесса, — как предложила его тебе вместо платы.
Кудесница кивнула.
— Сновидения, да еще отданные добровольно, — субстанция редкая…
— Особенно для тех, кто привык красть, — едко подметил Хёльмвинд, разглядывая потускневший зеленоватый перстень на пальце.
Зефир скорбно сдвинул брови и покачал головой.
— Пусть продолжает, — милостиво разрешил Северный ветер, обращаясь к брату.
Лива скрипнула зубами, но все же заговорила:
— Так вот, достать чужие видения очень сложно. И найдется тысяча способов использовать их с толком. Но я решила сплести из нитей сна завесу.
— Что это? — Изольда подалась вперед.
— Покрывало, сотканное из материи сновидений…
— Лазейка в твою душу, — любезно уточнил Хёльм. — Для тех, кто умеет толковать сны. С ее помощью можно выведать секреты, узнать о прошлом… Ты, как обычно, щедра, терновая ведьма, — раздариваешь себя направо и налево.
Принцесса покраснела, заклинательница поспешила оправдаться:
— Я не собиралась использовать ее во вред! Да и вряд ли смогла бы — магия тьер-на-вьер непостижима, как… пожар.
— Успокойся, Лив. — Зефир нахмурился. — Он ерничает, потому что сам переживает.
— Ха! — Северный ветер надменно вскинул голову.
— Изольда. — Кудесница потянулась к девушке. — Клянусь, я и не думала вредить. Просто хотела одним глазком взглянуть, как устроено терновое волшебство.
— Я тебе верю, — улыбнулась принцесса, чем вызвала еще один драматический вздох Северного ветра.
— Да и не вышло у меня ничего, — заключила Лива. Ее острое личико сделалось озадаченным. — Когда завеса была готова и я попыталась заглянуть сквозь нее с помощью светильника снов, обнаружилось, что в моих руках не сновидение вовсе, а твое прошлое.
Взволнованная Изольда поднялась из кресла.
Лива заговорила скороговоркой:
— Там хранились события, случившиеся с тобой. Но ты по какой-то странной причине не помнишь их. Я поняла это, еще когда плела тонкую канву сна. А закончив работу, убедилась: догадки верны. Под обыкновенным сновидением прятались кусочки воспоминаний, сокрытые от тебя.
Голова у Изольды закружилась, сердце застучало громче: испуганное, обрадованное. Отчего-то казалось, что душе ее действительно не хватает нескольких важных частей и кудесница сможет вернуть их…
— Ты растолковала мои сны?
— Что ты! — Лива стащила с плеч шубу, почувствовав вдруг, как ее бросило в жар. — Читать грезы обычных людей я умею, но справиться с затянутыми в узлы воспоминаниями тьер-на-вьер — куда там…
Она покачала головой.
— В глубине твоей завесы царят хаос и сумятица. Разобраться в них под силу лишь тебе.
Заклинательница встала и пошла за тяжелой заплечной сумкой, все это время лежавшей у стены. Видимо, Зефир приволок ее.
— Завеса у меня с собой. Но подумай хорошенько, хочешь ли ты заглядывать сквозь нее. Может статься, образы былого сокрыты от тебя не напрасно?
— Я должна посмотреть! — почти крикнула девушка. — Нечестно утаивать от меня прошлое!
— Хорошо, — тут же согласилась кудесница. — Я лишь предупредила, что дороги обратно не будет.
Она наконец достала из сумы небольшой черный мешочек, вышитый рунами, и старинный светильник с круглой стеклянной колбой.
— Здесь хранится забытое тобой. — Девушка протянула принцессе бархатную ткань. — С помощью светильника снов это можно увидеть, вновь пережить.
— Ч-что мне делать? — запинаясь, спросила Изольда.
— Просто поставь лампу на стол, зажги и накинь на нее завесу. Тут же попадешь в свое сновидение, узнаешь, что под ним…
— Вы тоже будете смотреть? — Девушка прижала к груди тонкую тряпицу.
— Нет. — Лива захлопнула сумку. — Ветра не умеют заглядывать в чужие сны — они ничего не заметят… я же узрею спутанные очертания, которые не раз наблюдала.
— Значит, мешать тебе нам незачем, — подытожил Зефир, освобождая сиденье.
— Предлагаешь мне выметаться из собственных владений? — осведомился Хёльмвинд без особого восторга.
