Глава 45

Теперь, когда Тайрус изменил свое решение жениться на Элантре, ему следовало пересмотреть тактику поведения с Цинией.

– Вплоть до самой последней минуты я буду делать вид, что собираюсь исполнить свою часть договора, – объяснил он мне.

Он планировал избавиться сначала от Цинии, а затем и от Рандевальда. Завоевать доверие императрицы, потом рассказать о ее предательстве Рандевальду, чтобы тот сам расправился с матерью. После чего Тайрус подстроил бы смерть дяди, применив какой-нибудь яд наружного действия – самый надежный способ избежать вмешательства дьяболиков.

План мне понравился. И не только потому, что освобождал Тайруса от рискованного союза с Элантрой. Я знала, что Циния во сто крат опаснее. Оставлять ее в живых было бы непростительной ошибкой. Пока же мы действовали как бы в соответствии с желаниями императрицы-матери. Сегодня Тайрус должен был публично отречься от меня в пользу Элантры.

«Гера», корабль Цинии, внешне был не таким роскошным, как «Valor Novus» или даже Тайрусова «Александрия». Снаружи его можно было даже счесть уродливым, поскольку он был построен вокруг выдолбленного астероида. Однако когда мы с Тайрусом пришли на устроенный Цинией прием, я убедилась, что внутри все было великолепно.

Повсюду сохранились природные образования самого астероида: неровные каменные выступы, сверкающие друзы кристаллов, жилы палладия, все это со вкусом подсвеченное, местами покрытое изящной резьбой, перемежающейся с естественными и искусственными проемами, затянутыми хрусталем.

– Одна только отделка заняла пятьдесят лет, – заметил Тайрус. – «Гера» – это предмет гордости моей бабки, настоящее произведение искусства.

– Вижу.

Матриарх как-то сказала мне, что у меня отсутствует понимание идеи ценности. Однако последние несколько недель многому научили меня, в том числе и тому, что такое красота. Оглянувшись вокруг, я поняла, почему это место считается бесценным. В постройку корабля была вложена душа, меня же впечатлили старания и амбиции.

– Ты готова? – спросил Тайрус, пытливо заглядывая мне в лицо.

– Конечно.

Он склонился к самому моему уху, лаская его дыханием, и еле слышно прошептал:

– Помни, все, что сейчас последует, – ложь.

– Тайрус, – я улыбнулась, чувствуя себя при этом совершенно естественно, – я знаю. Действуй, не жалей меня. Я буду про себя улыбаться.

– А я буду беспощаден, – он нежно дотронулся до моей щеки.

– И еще, Тайрус… Спасибо, что сохранил мою тайну. Ну, о ней, – уточнила я.

– Немезида, я знаю, что ты с ней связана. – Он сжал зубы, и на его лицо набежала тень. – Именно поэтому она так нужна тебе. – Тайрус вдруг остановился и повернулся ко мне, словно забыв, что нас ожидает. – Это из-за нее ты собираешься вернуться в крепость Эмпиреанов?

– Разумеется.

– Ты скрывала ее от меня, чтобы защитить, я все понимаю. – Он посмотрел мне в глаза. – Немезида, нельзя ли как-нибудь разорвать связь дьяболика с хозяином?

– Разорвать? – удивилась я. – Зачем?

– Чтобы освободиться, разумеется.

– Тайрус, я не пленница Донии. Я ее люблю. И буду любить даже без пут.

– Я все это понимаю, но… – Он привлек меня к себе. – Я знаю, как ты выражаешь свою любовь. Помню, что в барокамере ты пожертвовала своей жизнью ради меня. – Тайрус крепко обнял меня. – Если кто-нибудь обнаружит ваш обман, я догадываюсь, что ты сделаешь. Предпочтешь отдать за нее жизнь. Но я выберу тебя, а не ее.

– Значит, не надо до этого доводить, – ответила я, не зная, как выразиться определеннее, но лучшего ответа у меня не было.

– То есть, если она не захочет остаться, ты меня покинешь? – судорожно вздохнул он.

– Тайрус, я…

– Сейчас не время, знаю, – он слабо улыбнулся. – Просто учти: я – эгоист. И когда наступит день, я не сдамся только потому, что у нее есть передо мной химическое преимущество. Мы, Домитрианы, не любим делиться.

И, не говоря больше ни слова, он повлек меня за собой. Я же принялась обдумывать его слова. Тайрус и Сидония были для меня всем. Два притягательных магнитных полюса. Не хотелось даже думать о том, что будет, если они потянут меня каждый в свою сторону.

