Глава 30

На подлете к Люмине нам пришлось затормозить, чтобы обойти стороной пятно злокачественного пространства, образовавшегося после взрыва звездолета несколько лет назад. Тайрус отправился к самому большому иллюминатору «Александрии», чтобы увидеть пятно своими глазами. Я присоединилась. Было любопытно, чего же так боятся люди.

Зрелище меня удивило. Так называемое злокачественное пространство походило на полосу света среди межзвездного мрака. Как я ни пыталась убедить себя, что передо мной нечто ужасное, видела только яркую ленту, напоминавшую солнечный протуберанец. Я сказала об этом Тайрусу.

– Внешность обманчива, – заметил он. – Свет, говоришь? Этот свет отнюдь не исходит от самого злокачественного пространства. Это светится водород, оставшийся от разорванных им звезд. Можно сказать, что разрыв пространства поглощает, затягивает в себя материю. Мы наблюдаем умирание данной солнечной системы. Вот чего страшатся люминарцы. Их планета находится всего лишь в трех световых годах отсюда. А мы продолжаем использовать те же самые двигатели, что и тысячи лет назад. Только теперь позабыли даже принципы их работы. Перед тобой результат нашего невежества: проблема, которую мы не в состоянии разрешить.

Я вновь уставилась на мертвую щель, образовавшую виртуальную рану в космосе, на световую ленту с бледно-лиловыми краями и, кажется, почувствовала в ней нечто угрожающее. Я поняла, что смотрю на само забвение.

– Мы совершенствуем наши химические пороки и ритуалы поклонения звездам, – продолжил Тайрус. – Звездолеты взрываются все чаще и чаще, а мы просто закрываем на это глаза. Грандство будет игнорировать происходящее до тех пор, пока еще есть куда бежать, а потом злокачественное пространство поглотит весь космос. В каком-то смысле, – в голосе принца зазвучали едкие нотки, – мы это заслужили. Но почему должны страдать все остальные? Если я могу это остановить, значит, я должен это сделать. – Он отвернулся от иллюминатора, и на его лбу запульсировала жилка. – С меня хватит, насмотрелся. Ты еще не передумала насчет спарринга?

– А ты что, уже оправился от первого боя? – спросила я, удивленная его упорством.

– Просто хочется отвлечься.

Когда мы сражались с ним в первый раз, я держала руки за спиной. Однако быстро поняла, что надо было заодно и ноги связать. Тайрус двигался довольно быстро для обыкновенного человека. Меня даже удивила сила его ударов. Пропусти я хоть один – без сомнения, потеряла бы равновесие. Затем я с разворота двинула его в грудь. Затрещали кости. Тайрус пролетел через всю комнату и с отвратительным чваканьем врезался в стену. Несколько секунд он лежал, судорожно хватая ртом воздух и держась за ребра, потом среагировали робомедики и окружили его плотным строем.

Я же буквально окаменела и пришла в себя только при виде робомедиков.

– Ваша светлость! – растолкав машины, я кинулась к Тайрусу.

Я же знала, знала, что именно этим все и закончится. Как я могла согласиться на подобный идиотизм?

Когда робомедики провентилировали легкое и зафиксировали ребра, так что Тайрус смог говорить, он сел и сплюнул кровь, уставившись на меня, затем вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:

– Ты потрясающая!

– Чего? – ошеломленно пролепетала я, в ужасе ожидая гневного продолжения, но в его голосе было только чистое обожание.

– Нет, я понимаю: грубая сила, скорость… Но где ты выучилась этим приемам?

Я помрачнела. Обычно я избегала любых расспросов о жизни в коррале, но раз уж он чуть не умер от моей руки, наверное, следовало ему ответить.

– Меня обучали с визуальными вспомогательными средствами.

– Что это значит?

Тайрус приподнялся, поморщившись. Робомедики все еще ползали по нему, словно крупные жуки, обрабатывая ушибы, оставшиеся после полета через всю комнату.

