Снилось что-то хорошее – Саша, лето, заросшая травой дорожка. Лизе хотелось туда, к Саше, но нудный телефонный звонок вырвал из прекрасного сна. Лиза вытерла рукой подступившие слезы, медленно пошла к телефону.

Звонила мама. Лиза заверила, что с ней все в порядке, пообещала на днях обязательно заехать.

Потом позвонил Федор, и Лиза опять заверила, что все нормально.

Попробовала опять заснуть, положив переносную трубку на тумбочку рядом с кроватью, но заснуть не получилось, и она просто полежала, глядя в потолок.

Трубка зазвонила снова, Лиза, подложив вторую, Сашину, подушку под голову, ответила.

– Извините, – произнес незнакомый мужской голос. – Что-то я Александру Павловичу дозвониться не могу…

Голос был не молодой и не старый. Обычный.

– Александр Павлович погиб, – сказала Лиза.

– Что?! – ахнули в трубке. – Когда?

– Восемнадцатого. В субботу.

– Боже мой! – Нет, пожалуй, мужчине не меньше пятидесяти. – Боже мой! Я только недавно его видел!

Домашний номер Саша больным, как правило, не давал. Звонили либо в кабинет, либо на мобильный.

– А вы?..

– Я к нему жену привозил, – правильно понял мужчина. – Во вторник, четырнадцатого. Боже мой! Как же это вышло?

– Извините, мне тяжело об этом говорить. – Лиза быстро выбралась из постели, включила компьютер, открыла базу данных.

– Это вы меня извините.

– Фамилия вашей жены Иваницкая?

Во вторник четырнадцатого у Саши было двое больных вечером – Иваницкая и Белозерцева. И до этого троих он навестил на дому.

– Иваницкая, да. Мы в тот день рано приехали, кабинет еще заперт был. Пришлось в машине подождать. Потом Александр Павлович подъехал, и мы вместе поднялись. Господи, кто бы мог подумать! Он был такой веселый, коньяк нес.

– Что? – замерла Лиза. – Коньяк?

– Ну да. Я еще подумал, что тоже надо было ему коньяк подарить, а я не догадался. Хороший человек был Александр Павлович. И врач хороший, редкий. Мы у него лет пять лечились.

Человеку, который лечился у него пять лет, Саша мог дать домашний номер.

– Сил вам!

– Спасибо.

Лиза поднялась, подошла к окну. Она сразу ясно вспомнила тот день, вторник четырнадцатого. Накануне у Саши забарахлила машина. В моторе что-то стучало, и Саша позвонил знакомому автослесарю. Лиза предлагала мужу взять ее машину – без машины Саше нельзя, ему приходится много ездить по Москве к больным, но муж попросил Данилу. У Данилы несколько служебных машин, фирме приходится возить стройматериалы.

Точно, так и было. Утром Саша поехал к Даниле в офис, взял машину, а вечером вернул, потому что во второй половине дня автослесарь пригнал исправную Сашину.

А вечером Саша принес тот коньяк. Лиза разговаривала по телефону с подругой и вертела в руках бутылку. У подруги муж начал пропадать где-то по вечерам, и Лиза ее жалела.

Тот день у Лизы был тяжелый, она сопровождала группу австрийцев, встречала их в аэропорту, размещала в гостинице, потом возила на презентации какого-то оборудования, для чего, собственно, австрийцы сюда и явились. В оборудовании Лиза почти ничего не понимала и очень боялась ошибиться в чем-нибудь важном. Обошлось, австрийцы разговаривали с нашими инженерами по-английски и прекрасно друг друга понимали.

Она пришла домой поздно, Саша уже успел вернуть машину Даниле и даже ждал ее с ужином.

Лиза наклонилась к Сашиному портрету, вгляделась в глаза мужа.

Саша посмотрел на нее ободряюще.

