Глава 45. Тайна Оливера
В день бала Фанни чувствовала себя отлично. Несмотря на холод, погода была солнечная, казалось, весь мир радовался вместе с ней.
Фанни мечтала побывать на балу с детства, читая книги, она часто представляла себя знатной дамой, которая входит в зал в красивом платье, все гости оборачиваются и смотрят на нее с восторгом. В книгах это было так хорошо описано.
И вот сейчас настал тот день, когда она побывает на настоящем балу, и даже не в роли официантки или обслуживающего персонала, а в роли гостьи. От одной мысли, что она заслужила это право, сердце билось быстро и неровно.
К тому же, Оливер подарил ей платье, которое было воплощением совершенства.
Добавить к этому еще и то, что на последних тренировках у нее таки получилось создать эти крутящиеся шары, можно было с уверенностью сказать, что жизнь удалась.
Даже Оливер утверждал, что смог наконец-таки освоить прием «расщепления», правда, тот нюанс, что у него это получилось не больше десяти раз, он решил опустить. Главное было то, что он был решительно настроен на победу, как, впрочем, и все они.
Фанни была так рада, что даже поездка на ветроходе показалась ей не такой ужасной. Или, быть может, она уже к этому привыкла.
Но настоящий шок Фанни испытала, когда вошла в комнату, где они с Леей должны были провести эти несколько дней.
Стоило ей переступить порог, и она поняла, что все ее представления о том, как должны выглядеть шикарные номера до этого времени были наивными.
Это была роскошь, от которой захватывало дух. Мягкий ковер под ногами, изящные подсвечники, статуэтки из фарфора, картины на стенах, ванна из мрамора, две террасы с видом на город.
Фанни замерла на пороге, она боялась сделать шаг и прикоснуться хоть к чему-то. Когда первый шок прошел, она стала носиться по комнате, стараясь рассмотреть каждую мелочь и деталь. Для нее эта комната была не местом, где можно поспать и отдохнуть, как воспринимали ее многие постояльцы, а настоящим музеем. Фанни прекрасно понимала, что попадет сюда еще не скоро, поэтому хотела запомнить все, до мельчайших подробностей.
— Если не поторопишься, опоздаешь на бал, — сказала Лея.
Фанни обернулась и увидела, что подруга полностью готова. Платье пепельно-розового цвета очень ей шло. Дизайн был прост и лаконичен, посмотришь в магазине и не обратишь внимания, но почему-то на Лее оно смотрелось роскошно. В каждом ее движении было изящество и грация, которые сразу привлекали внимание. И Лее для этого не нужны были дорогие украшения или сложные фасоны.
Фанни с грустью подумала, что она никогда не будет так выглядеть. Сейчас ее задача номер один — не опозориться на балу, не упасть, не расплескать вино, и не наступить партнеру на ногу. А это было сделать очень непросто, когда она волновалась, то совершала много ошибок.
— Классно выглядишь, — сказала Фанни.
— Правда? — спросила Лея и немного покраснела.
— Конечно, правда, — уверенно ответила Фанни. — Ты же знаешь, я никогда не вру, — и, подумав, добавила. — По крайней мере, тебе.
— Знаю, — кивнула Лея. — Но мне как-то… не по себе.
— Перестань скромничать, — сказала Фанни. — Иди на бал и покажи, что и у деревенских жителей есть грация, хорошие манеры, и они могут отлично танцевать.
— Но… — попыталась возразить Лея.
— Никаких «но», — сказала Фанни. — На тебя одна надежда, у нас с Родериком это точно не получится. Так что иди на бал, я быстро соберусь и тебя догоню.
— Но… — снова хотела что-то сказать Лея.
— Иди, — ответила Фанни.
Лея вздохнула, но подругу послушала.
Фанни быстро переоделось. Ей нравилось то голубое платье в мелкий цветочек, которое подобрал ей Оливер. Конечно, она не выглядела в нем очень уж эффектно, в платье не было глубокого декольте, корсет не затягивался так, что было трудно дышать. Но Фанни чувствовала себя в нем легко и свободно. И это было главное. Покружившись еще немного перед зеркалом, она вышла из комнаты.
Заходить в бальный зал одной, было немного страшновато, поэтому Фанни обрадовалась, увидев Оливера, который стоял, облокотившись на перила, и смотрел куда-то вдаль.
Быстро сбежав по ступенькам, она подошла к Оливеру и сказала:
— Как хорошо, что я тебя встретила, — и, подойдя ближе, взяла его за руку и шепотом добавила. — Как-то боязно мне одной заходить.