– В загон проецировали голографическое изображение людей, выполняющих боевые приемы, – запинаясь, произнесла я, с трудом облекая в слова полузабытые воспоминания. – Кроме как смотреть на них, делать там было нечего. При этом я заметила, если повторять движения, меня вознаграждают.

– Вознаграждают? Чем же? – Тайрус присел на корточки, позволяя робомедикам подобраться к поврежденным местам, и с жадным интересом уставился на меня.

Надо, же, императорский наследник, которого я чуть не прикончила, интересовался моей жизнью.

– Ну, едой посытнее, – с недоумением произнесла я, гадая, зачем ему это нужно. – Еще уменьшением шума.

– Шума?

– Ага. Неприятное такое гудение. Громкость уменьшали, если я заслуживала похвалы хозяина.

– Отвратительно.

– Тем не менее, это работало, – пожала плечами я.

– Насколько мне известно, – нахмурился он, – у дьяболиков превосходная врожденная способность повторять движения, которые они когда-либо видели, но я понятия не имел, что обучение ведется под принуждением.

– Это работает, – повторила я и протянула ему руку, помогая подняться.

– Давай еще раз?

– Сейчас? – вытаращилась я на него. – После того, как ты едва…

– Мне уже лучше. Теперь я знаю, чего от тебя ждать. Пойдем, я готов.

Неужели близкая смерть его ничему не научила? Наверное, он действительно был ненормальным. Но я, к счастью, нет.

– Ни в коем случае.

– Немезида, я настаиваю.

Его упрямый взгляд показался мне до боли знакомым.

– Нет, пока ты не наденешь защитный костюм.

До этого он наотрез отказывался его надевать.

– Ладно.

– И бить я тебя не буду, – быстро добавила я.

– Не пойдет. Я должен научиться держать удары. – Он соскреб присохшую ко лбу кровь. – Я уже многому научился в этом бою. У меня никогда не было спарринг-партнера, все боялись меня поранить. Так что колоти меня сколько влезет.

Нет, он действительно псих!

– Лучше бы не надо, ваша светлость. Ничем хорошим это не кончится.

Но Тайрус так горячо настаивал, что я сдалась. Мы провели еще один раунд. На сей раз, несмотря на его ворчание, я воздерживалась от ударов. Напротив, специально пропустила несколько, чтобы оценить его силу. Она оказалась немалой. От одного тычка у меня даже перехватило дыхание, и я машинально ответила на него, набросившись и сломав Тайрусу руку.

Пока робомедики сращивали кости, вправляли плечо, возились со сломанным носом и распухшими губами, он сидел с каменным лицом, стараясь скрыть боль. Мне оставалось только смотреть, скрежеща зубами.

– Ну как? Теперь ты доволен?

– Но я же в итоге достал тебя? Достал? – Он беззвучно рассмеялся.

– Угу, аж костяшки пальцев заболели от ударов по твоей тушке.

Но Тайрус только весело улыбнулся, что никак не вязалось с ситуацией. Наконец робомедики закончили. Он помахал рукой и скривился.

– Еще разок?

– Ну нет! Я… Я устала, – быстро нашлась я.

– Устала? Ну да, конечно… – Его глаза сверкнули. – Ты просто устала, а вовсе не щадишь мое самолюбие, поняв, что я на пределе. Не нужно этого, Немезида, хотя я и ценю твое благородство.

Я опустилась на колени рядом с этим странным юношей. Неужели я единственная, кто видит его истинное лицо? Умный, проницательный, невероятно жизнерадостный, готовый принимать удар за ударом в надежде, что это его укрепит, даже если никто и никогда не увидит его храбрости. Любопытство – странное чувство. Прежде оно посещало меня нечасто. Вопрос разъедал меня изнутри, пока я его не задала:

– Зачем, ваша светлость? Зачем нужно учиться драться со мной? Тебе грозят, скорее, яд в бокале или кинжал в спину, против чего физическая сила бессильна.

