— Вы что-нибудь понимаете? — озадаченно спрашивал уже в пятый раз пожилой полный господин у собравшихся в зале, вытирая потеющую лысину надушенным кружевным платком.

— Надо быть полным идиотом, чтобы до сих пор находиться в неведении о случившемся, — злобно ответил один из «приглашенных» господ, косясь на стоящих у стен вооруженных парней в живописных нарядах.

Сегодня Санто-Доминго проснулся на рассвете от разрозненных выстрелов и топота множества ног на улицах. Недоумевающие люди смотрели из окон, ничего не понимая. Потом кто-то показал трясущимся пальцем на форт. Над каменной башней вместо привычного стяга развевался штандарт с гремучей змей. Пытающихся выйти из дома — без особого зверствования, но твердо загоняли назад патрулирующие улицу вооруженные моряки, говорящие на франкском и прочих варварских языках. Из окон многих особняков было прекрасно видно порт и суетящихся возле складов многочисленных людей.

Семнадцать кораблей блокировали выход из бухты. У причалов стояло не меньше дюжины торговых судов, включая местные и новенький галеон на тысячу двести тонн водоизмещением, буквально вчера прибывший из Южной Америки с ценным грузом на борту. Команды, кроме вахтенных, находились в городе, и ничего удивительного в моментальном захвате.

Большинство горожан было в достаточной мере знакомо с политическими новостями и появлением на западе нового подозрительного образования. Доходили сведения и о посылке на усмирение и аннексию королевских войск во главе с небезызвестным генералом Ромеро. Но одно дело американские поселенцы где-то далеко — и совсем иное обнаружить их у себя под носом. Лишь к обеду по наиболее солидным домам прошлись гонцы из захватчиков, вызывая хозяев в ратушу.

— Итак, — громко заявил вошедший в дверь в сопровождении губернатора острова темнокожий высокий мужчина на достаточно внятном испанском языке, — я Адам Эймс, капитан-коммандер Федерации.

Кое-кто в зале переглянулся. Имя с прошлого года достаточно известное. Хуже того, данный тип в прежние годы несколько раз захаживал на остров за товарами и привозил пшеничную и кукурузную муку на продажу. Наверняка имел точное представление о несении службы солдатами, а также что у кого есть. Да и должны были иметься информаторы из граждан Соединенных Королевств. Все же несколько лет часть острова принадлежала франкам, и здесь хватало чужаков. Большинство с переменой власти как раз в Америку и подались. Мало шансов на благородное обхождение — ведь почти у всех отобрали имущество.

— Испанская корона объявила войну Северо-Американским колониям, и ваши войска вторглись на территорию Федерации, пролив кровь. Вполне справедливо принять соответствующие меры, не так ли?

Собравшиеся настороженно молчали. Прежняя идея заставить американцев повиноваться силой, попутно получив плантации не в сухих полупустынных степях Новой Испании, а уже обустроенные, и что для этой цели все средства хороши и оправданны, неожиданно стала глубоко сомнительной. Как минимум некто получит выгоды в будущем, а безжалостно обчистят их прямо сейчас.

— Гарнизон форта сдался, защищать вас некому. Поскольку наверняка хотите сохранить ваши дома и жизни, полагаю, миллиона ливров будет достаточно в качестве выкупа.

Зал загудел в голос от подобной новости.

— Иначе… Ну сами понимаете. Раскладку, сколько с кого, сделаете сами, губернатор вам в помощь, и не затягивайте. Долго удерживать моих парней, — он показал на скалящих зубы вооруженных моряков, — не смогу. А если в темноте некто попытается бежать, уж не обижайтесь. Пострадать могут и непричастные. В ваших общих интересах поскорее избавиться от нас. Иначе завтра с обеда примемся планомерно обыскивать дома и жечь все подряд.

— А негров принимаете в качестве замены денег? — быстро спросил некто из задних рядов.

— Я и так заберу всех пожелавших отплыть подальше от хозяев.

— Это несправедливо! — возмутился тот же голос. — Нет такого закона даже у каперов.

— Вообще-то Конгресс запретил ввоз рабов, — сказал Адам, разводя руками и откровенно улыбаясь, — так что попытка продать кого-либо рассматривается как провокация. Вы что, — с театральным ужасом воскликнул, — хотите, чтобы меня отдали под суд?