Оливер посмотрел на нее каким-то холодным, незнакомым взглядом, а потом с брезгливостью убрал ее руку.
Фанни внимательно на него посмотрела. Выглядел он не так, как обычно. Волосы были немного темнее и гладко прилизаны. Костюм был мрачного темно-коричневого цвета, который Оливер ненавидел.
— Что решил сыграть аристократа? — рассмеялась Фанни и хлопнула его по плечу. — Хватит, тебе такой образ не идет.
Оливер посмотрел на нее холодными, карими, почти черными глазами, и Фанни стало не по себе. Раньше он никогда себя так не вел.
— Что ты здесь делаешь? — услышала Фанни позади себя подозрительно знакомый голос, обернулась и увидела… Оливера. В смысле настоящего Оливера, с красноватыми волосами, уложенными в его любимом стиле «творческого беспорядка», и с насмешливыми карими глазами.
Если это настоящий Оливер, когда кто тот, другой!?
Фанни снова посмотрела на человека, которого приняла за своего товарища по команде и вынуждена была признать, что лицо у них было одинаковое.
— Привет, Патрик, — сказал Оливер, обращаясь к незнакомцу, будто бы отвечая на ее вопрос. — Что ты здесь делаешь?
— Тебя жду, — сухо ответил он.
— Правда? — рассмеялся Оливер, но его смех не был веселым. — Не стоило так себя утруждать. Да и маску надел бы. Если твое инкогнито раскроют, скандал будет ужасный, а ты, как я помню, очень не любишь скандалы. Или что-то изменилось?
— Ничего не изменилось, — сухо ответил Патрик. — Но мне сказали так сделать.
— Сказали? — переспросил Оливер со странной интонацией. — Ну, конечно, сам ты бы никогда не решился вылезти из своего инкогнито. Говори, что хотел и разойдемся. Только давай все решим спокойно, без драк, как в детстве.
— Не здесь, — сказал Патрик. — Идем в комнату, не хочу, чтобы нас кто-то заметил вместе.
— Осторожный как всегда, — фыркнул Оливер, но последовал за Патриком.
Фанни пошли за ними. Она переводила взгляд с одного лица на другое и не могла поверить своим глазам.
— Ты кто? — спросила она, указывая на Патрика.
— Скажешь тоже, — фыркнул Оливер. Он подошел и стал возле Патрика. Так их поразительное сходство казалось еще более очевидным. Фанни переводила взгляд с одного лица на другое и категорически не хотела верить своим глазам.
— Вы братья? — наконец, спросила она.
— Как ты догадалась? — всплеснув руками, едко сказал Оливер. — Поразительная сообразительность. Мы, как видишь, близнецы.
Это как раз Фанни видела отлично. Но вот поверить в это все еще не могла.
— Мы противники, — поправил Оливера Патрик. — Это — прежде всего. Завтра мы встретимся в лабиринте.
— Решил раскрыть все карты? А ты, как я погляжу, сегодня смелый, — Оливер положил руку ему на плечо, но Патрик сбросил ее, будто это было ему противно.
— Вот всегда ты так, — с наигранным сожалением сказал Оливер. — Совсем меня не любишь.
— А с чего мне тебя любить? — удивился Патрик. — Мы с детства были соперниками.
— Ты первый начал, когда сломал мою любимую модель ветрохода, — сказал Оливер. — Да еще потом все на меня свалил.
— А ты разорвал мою работу по истории, — ответил Патрик. — Из-за тебя мне пришлось оправдываться.
— Но учитель тебя быстро простил, — сказал Оливер. — Хотя не удивительно, ты всегда был любимчиком, таким правильным и без тени оригинальности. Помню, ты украл мой рисунок и тебе присудили за него первое место.
— Я во всем был первый, если ты об этом забыл, — ответил Патрик.
— Забудешь, как же, — фыркнул Оливер. — Ты всегда делал то, что от тебя требовали. А я всегда действовал необычно. Все, что тебе оставалось делать — это красть. Вижу, прошло время, а ты нисколько не изменился. Украл идею Великой пятерки, и украл мое место в ней.
— Ты был лишний с самого начала, — сказал Патрик. — Я победил тебя в честной борьбе. Тебя исключили. Не понимаю, почему ты решил играть дальше.
— А я не люблю подчиняться правилам, — ответил Оливер. — Я люблю создавать свои.
— Легко говорить, — хмыкнул Патрик. — Ты всегда очень много говорил, и мало действовал. Но у нас была договоренность. Ты мне скажи, ты у Него разрешения спросил?