Мы вошли в заполненный людьми холл «Геры». Это был бальный зал со сверкающими отполированными стенами, сплошь состоящими из драгоценных камней. Непонятная тревога охватила меня при мысли о том, что мы собираемся сделать. Наконец мы остановились у окна из полупрозрачного пермальда.

Праздник был в честь чудесного спасения Тайруса от случайной смерти, когда неисправная ракета сама собой вылетела и чуть не убила наследника. Спас его, очевидно, сам Божественный Космос, не иначе. Ожидался визит императора, хотя только дурак не понимал, кто стоит за этой «случайностью».

Истинная же причина бала заключалась в том, что Тайрус должен был во всеуслышание отречься от меня и соединиться с Элантрой, доказывая Цинии, что готов ей подчиниться.

Когда Циния уселась на свой величественный трон, Тайрус тайком погладил меня по руке. Это был ее корабль, так что она могла спокойно восседать на собственном троне. Циния оглядела толпу, собравшуюся в блистающей пещере астероида. Меня поразило, как точно соответствовала Циния описанию Тайруса. Из всей семьи она действительно лучше всех походила на истинную правительницу. И пусть над троном красовалась сигилла лишь младшей ветви Домитрианов, Циния обозревала собравшихся с той ястребиной гордостью, которая приличествовала только монарху, взирающему на подданных. Теперь Тайрусу следовало публично покориться ей, начав ухаживать за Элантрой. Это стало бы посланием, понятным пока только Цинии.

Прибыл император, как всегда в сопровождении дьяболиков и дронов. Он кисло оглядел празднующих. Ему пришлось посетить благодарственный бал, чтобы лично выразить радость по поводу спасения племянника и попытаться развеять подозрения в том, кто именно стоял за «поломкой» ракеты. Хотя довольным он, как ни старался, все равно не выглядел.

Циния подала сигнал. На хорах зала показались гармониды. Я во все глаза уставилась на этих существ. Они были гуманоидами, как и я, и принадлежали императору. Их редко можно было увидеть, чаще всего они играли на своих инструментах, не показываясь публике. К примеру, на праздновании по поводу избиения оппозиционно настроенных грандов гармонид я так и не увидела. Однако здесь, на «Гере», отдельного помещения для них не было.

Гармониды оказались пухлыми коротышками с крупными головами и странно деформированными чертами лиц. У некоторых наблюдался явный избыток пальцев, у других были слишком широкие рты или чересчур длинные конечности. И у всех – огромные уши и крошечные глазки. Главной причиной, по которой гармонид предпочитали скрывать от зрителей, был их крайне отталкивающий вид. Обычно генно-модифицированных гуманоидов делали приятными для глаз, этих – нет.

Заиграла музыка. Гармониды были созданы с одной-единственной целью: производить звуки, которые люди не то что извлечь, но даже в полной мере и расслышать-то не могли. Гармониды должны были развлекать, и они прекрасно умели это делать.

Тайрус взял меня за локоть и повел к танцполу. Толпа расступилась, Рандевальд и грандесса Уоллстром открывали бал. Циния осталась сидеть на своем троне, выжидательно взирая на нас сверху. Наконец, пришла наша с Тайрусом очередь танцевать. Он скользнул ладонью по моей руке, повел было на танцпол и вдруг остановился.

Я удивленно посмотрела на него. Музыка продолжала играть. Толпа затихла, сообразив, что между нами с Тайрусом происходит что-то странное. Его глаза на мгновение вспыхнули, он ринулся ко мне и запустил пальцы мне в волосы. Нащупал и расстегнул драгоценную заколку – его собственный подарок. Мои волосы упали на плечи.

Исполняя свою роль, я прижала ладонь ко рту и вытаращила глаза, надеясь, что это сойдет за ужас: ведь отъем подаренного украшения должен означать что-то жуткое.

– Простите, сенатор, но я должен положить этому конец.

С такими словами он выпустил мою руку и пошел прочь.

– Нет, ваша светлость! – старательно заорала я. – Почему вы так со мной поступаете? Чем я вас прогневила?

– Вы прекрасны, сенатор фон Эмпиреан, – покачал головой Тайрус, – но мое сердце принадлежит другой.

Он подошел к фонтану пузырящегося азота, швырнул заколку в огонь и театрально отвернулся.

Я бухнулась на колени и закрыла лицо руками, чтобы никто не увидел сухих глаз. Над толпой нависла тишина. Сквозь пальцы я видела, что император и его дама прервали танец, с любопытством уставившись на разыгравшуюся сцену. Тайрус протянул руку.

