Глава 44

При виде принца, входящего на нашу виллу, Сидония опустилась на колени и прижала его пальцы к своим щекам.

– Сенатор фон Эмпиреан вышла…

– Дония, все в порядке, – выглянула я из-за спины Тайруса. – Он знает.

Она напряглась, ее ланьи глаза расширились. Тайрус тоже ошеломленно уставился на нее, забыв вынуть ладонь из рук Донии. На его фоне она казалась совсем маленькой и слабой.

– Знает?..

– Все, – кивнул Тайрус. – Сенатор фон Эмпиреан, примите мои соболезнования в связи с гибелью вашей семьи.

– Благодарю, – ответила она.

Тайрус, необычайно взволнованный, полуобернулся ко мне. Сердце у меня екнуло. Всего несколько минут назад он думал, что между нами все окончательно прояснилось, и даже не представлял, как ошибается.

– Немезида мне все объяснила. Признаюсь, я все еще не пришел в себя.

– Надеюсь, что не доставила хлопот вашей светлости, – застенчиво пробормотала Дония.

Тайрус огляделся, внимательно изучая нашу виллу. Изысканная обстановка комнаты бледнела в сравнении с великолепием «Александрии».

– Признаться, – рассеянно начал Тайрус, – это действительно серьезная проблема. Выдавать себя за сенатора – преступление, караемое смертной казнью. Когда вы будете восстановлены в правах… Ну, когда мы изыщем для этого возможность… Многие гранды принимают Немезиду за вас… Когда я стану императором, мне потребуется время и их поддержка, чтобы войти в силу. Я не могу объявить Немезиду самозванкой и ожидать, что они просто простят ее. То, что им пришлось взаимодействовать с дьяболиком как с равным, они сочтут за личное оскорбление и потребуют наказания.

– О, ваша светлость! – Дония прижала руку ко рту. – Пожалуйста, не позволяйте им причинить ей боль! – Она вновь упала на колени. – Защитите ее! Я жить без нее не могу!

Ее слова всколыхнули во мне старые воспоминания: последние несколько недель в крепости Эмпиреанов. Сидония угрожала убить себя, если я умру. Расчувствовавшись, я опустилась рядом с ней и обняла. Она же не сводила взгляда с Тайруса. Он обеспокоенно смотрел на нее.

– Я сделаю все, чтобы спасти Немезиду, сенатор фон Эмпиреан. Но если я не одолею своего дядю, все эти пожелания будут пустыми.

– Но если вы одержите победу…

– Тогда Немезида останется жива. – Тайрус опустился рядом с нами и взял Сидонию за руку. – Клянусь! – яростно сверкнул он глазами.

Глубоко вздохнув, я всем своим сердцем почувствовала, что единственное, в чем я могу быть уверена, это в любви Тайруса. Выражение его лица смягчилось, словно он прочитал мои мысли.

– Ее жизнь значит для меня больше, чем вы можете вообразить, сенатор.

– Немезида, – Сидония высвободилась из моих рук и посмотрела на Тайруса, – я бы хотела поговорить с его светлостью наедине.

– Хочешь, чтобы я вышла? – мне потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что это – приказ.

– Да, – ответила Дония, даже не взглянув на меня.

Я так долго была Сидонией Эмпиреан и несла ответственность за собственные поступки, что отвыкла находиться в роли подчиненной. И не просто подчиненной. Я вновь стала Немезидой дан Эмпиреан, а Сидония – моей владелицей. Эта ситуация, бывшая прежде естественной, теперь казалась мне странной и неприятной. Я знала, что Дония никогда не считала меня собственностью, наши отношения нельзя было представить отношениями хозяйки и рабыни. Однако сейчас она просто посчитала, что ее воля – закон для меня. Тайрус, похоже, понял, о чем я думаю.

– Если это касается Немезиды, она должна остаться.

– Нет, – покачала головой я, решив, что если Донии нужно поговорить с Тайрусом наедине, пусть поговорит. – Я вас покину.

С этими словами я вышла, оставив обоих аристократов беседовать с глазу на глаз. Минуты шли. Через полчаса, заскучав, я принялась подтягиваться на турнике. Наконец, появилась Дония и молча посмотрела на меня. Выражение ее кроткого лица я не могла расшифровать.

– Тайрус ушел? – спросила я, спрыгивая на пол.

– Да. Я сказала ему, что теперь мне бы хотелось поговорить с тобой.

То есть она не собиралась посвящать меня в предмет их разговора. На моем лице, должно быть, появилось разочарование, потому что Дония нахмурилась:

– Он очень за тебя беспокоится.

– Да, я знаю.

– Очень, – повторила она с нажимом. – Он обожает тебя, Немезида. Безумно любит.

Мое лицо вспыхнуло. Она пытливо взглянула на меня.

– И ты тоже его любишь. – Сидония наклонила голову и принялась расправлять свою юбку. – Скажи, ты ему доверяешь? – спросила она наконец.

– Я уже тебе говорила.

– А ты помнишь, что случилось на Больших Гонках? – ее ладошки сжались в кулачки. – Ты ведь сама сказала, что Тайрус приложил руку к той аварии.

– Ну, да, – ответила я, удивляясь, к чему этот разговор. – Он сам мне сказал.

– Ты ведь понимаешь, что пилот погиб, Немезида? И тебя не смущает, что Тайрус может забрать у человека жизнь?