— Только из этой комнаты, — просиял улыбкой его брат.
— Предположим… — Северный ветер завис над полом и принялся наматывать на руки длинные рукава, — она узнает о прошлом. Что потом?
— Зависит от Изольды. — Западный верховный приобнял девушку за плечи. — Лива встревожена этим сном. Она считает, твоя гостья обязательно должна его увидеть. А затем решить, куда направиться. Ведь вы все равно собирались лететь на поиски Таальвена Валишера?
Заклинательница впилась взглядом в окаменевшее лицо Хёльмвинда.
— Так мы и думали поступить, — ответила за него принцесса. — Спасение Лотарэ нас задержало.
Северный ветер скривился в усмешке и двинулся прочь.
— Надеюсь, Зефир, твоя подружка исчезнет из чертога, как только все разрешится, и я больше никогда ее не увижу, — донеслось из коридора.
Юноша смущенно потупился.
— Лива, прости его. И ты, Изольда, тоже. Не представляю, как вы провели вдвоем столько времени и ты не заколдовала его во сне.
«Пыталась», — грустно подумала девушка, но вслух произнесла:
— Я успела привыкнуть, что Хёльмвинд немного резковат. Он просто расстроен…
Стоящая в стороне кудесница проницательно посмотрела на нее, но смолчала.
— Итак, — она указала на лампу, — разожги ее и покрой завесой, которую найдешь в мешочке. Будь осторожна: ткань тонка и легко рвется… Когда досмотришь, позови нас.
— Как я пойму, что видения закончились? — Принцесса выглядела растерянной.
— Ты вспомнишь прошлое…
Лива протянула Зефиру свою сумку, и он закинул ее за плечи.
— Ну, пришло время оставить тебя. Если понадобится помощь, мы будем за дверью. — Заклинательница выскользнула из Янтарного зала, увлекая за собой чуть обеспокоенного Западного ветра. Кажется, он сомневался в безопасности затеянного.
— Ничего не случится, — пообещала его возлюбленная, мягко захлопывая створку.
Изольда оказалась одна. Она оглянулась: комната выглядела покинутой и пустой. Если бы не шипение в камине, заунывный вой бурана проникал бы и сюда. Но пламя отпугивало бурю, разливалось пляшущими переливами по неровным граненым стенам.
— Начнем, пожалуй, — сказала для храбрости девушка, слова прозвучали неуверенно.
Несмотря на бравый вид, ей было страшно узнать, что находится по ту сторону завесы. Должно быть, не самые приятные открытия, если учесть, что принцесса просыпается среди ночи от крика, а потом не может вспомнить свои кошмары.
Помедлив немного, она подхватила лампу и установила на стол, сняла с нее круглый стеклянный колпак.
— Что бы я ни увидела, это сполна принадлежит мне. Нельзя просто выбросить события прошлого из памяти!
Девушка решилась и шагнула к очагу. Осторожно вынула из золы щипцами тлеющую щепку, поднесла к светильнику.
— Вот так.
Фитиль тут же занялся, освещая столешницу желтоватым светом. Странно, но круг от него был намного больше, чем можно вообразить, взглянув на хлипкий огонек.
— Ох, — набрала в грудь воздуха Изольда.
И, затаив дыхание, вытряхнула на ладонь тончайшую невесомую ткань. Она походила на мантию Хаар Силлиэ, которую принцессе не раз приходилось латать, с той лишь разницей, что это полотно было куда более нежным. Оно переливалось серебром, текло сквозь пальцы, теплилось, словно живое существо.
Бережно придерживая завесу, девушка накинула ее на выпуклую поверхность светильника и робко замерла. Ничего не произошло, только огонек под стеклом беспокойно задрожал.
Изольда постояла еще немного в стороне, а затем удрученно опустилась в каменное кресло, в котором несколькими мгновениями ранее сидел Зефир. Ткань на лампе тихонько колыхалась — должно быть, вездесущий сквозняк. От этого по стенам ползли едва различимые тени. Вглядевшись в одну из них, принцесса с удивлением обнаружила на янтаре веточки терновника. Она даже подошла ближе, чтобы рассмотреть, но те тотчас исчезли.
Секунда, и на противоположной стене промелькнула какая-то фигура. Девушка потерла глаза. Лампа полыхнула, заключив ее в ореол золотистого света. Пришлось зажмуриться, таким ярким он был.