Позвонить Даниле хотелось немедленно, но она достала телефон и сначала набрала Машу Безрукову. Кажется, Лиза ее разбудила, голос у давней подруги был недовольный.

– Извини, Маш, – сказала Лиза. – Данила Оборин хочет передать тебе ноутбук Кирилла.

– Оборин? – словно не могла вспомнить, кто это такой, удивилась Безрукова. Видно, вспомнила, потому что сразу спросила: – Зачем?

– Не знаю, – сказала Лиза.

– Ну… Глупость какая-то.

Безрукова знала, что Саша и Кирилл погибли, кто-то из школьных Лизиных подруг говорил ей, что Безруковой звонили, но на Сашиных похоронах Лиза ее не видела. На похоронах Кирилла тоже.

– Если хочешь, я дам тебе его телефон.

– Не надо, – недовольно отказалась Безрукова. – Возьми комп себе, а мы с тобой как-нибудь встретимся.

– Ладно.

– А что там, в компьютере?

– Не знаю.

– Наверное, детские фотки, – вздохнула Маша. – Лизочка, мои соболезнования!

– Спасибо.

Лиза набрала Данилу, он не ответил. Перезвонил сам минут через десять, Лиза как раз успела сварить кофе. Саша кофе не любил и никогда не пил, зато пил зеленый чай, который Лиза терпеть не могла. Красивая китайская жестяная банка с чаем продолжала стоять на полке. Лиза никогда ее не выбросит.

– Данила, я разговаривала с Безруковой, – доложила Лиза. – Отдай компьютер мне, я ей передам.

– Что?! – ахнул Данила, он даже задохнулся от возмущения. – Ты девочка на посылках?! Она не может задницу оторвать, тебя посылает? Тебе сейчас только чужие поручения выполнять, это точно!

– Да ладно тебе, – прервала Лиза. – Мне не трудно. Я же пока не работаю.

Ей даже лучше куда-то ехать и что-то делать, чем тупо сидеть одной. Впрочем, у нее есть занятие – искать убийцу. Она найдет. В полной темноте уже забрезжил слабый огонек.

– Ей тоже не трудно! – отрезал Данила. Его всегда было сложно вывести из себя, он редко злился, но, разозлившись, делался неуправляемым. Лиза читала, что таким характером обладают слоны. – Нужен ей комп, пусть мне звонит! Все!

– Данила…

– Да? – Он еще злился, но хотя бы перестал орать.

– Вспомни, когда Саша брал у тебя машину, у него был коньяк?

– Не знаю. – Он ответил не сразу. Видно не мог сразу переключиться от разговора о Безруковой. – Я его не видел. Утром у меня совещание было, я ключи секретарше оставил. Саша ко мне даже не заглянул. А вечером я в контору поздно вернулся, он уже успел машину пригнать и ключи опять секретарше отдал.

– Понятно.

– А что?

– Один больной видел, как Саша в тот день пришел в кабинет с коньяком. Прямо с вызовов.

– Ты думаешь, это та самая бутылка? – осторожно спросил Данила.

– Уверена. В кабинете коньяка не было, дома тоже другой бутылки нет.

– А вызовов у него в тот день много было?

– Три.

– Надо позвонить ментам.

– Позвоню. Только сначала сама кое-что проверю. Можно, я поговорю с твоей секретаршей?

– Конечно. Только ее не будет сегодня, я ее в налоговую с бумагами отправил. Хочешь, телефон дам?

– Не надо. Лучше я завтра подъеду.

Лиза положила телефон на стол, отпила кофе. Кофе успел остыть, пить его было неприятно.

Она подошла к портрету, наклонилась и сказала Саше:

– Я знаю, что ты всегда будешь со мной. Никто не знает, а я знаю.

Наверное, психиатр поставил бы ей подходящий диагноз, но Лизе было наплевать на психиатров.

Звонить Лизе с самого утра Ника не рискнула. Вчера вид у бывшей подруги был настолько измученный, что, казалось, Лиза в любой момент может потерять сознание.