Здешним рабовладельцам было не до смеха. Они представляли, что произойдет, если американцы задержатся на несколько дней и слух об обещании увести с собой всех желающих распространится достаточно широко. Население острова на четверть состояло из белых землевладельцев при небольшой прослойке свободных чернокожих и мулатов. Остальные являлись рабами и любовью к хозяевам не пылали. При отсутствии возможности опереться на солдат и угрозы в лице местной милиции многие плантаторы в глубине острова оставались абсолютно беззащитны. А если вместе с семьей находились в городе, то их имущество.

— А мой сахар на складе? — нервно выкрикнул все тот же потный господин.

— Это мой сахар, — с нажимом заявил глава пиратов, — с сегодняшнего утра. Я за него заплатил в полной мере свинцом и железом. Как и за остальные товары. Месье Клаудио Лопес, я правильно помню?

— Да, — моментально пожалев о несдержанности, просипел тот.

— Говорят, у вас недурственная коллекция жемчуга имеется. Вы же поможете своим согражданам, если у них не хватит денег на полную сумму выкупа? А чтобы случайно не заблудились, вас проводят до дома.

Лопес невольно поежился под взглядами. Он не сомневался в последствиях и догадывался, чем закончится отказ. Эти все равно отберут, да еще и сунут предварительно пятками в огонь. А горожане черта с два возместят, если за них заплатить. Так или иначе, любовно собираемые жемчужины потеряны. И он не настолько герой или скряга, чтобы встать в позу гордого героя и отказаться отдать ценности. Жену с дочерьми гораздо жальче, чем заплаченное за камни золото. В конце концов, плантация у него останется и через несколько лет пошатнувшееся положение поправится.

— И это тоже грузить? — без всякого воодушевления спросил Ярн, глядя на бесконечные ряды бочек. У него уже трещала спина, как и почти у всех. Даже использование на погрузке рабов, сбежавшихся в порт в надежде на свободу, помогало мало. Сахаром, ромом, патокой и кофе забиты до краев все трюмы пришедших с эскадрой судов. А еще грузили запасы пороха, пушки из форта и многое другое. Теперь предстояло таскать на захваченные. — Нам мало действительно ценных вещей?

— Молод ишо рассуждать, — заявил дядька, небрежно отвешивая подзатыльник. — Не моряк ты, случайный человек.

В принципе так и было. Море он увидел недавно, хотя от морской болезни, к счастью, почти не страдал. Молодой парень предпочел уйти в море с перспективой неплохо набить карманы, а не воевать с испанцами в Новой Галлии. Членов команды каперских судов освобождали от жребия рекрутчины. Правда, бесконечная работа на корабле, вечная теснота и неумение работать с парусами удовольствия не доставляли. Но все же впереди светил приятный кусок.

— Нет, правда, какого черта? Говорят, только на галеоне из Перу на сто тысяч фунтов стерлингов серебра, не считая прочего добра.

— В дубовых бочках, — наставительно заявил родственник, — хранятся запасы пресной воды, вина и солонины при многодневных плаваниях. Другая древесина не годится для этих целей. Если же бочки делать из невыдержанных дубовых досок, то вода в таких бочках быстро протухает, солонина — загнивает, а вино — скисает.

— Понятно, — уныло согласился.

От погрузки не избавиться. Вещи достаточно полезные и заодно лишают испанцев бочек. Лучше бы все спалить!

— Че те ясно? — зарычал дядька. — У правильных смоляных курток все по заведенному порядку делается. Верхняя крышка окрашена в красный цвет — ром внутри, бочки с соком лайма — в зеленый. С уксусом — в белый. С солониной — обычный древесный цвет.

— Бочки с порохом делаются темного цвета, с черными крышками, — поспешно заявил Ярн, показывая опытность.

— В трюме не перепутаешь, — машинально продолжил дядька и замолчал, сбитый с толку.

И для неграмотных удобно, мысленно закончил племянник.

— Ага! Вы здесь, — приветствовал беседующих младший боцман. При его появлении у Ярна сразу зачесалась спина и задница, напоминая об обучении морскому делу. — А я пригнал вам негров для кантовки груза. Идут и идут. Куда мы их денем?

— Ты потише, а то ведь понимают.

