Глава 39

Дония обнаружила меня, когда я стучала кулаками по каменной глыбе. Я сама купила для нее этот камень. Он был достаточно мягкий, чтобы по нему можно было работать самыми простыми инструментами. Мне казалось, что Дония будет рада время от времени отвлекаться от чтения и заняться скульптурой. А в итоге я сама разбила каменюку, представляя Тайруса с Элантрой и получая мрачное удовольствие от боли в руках.

– Сейчас я тебя развеселю, – уныло буркнула я Донии. – Похоже, Тайрус собрался взять в жены Элантру. Она будет нашей новой императрицей.

– Элантра Пасус? Быть того не может!

– Может. Грандесса Циния выбрала ее в качестве будущей супруги для Тайруса, а тот не протестовал. Считает, что сотрудничество с бабкой укрепит его позиции.

– Это он тебе так сказал?

С колотящимся сердцем я посмотрела на Донию. По моим кулакам текла кровь. Перед глазами стояли картины случившегося во время послеобеденного отдыха.

Я, разумеется, не чувствовала на себе воздействия интоксиканта. А Циния вообще воздержалась от его приема. Однако Тайрус с Элантрой приняли по пузырьку. Как и император, вдохнувший целых три, после чего забрался верхом на одну из своих платиновых статуй и стал изображать, будто скачет на лошади.

Под бдительным взглядом Цинии я прикинулась, что на меня тоже действует наркотик, и завертелась на месте, исторгая из себя звуки, которые должны были сойти за безумный смех. В то время как Тайрус закружил Элантру в каком-то танце, под музыку, слышимую только им. Я не могла отвести от них глаз. Они действительно были прекрасной парой: он – красивый, высокий, широкоплечий; она – яркая, темноволосая. Настоящие император с императрицей. Грандству понравится этот союз. Элантра и Тайрус были словно созданы друг для друга. Решив, что с меня хватит, я вышла из комнаты, чувствуя на себе взгляд Цинии.

Теперь, когда я обо всем этом вспоминала, в горле у меня вновь разлилась желчь. Снова двинула кулаком по камню, чувствуя злобное удовлетворение от того, как он крошится под моими ударами.

– Элантра – наследница рода Пасус. Это значит, что она представляет прямую угрозу для тебя… для нас, – заметила Дония, глядя, как я разношу камень в пыль. – Если она станет императрицей, мы будем в опасности.

– Нет.

Ее слова меня удивили. Я посмотрела на Сидонию, чувствуя себя полной дурой из-за того, что даже не вспомнила об этом. Мне стало стыдно. Ведь я – ее защитница. Почему же эта мысль не пришла мне в голову? Вновь посмотрела на Донию. Она была такой беззащитной и одинокой, на всем свете у нее не было никого, кроме меня. Мой гнев и смятение испарились. Я не имела права чувствовать себя обиженной. Ведь мне было явлено чудо. Величайшее чудо, о котором только может мечтать дьяболик.

– Нет, Дония, она для нас не опасна. Тайрус силен. Это он будет повелевать гелиониками, а не они им. Я помогу ему выжить, а в качестве награды попрошу восстановить тебя в правах. Потребую твоей безопасности и… прощения за обман.

– А как насчет тебя самой? Что получишь ты? – Нахмурившись, она шагнула ко мне.

– Твою безопасность, я же уже объяснила.

– Немезида, ты должна попросить что-нибудь, что нужно лично тебе.

– Я не хочу оставаться при дворе, – выпалила я.

Да, пожалуй, убраться отсюда – это то, чего мне бы действительно хотелось. И чем скорее, тем лучше. Лучше всего – еще до того, как Тайрус усядется на трон. Видеть императора Тайруса и императрицу Элантру, правящих вместе, было бы выше моих сил. Я бы не выдержала.

Выходит, я ревновала.

Осознание того, чем именно является это уродливое, мучительное чувство, повергло меня в шок.

– Сенаторам никогда не требовалось жить в Хризантеме, – мягко сказала Сидония. – Не думаю, что после свержения Рандевальда нам придется остаться при дворе. – Она взяла меня за руки и принялась осматривать кровоточащие костяшки. – Мы с тобой сможем вернуться и попробовать восстановить крепость Эмпиреанов. И все станет как прежде.

Я кивнула. Меня переполнила тоска по времени, когда жизнь была простой, мои дни были заполнены заботой о Сидонии и упражнениями, а я сама не мечтала ни о чем, кроме того, что у меня уже было.

– Только ты и я, – тихо продолжила она. – Тебе бы этого хотелось, Немезида?

Она подняла на меня испытующий взгляд. В эту минуту ее лицо было настолько уязвимым, что мне сделалось не по себе. Неужели она думала, что я могу сказать «нет»?

– Да, мне бы этого очень хотелось. – Я осмотрела ущерб, понесенный камнем. – Вот, хотела подарить его тебе для скульптуры. Вроде еще кое-что сохранилось.

Дония подошла к глыбе, дотронулась до выщерблин, оставленных моими кулаками.

– Не стоит, – улыбнулась она. – Мне нравится, что в итоге получилось у тебя.

Я смотрела на камень, расколотый моими гневом и ревностью. Вот, оказывается, как выглядит привязанность дьяболика: уродливый, разбитый, окровавленный валун.