2 марта, четверг
Наверное, нужно было срочно что-то делать, а Федор лежал, бессмысленно глядя в потолок. Единственное, что сообразил, это позвонить вчера матери. Мать ужаснулась, конечно, но замялась, снова возвращаться в Россию было дорого и тяжело. И отцу требовалась помощь, Федор это понимал.
– Не приезжай, мам, – сказал он. – Тебе действительно трудно.
Родителям Лизы позвонили полицейские.
Ее родителей Федор видел единственный раз, на Сашиной свадьбе. Нет, еще видел на Сашиных похоронах, но на похоронах он всерьез боялся, что Лиза сейчас умрет, и на остальных вообще не обращал внимания. Еще у Лизы была сестра, сестру он тоже видел дважды, на свадьбе и на похоронах.
Ни телефона ее сестры, ни телефонов родителей Федор не знал.
Он вообще не знал ни одного телефона, по которому сейчас необходимо было позвонить. А позвонить нужно было девушке Нике.
Вчера, около тела Лизы, он впал в абсолютный ступор. Как дебил.
Ника делала то, что должен был делать он, мужчина, а он повел себя как баба.
Один отцов приятель когда-то говорил, что в советское время было негласное правило не брать женщин в диспетчеры. Потому что женщина в стрессовой ситуации не способна действовать быстро и без паники. На это способны только мужчины.
Федор повел себя не по-мужски. На фоне Лизиной смерти думать об этом было нехорошо, но он все равно не мог отделаться от стыда.
Сейчас, говорил приятель, в диспетчерах полно баб, зарплаты небольшие, мужчины стремятся найти работу получше. Отец с товарищем тогда сетовали, что положение в промышленности только ухудшается.
Федор оторвался от потолка, встал, включил чайник, побрился. Пока брился, чайник успел остыть, он снова его включил.
Единственная, кого он узнал на похоронах Кирилла, была Ника. Помимо Данилы и Лизы, конечно.
Ника стояла несчастная и потерянная, и было видно, что больше всего ей хочется сделаться совсем незаметной среди окружавших гроб людей. Губы у нее были сжаты скорбно, как у старушки.
До этого он помнил ее смеющейся. Раньше от нее исходила волна радости. Федор видел Нику несколько раз у Саши на днях рождения, девчонка с обожанием смотрела на своего мужа, это было заметно и очень глупо. Потом Кирилл стал приходить один, и Федор случайно узнал, что они с Никой развелись. Впрочем, ни до Кирилла, ни до Ники ему большого дела не было. Он о них даже не вспоминал никогда.
Узнать телефон можно было одним способом – позвонить ребятам из полиции, которые оставили ему вчера свои визитки. Заодно узнать и телефон Лизиных родителей. Полицейские не откажут, они нормальные ребята.
Он заварил себе растворимого кофе, выпил.
Почему-то звонить в полицию не хотелось. Федор достал телефон и нашел номер Данилы. Он несколько раз разговаривал с ним перед Сашиными похоронами. Собственно, Федор похороны и организовал, Лиза была ему не помощником.
Не факт, что у Данилы есть телефон Ники, но попробовать стоило.
– Да, Федор! – удивился Данила. Значит, тоже не удалил телефон Федора из записной книжки.
– Вчера умерла Лиза, – сказал Федор.
– Ч-что?
– Вчера умерла Лиза. У тебя есть телефон Ники? Жены Кирилла.
– Подожди. – Данила собрался с мыслями. – От чего умерла Лиза?
– Неизвестно. У тебя есть телефон Ники?
– Слушай, ты нормально можешь все объяснить? – Данила начал злиться.
Федор в двух словах рассказал. Говорить ему было тяжело. Вчера, нет, позавчера, он всерьез обдумывал, не жениться ли ему на Лизе.
Его жизнь изменилась после смерти Саши. Изменилась из-за Лизы. Его никто не заставлял ее опекать, они даже с двоюродным братом были не настолько близки, а с его женой тем более. Но ответственность навалилась сразу и прочно, и Федор знал, что Лиза и будущий ребенок стали его частью.
– Так у тебя есть телефон Ники?
– Подожди, посмотрю. Если есть, перезвоню.
Федор потер телефоном подбородок, подошел к окну. Аппарат зазвонил почти сразу.
– Есть телефон. – Данила продиктовал цифры, Федор записал на клочке бумажного полотенца, ничего больше под рукой не оказалось. – Федор, она это… сама?
– Не знаю.
Про отравление полицейские сказали сразу. Правда, предположительно, окончательный вердикт должна вынести экспертиза.
– Не знаю, – повторил Федор.
Соврал. Знал, что Лиза не могла этого сделать. И то, что в квартире не оказалось предсмертной записки, ерунда. Лиза ждала ребенка и никогда его не убила бы.
Полицейским он так и сказал. И Ника сказала, он слышал. Они оба говорили и про смерть Саши, и про смерть медсестры.
– Она Сашку очень любила. – Похоже, Данила склонялся к версии самоубийства.
– Да, – подтвердил Федор.
– Ты звони, как там что. И если помощь нужна.
– Ладно.
Он бросил телефон на стол, но аппарат зазвонил снова. На этот раз звонили с работы.
– У меня умерла родственница, – почти не слушая, что ему говорят, перебил Федор.
На работе возникли проблемы, но до рабочих проблем ему сейчас не было дела. Это в прежней жизни работа занимала главное место.
Сейчас главным было найти убийцу.
Федор выслушал соболезнования, пообещал объявиться сразу, как все утрясется.
Как будто что-то могло утрястись.
Неожиданно он почувствовал, что сильно болит голова. Порылся в коробке с лекарствами, нашел цитрамон, запил холодной минералкой. Опять подошел к окну, постоял, глядя на едва качающиеся голые ветки деревьев, и позвонил Нике.
Было тошно. Ника старалась уверить себя, что ни в чем перед Лизой не виновата, но чувство вины мучило. Лиза пыталась ей помочь три года назад, а она Лизу оттолкнула. Нике никто не пытался помочь, кроме Лизы, а она даже спасибо не успела сказать.
Вообще-то, Ника умела обходиться без подруг. Конечно, она перезванивалась с девочками, с которыми когда-то училась, и даже иногда с ними встречалась, но это скорее от скуки и просто потому, что так положено. Когда была замужем, тратить время на подруг было жалко, тогда ей не был нужен никто, кроме Кирилла. А потом и подавно не хотелось никого видеть. Подруги влюблялись, выходили замуж, а она была брошенной женой, и ей не нравилось, когда ее жалели.
Только вчера с Лизой она почувствовала, что быть брошенной женой перед Лизой ей совсем не стыдно. Столкнуться с непорядочностью может любой нормальный человек, и ничего стыдного в этом нет.