Вслед за всполохами явились тени: сочные, ощутимые; они возникали то тут, то там, кружились в безумном хороводе, грозились довести несчастную Изольду до обморока. В черных ломаных линиях она внезапно увидела знакомые образы, словно нарисованные на ширме кукольного театра тенями от бумажных фигур.
Вот за троном Хёльмвинда появился несокрушимый замок Северин, вокруг него в мгновение ока вырос дремучий темный лес, И быстроногий скакун спешит доставить седока в каменную твердыню — развевается на ветру длинный плащ. Это будущий король возвращается домой…
Полосы замелькали — черное солнце на воображаемом небосводе несколько раз сменило кривой истонченный месяц. На глазах он прибывал, рос и скоро сделался похожим на круглую монету. Тем временем на стенах появлялись и исчезали комнаты ее дома, по коридорам сновали слуги. Картинки незаметно сменялись другими, на которых черное море плескалось у холодных берегов и чей-то силуэт виднелся на носу далекого корабля…
Незнакомый мужчина все приближался, было в нем что-то тревожное, неотвратимое. И когда глаза его засияли, то стали первым цветным пятном на фоне черно-белых видений. Неотрывно глядя в их густую ядовитую зелень, принцесса почувствовала, как обретают оттенки деревья и скалы, как угольные схематические абрисы превращаются в очертания настоящих камней и башен.
На мгновение почудилось, что она проваливается в пестрый водоворот. Отовсюду звучали голоса, звуки музыки, доносились запахи… Смех, ржание лошадей, аромат тыквенного пирога на ее день рождения…
И вдруг сумасшедшая пляска прекратилась. Девушка оказалась в чужой, но виденной прежде спальне. Простое убранство скрашивали резные сундуки да искусно сработанная кровать, лазурное знамя белело в полутьме серебряной ладьей и пятиконечной морской короной.
— Герб рода Мак Тир, — пробормотала она.
Крепко спящий на постели мужчина показался знакомым. Ну конечно, это принц Лютинг — будущий владыка Приморского королевства. Сколько раз она в исступлении вглядывалась в его портрет, желая жениху провалиться сквозь землю.
Пока Изольда любовалась строгими чертами, молодой Мак Тир вздрогнул и открыл глаза. Кажется, он позвал ее по имени, но слова исказил болезненный стон. Уже догадываясь, что произойдет в следующую минуту, девушка схватила ртом воздух.
Темноволосый юноша вскочил с кровати, упал на каменный пол, скорчился в пронзившей тело судороге. За окнами его покоев зловеще зарокотал гром, молния ударила в основание древней башни.
Принцесса все наблюдала… Как сильные мужские руки превращаются в серые волчьи лапы, как позвоночник выгибается дугой, заставляя принца встать на четвереньки. Он ни разу не вскрикнул — лишь рычал, борясь со страшной болью.
— Ты — чудовище и не должен ходить среди людей, — зашептала как завороженная Изольда. — Голодный зверь, рыскающий по лесам в поисках невинных душ. Так и стань же им, чтобы никто не смог полюбить тебя, последовать за тобой…
Эти слова она однажды произнесла, проклиная принца Лютинга. Они превратили его в волка, вырвали из привычного мира и колдовским вихрем зашвырнули за тысячи верст от дома — в лесные угодья ее брата…
— Лютинг Вестильд Таальвен Валишер Мак Тир, — оседая на кресло, простонала Изольда. — Мой жених…
И внезапно все встало на свои места: вот почему волк не может и слова из себя выдавить — она заколдовала его. Вот почему чутье ведет ее за ним, хотя должно бы помогать искать проклятого принца… Мак Тир преследовал ее во снах, ходил за ней, подобно призраку. Как же она могла забыть его лицо, змеиные глаза, что смотрели на нее когда-то со всех портретов? Почему видения, такие ясные теперь, все время от нее ускользали, будто кто-то скрывал правду?
Невероятная мысль осенила принцессу: неужели все это время Лютинг был рядом? Она сумела бы в два счета снять проклятие и стать свободной.
— Вижу, разума у тебя не прибавляется, сколько ни смотри, — проворчал голос за спиной.
Девушка вздрогнула. Рядом стояла хмурая незнакомка: длинные седые волосы венчала колючая корона, алое платье — то самое, в котором Изольда разгуливала в болотных владениях, переливалось на свету.