– Не согласится ли грандесса Элантра фон Пасус потанцевать со мной? – вопросил он звенящим голосом.

Музыка стихла, гармониды прекрасно чувствовали, когда следует уменьшать или увеличивать громкость. Из толпы выплыла польщенная Элантра. Настоящее волшебное видение: струящиеся черные волосы и переливающееся синее платье. В этот момент она выглядела очень красивой. Тайрус предложил ей руку, она приняла ее. Он сунул руку в карман и вытащил украшение, предназначенное для нее, – сверкающую диадему.

– Это вам в качестве залога моей любви, – произнес он.

– Спасибо, ваша светлость, – ответила Элантра, опускаясь перед ним на колени и позволяя Тайрусу закрепить украшение, отметив ее тем самым перед всем двором как объект своего интереса.

Я же, низко опустив голову, как и положено отвергнутой невесте, побрела прочь от танцпола. Притворяться, кстати, выходило все легче и легче, вид довольной Элантры и заботливо обнимающего ее Тайруса заставлял мое сердце сжиматься, хотя я и знала, что все это – только спектакль. Толпа расступалась передо мной, словно я заболела заразной болезнью. Разумеется, все визиты ко мне на виллу разом прекратятся. Ну, хоть какая-то польза.

Музыка возобновилась, Тайрус с Элантрой начали танец, а я взглянула на грандессу Цинию. Ее лицо переполняло холодное удовлетворение, тонкие пальцы сжимали подлокотники трона. Именно она сейчас казалась настоящей правительницей, а отнюдь не блондинчик, отплясывающий перед нею.

Я заставила себя перевести взгляд на Тайруса с Элантрой, кружащих по залу. Через несколько минут я успокоилась. Это всего лишь игра. Я прекрасно знала, что чувствует Тайрус, и не могла в нем сомневаться. Элантра же так и светилась в предчувствии своего триумфа. Наши с Тайрусом глаза на миг встретились, и между нами словно протянулась невидимая ниточка. Теперь мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не улыбнуться.

Я почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд и обернулась. Грандесса Циния поманила меня пальцем. Секунду помедлив, я, все так же не поднимая головы, пошла сквозь толпу, гадая, что ей от меня понадобилось. Подойдя к трону, я опустилась на колени и прижала костяшки ее пальцев к своим щекам. Выдернув руку из моей ладони, она провела ею по моим волосам и пристально посмотрела на меня.

– Прекрасно, дорогуша, ни дать ни взять – опозоренная любовница. Надо же, сколько эмоций на физиономии дьяболика! Невероятно.

– Рада, что представление вам понравилось, – пробормотала я, не зная, что сказать.

– Представление? Ах да, конечно, – она растянула губы в улыбке, но глаза на идеально гладком лице остро блеснули из-под каштановой челки. – Знаешь, о чем я размышляла с тех пор, как узнала правду?

– О чем же? – Я осторожно подняла на нее глаза.

– О твоей гувернантке.

Мое сердце остановилось.

– Да-да, – продолжила Циния, наблюдая, как кровь отливает от моего лица. – Эта самая гувернантка, так удачно прибывшая к тебе, выглядит на удивление юной. Она так не похожа на Сутеру ню Эмпиреан, лет двадцать или тридцать назад посетившую Хризантему. Кстати, а что она думает о дьяболике, заменившем сенаторскую дочь?

– Она не в курсе, кто я на самом деле, – ответила я, чувствуя, как колотится мое сердце. – Сутера никогда не видела меня прежде и прибыла сюда по собственной воле, чтобы поддержать в трудную минуту.

– Правда? Но не ты ли говорила, что она учила тебя этикету?

Точно, именно так я ей и сказала.

– Следовательно, эта гувернантка – соучастница преступления. И пусть Тайрус выторговал у меня твою жизнь, излишняя, которая сует нос в дела грандства, меня оскорбляет. Почему бы мне не отдать приказ о ее аресте…

Мои ладони сами опустились на руки Цинии, прижимая их к подлокотникам. Я склонилась к ней, едва удержавшись, чтобы не вцепиться ей в горло.

– Не смейте даже приближаться к ней! – прошипела я, но Циния и бровью не повела.

– О, вот теперь я вижу, что ты настоящий дьяболик.

Она махнула кому-то рукой. Скорее всего, подала сигнал своим наемникам быть начеку. Я даже не обернулась посмотреть. Циния спокойно сбросила мою руку с подлокотника, я не сопротивлялась, понимая, что здесь мне с ней не справиться.

– Итак, Сидония Эмпиреан жива. Я это подозревала.