За компьютер Ника села, когда за окном была еще настоящая ночь. Окна в доме напротив сначала не светились, потом начали зажигаться редкими желтыми пятнами.
Ника пила кофе, изучала список номеров, по которым Лиза позавчера звонила, сравнивала с номерами телефонов в Сашиной базе данных. Она умница, догадалась вчера скинуть все нужное на флешку. Жаль только, что похвалить ее некому, кроме нее самой.
После того как Ника ушла, Лиза звонила по двум номерам. По одному дозвонилась сразу, второй номер ответил только на третий раз. Еще был входящий звонок с номера, которого не было ни в Лизиной записной книжке, ни в Сашиной базе данных.
Еще Лизе звонила какая-то Люда, но это еще при Нике. Наверное, та самая соседка медсестры, которая сообщила о похоронах.
Люде стоило позвонить. Едва ли она расскажет что-то важное, но и сразу отбрасывать такую возможность нельзя.
Ника вздохнула, набрала номер.
– Здравствуйте, – быстро заговорила, когда ей ответил женский голос. – Меня зовут Вероника. Вы позавчера разговаривали с Лизой Вербицкой…
– С кем?
– С Лизой Вербицкой. Она жена врача, у которого работала Варя. Лиза приходила к вам недавно.
– Д-да… Я не знала ее фамилию. А что?
– Лиза умерла. Понимаете, я была у нее, когда вы звонили…
– Господи! – ахнула женщина. – Господи! Как же это?..
– Я думаю, что ее убили. Отравили.
Совершенно незнакомой женщине Ника рассказала, как они с Федором обнаружили мертвую Лизу.
– И мужа ее убили. И Варю. Господи, какой ужас!
– Ужас, – подтвердила Ника. – Мы полиции про это сказали.
Ника не стала уточнять, что полицейские не исключали самоубийства. Ей даже самой об этом думать не хотелось. Лиза ждала Сашиного ребенка, она бы никогда такого не сделала.
– Представляете, Вася все время ее вспоминает. У меня сын маленький, Вася.
– Я знаю, Лиза рассказывала. Она тоже о нем вспоминала.
– Такая хорошая была женщина, такая ласковая!
– Люда, вы не возражаете, если я вам еще позвоню? – Что еще можно сейчас спросить, Ника не представляла.
– Господи, ну конечно!
Ника покачалась в кресле, держа телефон в руках.
Лиза куда-то выходила перед смертью. Когда Ника уходила, она была в свободных брюках и теплой фланелевой рубашке. В домашней одежде. А мертвая лежала в узких уличных брючках и водолазке.
Мысли шевелились лениво, неохотно. Ника потрясла головой, как будто это могло помочь.
Наверное, все, связанное с Лизой, Нику не касалось, но она понимала, не успокоится, пока не поймет, у кого поднялась рука на несчастную женщину.
Или все-таки она сама?..
Телефон затрясся в руке, зазвонил. Номер на дисплее был незнакомый.
– Это Федор, – представилась трубка. – Привет!
«Привет» прозвучало неуместно. Ника поморщилась, но не нашла ничего лучше, чем тоже сказать:
– Привет.
– Ты вчера переписала…
– Я вчера переписала все из телефона Лизы и Сашину базу данных. У него была база.
– Знаю. База у меня есть. Из телефона данные можешь дать?
– Могу.
Глупый какой-то получался у них разговор. Как будто не было четырех трупов. Как будто Лиза не лежала вчера в уличной одежде на постели и на губах у нее не было желтой пены.
Как будто Лиза не была единственным человеком, от которого Нике за долгое время не хотелось уходить.
– Я могу подъехать в любое место.
– Приезжай ко мне домой, – вздохнула Ника, продиктовала адрес и положила телефон рядом с клавиатурой.
Убийца не мог не оставить следов. Ника откинулась в кресле, покачалась. Обязательно должны быть зацепки, нужно только напрячься и их найти.
Первое. Узнать, куда Лиза выходила после того, как Ника уехала. Или куда собиралась выйти.
Додумать мысль Нике опять помешал телефон.
– Здравствуй, Ника, – сказала свекровь.
– Здравствуйте, Елена Сергеевна. – Ника зачем-то отъехала вместе с креслом от стола.
– Ты меня извини, я вчера не стала слушать про Лизу. Я в таком состоянии!..
– Я понимаю.
– Что с ней… случилось?
– Она умерла. Мы с Федором нашли ее лежащей в постели. Федор – это Сашин брат.
– Я знаю. – Уточнение свекрови почему-то не понравилось. – Кирюша рассказывал мне по Федю, еще когда был маленький. Я даже его видела.
– Полиция сказала, похоже на отравление.
– Это совершенно ненормальная семья! – Ника не сразу поняла, что Елена Сергеевна говорит о Саше и Лизе. Это их семья ненормальная. – Боже мой, ну почему Кирюша не порвал с ними еще давно? Кирилл шел к людям с открытой душой, а они… И теперь его нет.
Лизы и Саши тоже нет, но Ника промолчала. Она разговаривает с несчастной матерью, нужно делать скидку.
– А как ты оказалась вместе с Федором?
– Случайно столкнулись у двери.
– Ника. – Свекровь тяжело вздохнула. – Если у тебя намечаются… перемены в личной жизни, я пойму. Я даже это приветствую, ты молодая женщина.
– Я меня нет перемен, – быстро ответила Ника.
Перемена у нее произошла три года назад, но тогда свекровь это не трогало.
Ничего больше Елена Сергеевна про Лизу не спросила, и разговор отчего-то оставил неприятный осадок. Впрочем, Нике и без этого приятно не было.
Номер в телефоне высветился незнакомый, и женский голос сразу Данила не узнал, только разозлился, что отвлекают от дел.
– Данила? – робко спросила трубка.
– Да! – рявкнул Данила.
– Это Маша, – тихо сказала женщина. – Маша Безрукова. Ты меня помнишь?
– Помню, – вздохнул он.
– Я не могу дозвониться Лизе, – еще тише прошелестело в трубке.
Он промолчал. Не можешь дозвониться, позвони еще раз.
– У нее не отвечает ни мобильник, ни городской.
– Маш, я чем могу помочь? – хмуро спросил он. – Я за тебя звонить буду? Так мне некогда, я работаю.
– Извини. Лиза говорила, у тебя для меня что-то есть…
– У меня есть комп Кирилла. – Данила кивнул заглянувшему в кабинет прорабу – заходи. – Если хочешь, могу тебе его отдать.
– А… что там?
– Заодно посмотришь, что там, – пробурчал он. – Маша, я занят, мне некогда.
– Извини. Ты не можешь мне его привезти?