— Чего хочу, то и говорю. Добрый наш капитан-коммандер слишком. Ну вы же понимаете…

— Ты бы рот поганый заткнул, — рявкнул старый матрос. Он и боцмана не боялся, поскольку к его работе никаких претензий, сам кого угодно научит. — На кого вздумал хвост поднять! — И дальше понес по-моряцки, с красивыми кружевами. Аж заслушаешься такой руганью.

— А я ниче…

— Давайте лучше делом займемся, — поспешно призвал Ярн.

Чем заканчивается драка в походе, он уже видел. Секли обоих провинившихся до полусмерти. А вынувшего нож и вовсе повесили. Коммандер Адам Эймс был жесткий человек и дисциплину держал, куда там военному флоту. У него пикнуть без разрешения боялись. Зато и удача не обходила стороной, а премии за прошлый рейд у простого матроса доходили до тысячи ливров. Где еще такое возможно? Можно и потерпеть.

Звон колоколов и приветственные крики горожан и собравшихся со всей округи людей встречали вступающие в Эшли войска. Оставалось лишь время от времени махать рукой под дикие крики совершенно искренней радости. Такого бурного проявления счастья нам не приходилось видеть уже очень давно. Но странно было бы иначе встречать освободителей, к тому же в рядах которых находилось множество местных добровольцев.

— Какая женщина, — восхищенно пробормотал мой неизменный начальник штаба Раус.

Действительно, на красотку, бурно жестикулирующую на балконе неизвестно откуда взятым флагом со змеей, стоило полюбоваться. Еще немного — и грудь вывалится наружу, а щеки раскраснелись до пунцового цвета.

— Отдай распоряжение, — невольно хмыкнув, предложил я. — Остановимся здесь. Домишко-то не бедный, будет где разместиться.

На следующее утро после сражения мы обнаружили пустой вражеский лагерь. Испанцы тихо снялись еще ночью, оставив поддерживать костры для видимости небольшую группу. Заодно Ромеро бросил огромное количество раненых. Вообще нашим армиям досталось всерьез обеим. Но если мы потеряли около полутора тысяч убитыми и не меньше трех ранеными, то испанцы в два раза больше. Добрая треть при этом приходилась на долю пулеметателей Хеннесси и последовавшей затем рубки. Уж затраты на производство окупились сразу. Кто бы чего ни думал, а жизни солдат стоят много дороже железа.

В итоге наиболее боеспособные части, включая германских наемников, были обескровлены. И все же они отступали в полном порядке, прикрываясь многочисленной кавалерией, не выдерживавшей прямого столкновения с драгунами, но сдерживающей преследование. Они даже осуществили несколько удачных налетов на мою пехоту, потеряв при этом своего командира-креола, который был смертельно ранен.

Главное, весть о случившемся распространилась по захваченной территории с огромной скоростью, чему я с удовольствием поспособствовал, отправляя гонцов в самые паршивые дыры колонии. И результат достаточно быстро появился. Неизвестно откуда возникли целые толпы вооруженных колонистов, с энтузиазмом обстреливающих отступающую армию. Все произошло настолько быстро и повсеместно, что занимающие города отряды захватчиков не имели возможности выступить и оказались фактически в осаде. Кое-где их даже разоружили, и фактически власть испанцев осталась лишь в Эшли и окрестностях. Нам оставалось лишь подбирать охотно сдающихся. Слишком часто местные милиционеры мстили за пережитое унижение и страх попавшимся под руку. А федералы как раз вели себя достойно. Не зря приказы издавал. Тем охотнее испанцы моментально поднимали руки, частенько не пытаясь и для видимости отбиваться.

— Вы должны выступить перед народом, — заявил один из встречающих, когда наконец достигли ратуши.

Я кому-то чего-то должен? Очень хотелось возмутиться. Единственному себе. А лично мне хочется помыться и выспаться. К сожалению, еще долго придется терпеть разнообразных политиков, подумал, спешиваясь. Сидя верхом — это выглядело бы по отношению к собравшимся малоприглядно. Будто завоеватель, смотрящий свысока. Как бы то ни было, а мне с горожанами и жителями Новой Галлии придется сызнова налаживать отношения.

Легре недавно скончался, как и несколько других хороших знакомых. Он был ранен и получал не лучший уход в плену. В его возрасте это оказалось критическим моментом. И не сказать что специально уморили. Смертность в армии и без военных действий достаточно высока. А здесь уже пожилой и ослабленный человек. А на роль новых лидеров выдвигались молодые и малознакомые господа.