Раньше Ника такой Сашину жену представить просто не смогла бы. Лиза была самой счастливой из всех, кого Ника знала. Счастливой не по каким-то объективным меркам, по уровню благосостояния, например, а по внутреннему ощущению. Раньше Лиза светилась уверенным спокойным счастьем.

Может быть, поэтому Нике и не хотелось ее видеть, когда они с Кириллом разошлись. Лиза была слишком счастливой, а Ника слишком несчастной.

Наконец Ника решила, что можно позвонить, но телефон у Лизы был занят. Она не стала ждать, когда линия освободится, оделась и опять поехала к Лизе домой.

– Поменяла замки? – спросила Ника, едва Лиза открыла дверь.

– Не успела.

– Меняй! – Ника по-хозяйски вошла в прихожую, повесила куртку.

– Знаешь. – Сегодня Лиза казалась другой. Не отошедшей от горя, нет, просто очень задумчивой, словно было что-то, всецело занимающее ее мысли. – Я узнала, когда у Саши появился тот коньяк.

– Да?! – ахнула Ника. – А как?

Лиза рассказала. Рассказывать Нике было легко, она слушала внимательно, понимала с полуслова и не пыталась немедленно начать действовать сама, как наверняка вышло бы с Федором.

– Я хочу поговорить с Данилиной секретаршей. Она может вспомнить, что у Саши было в руках.

– Правильно. Если бутылки не было…

– Потом у него было три вызова. Вот их и нужно проверить.

– Правильно, – вновь согласилась Ника и напомнила: – А пока ты должна поменять замки.

Лиза молча кивнула, и Ника пригрозила:

– Я не уйду, пока не поменяешь!

– Ты завтракала? – вздохнула Лиза.

– Завтракала. – Ника достала телефон, принялась искать подходящую фирму. – Чаю с тобой попью.

Фирма нашлась быстро, и дозвонилась Ника быстро. Часа через полтора приехал молодой веселый парень-молдаванин, осмотрел замки, отправился куда-то покупать новые, потом быстро и почти без шума их поставил. Про национальность и гражданство они, конечно, не спрашивали, сам сказал.

При мастере они почти не разговаривали, но Нике отчего-то было не тягостно молчать с Лизой. А еще ей показалось, что она нужна Лизе, что Лизе с ней легче, чем одной.

Позвонила какая-то женщина, до Ники доносился быстрый женский голос из Лизиной трубки.

– Сашину медсестру хоронят в пятницу, – объяснила Лиза, закончив разговор. – И ее маму.

– Ты пойдешь?

– Пойду. – Она подумала и еле заметно улыбнулась бескровными губами. – У соседки сынишка такой забавный. В первом классе учится.

Ника не пошла бы на похороны почти незнакомых людей. Мама права, не хватает в ней сочувствия к людям.

– Представляешь, он меня спросил, люди насовсем умирают или не насовсем.

– Философ.

– Угу.

– А ты что сказала?

– Сказала, что это науке неизвестно.

Мастер кончил возиться, собрал веником мусор, Лиза расплатилась.

– Ну слава богу, – заключила Ника и призналась. – Я за тебя волновалась.

Надо было уходить, но уходить Нике почему-то не хотелось.

– Ты меня жалела, когда я выскочила за Кирилла? – неожиданно вырвало у нее.

Тогда Ника не считала, что ее жалеют. Тогда радость ее переполняла, и она не сомневалась, что так будет вечно. Это потом она поняла, что ее муж Лизе неприятен. Лиза старалась не подавать виду, но Ника же не окончательная дура.

– Нет, – покачала головой Лиза, покосилась на Сашин портрет и подвинула его, чтобы Саша смотрел на нее, а не на Нику. – Я тогда радовалась за Кирилла. Ты была такая юная, искренняя. Какая-то светлая. Мне казалось, что ему очень повезло.