– Не могу! – отрезал Данила. Вот стерва! Ей заняться нечем, а он должен компы подвозить, как курьер. – Хочешь получить комп, приезжай сама.
Он продиктовал адрес и предупредил:
– Часа два еще буду здесь, а потом могу уехать.
Он забыл о Безруковой тут же и потом с удивлением смотрел на секретаршу, когда та почему-то шепотом повторяла, что к нему пришла женщина.
– Зови, – буркнул он наконец.
Безрукова остановилась в дверях с видом робкой студентки, боящейся не сдать зачет.
– Привет! – поздоровался Данила. Подумал, не встать ли, но остался сидеть. Перебьется.
Он не видел Машку почти со школы и не мог не признать, что она очень похорошела. Даже не столько похорошела, сколько приобрела уверенный лоск светской дамы. Что-то такое, что отличало ее не только от секретарши, но даже и от Ули. Очень дорогая одежда, что ли…
– Здравствуй! – Она помялась, расстегнула пальто с пушистым ворсом.
Его знакомые женщины в мороз носили шубы, а в оттепель пуховики.
Вообще-то, секретарша наверняка предложила ей раздеться. Перед его кабинетом стоял шкаф, куда вешали одежду. И Данила туда же вешал.
– Подожди, – поднялся Данила. – Посиди минутку.
Он слегка потянул Безрукову к двери – ноутбук лежал в машине, а оставлять эту дуру в своем кабинете он не хотел. Дождался, когда она усядется рядом с секретаршей, и спустился к машине.
Комп он предусмотрительно забрал утром из дома, допускал, что Безрукова за ним явится. А если не явится, собирался вернуть Елене Сергеевне. Даниле он больше не нужен.
На улице чувствовалась приближающаяся весна. На солнце таял снег, оседал грязным пластом. Захотелось тепла, лета. Лечь на травку рядом с питомником, пока Уля возится со своими собаками, и смотреть на небо, на плывущие облака, на колышущиеся ветви над головой.
Данила достал с заднего сиденья сумку с компьютером, отошел от машины, остановился, но снова залез в салон и быстро удалил все фотографии Ники. Удалить было несложно, Кирилл фото своих баб хранил в отдельных папках. Поднявшись в офис, Данила кивком позвал Безрукову опять в кабинет. Она так и не сняла свое роскошное пальто. То есть это Данила предполагал, что оно роскошное.
– Тебе не жарко? – буркнул он.
Она не ответила, медленно сняла пальто и небрежно бросила на соседний стул. Ну и ладно, пусть делает, что хочет.
Данила сунул ноутбук ей в руки, сел к своему компьютеру, защелкал по клавиатуре.
Безрукова открыла ноутбук.
– Ты… Ты это видел?
Данила посмотрел на нее с тоской. Не даст работать, точно.
– Видел. Иначе я бы тебе не позвонил. Но специально не разглядывал.
Она сильно изменилась. Смотрела на него с печалью и болью. Раньше бы посмотрела со злостью, она это умела.
Безрукова опустила глаза, снова подняла и неожиданно напомнила ему несчастную собачонку, которую он кормил у забора промзоны.
– Я его любила, – медленно сказала она.
Он кивнул – любила так любила.
– Ты ведь женился, Данила?
– Да.
– Лиза говорила. Ты… счастлив?
– Я счастлив, Маш. Ты извини, но я действительно занят.
– Я вышла замуж, потому что Кирилл не собирался тогда на мне жениться. Понимаешь?
Это она о первом замужестве, догадался Данила.
– А что мне оставалось делать? – Она посмотрела мимо него. То ли правда несчастная, то ли хорошо притворяется. – Это трудно объяснить, но мы с Кириллом действительно любили друг друга. Мы были счастливы, когда я развелась.
Ну так и оставались бы вместе, хотелось ему сказать.
– И потом я вышла замуж, потому что Кирилл так и не сделал мне предложения. Наверное, надо было самой проявить инициативу, но я так не могу…
В этом Данила сомневался. Наверняка вцепилась в своего мужа-политика так, что не отодрать.
– Убийц не нашли? – Она на него не смотрела, но Данила понял, что это самый важный вопрос.
Ей нельзя допускать, чтобы ее имя было связано с трупами. То есть имя ее мужа.
– Насколько я знаю, нет.
– Господи, как это ужасно!
– Маш, ты бери комп. Он мне не нужен.
Она покачала головой – ей ноут тоже был не нужен. Даже вреден. Могут возникнуть вопросы, а мужу незачем знать про ее бывшего любовника.
Данила опять уставился в экран. Безрукова склонилась над ноутбуком, он искоса на нее посмотрел. Волосы почти закрывали лицо. Волосы у нее были роскошные, падали на плечи тяжелыми волнами.
У нее были роскошные волосы, роскошная фигура и лицо китайской куклы. Уля заказывала через интернет куклу для дочки подруги. Кукла была в бальном платье, с немыслимой прической и огромными глазами. У Безруковой глаза были обычные, могли бы быть и побольше, но куклу она напоминала поразительно.
Через пару минут она подняла голову, захлопнула ноутбук, покачалась с ним из стороны в сторону.
– Спасибо, Данила, я пойду. Ты меня не провожай.
Вообще-то, провожать ее он и не собирался.
Безрукова подхватила пальто, тихо закрыла за собой дверь.
Данила поднялся и открыл ноутбук. Компьютерным пользователем она была слабым, удаленные фото лежали в «корзине». Но удивило другое – вместе с фотографиями в «корзине» лежали документы о передвижении денег по банковским счетам.
Дом оказался панельной девятиэтажкой, окруженной густо посаженными высокими деревьями. Сейчас деревья потряхивали голыми ветками, а летом здесь должно быть хорошо.
Места для парковки было предостаточно, платные стоянки в этом плане себя оправдывали. Федор оставил машину прямо у подъезда. Собрался позвонить в домофон, но какая-то женщина, равнодушно его оглядев, открыла дверь прямо перед ним, и он вошел без звонка. Женщина остановилась у лифта, он ждать лифта не стал, пошел на четвертый этаж пешком, позвонил в обитую светлым деревом дверь.
– Проходи, – открыла ему Ника.
В квартире был сделан хороший ремонт, неяркие обои на ровных стенах казались только что наклеенными. Но в целом квартира почем-то производила впечатление необжитой, как будто Ника переехала сюда только вчера. Впрочем, возможно, так и было.
Он быстро снял куртку, прошел за хозяйкой в единственную комнату.
– Можешь взять, – Ника протянула ему флешку. – Я себе уже все переписала.
Он покрутил флешку в руках, сунул в карман.
Ника села в кресло, покачалась.