Надо понимать, само появление в Новой Галлии испанских подразделений оказалось достаточно разорительным. Несмотря на более или менее искренние попытки офицеров поддерживать дисциплину, солдаты пополняли свои пайки за счет колонистов, бросали в бивуачные костры мебель, оконные рамы, двери и заборы и повышали жалованье грабежом ценностей и дорогих безделушек. Хуже всего себя показали не регулярные части и наемники, а креольское ополчение и набранная в Новой Испании конница. Эти при первой возможности норовили ограбить местных жителей. И теперь они за прежнее поведение расплачивались.

— Мы боролись за свободу плечом к плечу, — заявил я достаточно громко, напрягая горло для публики, повернувшись к толпе и подняв руку в приветствии. — И храбрость жителей Новой Галлии останется в памяти навечно! — Лишний раз польстить никогда не помешает. Тем более вообще, а не конкретным людям. — Но стоит запомнить каждому, только совместно, — специально подчеркнул, — в составе Федерации и общей армией добились успеха!

Несмотря на все усилия, остановить Ромеро вооруженным милиционерам при всем желании не удалось бы. Сколь угодно большие толпы без нормального командования и серьезного боевого опыта он рассекал не хуже масла горячим ножом. Пытающихся оказать сопротивление, вставая на пути, в лучшем случае отбрасывали с немалыми потерями. Случалось, и уничтожали полностью, несмотря на героическую оборону.

Зато мелкие группы, отставшие от общей колонны, больные, раненые не имели шансов уцелеть. Продовольствия тоже достать стало невозможно. Фуражиры не имели шансов вернуться назад, подстерегаемые на всех дорогах патриотами и кружащими вдоль дорог драгунами федералистов. Галлийцы достаточно быстро это осознали без подсказок и принялись за дело методично и практически бескровно для себя. Кое-кого даже передали Континентальной армии в качестве пленных, но очень многие просто исчезли бесследно с лица земли.

— Я считаю, мы должны провести молебен в честь победы и освобождения Новой Галлии!

И все ж Ромеро был еще достаточно силен. Добрых десять тысяч человек составлял гарнизон после возвращения армии в Эшли. Проблема была в том, что повторялась прошлогодняя ситуация, когда после не слишком длительной осады город сдался. Только теперь он сам находился внутри. Конечно, пожары в городе и потеря имущества жителями его не особо волновали, да и снабжаться мог бы по морю, благо имел возможность и военную эскадру для прикрытия. Но это был тупик, и все это понимали.

И тогда я отправил командующего Третьей дивизией Роже Келера в сопровождении адъютанта и трубача, с белым платком на конце сабли, на переговоры. Он родом из Эльзаса и лет до семнадцати разговаривал исключительно на немецком, а на франкском до сих пор пишет с чудовищными ошибками. Однако на слух акцента нет. Похоже, специально избавился. В результате он услышал много интересного, когда шло обсуждение дальнейших действий Ромеро со старшими офицерами, на что, собственно, изначально и расчет был.

Сначала было подписано перемирие, под гневное от генерала Ромеро: «Мы не просим милости, а в случае отказа будем биться до последнего солдата на улицах города». Затем окончательное соглашение на очень выгодных для испанцев условиях. Несмотря на достаточно незавидное положение, я позволил им сохранить оружие, имущество и даже частично артиллерию. Возвращал пленных, раненых и не отбирал знамен. Причем в качестве посредников выступали английские лорды, обязующиеся переправить на своих кораблях всех желающих в Испанию. Там шли тяжелые бои, и подкрепление оказалось бы очень кстати.

В данном моменте наши интересы с англичанами трогательно совпадали, а что не менее полезно, на транспортных судах прибудет обещанная до начала выступления военная помощь. Корабли везут сюда амуницию, оружие и порох. Выходит, мы оба получим пользу, и немалую.

А пока впереди масса неотложных дел. Надо устроить официальный прием членам городского совета и прочим важным персонам города.

— Я, естественно, рад… — произнес Роже Жюно поздно вечером в том самом доме, где жила красавица и разместился мой штаб.

Женщина явно осталась довольной, хотя стоящие на постое военные никому не нравятся. Тем не менее чуть не подмигивала, и в речах звучали определенно намеки на более близкое знакомство. Причем Раусу ничего не светило, ей был интересен генерал. То бишь я. Наверное, хочется похвастаться победой.