Оливер сразу изменился в лице.
— Ну, если бы Он был против, то сказал мне об этом, — ответил Оливер, но в его голосе не было уверенности.
— Неужели? — с издевкой в голосе спросил Патрик. — В любом случае, ты всегда был лишним. Что среди членов Великой пятерки, что среди членов своей семьи. Просто прими это.
Оливер опустил глаза и до боли сжал руки в кулаки. Патрик хорошо его знал и всегда находил его самые болезненные места. Дружба, которая переросла в соперничество. За годы противостояния, они изучили друг друга лучше, чем кто бы то ни было. Но Патрик был прав, в семье мог остаться только один из них. И Оливер проиграл.
— Но не переживай ты так, — сказал Патрик. — Он поручил мне все рассказать лично. В конце концов, я самое лучшее доказательство.
— Зачем? — спросил Оливер. — Неужели я не могу просто играть со своей командой?
— Лучше сам у него спроси, — ответил Патрик. — Но, видимо, он делает ставку на твою команду и хочет, чтобы перед тем, как мы встретились в лабиринте, все стало на свои места. В конце концов, это он создал Великую пятерку и имеет на это право.
— Что здесь происходит? — спросила Фанни. — Какое отношение имеет Оливер к Великой пятерке?
— Он должен был выйти из игры, — сказал Патрик. — Тогда эта история была бы в прошлом. Но Оливер всегда делает то, что хочет и ему все равно, что от этого могут пострадать окружающие. Большего эгоиста я в жизни не встречал.
— Правда? — удивился Оливер. — То, что в детстве нас все путали, это было понятно. Но как ты мог допустить такую ошибку, я не понимаю. Потому что самый большой эгоист — это ты.
— Ну, уж нет, — разозлился Патрик. — После выигрыша Великой пятерки, ты должен был сидеть в своем поместье и не высовываться. Делать то, что у тебя получается лучше всего: развлекаться и не заботиться ни о чем. Я получил свой Титул по праву, все честно, так, как мы и договаривались. Но зная твой нрав, отец позаботился о том, чтобы ты не поступил ни в одну Академию, но нет, тебе не сидится на месте, ты любишь создавать проблемы. Вот и сейчас, решил наплевать на всех, и участвовать в Турнире. И даже нашел какую-то деревенскую Академию, с которой умудрился дойти до четвертьфинала.
— Это ты во всем был первым, — ответил Оливер. — И отнимал у меня внимание: родителей, учителей, друзей, всех. Наконец-то у меня появилось что-то свое, может ты, наконец, оставишь меня в покое?
— Нет, это ты вечно попадал в неприятности, чтобы на тебя обратили внимание. Все в доме только и говорили, что о твоих выходках, — сказал Патрик. — Я сейчас могу помочь тебе снова оказаться в центре внимания. Что уже не хочешь?
Оливер замолчал, а потом тихо сказал:
— Пожалуйста. Просто позволь мне рассказать все самостоятельно. Это все, о чем я тебя прошу.
— Боюсь, наши версии будут сильно отличаться, — безжалостно сказал Патрик. — Тебя ведь, Фанни, зовут, верно?
Она кивнула.
— Тогда слушай внимательно, — сказал Патрик. — Оливер тоже входил в Великую пятерку, вместе со мной. Мы, как ты видишь, близнецы. Магический отпечаток у нас одинаковый, поэтому лабиринт воспринимал нас как одного участника, но на самом деле нас было двое. Мы играли по очереди. У нас была договоренность, тот, кто наберет больше всего очков за все игры, тот и получит Титул, а тот, кто проиграет — возьмет фамилию дяди по материнской линии. У него не было детей, и проблем возникнуть не должно было. К тому же он был мелкопоместным дворянином, и его приемник не должен был появляться при дворе. В итоге выиграл я. Мне достался Титул и место в Великой пятерке.
— Какой титул? — спросила Фанни.
— Герцога Сантарийского.
Тут Фанни вспомнила сплетню, которую ей рассказали сестры Райд. Вся высшая знать с нетерпением ждала тот момента, когда герцог Сантарийский представит своего наследника, и что же это получается, этим наследником является Патрик!?