Компьютерное кресло у нее было хорошее, высокое, обитое светлой кожей. Ему тоже давно надо было купить такое же, да все руки не доходили.
– Можно было по почте переслать.
Он и сам понимал, что содержимое телефона можно было прислать по электронной почте, но почему-то этого не хотел. Получить из рук в руки казалось надежнее.
А еще Федору почему-то хотелось увидеть Нику. После вчерашнего они как будто связаны общим делом, и рядом с ней он неожиданно почувствовал себя не одиноким. Он и вчера, при ментах, рядом с ней чувствовал себя не одиноким. Вообще-то, одиночество Федор любил и ценил, но сейчас хотелось невидимой поддержки.
Ужасно глупо.
– Сначала ей звонила Людмила, это соседка Вари, Сашиной медсестры. Я тогда была у Лизы, слышала разговор. – Ника закинула руки за голову и уставилась куда-то в угол комнаты. – С Людмилой я сейчас разговаривала.
– Зачем? – быстро спросил Федор. Подумал и тоже уселся в кресло, обычное, мягкое.
– Мне нравилась Лиза. – Ника посмотрела на него и опять отвела глаза. – Мне нравилась Лиза, и все, что я могу сделать, я сделаю!
– Похвально! – хмыкнул Федор. – Но самое большое, что ты можешь сделать, это не мешать следствию.
Он напомнил себе зануду-учителя, поморщился.
– Я никому не мешаю.
Взгляд у Ники был усталый, никакой. Когда-то она смотрела на Кирилла с обожанием, чем очень раздражала Федора. Кирилл ему всегда активно не нравился.
– Послушай. – Он тоже посмотрел в угол, потом в окно. За окном виднелась серая мгла, до смерти надоевшая за эту длинную зиму. – Для тебя поиск убийцы приключение. А на самом деле это просто нудная работа. И этой работе надо учиться, между прочим.
Ника опять покачалась, видно, у нее привычка такая.
Она красивая девушка, неожиданно заметил Федор. Не яркая, как Настя, но красивая.
– Четыре трупа, – напомнил он. – Кончала бы ты лезть куда не надо!
На самом деле трупов было пять, если считать не родившегося ребенка.
Ника промолчала. Нужно было встать и уйти, но Федор почему-то продолжал сидеть.
– Когда я ушла, Лиза звонила по двум номерам. – Ника потянулась, достала лист бумаги со стола, подала ему. Два телефонных номера были помечены желтым маркером. – По одному дозвонилась, это там, где галочка. Оба номера из базы данных. Это люди, к которым Саша ездил перед тем, как его увидели с бутылкой.
«Она точно играет в следователя», – с тоской подумал Федор. Мало ему хлопот, еще об этой дуре теперь беспокойся! Впрочем, дурой Ника не была, это он к ней приехал за информацией, а не она к нему.
– Надеюсь, ты по этим номерам еще не звонила? – вздохнул он.
– Еще нет.
Она покачивалась в кресле, закинув руки за голову. Темные волосы были немного спутаны, падали на лоб. А губы скорбно сжаты, как у старушки.
Настя никогда бы не позволила себе так неказисто выглядеть. Настя даже с постели ухитрялась подниматься с аккуратным макияжем.
– Лиза была мне близким человеком, – неожиданно сказал Федор. – И звонить буду я! Понятно?
Она резко поднялась, подошла к окну, остановилась у подоконника, отвернувшись к окну.
– Звони! Звони, трубка на столе лежит.
– Звонить я буду, когда сам решу! – Чем-то она его злила.
Может быть, своим погасшим взглядом.
Конечно, они связаны общей тайной, но давать ему указания нельзя. Он этого не терпел.
Федор тяжело поднялся, прошел к двери, но потом все-таки обернулся, пожалел дурочку.
– Если что узнаю, сообщу.
Ника кивнула. Теперь она стояла, отвернувшись от окна.
Наверное, обиделась на что-нибудь. Жаль, он не хотел ее обидеть.
Федор тихо закрыл за собой дверь и больше о Нике не думал.
Он вернулся в свое одиночество, и оно показалось ему уютным и правильным.
Телефон Безруковой (или как там теперь ее новая фамилия?) Данила в записную книжку не внес и не сразу ее узнал, когда ответил на незнакомый вызов.
– Это Маша, Данила, – объяснила трубка.
– Да?
День у него выдался напряженный, хлопотный. Меньше всего хотелось сейчас думать о ком-то постороннем.
– Мне нужно с тобой поговорить. Очень нужно.
– Говори!
– Не по телефону, – быстро сказала она.
Бред! Можно подумать, что ее разговоры кто-то прослушивает. Хотя, может быть и так, у нее муж политик.
– Ну приезжай! Я еще на работе.
«Ведь не отстанет», – с тоской подумал Данила.
В офис он вернулся минут пятнадцать назад, до этого вдоволь наболтавшись по объектам. Он даже пообедать не успел, только заварил себе очень крепкого чаю. Уля его за такой чай поругала бы, вредно.
– Тебе сколько ехать? – поинтересовался он. Чай – это хорошо, но кусок мяса не помешал бы. Пожалуй, надо сходить пообедать.
– Нисколько. Я у твоего офиса.
– Сейчас спущусь.
Белый «БМВ» стоял напротив крыльца. Он сбежал по ступенькам, подождал, пока Безрукова выберется из машины. Она придерживала воротник пальто у горла и посмотрела на него виновато и жалобно. Он только сейчас заметил, что рукава ее пальто укорочены, что не слишком комфортно в нашем климате. Впрочем, на руках у нее были перчатки длиной до локтя. И ведь не лень натягивать.
– Что, Маша? – спросил он.
– Понимаешь, – опустив глаза, тихо пролепетала она. – Мне просто не к кому больше обратиться…
– Ну обращайся! Обращайся.
– Данила, помоги мне! – Безрукова подняла глаза, глаза были несчастные.
Как у бездомной собаки.
– Маша, не тяни время, – попросил Данила. Он действительно сильно устал, его даже зазнобило. От голода, наверное.
– У меня проблемы.
Он чуть не ляпнул – а у кого их нет?
– Ты знаешь, что Лиза умерла? – спросил он.
– Что? – Она нахмурилась. – Кошмар какой! Как?
Наверное, у Машки действительно были проблемы, потому что Лизина смерть ее потрясла не сильно. Хорошим психологом Данила не был, но в этом не сомневался. Впрочем, Безрукову и раньше не сильно волновали чужие дела. Удивляться стоило, если бы она разрыдалась при печальном известии.
– Не знаю толком. Мне Сашин родственник только что позвонил.
Безрукова скорбно покивала головой, быстро перекрестилась. Это, наверное, чтобы от себя беду отвести.