Тайрус привалился к стене, запрокинул голову и задумался над ответом. В рассеянном свете на лице четко проступили веснушки. Сейчас он выглядел гораздо моложе своих девятнадцати лет.

– Напасть на меня могут как угодно. И если мне суждено умереть, я умру, сражаясь, защищая себя что есть сил, а не подставлю покорно шею, как утка под нож повара. – Он сжал зубы, его взгляд стал отстраненным. – Моя мама погибла, когда мне было восемь лет. Ты, конечно, слышала, эту историю.

– Нет, – ответила я. – Историей у нас увлекалась Сидония, не я.

Он с тоской взглянул на меня, и мне стало жаль, что из-за моего невежества ему приходится заново обо всем вспоминать.

– Ее убили как раз не коварством или ядом. Моя мать была очень осторожна и осмотрительна. В тот день мы нанесли визит одному из наместников, но моя бабка его подкупила. На виллу ворвалась толпа наемников. Я ничего не мог сделать.

Горечь, с которой он это произнес, удивила меня.

– Разумеется не мог. Тебе же было всего восемь.

– Да, конечно, – сухо произнес он, пожимая плечами. – В общем, они убили ее, а я спрятался. – Он не сводил глаз со своего кулака. – С тех самых пор я продолжаю прятаться, только иным способом. – Он помолчал. – Наверное, ты считаешь меня трусом.

– Нет, – ответила я удивленно, но он даже не взглянул в мою сторону.

Моя рука вдруг сама потянулась к нему, но этот импульс меня смутил, и я ее отдернула.

– Совершенно очевидно, – задумчиво произнесла я, – что ты поступил так, чтобы выжить. Непонятно только, почему твои родственники оказались такими…

– Кровожадными?

– Многочисленными. Зачем твоя бабка нарожала столько детей? Чтобы потом убивать их ради одного-единственного? Матриарх Эмпиреан, бывало, говорила, что респектабельные семьи ограничивают количество наследников, чтобы избежать подобных неприятностей.

– Это все мой дед, – вздохнул Тайрус. – Он прожил очень недолго, всего девяносто три года, но настаивал, чтобы у него было столько детей, сколько он сможет содержать. Какая-то извращенная гордыня самца, как мне представляется. Моя бабушка согласилась выносить и родить только одного ребенка, то есть Рандевальда. Так что дедушка взял ее генетический материал и соорудил новых детей без ее согласия. При этом требовал естественного рождения, а не выращивания в инкубаторе. И это еще хорошо, иначе претендентов на престол были бы сотни. Как только он ослабел, Циния принялась за ликвидацию конкурентов Рандевальда.

– Император ей не доверяет. Я сама видела. Она усадила его на трон, а он все равно ее боится.

Тайрус усмехнулся. Последний робомедик как раз закончил возиться с порезом на груди принца.

– После того, как ты видел, что скорпион множество раз жалил других, трудно убедить себя в том, что он – твой друг. Помимо своей воли ты будешь ждать, когда же он цапнет и тебя. Это одна из причин, почему Рандевальд так и не женился и не завел детей. Он опасается, что внуки понравятся Цинии больше, чем он, и его устранят.

– Так вот почему он благоволит к тебе.

– Ну да. А Циния меня терпеть не может. Я пережил ее зачистку и протянул достаточно долго, чтобы войти в доверие к дяде. Более того, благодаря моему сумасшествию – заручиться его покровительством. Сейчас она не решается нанести удар. По крайней мере до тех пор, пока я не оступлюсь и не покажу себя угрозой для Рандевальда. Тогда он позволит ей меня уничтожить. Как бы то ни было, он мне симпатизирует, поскольку я – его единственный бастион против матери.

Я в изумлении слушала рассказ. Судя по всему, мне очень повезло, что у меня не было семьи. Разве что считать семьей других дьяболиков с общим со мной ДНК.

– Теперь ты понимаешь, почему я хочу сражаться с тобой, Немезида? Ты – великолепный боец, и я с радостью приму любой вызов от тебя. Только бои с самыми опасными бойцами сделают меня сильнее.