Жюно — один из депутатов Конгресса от Новой Галлии, прибывший специально в Континентальную армию перед началом наступления и теперь фактически с моей и Жози Лобрано (нынче командующий вооруженными силами колонии) помощью прибирающий к рукам рычаги власти.

— …Отсутствию серьезных разрушений и тысяч погибших сограждан. Но вы должны сознавать, что такого договора не скрыть и многие останутся недовольны. Более того, Конгресс может создать комиссию по расследованию случившегося и потребовать снять вас с должности.

Ох уж эти комиссии. Уже с десяток пережил по разным поводам. И в газетах писали про коррупцию, и в речах несли по кочкам. Реально ничего доказать не смогли, включая дурацкую историю с закупкой лошадей. Додумались обвинить по доносу в организации мошеннической схемы по перепродаже лошадей. Якобы приобретал хороших скакунов на деньги правительства, перепродавал их с прибылью, а затем покупал более дешевых лошадей для своих солдат.

Это вообще не мое дело — заниматься ремонтом кавалерии. На то существуют интенданты и командиры полков. Как раз в их власти утаивание от солдат денег и перекладывание их в свой карман. Только что двух пойманных за руку на серьезных злоупотреблениях (на мелкие иной раз и глаза закрыть можно, все грешат) били кнутом после разжалования в рядовые. Один из таких и написал, без сомнения. И он внезапно исчез, не иначе на три фута в землю зарыли. Причем абсолютно без моих распоряжений. Вышел пшик.

Тем и ограничились за неимением настоящих свидетелей. Заняться им в Конгрессе нечем, кроме показа своей значимости. Надоели. Если уволят, уж точно не заплачу. Сколько можно болтаться вдали от дома и предприятий.

— Я сейчас выскажусь откровенно, — произнес я, проверив дверь, — но очень прошу до поры до времени сохранять молчание, даже на запросы из Конгресса. Слух не должен пойти раньше срока.

Он посмотрел с заметным интересом и молча кивнул.

— Сегодня создалась чертовски удобная ситуация для ответной экспансии на Юг. Смотрите, — извлекая карту и раскладывая ее на столе, придавив первыми попавшимися под руку предметами от чернильницы до револьвера, предложил я. — Убрав без малейших потерь с нашей стороны чуть ли не единственные боеспособные испанские полки в Европу, мы получаем возможность беспрепятственно занять Флориду, Луизиану, Тексас и Арканзас. Население достаточно редкое, земли, по крайней мере, в двух южных провинциях, хорошие. Я рассчитываю дойти до Рио-Гранде и провести новую удобную границу.

А вот теперь взгляд стал исключительно заинтересованным. Он же не забыл раздачи солдатам захваченных земель ирокезов, а в показанном огромном районе хватит земли на немалые поместья.

— Если англичане не обманут, мы получим в скором времени в немалом количестве оружие. Но для его использования требуются люди. Много. Сейчас они собрались в Эшли и готовы к продолжению. Имеет смысл намекнуть на большую экспедицию на Гаити.

— Или Кубу…

— Тоже вариант. Кстати, не исключаю в случае благоприятных обстоятельств и такую. Но точно не сейчас. Важно не дать просочиться информации о реальных намерениях, но дать заманчивую цель. Поэтому жители Новой Галлии не должны расслабляться. Очень важно срочно пробить мобилизационную систему на манер альбионской. Людей распускать по домам пока нельзя. Напротив, война не закончилась, и Раус с Лобрано займутся созданием кавалерийских драгунских полков.

Подчеркивание было не зря. Кирасир с соответствующим размером у битюгов мне не видать при всем желании. Драгуны были легкой кавалерией, используемой главным образом для разведки, мелких стычек и рейдов по тылам врага. Они получили название от своего оружия, коротких карабинов. Сабли федералистская конница использовала крайне редко. Многие и обращаться с ней не умели, предпочитая пистолеты. Когда разъезд драгун впервые столкнулся с испанскими уланами, никто из наших и не подумал вытащить саблю. Противника банально расстреляли из револьверов в упор. Эскадрон врага уничтожен целиком.