– Данила… Я боюсь, что мне начнут… угрожать. Помоги мне. – Она с тоской на него посмотрела. – Мне правда больше некого попросить.
Она переложила в другую руку маленькую сумочку, снова взялась за свой воротник.
– Маша, – опешил он. – Но… Я не могу обеспечить тебе охрану. Иди в полицию. Поговори с мужем, у него больше возможностей. Он в курсе?
– Я не могу ему об этом сказать, – быстро проговорила она.
– Почему? – Безрукова промолчала, и Данила с тоской предложил: – Пойдем пообедаем. Тут хороший ресторан, и недалеко.
Он невежливо повернулся и зашагал к ресторану. Какого черта он ввязывается во все это? Послать бы ее подальше!
Безрукова догнала его, пошла рядом. В дверях Данила ее пропустил.
Его здесь знали, девушка-администратор заулыбалась, официант тоже. В меню Данила не посмотрел, только спросил спутницу:
– Мясо будешь? Мясо здесь хорошее.
Она кивнула – сойдет. Странно, он думал, закажет салатик и станет разглядывать каждый кусочек на тарелке. Чтобы не навредить своему любимому организму.
– Понимаешь… – Безрукова заговорила, когда перед ними поставили тарелку с булочками.
Булочки здесь были отличные, Данила взял одну и с удовольствием начал жевать.
– Когда я вышла замуж, у нас с Кириллом больше ничего не было.
Даты на фотографиях говорили о другом, но Данила невозмутимо слушал.
– Мы были просто друзьями. Я знала, что он меня любит…
– Маш, давай к делу, – перебил он.
Господи, она даст ему сегодня нормально работать?
– У меня небольшой бизнес. Интернет-магазин. Косметика, БАДы.
– Магазин? – удивился Данила. – Я думал, у политиков жены должны руководить благотворительными фондами. С оборотом в миллиарды.
– Данила! – Она укоризненно на него посмотрела. – Мой муж не вор! Такие тоже встречаются, не удивляйся. Он кристально честный человек!
В том, что кристально честный человек мог пробраться почти на самый верх, Данила сомневался, но сейчас ему было не до этого.
Скорее всего, муж просто не глуп и дал жене игрушку в виде мелкого бизнеса. Потому что настоящий бизнес дуре доверить нельзя.
– Кирилл поставлял БАДы для моего магазина. Я в этом ничего не понимаю, он сам все организовывал. Ну… договоры, акты.
Она пыталась жалобно на него посмотреть, Данила старательно отводил глаза.
– Данила, посмотри мою отчетность. Пожалуйста.
– Маша, я не аудитор! – опешил он.
– Ну все равно. Посмотри, Данила. Мне некого больше попросить.
«Не отстанет», – тоскливо констатировал он.
– Данила. – Безрукова перегнулась к нему, как будто хотела поцеловать, и наконец заглянула в глаза. – Кирилла могли убить из-за этого, понимаешь?
– Не понял, – действительно не понял Данила. – Из-за чего этого?
Еще он решительно не понимал, кто и почему мог угрожать Машке.
– Посмотри в интернете, – вздохнула она. – В Кирилловой фирме вскрыты какие-то мошенничества. Про это даже по радио говорили.
Официант поставил мясо, Данила без аппетита принялся жевать.
– Маша, я слабо разбираюсь в бухгалтерии. Если тебя что-то смущает, иди в полицию.
Как ни странно, она тоже принялась за свое мясо.
– Я не могу допустить, чтобы с мужем был связан хоть какой-то скандал. Ты же прекрасно это понимаешь.
– Если в документах все чисто, скандала не будет.
– Ты наивный, Данила. – Она невесело улыбнулась. – Да его за пять минут сожрут! И не докажешь ничего. Посмотри документы, Данила. Просто посмотри.
Еще не поздно было ее послать, но Данила понял, что не может этого сделать. Он как будто снова был рядом с бездомной собакой у высокого забора, обтянутого колючей проволокой. А несчастной собакой была Машка Безрукова в роскошном пальто.
Он ошибся, она не была плохим компьютерным пользователем. Они вернулись к нему в офис, и Безрукова быстро восстановила в компьютере Кирилла документы, перемещенные в «корзину».
– Попробую разобраться, – пообещал Данила. – А ты пришли мне все остальное.
Она кивнула, молча вышла из кабинета.
Данила потянулся включить свой компьютер, но передумал. Снова оделся и поехал домой.
Что произошло в день, когда Лиза умерла, Федор уже представлял. Слышал, когда Ника рассказывала полицейским. Она говорила быстро и торопливо, словно боялась, что ее не захотят слушать. Зря боялась, слушали ее внимательно.
И он слушал внимательно, хотя, казалось, совершенно отупел от Лизиной смерти.
Он так и не успел сказать Лизе, что готов жениться и честно растить Сашкиного сына. Или дочку. Это ужасно, когда ребенок растет в семье без мужчины.
Он даже готов был стать Лизе заботливым и нежным мужем, хотя тут его кое-что смущало. Во-первых, в этом было что-то сродни инцесту. Во-вторых, Лизу он воспринимал, скорее как сестру, а не как желанную женщину. Ну а в-третьих, в этом случае непонятно, что делать с Настей.
Он в последний раз посмотрел на номера телефонов и потянулся к сотовому. Начать решил с того номера, куда Лиза дозвонилась сразу. Сверил номер с Сашиной базой данных и позвонил.
– Здравствуйте, – начал он, когда ему ответил женский голос. – Могу я поговорить с Надеждой Ивановной?
– Она отдыхает, – почему-то неприязненно ответили ему.
– Простите, а когда можно ей позвонить?
Женщина ответила, что не раньше, чем через два часа. Наверное, надо было представиться и все объяснить, но, как и что объяснять, Федор не представлял.
Ждать было тошно. Федор набрал номер, по которому Лиза не смогла дозвониться, номер не ответил. Потом позвонил в Израиль, выслушал, что особых улучшений в состоянии отца нет. Но и ухудшений, слава богу, нет.
Еще надо было каким-то образом раздобыть телефон Лизиных родных, но этот вопрос решился сам. Незнакомый номер высветился на экране минут через десять.
– Федор? – спросил женский голос.
– Да, – ответил он.
– Как вы можете?! – Женщина говорила тихо, а казалось, что кричала. – У нас умерла… У меня умерла сестра, а вы теперь прячетесь! Мне ваш телефон пришлось через полицию узнавать!
Плачет, понял Федор.
– У меня не было вашего номера, – начал он оправдываться. – Извините, я бы вам сегодня же обязательно позвонил.
– Мне нужно взять вещи для похорон, понимаете?