– Ему повезло, – подтвердила Ника. – Мне не повезло.

Лиза опять покосилась на портрет, отошла к окну.

– Лиза, – в спину ей произнесла Ника. – Надо жить.

– Я знаю.

Ника поднялась, помедлила:

– Я пойду.

Лиза быстро отвернулась от окна.

– Спасибо тебе. Со мной все будет в порядке. – Она немного помолчала, посмотрела в сторону. – У нас с Сашей будет ребенок.

«У нас с Сашей» прозвучало неправильно. Саши нет, и с этим Лизе нужно смириться. Сейчас Лиза не плакала, но Нике стало жаль ее даже больше, чем раньше, когда у Лизы непрерывно текли слезы.

– Ты будешь сегодня звонить больным, у которых Саша тогда был? – уже в дверях спросила Ника.

– Не знаю. Посмотрю.

Они поцеловались, как давние закадычные подруги, и обеим это показалось совершенно естественным.

У самого входа в метро Нику остановил телефонный звонок. Она едва его расслышала, телефон лежал в сумке и еще минута понадобилась на то, чтобы его там нащупать.

– Да, Елена Сергеевна, – ответила Ника свекрови. – Здравствуйте.

– Ника, ты на работе? – слабым голосом спросила свекровь.

– Нет.

– Не можешь сходить в аптеку? У меня давление больше двухсот.

– Конечно. Сейчас зайду. Я как раз здесь, рядом с вами.

Елена Сергеевна жила в двух шагах от дома Саши. Ника повернула назад, свернула в переулок, пошла по проезжей части, потому что на тротуар с крыши дома скидывали снег.

Впервые Кирилл повел ее знакомить с матерью за неделю до свадьбы. Вообще-то, то, что знакомства так долго не было, больше беспокоило Никиных родителей, чем саму Нику.

– Это ненормально! – говорила мама. – Он что-то скрывает!

– Прекрати! – начинала кипеть Ника. Она не могла слышать о Кирилле ни одного плохого слова. – Это его дело, с кем меня знакомить, а не твое!

Первой встречи с Еленой Сергеевной Ника боялась, но все прошло отлично. Будущая свекровь посмотрела на Нику ласково, поцеловала и больше ее не замечала. Нет, еще поцеловала на прощание.

Сейчас Елена Сергеевна открыла дверь бледная, сразу протянула бумажку с написанным на нее названием лекарства. Так же в дверях взяла лекарство, когда Ника его принесла, поблагодарила. Пройти в квартиру не предложила, и слава богу.

– Если еще что-то нужно, вы скажите, я сделаю, – предложила Ника.

Свекровь от дополнительной помощи отказалась, и Ника, не дожидаясь лифта, спустилась по лестнице. У почтовых ящиков девушка-азиатка бросала в мусоропровод выкинутую жильцами рекламу. Девушка поздоровалась с Никой, Ника ответила.

Когда они с Кириллом уходили от Елены Сергеевны в первый раз, тоже спускались по лестнице пешком. Кирилл заглянул тогда в почтовый ящик, вытащил письмо. Письмо было то ли от пенсионного фонда, то ли еще от какой-то похожей конторы. Кирилл пальцем показал Нике номер квартиры в адресе – письмо было адресовано соседям, почтальон перепутал номер квартиры. Будущий муж, не торопясь, разорвал конверт пополам, бросил обрывки в мусоропровод.

– Кирилл! – ахнула тогда Ника. – Зачем?

Опустить письмо в нужный ящик было даже проще, чем рвать.

– Еще пришлют, – засмеялся он и поцеловал Нику.

Даже после одного того случая она должна была бежать от Кирилла со всех ног, а она тогда целовала его в ответ.

Пошел снег, падал на накрашенные ресницы. Ника надвинула капюшон почти на глаза, теперь уже без помех дошла до метро и поехала домой.