— Кто ты? — спросила пораженная принцесса, зная истину наперед.
— Нет нужды отвечать, — ухмыльнулась беловолосая.
Она казалась намного старше Изольды, была выше и чертами ничуть не походила на нее. Но имелось в их лицах какое-то отдаленное единство, едва уловимое. Не хватало только терновых узоров на коже незнакомки.
— Я — владычица Тьер-на-Вьер! — горделиво провозгласила она. — А ты — глупая девчонка, если надеешься снять с Мак Тира проклятье.
Колдунья уселась на трон Северного ветра и величественно положила руки на высокие перила.
— Что это значит? — Изольда воинственно расправила плечи.
— Запомни раз и навсегда, принцесса: терновые чары нельзя отменить. Даже я не имею такой власти.
— Но Брума сказала…
— Твоя бабка давно выжила из ума, — зло хохотнула ведьма. — С чего вообще она решила, что Таальвена можно спасти, да еще таким странным способом? Но признаюсь: то, что она велела тебе молчать, сыграло нам на руку.
Девушка вгляделась в графитовые, наливающиеся чернотой глаза и стиснула кулаки.
— Я тебе не верю!
— Боюсь, от веры твоей мало что зависит, — пропела колдунья, смакуя слова, сказанные однажды болотнику. — Подумай, ты уйму времени провела в обществе своего жениха, давно бы вернула ему прежний облик, если бы могла…
А ведь действительно, ни разу за все путешествие с Таальвеном она не почувствовала, что способна помочь ему… Принцесса исподлобья глянула на чужачку, все еще отказываясь принимать существование темной стороны своей души.
— Ну хорошо, — снисходительно заявила ведьма, слезая с каменного сиденья.
Изольда попятилась.
— Чего трясешься, дуреха? Я ведь в твоей голове… — Она вцепилась в худенькие плечи и притянула ее к себе. — Так и быть, поведаю, как действуют проклятия.
Девушка хотела отвернуться, закрыть глаза, но колючие искорки во взгляде незнакомки не давали. Они множились и кружились, затягивая на дно черного омута.
— У каждого заклинания, — деловито продолжила колдунья, — есть условие, после выполнения которого оно сойдет на нет. Только так можно избавиться от чар. Другого способа не существует.
Слова ножом полоснули по сердцу принцессы.
«Это ложь! Нельзя верить терновой ведьме!»
Но к вящему своему ужасу, она знала: тьер-на-вьер говорит правду. Понимание вдруг пришло вместе с картинками из прошлого.
— Как снять проклятие Таальвена Валишера?
— Дошли до самого приятного, — мечтательно закатила глаза колдунья. — Ты так рассвирепела в ту ночь, что свела шансы принца вернуть человеческий облик практически к нулю. Сама посуди: если в течение года он не найдет знатную девушку, по доброй воле желающую вступить с ним в брак, пиши пропало. Прибавь к этому, что рассказать о чарах волк не может, да еще прими во внимание, что времени осталось мало. Уже сейчас твой спутник теряет связь с людьми, становится бездумным зверем. И как только истечет последний трехсотый день года, разум его окончательно угаснет. Расколдовать Лютинга будет невозможно.
— Нет! — Изольда вырвалась из цепкой хватки.
— Отличная работа! — с издевкой похвалила тьер-на-вьер. — Даже я не бываю такой хитроумной. А ведь плести колдовство сложно.
Принцесса прислонилась к прохладной стене, тяжело дыша. Руки ее дрожали.
— Да брось. — Ведьма удивленно глянула на нее. — С какой стати печалиться о том, кого ненавидишь всем сердцем?
Ох, нет, почему Таальвен Валишер? Как ее преданный, смелый, благородный спутник оказался тем самым заклятым врагом, человеком, которого она превратила в своих фантазиях в сосредоточение зла? А ведь он столько раз пытался сказать, что не таит на нее обиды. Неужели знал, кто изувечил его жизнь?
Девушка пошатнулась, кругом все еще плясали в красочном водовороте позабытые образы. За спиной у седой колдуньи как раз маячила поляна, на которой они с Таальвеном ночевали, прежде чем угодить в Волчью пасть.
— Не стоит тебе на это смотреть. — Терновая ведьма попыталась заслонить девушке глаза, но та отскочила, словно ошпаренная, и жадно вгляделась в воспоминание.