– У меня нет ключей. – Федор с запозданием вспомнил, что замок в двери Сашиной квартиры сломан. – По-моему, полиция дверь опечатала. Нужно с ними поговорить.
Он видел Лизину сестру не только на свадьбе и на Сашиных похоронах, неожиданно вспомнил Федор. Он видел ее еще один раз, где-то за полгода до Сашиной свадьбы. Он тогда зачем-то заехал к брату, они с Сашей сидели на кухне, а Лиза за компом в комнате. Готовилась к сложному экзамену, и они с Сашей старались ей не мешать.
Потом кто-то позвонил в дверь, послышались женские голоса.
– Немедленно домой! – говорил кто-то Лизе.
– Я приду в десять, – упиралась она.
– Дура! Ты понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет? Тебе заниматься надо, а не по парням таскаться!
– Я занимаюсь!
Незнакомую девушку Федору было видно в зеркале. Он тогда и отметил, что она совсем не похожа на нежную Лизу. Ниже ростом, коренастая и ужасно злая.
Говорила тихо, а казалось, что кричит.
«И ведь была права, – с тоской подумал теперешний Федор. – Ничего хорошего не вышло, а вышло два трупа. То есть три».
– Извините, – еще раз сказал он. Чуть не принялся объяснять, что от Лизиной смерти совсем перестал соображать, но вовремя остановился. Объяснения были не нужны ни ему, ни Лизиной сестре. – Если нужна какая-то помощь, скажите. Я все сделаю. Да, и расходы на похороны… Я тоже хочу их оплатить. Пожалуйста.
Теперь рыдания слышались отчетливо.
– Ладно, – отмахнулась она. – Потом разберемся.
Почему-то Федору показалось, что Лизина сестра смягчилась. Не потому, что он предложил деньги, а так, непонятно почему.
Два часа тянулись медленно. Наконец он снова набрал номер Сашиной пациентки. Ответил тот же голос.
– Извините, можно Надежду Ивановну? – спросил Федор.
– Сейчас, – женщине почему-то не хотелось звать Надежду Ивановну, она ответила неохотно.
Через минуту в трубке зазвучал другой женский голос. Владелица этого голоса была то ли гораздо старше, то ли совсем больна, говорила, во всяком случае, словно через силу.
– Извините, – быстро сказал Федор. – Меня зовут Федор, я брат Александра Павловича. Доктора. Он приезжал к вам четырнадцатого февраля.
– Да, я знаю, что его больше нет, – перебила женщина. – Ко мне недавно приезжала его жена.
– Двадцать восьмого февраля? – теперь перебил он. – Вечером?
– Да. А что такое?
– Его жена умерла той же ночью.
– Что? – не поняла женщина. Не удивилась, а именно не поняла.
– Елизавета Вербицкая умерла в ночь на первое марта.
– Господи! – довольно равнодушно вздохнула дама. – От чего?
– Я сам хочу это узнать. Пожалуйста, помогите мне. Расскажите, о чем вы разговаривали. Просто расскажите.
Как же он раньше не вспомнил! Лиза рассказывала, что какая-то Надежда собиралась завещать Саше квартиру. Правда, в полном имени Лиза сомневалась.
– Если вам не трудно, давайте встретимся где-нибудь. Где скажете. Можно в ресторане.
– Я не хочу в ресторан, – недовольно отказалась женщина и продиктовала адрес. – Приезжайте!
Федор некоторое время смотрел на трубку, из которой слышались короткие гудки, затем торопливо оделся и побежал по лестнице к машине.
На что-то конкретно он не рассчитывал, но ему захотелось поплевать через плечо.
После ухода Федора утреннее нетерпение немедленно заняться отслеживанием того, что Лиза делала перед смертью, сменилось противной апатией. С Никой такое бывало, голова делалась мутной, тяжелой, хотелось спать, но она знала, что не заснет.
От кофе во рту был уже неприятный привкус, и она сделала себе крепкого чаю.
Странно, но смерть мужа, хоть и бывшего, оставила ее совсем равнодушной, а то, что не стало Лизы, не давало никакой возможности спокойно жить дальше.
Надо было позвонить на работу, но Ася объявилась сама.
– Тебя почему опять нет? – обиженно спросила секретарша. – Заболела?
– У меня подруга умерла, – поделилась Ника. – А что, наши из командировки приехали уже?
– В субботу приедут. Что с подругой?
– Убили.
– Господи! Как?
– Ася, тут целая история. Непонятная. Сначала убили моего мужа и ее мужа, а теперь вот ее.
– Ника! – ахнула Ася. – А тебе ничего не угрожает?..
– Мне ничего не угрожает! – успокоила Ника. – Я с ними три года не виделась. Я совершенно посторонний человек. Мне просто очень ее жалко. Она хорошая была.
Ника еще поговорила с подругой и снова села к компьютеру.
Зря она позволила Федору взять на себя звонки Сашиным больным. Ника никогда не умела проявлять твердости, и теперь получилось, что делать ей сейчас совершенно нечего. Лучше бы на работу пошла.
На работу она, конечно, не поехала, ближе к вечеру позвонила Люде и напросилась в гости. Требовалось восстановить четкую и подробную картину того, что делала Лиза в последние дни. Убийце нужно было как-то к ней подобраться, и Ника должна понять, как он это сделал.
Она снова посмотрела на список Лизиных звонков и набрала Данилу.
– Привет, Ника, – сразу отозвался он. – Почему сразу не позвонила? Я только сегодня от Федора узнал…
– Извини, Данила, – покаялась Ника. – Мне было как-то не до звонков.
– Менты что предполагают?
– Понятия не имею. Один говорил – возможно и самоубийство.
– Я тоже так думаю, – сказал Данила. – Не могла она без Сашки жить. Может, оно и к лучшему.
– Смерть не бывает к лучшему.
– Все бывает.
Спорить Нике не хотелось, и она спросила:
– Ты разговаривал с Лизой с тот вечер. Не помнишь о чем?
– Помню, – усмехнулся Данила. – До склероза пока не дожил. Она хотела узнать, видел ли я Сашку во вторник четырнадцатого. Вроде бы он тогда тот коньяк домой принес. Я сказал, что не видел. Я Сашке в тот день машину давал. Он утром приехал, взял у секретарши ключи, вечером – отдал ей же. А я весь день по объектам болтался. Слушай, нужно как-то насчет похорон узнать.
– У тебя телефон Лизиных родителей не сохранился? Вы же учились вместе.
– Попробую найти, – пообещал Данила.
День тянулся медленно, а на встречу с Людмилой Ника едва не опоздала и собиралась впопыхах.