Меня охватил гнев. Хотелось убить ее, но сейчас было не время и не место. Она наверняка позаботилась о своей безопасности. Я сделала назад шаг, потом другой.

– Да не волнуйся ты так, – насмешливо сказала Циния, увидев ужас на моем лице. – Она в безопасности. Пока, по крайней мере.

Я отвернулась и глубоко вдохнула воздух, которого внезапно стало не хватать. Циния встала и приблизилась ко мне почти вплотную, тонкие пальцы сжали мое плечо, я почувствовала ее дыхание на своей шее.

– Скажи мне, дьяболик, ты ведь понимаешь, что когда все закончится, у этой истории будут определенные последствия. Если ты небезразлична Тайрусу, зачем ему позволять жить Сидонии Эмпиреан и возвращать ей ее имя? Грандство ни за что не позволит избежать наказания вам обеим.

– Он что-нибудь придумает, – твердо сказала я. – А если нет, то для меня выбор очевиден.

– Ну разумеется. Но позволит ли он тебе умереть? Позволит? Если так, не очень-то он тебя и любит. Впрочем, я всегда считала любовь самой летучей субстанцией во вселенной. Она извергается, вспыхивает, а затем испаряется без следа…

Я оглянулась, но Циния смотрела не на меня, а на танцпол. Я проследила за ее взглядом и увидела Рандевальда фон Домитриана. Ее сына, против которого она устроила заговор.

– Любовь предаст тебя, Немезида дан Эмпиреан. И если тебе хватит мудрости, ты никогда не забудешь мои слова.

Элантра Пасус благородством не отличалась. В последующие безумные дни она каждый раз старалась бросить на меня триумфальный взор, когда я встречала их с Тайрусом, шествующих под ручку. Я добросовестно разыгрывала из себя отвергнутую, отводила глаза, изучала свои руки. Как бы то ни было, с тех пор, как Циния узнала правду о Сидонии, притворяться взволнованной было несложно. Я послала к Тайрусу челядинку с запиской, но он, похоже, не разделял моих опасений.

«Уже совсем скоро она не сможет доставить нам никаких хлопот, – написал в ответ Тайрус в приват-письме. – Следуй нашему плану и ничего не бойся».

И все же я боялась. От страха за Сидонию мне становилось плохо. Закрыть глаза на то, что Циния выведала наш секрет, у меня не получалось, в голову то и дело закрадывались мысли об убийстве императрицы. Но это было бы некстати. У Тайруса имелся план, Цинии следовало умереть от руки Рандевальда, а не от моей.

Однажды, во время традиционной «парилки» после службы в Гелиосфере, я обнаружила, что сверлю взглядом Цинию, сидящую в противоположном углу комнаты, размышляя о последствиях ее смерти. Краем глаза я заметила, что ко мне приближается громадная тень. Это оказался черноволосый дьяболик, Кат.

– Его величество желает, чтобы вы насладились с ним парами в его отдельном кабинете.

– Вместо челяди император отправляет с приглашением дьяболика? – удивилась я.

– Его величество очень настаивает. А челяди могло оказаться не по зубам убедить вас в безотлагательности дела.

Я неуверенно покосилась на Тайруса с Элантрой, вместе вдыхающих легкие облачка сизоватого пара, и последовала за Катом.

Император редко пользовался отдельным кабинетом. Рандевальд был чрезвычайно общительным человеком, не склонным к уединению. Однако сегодня, войдя в полутемную комнату, я обнаружила его развалившимся в кресле. Рядом лежали несколько использованных флаконов.

– А, Сидония Эмпиреан! Иди-ка сюда. Садись. – Он ткнул пальцем в подушку, лежавшую у подножия кресла.

В тени позади Рандевальда я разглядела Живодера, пристально уставившегося на меня. Подошла, опустилась на подушку и подняла глаза на императора, чье лицо уже оплыло от наркотиков. Несколько недель назад я не могла даже подумать о том, чтобы находиться так близко от него и не напасть. Теперь, когда я знала, что Сидония выжила, мой гнев и ненависть остыли. Сейчас я могла смотреть на него бесстрастно. Относительно, конечно, ведь он был дядей Тайруса и его врагом, препятствием на пути к трону. Истинный возраст Рандевальда вкупе с потасканностью явственно проступали сквозь фальшь-молодость. Передо мной сидел испуганный параноик, развращенный властью, к тому же оказавшийся много глупее всех своих врагов.

– Как я заметил, мой племянник бросил тебя?

– Да, ваше величество. – Я скромно опустила глаза.

– Он сказал мне, что жаждет жениться на Элантре Пасус.

– Похоже, что так.