В нем колдунья искушала волка, уговаривала покончить со спящей спутницей раз и навсегда, сулила ему освобождение от чар. Таальвен был непреклонен.
— Я готов простить любой твой проступок… — самоотверженно твердил он, обрекая себя на невыносимую участь.
А ведь она лгала ему.
— Зачем ты это сделала? — Изольда обожгла терновую ведьму гневным голубым взглядом, и та желчно зыркнула в ответ.
— Зачем предлагала ему убить тебя? Ненавижу Лютинга! К тому же надеялась облегчить его страдания. Тронь он тебя, и я мигом бы укоротила его несчастливый волчий век.
— Ты и не думала ему помогать…
— Конечно, нет. — Колдунья оскалилась. — Я не спасаю наших врагов. Да и терновое колдовство существует даже после смерти той, что наложила его. Время не властно над нашими чарами.
— Хватит говорить так, будто нас двое! — потребовала принцесса. — Немедленно убирайся из моих мыслей!
— Не могу, — развела руками тьер-на-вьер. — Видишь ли, мы делим их пополам. Но если невмоготу, можешь сама отступить в забытье.
— Что?
— Я спокойно спала пятнадцать лет, пока не почуяла всплеск терновой магии, — пояснила ведьма. — Подремай и ты.
Изольда тряхнула головой, выражая яростный протест.
Кажется, тьер-на-вьер говорила Таальвену о других девушках, в чьи судьбы она вторглась. Что стало с несчастными? Была ли среди них ее прабабка, другие предки по материнской линии? Уж не колдунья ли явилась причиной их безумия?
— Что тебе нужно от меня?
Принцесса закружилась по залу, словно фехтовальщик. Терновая ведьма азартно двинулась в противоположную сторону, с готовностью вступая в веселую игру.
— А ты как думаешь? — тонкие руки с узорами черных вен исчезли в складках ее рукавов. — Свыкаюсь понемногу с новым телом.
— Ты его не получишь! — стиснула зубы девушка.
— Посмотрим…
Теперь Изольда помнила все, что происходило с ней однажды. Видения заливали ее волной, миг — и в голове возникают целые вереницы. Сны, бессвязное колдовство, управляющее ее поступками, спасение Северного ветра…
— Что ты сделала с Хёльмвиндом? — ослепленная новыми знаниями, ахнула принцесса.
Ведьма поджала губы в притворном недоумении.
— Уберегла от смерти, конечно! Так сладко было держать в руках его холодное надменное сердце…
— Ты ведь приворожила его, — ухватилась за голову принцесса.
— Чтобы он помог нам, — расчетливо изрекла колдунья. — Верховный — сильный союзник.
Изольда замолчала, пораженная коварством тьер-на-вьер.
— Как развеять приворот?
— Любовные чары не снять, если ты об этом. — Колдунья щелкнула каблуками. — Можно только полюбить отмеченного ими. Что я тебе и советую…
Неотвратимая истина вдруг обрушилась на девушку: любовные чары не снять… Она с остервенением уставилась на ненавистное лицо.
— Не нужно так злобно таращиться. Чем Северный ветер тебе не пара? Могущественен, хорош собой… Выходи за него, или бедняжка зачахнет от тоски.
Изольде хотелось броситься на нее, вцепиться в седые космы, сомкнуть пальцы на белой шее. Но принцесса знала: ничего путного не выйдет. Она лишь очнется ото сна в Янтарном зале — одна.
— Мак Тир не нужен тебе, — продолжала разглагольствовать терновая ведьма, разглядывая свой великолепный туалет в янтарной поверхности. — Ты наивно полагала, что с его помощью освободишься от чар, по тебя не расколдовать… Потому что нет никакого проклятия, девочка. Просто ты — тьер-на-вьер…
Внезапно она оказалась позади ошеломленной девушки и прижала ее к себе.
— Поблагодари за разбуженную магию зеленоглазого принца и смирись.
Услышав о Лютинге, оцепеневшая Изольда стряхнула с себя призрачные, но оттого не менее сильные руки.
— Таальвен Валишер! — воскликнула она. — Пока он был рядом, ты почти не появлялась. Значит, боишься его.
— Ха! — насмешливо бросила колдунья, но в черных глазах промелькнула тревога.