— Да, — подтвердил Оливер. Его взгляд стал жестче. Если вначале разница между ними была видна, то сейчас ее почти не было заметно. Казалось, Оливер стал старше и повзрослел. — Как видишь, главная причина в том, что герцог не хотел называть своего приемника не в заячьей губе, и не в том, что он немой или заикается. Главная причина — это я. Вернее, мое лицо. Старший сын должен быть один. Но вот незадача, во время нашего рождения случилась путаница, и никто не мог сказать, кто из нас родился первым. У нас даже имя было одно на двоих. Один — Оливер Картер. Другой — Картер Оливер. Патрик — это был наш псевдоним, под которым мы играли инкогнито в Великой пятерке. Мало кто знал о существовании второго сына, только прислуга и друзья семьи. И этот второй сын, должен был получить фамилию дяди, неплохую денежную компенсацию, и исчезнуть, жить в глуши, и не высовываться. Ему должно было хватить средств для беспечной и веселой жизни. Но вот мне, что-то весело не было.
— Весело ему, значит, не было, — с издевкой сказал Патрик. — Все было хорошо продумано. Но ты, самодовольный выскочка, все равно решил сделать все по-своему. Знаешь, Оливер. Мы даже и предположить не могли, что ты такое учудишь.
— Рад вас удивить, — сухо сказал он. — Всегда, пожалуйста.
— Хорошо хоть основатель Великой пятерки внимательно за тобой следил, — ответил Патрик. — Без него бы мы, наверное, не сразу узнали о том, что ты тоже решил принять участие в Турнире. Когда отец узнал, страшно разозлился. Ты ведь играешь с моим лицом, с лицом герцога Сантарийского. От этого никуда не денешься. Отец решил объяснить мою игру вместе со слабыми магами тем, что я просто захотел им помочь. Это должно было дать мне дополнительные бонусы. Отец хотел прикрыть вашу Академию, пока ты не ввязался в скандал, который было бы тяжело замять. А ведь он знал, что это у тебя получается лучше всего. Но вам каким-то образом удалось пройти инспекцию. Как вы это сделали, ума не приложу, честно слово. Но из-за твоих выходок я уже не могу считаться членом Великой пятерки. Ты должен был это прекрасно понимать, когда решил играть за эту команду с моим лицом!
— Это лицо такое же твое, как и мое, — ответил Оливер. — Но я всегда рад оказать любимому брату такую незначительную услугу.
— Были бы мы на улице, я бы не сдерживал то, что хочу сейчас сделать, — сказал Патрик.
— Я тоже, — ответил Оливер. — Но ничего, завтра в лабиринте мы наверстаем упущенное. К тому же сейчас магия развита достаточно хорошо, ты можешь немного изменить свою внешность и получить все, что хочешь, и Титул, и место в Великой пятерке. Забирай, мне это не нужно.
— Из-за тебя мне, скорее всего, придется это сделать, — возмутился Патрик. — Это процедура не из приятных. К тому же Церемонию объявления наследника придется опять перенести.
— А ты не знаешь меры, как обычно, — сказал Оливер. — Ты забрал у меня имя, Титул, семью, место в Великой пятерке. Мое лицо ты тоже хочешь отнять. Но, увы. Оно уже засветилось на Турнире. И ты уже ничего с этим сделать не сможешь, — Оливер сделала паузу, а потом с ехидной ухмылкой добавил. — Но если за мной еще не числятся никакие скандалы, и это тебя сдерживает от решительных шагов, я могу быстро поучаствовать в одном. Ты же знаешь, это дело не сложное. Чего не сделаешь ради любимого брата.
Патрик подошел к нему и схватил за ворот рубашки:
— Ну, давай, чего ты ждешь!? — сказал Оливер со странной улыбкой. — Не скажу, что расстроюсь, если тебя дисквалифицируют.
Патрик его отпустил.
Оливер поправил рубашку и сказал:
— Ты уже все обо мне рассказал? Там праздник в полном разгаре, повеселиться хочу, а то с тобой скучно, как обычно.
— Да, мне приятно, что я смог рассказать свою версию, пока ты не заменил ее свой слезливой историей, — сказал Патрик.
— Я польщен до глубины души, — ответил Оливер, карикатурно поклонившись. — Ну что, идем. Не будем заставлять людей ждать. Патрик, вот только маску одеть не забудь, твоему отцу не понравится, если кто-то увидит нас вместе.
— Оливер, подожди, — сказала Фанни, пытаясь переварить все услышанное.
Он повернулся и с улыбкой сказал:
— Не переживай. Если я чему-то и научился за эти годы, так это тому, что праздник должен продолжаться во что бы то ни стало.
Прежде, чем Фанни успела что-то сказать, двери отворились, и Оливер с Патриком вышли. Она молча смотрела им вслед, пытаясь переварить услышанное. Получалось у нее это, надо признать, не очень хорошо.