Рандевальд хрипло рассмеялся и глубоко вдохнул из нового флакона. Задержал пар, потом с шумом выдохнул.

– Какое-то дурновкусие, на мой взгляд. Видимо, он действительно сумасшедший. А то в последнее время я начал было сомневаться на его счет.

Я молча смотрела на императора, не понимая, зачем ему понадобилась.

– Видишь ли, – продолжил Рандевальд, – я начал подозревать, что Тайрус играл, как бы это сказать… некую роль. Уж слишком быстро он поумнел.

Я промолчала.

– Ты могла бы развеять мои сомнения, милочка, если тебе хоть что-то известно. Ведь мы оба обмануты моим племянничком.

– Мне кажется… – я постаралась припомнить подробно Тайрусовы инструкции. – Думаю, он боится вас, ваше величество.

– Боится?

– Да, ваше величество. Причем смертельно.

– Меня?

– М-м-м… не только.

Дьяболики напряглись, император резко выдохнул и выкатил глаза.

– Значит, моей матери?

– Именно. Дело в том, что Тайрус отверг ее предложение, – пробормотала я, вцепившись в юбку. – Поверьте мне, он на самом деле его отверг.

– Предложение? – вскинулся Рандевальд.

– Я не совсем в курсе этой истории, но вроде как слышала, что грандесса Циния несколько… разочарована вашей… зачисткой несогласных. Ей не понравилось ваше решение.

– Да, моя мать была против, – прищурился он.

– И тогда она обратила свой взор на Тайруса. Сперва все выглядело достаточно невинно. Грандесса начала консультировать внука по поводу его болезни, учила, как заставить себя отрешиться от голосов и выглядеть более презентабельно на публике…

– Неужели?

– Ваше величество, может… – начал было Живодер, но император оборвал его.

– Молчи, дьяболик! Я хочу выслушать. А скажи-ка мне, милочка, по этой причине поведение Тайруса так изменилось? Моя мать что-то напела ему в уши?

– Да, она пытается извлечь выгоду из его душевного недуга, – ответила я и бросила быстрый взгляд на нервничавших Ката с Живодером.

Неужели они подозревают, что я намеренно ввожу Рандевальда в заблуждение? Лгу ему?

– После странного происшествия с ракетой, – поспешно продолжила я, – Тайрус очень испугался. Грандесса Циния сказала ему, что это вы стоите за нападением, а она готова защитить его, но с одним условием: он женится на Элантре Пасус и вообще сделается благочестивым гелиоником. Сдается мне, она планирует как можно скорее возвести Тайруса на престол, хотя помраченный рассудок бедняги не позволяет ему вполне осознать происходящее. Пока он просто боится открыто отвергнуть ее так называемую помощь, однако болезнь делает Тайруса уязвимым к манипуляциям вашей матушки.

– Да, – выдохнул император. – Да, все так…

– Ваше величество, – Живодер положил руку на плечо Рандевальда, – вы уже превысили свою дозу. Вы нуждаетесь в отдыхе.

– Я не ребенок, которому требуются твои ценные указания! – рявкнул тот. – Я только что узнал о заговоре!

– Это неблагоразумно. Вы не должны прислушиваться к словам этого создания, – заметил Живодер.

– Это не заговор! – торопливо возразила я. – Тайрус не заговорщик, он жертва… Эй! Убери руки!

– Вы должны уйти, грандесса Эмпиреан, – Кат уже тащил меня к выходу.

Его мощь много превышала мою собственную, будь я обыкновенным человеком, он бы уже переломал мне кости. Я постаралась не слишком дергаться, чтобы не обнаружить свою истинную силу. Император же спорил с Живодером, до меня донесся обрывок фразы дьяболика:

– …ненадежна. Вы можете заметить это по ее лицу…

Но в этот момент Кат вытолкал меня из комнаты, и их голоса стихли. Кат смотрел на меня своими черными глазами. Я, продолжая играть роль, запричитала:

– Да как ты смеешь…

– Воспользуюсь понятным тебе языком, – Кат склонился к самому моему лицу. – Еще раз приблизишься к императору, шею сверну.

От этой угрозы я окаменела. Неужели он знает, кто я такая? Нет-нет, это невозможно! Прежде чем я успела потребовать объяснений, Кат скрылся за дверью кабинета.

Итак, дьяболики поняли, что я врала. Оставалось надеяться, что паранойя императора перевесит суждение его охранников. Тайрусу же я отправила приват-письмо:

Теперь нужно было ждать, когда семена дадут всходы. Как только император потребует от Тайруса объяснений, умненький Тайрус завершит начатое.