А как иначе? Лошади у этих полков были хуже, а оружие — дешевле, чем у элитной тяжелой кавалерии. Выучка отвратительнее, чем даже у гусар, попавших в армию прямиком из креольских пастухов на равнинах Запада. Зато драгуны выполняли самую тяжелую и грязную работу. Во время наступления они шли впереди других подразделений, вели разведку вражеских позиций, захватывали мосты, обезвреживали ловушки. А при отступлении — удерживали ключевые точки и укрепления до полного отхода частей регулярной армии. В перспективе можно было оставить их в штатах мирного времени, расквартировав вдоль границы для борьбы с индейцами, разбойниками и контрабандистами.

— С глазу на глаз при уверенности в неболтливости можно подсказать богатым людям о возможности содержать за свой счет полк или эскадрон. Территория огромна, и нам, — это подчеркнуто, мы вроде выступаем вместе, — понадобятся все возможные силы. Не столько для боев, сколько ради контроля над территорией и населением.

Насчет подробностей сейчас не время. Главное, чтобы усвоил — ему тоже обломится хороший куш при поддержке. Месье крайне честолюбив и небогат. А кому не хочется приобрести владения на много тысяч акров? Я бы не отказался от такого предложения. Полагаю, в Новой Галлии скоро не останется батраков, все удерут за новыми участками. Придется согнать тамошних испанских колонистов? Вот уж после случившегося вступаться никто не станет. Правда, и так земли хоть ешь. Полно пустых пространств.

— А те лошади, не вошедшие в договор с Ромеро?

Несколько тысяч грузовых, верховых и вьючных коней и мулов, по большей части отобранных у местных жителей, за неимением соответствующего транспорта останутся на берегу. Молодец, сразу сообразил.

— Ну уж нет, — засмеялся я, погрозив пальцем, — это трофеи Континентальной армии, и ей очень пригодятся.

— Индейцы?

— Я обсуждал основную идею с главами племен и военными вождями Алабамы, — ответил ему чистую правду. — Четыре с лишним тысячи бойцов они выставят взамен земельных приращений.

Жюно заметно скривился.

— Не надо быть чересчур жадным. Хватит всем. Было бы кому обрабатывать!

Я еще и апачей приглашу в союз. Союзники испанцев немена им старые враги. Одни не лучше вторых, но хоть не ставят на манер команчей основой экономики грабежи мирных фермеров и продажу пленников в рабство. Часть апачей вполне землю возделывают, так что с ними проще договориться. А кочевые налетчики в качестве соседей абсолютно лишние. При первой возможности придется вырезать под корень. Не верю, что смирятся со сменой соседа и не пожелают прощупать. Предлога ждать недолго. Другое дело достать их сразу не так легко, полагаю. Это не ирокезы и живут на огромной территории малыми родами. Ловить их будет тяжело. Но на то кавалерия и апачи. Впрочем, это все одно дело будущего. Сейчас надо думать об атаке на Юг. Попытаться все же высадиться с кораблей? Риск немалый. Разделить армию на части, дав возможность себя опрокинуть. Нет, начну с Флориды, а там по обстановке.

— Люди будут, пусть только прекратится война, — озвучил Жюно машинально мысли многих.

Желающих приехать станет полно, когда морские дороги превратятся в безопасные. Ирландцы и так толпами валят вопреки английским приказам. Королевские власти пытаются удержать работников, повесив тем на шею кучу налогов и обязанностей. Естественно, многие бегут. Плывут на натуральных протекающих корытах и исчезают навечно в пучине океана. Сколько, никто не ответит, но трудно ожидать иного после подавления восстания и массовой конфискации земель. По мне, глупость страшную новый король делает.

Лучше бы налаживал добрососедские отношения, а не воспитывал ненависть. Слишком многие в курсе происходящего на континенте и отмены феодальных привилегий. Только он опирается в основном на аристократию, особенно сбежавшую из Франции и мечтающую о реванше с возвратом владений. Идти поперек офицерского ядра собственной армии не посмел. И зря. Противостояние слишком дорого обойдется, а преимущество по численности, морали и экономике благодаря снятым барьерам имеет Париж. Но аристократы так ничего и не усвоили и продолжают прежнюю политику.

— Итак, — сказал я, — мы друг друга поняли?

— Да, генерал, — склонил голову Жюно. — Теперь я уверен в неслучайности всего происшедшего и вашей абсолютной верности Конгрессу. Далеко смотрите. Всецело в вашем распоряжении.