— Что, если я выйду за волка замуж? — повела внезапную мысль дальше принцесса. — Выполню все условия, дабы снять чары!
Ведьма мигом утратила безмятежный вид, лицо ее исказила злобная гримаса.
— Не смей! Мерзавец виноват в наших бедах! Он хотел похитить тебя из родного дома, увезти прочь, замуровать в башне на краю Северного моря…
— Все это ложь, которую я выдумала! Лютинг лишь собирался жениться на мне.
— И этим лишить тебя счастья. Он — чудовище!
Ведьма глядела прямо ей в душу. Невозможно было утаить от нее ни одну мысль, чувство, поступок.
— Я так думала, — наконец проговорила Изольда. — Но не знаю правды наверняка.
— И ты станешь женой человека, которого не выносишь? — Терновник оплетал тьер-на-вьер плотным коконом. Волосы ее шевелились, глаза поглощали любой свет. — Тогда не забудь рассказать ему о причинах, по которым соглашаешься на этот брак. Пусть знает, что кроме его шкуры ты надеешься спасти и свою. Поведай также о Хёльмвинде, обреченном страдать от любви, ведь суженые должны делиться секретами…
Ехидству ее не было предела.
— Не волнуйся, — ступила за спинку кресла принцесса. — Я все ему расскажу.
— А я прослежу, чтобы между вами не осталось тайн. — Колдунья метнулась к ее укрытию и вцепилась заостренными ногтями в каменные подлокотники. — Чуть не забыла: тебе стоит знать, что Лютинг Вестильд Таальвен Валишер Мак Тир и после женитьбы останется волком. Еще целых семь лет! Готова жить с таким муженьком?
Она бросилась в сторону и залилась хохотом, глядя, как принцесса опасливо отскакивает в другую.
— И даже если ты совершишь такую глупость, как брак с диким зверем, то все равно будешь терновой ведьмой! От меня никуда не деться. День за днем я продолжу стучаться в твои мысли все настойчивее, и в конце концов ты сдашься. Поглядим, что тогда скажет твой блохастый спаситель. А до тех пор живи хоть в берлоге!
Взбешенная ведьма приподняла трон Северного владыки и с силой грохнула об пол. Монолитный камень пошел трещинами.
Изольда стрелой кинулась к камину и выхватила из золы железную кочергу. Пальцы слушались плохо.
— Не подходи!
— Размахнись же как следует, — вкрадчиво предложила колдунья. — Со стороны забавно наблюдать, как ты борешься сама с собой.
Принцесса замерла и опустила грозное оружие.
— Верно, тебя не существует.
— В телесном мире, — нехотя согласилась собеседница. — Но это не значит, что меня не следует бояться.
Девушка задумалась.
— Раз ты — лишь голос в моей голове, я сумею заставить его замолчать.
— Многие пытались… — предупредила терновая ведьма, но осеклась, отвлеченная треском и грохотом.
Стены Янтарного зала дрожали, свинцовые тучи над Сеам Хор взрезали зубчатые молнии. Крепкий пол покачнулся, словно по основанию горы киркой ударили ледяные великаны.
— Вон! — не своим голосом повелела принцесса, и колючие побеги окольцевали ее запястья. — Убирайся!
Она зашвырнула в тьер-на-вьер кочергой. Янтарным дождем полетели драгоценные осколки. Огонь в камине взревел.
Но это был не конец. Внезапно сквозь камень протянули свои корни терновые ветви. Они крошили железо, превращали мрамор в песок, разрушая прекрасную комнату. Ураган исходил искрящейся мощью, давно потеряв свой естественный характер.
Изольда кричала. Разобрать слова было невозможно. Кругом вихрились обрывочные воспоминания, то и дело принимавшие причудливые формы. Потолок трескался, чудовищные глыбы откалывались от него и падали к ее ногам, чудом не задевая.
Завеса сна, унесенная черным смерчем, была поймана в жаркие сети пламени и, вспыхнув, сгорела в один миг.
Терновой ведьмы давно не было рядом, исчезли и тени на разбитых стенах. Принцесса кричала, заставляя гигантские слитки самоцветов на ледяных шпилях пронзительно звенеть в ответ.
Лишь когда в груди у нее не осталось воздуха, а зал превратился в руины, голубые глаза закрылись. Истощенная Изольда мешком повалилась на пол.