В метро в час пик было противно, в вагон Ника еле втиснулась. А московские власти еще пытаются пересадить в общественный транспорт автомобилистов. Тогда будет как в Японии. В Японии вроде бы есть специальная служба, которая втискивает пассажиров в вагоны.
От метро до Людмилиного дома было совсем близко. Ника даже прошла нужный двор, пришлось возвращаться.
Люда ей сразу понравилась. Женщина распахнула дверь, улыбнулась.
– Вероника?
– Ника.
Из комнаты выглянул мальчуган, оглядел Нику, вежливо поздоровался и скрылся.
– Проходите, проходите, – засуетилась Люда, как будто Ника была долгожданным гостем.
Ника покосилась на открытую дверь в комнату ребенка и тихо попросила:
– Пожалуйста, расскажите, как Лиза к вам приходила. Только все расскажите, даже мелочи.
Хозяйка тоже посмотрела в сторону комнаты мальчика, кивнула, повела Нику на кухню. Не спрашивая, налила чаю, поставила коробку конфет, печенье. Печенье было свое, не магазинное, Ника сто лет такого не пробовала.
– Я Лизу всего два раза видела…
Люда рассказала, как впервые увидела Лизу, провожая «Скорую», увозившую Варину маму. Как потом они с Лизой ходили в лесопарк, на место, где обнаружили тело Вари. Как дозванивались племяннику умершей соседки.
Людмила говорила, но никакой ясности Нике это не прибавляло.
– Как вы думаете, это один человек?.. И Варю убил, и Лизу?
– Думаю, что один, – кивнула Ника. – Вряд ли целая банда работает.
Тут Люда строго посмотрела мимо Ники. Ника обернулась, мальчишка тихо стоял, прислонившись к косяку.
– Вася, у нас взрослые разговоры!
Ника улыбнулась, мальчик был забавный.
– Иди к себе!
– Я Варю видел, когда она уходила, – не слушая мать, строго сказал ребенок и уточнил: – Когда она в последний раз уходила. Я тогда с Сережкой Строгановым во дворе гулял, помнишь, мам? Варя сначала на такси приехала, с чемоданом. А потом вышла уже без чемодана. Я ей даже покричал, но она не слышала. Она по телефону с кем-то говорила. Это ей убийца звонил, да?
– Вася, взрослые беседы тебя не касаются!
Людмила расстроилась. Боялась, наверное, что разговоры об убийствах плохо отразятся на ребенке.
– Его найдут?
– Обязательно найдут, – быстро заверила Ника.
Мальчишка внимательно на нее посмотрел, кивнул и наконец неторопливо вышел из кухни.
– Вы мне скажите, когда Лизу хоронить будут. Я хоть свечку поставлю.
– Обязательно, – пообещала Ника.
Людмила помолчала, подняла на Нику глаза и неожиданно спросила, как ее семилетний сын:
– Как вы думаете, найдут убийцу?
– Найдут, – кивнула Ника.
Она сама его найдет. Во всяком случае, постарается.
Потом они просто так поговорили, ни о чем, и вниз Ника спустилась, когда уже совсем стемнело.
Со слов Люды, Лиза предполагала, что Варя где-то недалеко от дома села в машину. Наверное, так и было. Не на метро же Варя поехала к кому-то на встречу. Ее ждала Лиза, и она спешила.
Ника дошла до угла дома, огляделась. Напротив был служебные вход в магазин «Пятерочка». Магазин Ника заметила еще по дороге сюда. На всякий случай она обошла здание. Точно, на Варин дом смотрел служебный вход «Пятерочки».
Жаль, на служебные входы не вешают камер видеонаблюдения. Или вешают? Она обвела глазами двери и стену, но камеры не заметила.
Ника еще потопталась около поворота к Вариному дому и побрела к метро, не имея почти никакой новой информации. По дороге достала телефон, набрала Федора, он не ответил.
Она звонила ему весь вечер, но Федор так и не взял трубку.
Совсем дикие мысли Ника старалась отгонять, но все равно было страшно.
– Ты дома? – обрадовался Данила, отперев дверь.
Вообще-то, Уля почти постоянно была дома во второй половине дня, но он всегда ей радовался.
– Ой, Дан, как я соскучилась! – прижалась к нему жена.
– Я тоже, – прошептал Данила.
Иногда ему до сих пор не верилось, что Уля его жена. И что он один заменяет ей всех других людей на свете.
А ведь чуть не женился, не встретив ее. Тогда у него была постоянная девушка. С девушкой он познакомился случайно, она ударила бампером его машину. Никто не только не пострадал, даже не испугался, и вся история кончилась, едва начавшись. То есть история с машинами закончилась, а Данила потом почти полгода встречался с Алиной и считал их отношения вполне серьезными.
Алина работала в большой аудиторской компании, была ужасно деловая, много говорила по телефону и сразу принялась руководить Данилой. Он к Алининому руководству относился спокойно и с юмором, всегда поступал по-своему и думал, что совершенно счастлив.
Все изменилось, когда девушка с собачкой на руках подняла руку перед его машиной. Вообще-то, Данила никогда не подвозил случайных попутчиков, но девушка была такая несчастная и смотрела на него с такой робкой надеждой, что он опустил стекло – садитесь.
Уля оказалась полной противоположностью деловой и уверенной Алине. Она была наивной, нежной и воздушной, как сказочная фея. Теперь он понимал, конечно, что характер у воздушной Ули тверже, чем у неробкой Алины, но это уже не имело никакого значения.
– Позавчера умерла Лиза. – Отпустив жену, Данила снял куртку, принялся расшнуровывать кроссовки. – Отравилась.
– Сама? – ужаснувшись, отодвинулась от него Уля.
– Неизвестно.
– Царствие небесное! – Уля торопливо перекрестилась и озадаченно покачала головой. – Боже мой, какой грех!
Переодеваясь, Данила рассказал, как ему позвонили Федор, а потом Ника. Уля сочувственно покачивала головой.
– Еще ко мне Безрукова приезжала. – Данила отправился в ванную и, моя руки, поглядывал в зеркало на стоявшую в дверях жену.
– Кто? – не сообразила она.
– Безрукова. Машка. У них с Кириллом когда-то любовь была. Помнишь, я тебе рассказывал? Теперь она не Безрукова. Теперь она Хомякова.
– Ты обещал, что мы будем разговаривать с ней вместе! – насупилась Уля.
– Так вышло, – покаялся Данила. – Не злись.
– Я не злюсь.
– Перестань! – Он вытер руки, снова ее обнял и постоял, покачиваясь. – Она приехала ко мне в офис. Не гнать же ее было!
Уля недовольно отвернулась, отвела его руки.