От его слов в груди у меня потеплело. Никто, кроме Донии, не ценил того, чему я могу научить, всегда рассматривая меня исключительно с утилитарной точки зрения.

– Сделаю все, что в моих силах, – пообещала я ему.

Остаток пути в субпространстве прошел довольно однообразно. Службы в Гелиосфере; иногда – обеды с Нивени, если она не возражала против моей компании, что случалось нечасто; беготня по звездолету за Карателем, которому нужно было куда-то девать свою энергию. И ежевечерние тренировки с Тайрусом.

Я всегда давала ему фору. Иногда даже связывала себя, ограничивая диапазон движений. Я настаивала, чтобы он всегда надевал защитный костюм. Иногда я давала ему оружие, а сама билась голыми руками. Но дни шли, и ему требовалось все меньше и меньше форы.

И не потому, что сила Тайруса сравнялась с моей. Вовсе нет. Просто он начал потихоньку примечать, как я двигаюсь и как веду бой. Начал предугадывать мои действия. А однажды, когда мы надели экзоскелеты, чтобы увеличить силу и выйти далеко за пределы возможностей гуманоидов, настолько далеко, что разница между дьяболиком и человеком совершенно стиралась, он меня победил. Я вдруг оказалась на полу. Покрытая металлом рука прижимала мою покрытую металлом руку, а покрытые металлом ноги опутывали мои. Тайрус навалился, при этом держась на таком расстоянии, чтобы я не могла ударить головой. Проанализировав ситуацию, я сказала:

– Сдаюсь.

– Сдаешься? Правда, что ли? – хрипло дыша, переспросил он.

– Ты побил меня, ваша светлость.

– Ну, что же… Нет, ведь это ж надо! – Он отпустил меня, встал на ноги и сам протянул мне руку, помогая подняться. – Слушай, Немезида, когда мы наедине, зови меня просто Тайрус.

– Тайрус, – повторила я, это было непривычно.

– Правильно, – довольно улыбаясь, он смотрел на меня. – Однако без экзоскелета я бы тебя никогда не побил.

– Разумеется, нет.

– Спасибо, Немезида, – искренне поблагодарил он.

Настала моя очередь улыбаться. Во время нашего путешествия он занимался еще и самостоятельно, и я не была уверена, что его успехи – целиком и полностью моя заслуга. Но, несмотря ни на что, его неподдельное уважение меня согревало. Было приятно чувствовать себя умелой и особенной. Приятно, когда кто-то в тебе нуждается.

– Всегда к твоим услугам, Тайрус, – серьезно кивнув, вежливо ответила я.

Тем вечером, вернувшись в свою каюту и занявшись рассматриванием синяков, я вдруг осознала, что уже несколько часов не вспоминала о Сидонии. И поняла, что мне не хочется ни вопить, ни немедленно умереть. И вовсе не потому, что жажда мести согревала мое сердце.

Нет, тут было нечто иное. Я закрыла глаза. Под моими веками разгоралась грозовая полоса света. Злокачественное пространство. Теперь я ясно видела, против чего на самом деле борется Тайрус. На нынешнем пути человечество поджидало небытие, готовое поглотить и разрушить абсолютно все. И я могла принять участие в избавлении вселенной от подобной участи. Я, дьяболик. Существо, созданное лишь для того, чтобы жить и умереть ради одного человека. Теперь же моя жизнь могла повлиять на судьбу триллионов.

Подтянув колени к груди, я прижала к ним подбородок и прошептала слова, которые никто никогда не услышит:

– Спасибо, Тайрус.

Я все еще любила Сидонию, но моя жизнь с ней была выбрана не мной.

Отныне же я сама выбирала свой путь. Я захотела помочь Тайрусу завоевать трон и сразиться с космической угрозой. Это стало моей целью, новым смыслом моей жизни. Тем, ради чего эту жизнь стоило прожить.