– Это была всего лишь случайность…

– Да ну? Он ведь знал, что это опасно. И все равно рискнул человеческой жизнью в политической игре. Тот, кто легко приносит в жертву одного, принесет в жертву и других.

Я тщательно обдумала ответ. Такой подход кажется логичным людям вроде Тайруса или меня, но для Донии он был дикостью.

– Он же не желал его смерти. А мне кажется, что надо учитывать и намерения. Кроме того, – саркастически улыбнулась я, – меня тоже нельзя считать невинной овечкой. Ты своими глазами видела, как я убивала.

– Это другое, – тихо возразила она, поморщившись.

Я промолчала, но про себя подумала, что никакой разницы нет. Сутера ню Эмпиреан не должна была умирать. И уж ее-то смерть на случайность не спишешь.

– Просто я… беспокоюсь, Немезида.

– Если ты беспокоишься обо мне, то не стоит. Это мой долг – защищать тебя, а не наоборот. О чем вы говорили? У тебя странное настроение.

Дония подошла к одному из окон и уставилась в небо. Солнечный свет озарял ее непривычно светлые волосы.

– Помнишь, что я сказала перед тем, как ты покинула крепость? Что умру, если потеряю тебя?

– Такое разве забудешь? – хрипло спросила я, встречаясь глазами с Сидонией.

– Ты мне небезразлична, Немезида. Я тебя обожаю. Очень-очень. Возможно, даже… в том же смысле, что и Тайрус. Вот, теперь я абсолютно честна с тобой.

– Не думаю, что… – начала было я и замолчала.

Вначале мне показалось, что она не совсем понимает, какие отношения связывают нас с Тайрусом, но потом до меня дошло, что я ошибаюсь. Вспомнила ее реакцию на мое предложение закрутить романчик с Гладдиком. Тогда я вообразила, что она ревнует его ко мне, а оказалось – наоборот, меня – к нему.

– Ты стала чем-то постоянным в моей жизни, – продолжила Дония тихим и далеким голосом. – Когда мать ругала меня, а отец с головой уходил в свою работу, ты одна оставалась со мной. Ты – это все, что мне было нужно. Когда я посещала социальные форумы, чтобы найти себе партнера, то понимала, что никто из этих аристократов на самом деле мне не нужен. У меня уже есть все, что требуется. Я просто хотела, чтобы ты всегда оставалась со мной. Мне очень тяжело, когда ты так смотришь на Тайруса, Немезида. Это прекрасно, что ты наконец испытываешь чувства, но как же быть со мной?..

– Ох, – это было все, что я могла сказать. – Дония… – начала я, но она подняла дрожащую руку, на ее щеках горел лихорадочный румянец.

– Не надо ничего говорить. У тебя никогда не было выбора, любить меня или нет. Ты обязана была меня любить. Ты не была хозяйкой своим чувствам, а мне не хотелось этим пользоваться. Сама знаешь, я никогда так не делала. И никогда не сделаю.

– Теперь мне не требуются химические препараты, чтобы оставаться привязанной к тебе. Я… – слова все никак не хотели выговариваться, даже после общения с Тайрусом. – Я действительно тебя люблю, Дония. Ты спасла мне жизнь, когда убили всех дьяболиков, хотя совершенно не обязана была этого делать. Ты считала меня Немезидой Эмпиреан, а не какой-то там «дан». Тогда мне казалось, что это глупости, но после того, как…

– Что? – ее голос сорвался.

– Теперь я начинаю понимать, о чем ты говорила. И вижу, какой замечательной ты всегда была, – я отвернулась. – И какая удивительная ты сейчас. Ты стала моим лучшим другом, хотя могла бы просто владеть мною. И никогда не считала меня вещью, даже в то время, когда я сама полагала себя таковой.

В глазах Донии стояли слезы.

– Ты действительно опасаешься, что с Тайрусом что-то не то? Мне очень важно твое мнение.

– Нет, Немезида. Не бери в голову. Если ты испытываешь к Тайрусу чувства, я желаю тебе счастья. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива. Поверь мне.

– Почему ты так говоришь? – подозрительно спросила я. – О чем вы беседовали с Тайрусом? Ты меня пугаешь.

Дония подошла ко мне и прижала мои пальцы к своим щекам.

– Пожалуйста, не бойся ничего. Мы просто с ним обсудили, как дорога ты нам обоим. И он обеспокоил меня тем, что сказал о выборе.

– О каком еще выборе?

– Трудно объяснить. Кажется, он считает, что мне не удастся легко вернуть себе имя. Еще он очень волнуется из-за тебя. И это здорово. Действительно здорово. Уверена, он что-нибудь придумает. А теперь давай закончим этот разговор, у меня разболелась голова, – Дония помассировала виски. – Не принесешь мне опиумное притирание?

Ее слова меня не успокоили. Я отыскала мазь, но желание разговаривать к Сидонии уже не вернулось. Она села у окна, уставившись наружу зрачками размером с булавочную головку. Когда я села рядом, она выглядела совершенно довольной. Я слушала ее дыхание, вспоминала о нашей жизни в крепости, размышляла о сегодняшнем прерванном разговоре.

Ничто не могло меня успокоить. Мы трое балансировали на краю пропасти, рискуя свалиться в темную пустоту, а что нас ждало на ее дне, не знал даже дальновидный Тайрус.