– Сначала приехала выяснить, что в компе Кирилла. Потом второй раз приехала и очень просила посмотреть финансовую отчетность ее фирмы. У нее какой-то интернет-магазин. Я ее предупредил, что не бухгалтер. Ну ее к черту! – решил Данила. – Я действительно не бухгалтер, еще раз позвонит, пошлю куда подальше.
– А сразу почему не послал? – фыркнула Уля. Она больше не злилась, и Данила повеселел.
– Потому что она намекнула, что Кирилла могли убить из-за каких-то махинаций в фирме. Мне захотелось посмотреть, что там за серые схемы такие.
– А его могли убить из-за этого?
– Убивали Сашу, – твердо сказал Данила. – И убили. Если бы преступление готовилось для Кирилла, не тронули бы медсестру.
– Дан, надо узнать насчет похорон Лизы. – Безрукова перестала интересовать Улю. Жена хорошо его знала, поняла, что до Безруковой ему дела нет. – И обязательно узнать, нужна ли помощь. Кстати, кто ее будет хоронить?
– Родители, наверное. Или Федор. Я не знаю.
Данила сел за компьютер, посмотрел почту. Электронный адрес он Безруковой дал. От нее пришли три письма с вложениями. Она зря времени не теряла.
Через пару часов общая картина стала ясна. БАДы поступали в магазин Безруковой от некой промежуточной фирмы и отлично продавались. В документах все было чисто. Впрочем, он в этом не сомневался. Кирилл был очень осторожным, никогда не связался бы ни с чем криминальным сам и не подставил бы Машу. Хотя бы просто потому, что она обязательно бы потопила его, если на нее надавили бы соответствующие органы.
В интернете информации о фармацевтической фирме было немного. Продукция фирмы была высококачественной и соответствовала мировому уровню. И только совсем недавно в фирме были выявлены хищения. Данила не сомневался, что Кирилл к этому отношения не имел. Не потому, что слишком честен, а потому, что слишком осторожен.
– Уля! – крикнул Данила. – Давай ужинать!
– Что ты решил? – заглянула к нему жена.
– Решил послать Машку подальше.
Уля замялась и робко спросила:
– Кто у нее муж?
– Не знаю, – отмахнулся Данила. – Сидит в Московской думе, что ли. Или в областной.
– Дан! – твердо сказала Уля, глядя ему в глаза. – Ей надо помочь!
Данила очень любил Улю, когда она казалась ему наивной и беспомощной. Сейчас он любил ее не меньше.
Уля была исключительно практичной – Безрукова может пригодиться. То есть могут пригодиться связи ее мужа. Использовать такие схемы Даниле всегда противно, да и в помощи Безрукова не нуждается, но рвать с ней контакты было бы большой ошибкой.
Сашина пациентка явно не бедствовала. Впрочем, бедные едва ли обращались к брату, Саша был дорогим доктором.
Дверь, в которую Федор позвонил, была обита настоящим деревом. Вообще-то, он в обивках не разбирался, просто родители поставили себе похожую дверь незадолго до отцовой болезни.
Он не удивился, когда дорогую дверь открыла женщина лет сорока, худенькая, темненькая, неулыбчивая. Сиделка или домработница, угадал Федор. Что-то в женщине свидетельствовало о том, что хозяйкой квартиры в помпезном сталинском здании она не является.
– Кто там, Ира? – послышался недовольный женский голос.
– К вам, Надежда Ивановна, – негромко крикнула в ответ Ира, даже не поинтересовавшись, какого черта Федору надо.
Он торопливо разделся, прошел вслед за Ирой в заставленную книжными полками комнату. Нечто подобное он и предполагал – хозяйка с кружевной шалью на плечах сидела в кресле, держа на коленях книгу. В другой руке дама держала очки и на Федора посмотрела с большим любопытством. Книга была бумажная, солидный том в красном переплете.
– Здравствуйте. – Федор даже слегка поклонился.
– Брат Александра Павловича? – констатировала Надежда Ивановна.
– Федор.
Хозяйка подняла глаза к потолку, снова их опустила, закусила губу и снова посмотрела на Федора.
– У Александра Павловича не было брата.
– Был, – сказал Федор. – Я. Наши матери сестры.
– Это называется «кузен».
– Буду знать.
– Садитесь! – Она кивнула на стулья, стоявшие около круглого, накрытого кружевной скатертью стола.
Стульев было несколько, Федор подвинул ближайший. Стул с высокой спинкой оказался неожиданно удобным.
– Рассказывайте!
Вообще-то, он надеялся, что это она что-то расскажет.
– Елизавета умерла ночью после вашей встречи. Очень похоже на отравление. О чем вы с ней разговаривали?
Бабке было за семьдесят, но на морщинистых губах лежала светлая помада, а глаза были обведены черным. Как ни странно, нелепым макияж не выглядел.
– Об Александре Павловиче, конечно!
– Лиза спрашивала, не дарили ли вы ему коньяк?
– Я не дарила ему коньяк, – усмехнулась старуха. – Я ему хорошо платила. Этого достаточно.
Федор бился минут двадцать, но ничего стоящего не узнал. Лиза приезжала, посидела с полчаса и уехала. Ничего больше из бабки он вытянуть не смог.
Зато она вытянула из него все. И где он работает, и кто родители, и даже какие отношения связывали его с Лизой.
– Вы должны сообщить мне, когда убийца Александра Павловича будет найден!
– Обязательно, – пообещал Федор и рискнул. – Вы собирались завещать ему квартиру?
Бабка изменилась мгновенно, сразу. Розовые губы и подведенные глаза стали казаться издевательской маской на старушечьем лице.
– Это было не всерьез! – Она осеклась, поняла, что сболтнула лишнее.
Хозяйка владела собой отлично, опять превратилась из карикатурной старухи в солидную пожилую даму.
– Разговор был несерьезным, и Александр Павлович прекрасно это понимал.
Федор покосился на висевшие за старухиной спиной картины. Картин было много, они занимали все свободное от книжных шкафов пространство. Выделялась одна, на которой среди темных пятен проступало изображение то ли черта, то ли марсианина.
– Я устала. До свидания.
Он поднялся, опять поклонился.
Фарс какой-то.
Откуда-то сразу появилась Ира, хмуро смотрела, пока он надевал куртку.
– Ира! – нетерпеливо позвала хозяйка.
Федор кивнул домработнице и захлопнул за собой дверь. С Ирой необходимо было поговорить, но он не знал как.
Он даже немного посидел в машине, в общем-то, не надеясь, что домработница появится на улице. Наконец посмотрел на часы и поехал домой.
Взглянуть на свои окна ему не пришло в голову, и, отперев дверь, Федор успел удивиться, что в прихожей горит свет.
Больше он ни о чем не думал. Он обнимал хрупкие плечи и шептал:
– Настя! Настенька.
