8 марта, среда
Разбудила Нику Ася.
– К кому это ты вчера в машину села? – потребовала объяснений подруга.
Сквозь занавеску пробивалось солнце. Вот будет жалко, если опять вернется зима.
– Это брат парня, которого отравили вместе с моим… бывшим, – Ника положила подушку поудобнее. – Я тебе рассказывала.
– Он за тобой ухаживает?
– Нет, – твердо сказала Ника.
Конечно, нет. Федор совсем недавно целовал девушку у такси. Ника для него просто товарищ по совместному расследованию.
Нике вчера хотелось, чтобы Федор поцеловал ее у подъезда, но он этого не сделал.
Ну и правильно, она ему нужна как друг. То есть подруга.
– Я узнала, где Лиза была накануне смерти. Лиза это…
– Да помню я!
– Ну вот. – Ника рассказала, как нашла кафе.
– Ментам нужно позвонить.
– Позвоню. Только сначала попробую узнать, кто был с Лизой в кафе. Есть одна зацепка…
– Слушай, а почему ты мне никогда не говорила, что была замужем?
– Мне тяжело об этом говорить, – призналась Ника. – Мы очень плохо разошлись. Не обижайся.
Потом позвонил папа, поздравил, посетовал, что она редко приезжает. Ника обещала заглянуть в выходные.
Потом Ника позвонила свекрови, поздравила с праздником. Звонить не хотелось, она сделала это, просто чтобы поскорее отделаться.
– Я думала, ты зайдешь, – недовольно сказала Елена Сергеевна.
– Я могу зайти, – спохватилась Ника.
– Не надо! У тебя, наверное, свои дела.
Свекровь положила трубку, Ника тоже. После разговора стало себя жалко, но свекровь Ника жалела больше.
Федор позвонил, когда она варила кофе.
– Пойдем в кафе? – спросил он.
– Конечно, – ответила Ника.
– Я за тобой заеду.
Он появился минут через двадцать. Стоял в дверях с огромным букетом крупных бежевых роз.
Розы были хороши. Ника поставила их в вазу, полюбовалась.
– Собирайся! – велел Федор. Он так и стоял в прихожей, не делая попытки пройти в квартиру.
Поцеловать ее тоже попытки не сделал. А мог бы и чмокнуть в щечку. По-дружески.
– Сенечка сегодня должен объявиться, – сообщил он в машине. – Надежда Ивановна обещала позвонить, когда сокровище найдется. Стервозная бабка. – Он подождал, когда проедет чей-то темный джип и тронул машину. – Прелесть просто.
– Так прелесть или стервозная? – не поняла Ника.
– И то и другое, – засмеялся Федор. – Замечательная бабка.
Ему со вчерашнего дня было весело. С тех пор как он сказал Нике, что она ему нужна.
Посетителей в кафе еще не было, и Юли за стойкой не было. На ее месте стоял молодой парнишка, по виду студент. Алиас, если верить надписи на груди.
– Здравствуйте, – поздоровался Федор. – Юля будет сегодня?
– Нет. – Алиас наклонился, поправил стоявшие на подносе чашки.
– Вы не могли бы ей позвонить? – влезла Ника. – Нам очень нужно ее увидеть.
– Нет. – Парень скрылся в соседнем помещении, через пару секунд появился снова.
– Почему? – не понял Федор.
– У нее сегодня выходной.
– Пожалуйста, позвоните, – попросила Ника. – Скажите, что ее Ника спрашивает.
– Нет.
– Послушайте, нам очень нужно с ней поговорить…
– Сами позвоните!
– У нас нет ее телефона.
– Тогда приходите завтра.
Они бились с парнем еще минут десять, Федор даже попытался сунуть ему тысячу, но Алиас решительно отодвинул купюру.
– Мы же не просим у вас ее номера, – объясняла Ника. – Позвоните Юле сами, пожалуйста.
– У нее сегодня выходной.
– Ладно, пойдем, – наконец потянул Нику за рукав Федор.
В кафе зашли две пожилые дамы, Алиас занялся ими.
– Вот мерзавец! – прошипела Ника уже на улице.
– Черт с ним, – примирительно сказал Федор. – Завтра зайдем.
Едва ли Лиза была здесь с Сенечкой. Проверить необходимо, но Федор в этом здорово сомневался.
Погода на праздник не подвела. Солнце по-настоящему грело. Ника откинула капюшон, теплый ветер распушил волосы.
– Давай пообедаем, – предложил Федор.
Ника кивнула. Ей будет грустно, когда он уйдет от нее в свою жизнь и опять начнет вызывать такси своей девушке, но зато сейчас Нике с ним хорошо и спокойно, и она будет это ценить.
Замечательная бабка позвонила Федору, когда они почти закончили обедать.
– Сеня приехал, – доложила бывшая Сашина пациентка. – Он сейчас тебе позвонит.
Племянник тетушку слушался, звонок раздался меньше чем через минуту. Сенечке хотелось поскорее отделаться от Федора.
– Ты где находишься? – спросил Федор. – Где территориально?
Находился парень у себя дома и ждал Федора и Нику, прогуливаясь у подъезда. Разговаривать на улице Федору не нравилось, но напрашиваться в гости он не стал.
– От полиции прятался? – серьезно спросил Федор, подходя к парню.
– Почему? – отступил Сенечка, как будто хотел убежать. – Мы в карты играли. И вообще…
– Во что? – удивился Федор. Ему казалось, что все не виртуальные игры для взрослых давно ушли в прошлое.
– В карты! – огрызнулся Сеня. На Федора он не смотрел, он почему-то все время косился на Нику. – В преф! В преферанс.
– Почему ты не сказал, что дружил с Варей?
– Вы не спрашивали.
– Послушай, – неожиданно Федору стало жаль парня. Он ершится, но перепуган был до смерти. – Убили твою девушку, а ты никак на это не отреагировал. Как будто Варя не твоя девушка, а тетка незнакомая. Ты понимаешь, что это… странно?
Сеня молчал. Смотрел в сторону и молчал.
– Откуда ты узнал, что Вари больше нет? И когда?
– От ментов, – неохотно разжал губы Сеня. – Они меня сразу нашли. На следующий день, как…
Неожиданно парень заплакал. По-настоящему заплакал, как ребенок.
– Они меня нашли, потому что я Варе часто звонил, и она мне. Но в тот день я с ней не встречался. У меня алиби! Я на научной конференции был!
Плакать он перестал. Достал бумажный платок, высморкался, поискал глазами, куда выбросить смятую бумажку, не нашел и сунул в карман.
Уйти с конференции проще простого, зарегистрировался и гуляй. Интересно, полиция это понимает?
Парень чего-то боялся, Ника не сомневалась.
– Сеня! – вздохнула она. – Ты видел Варю в тот день? Любую машину можно отследить, Москва утыкана камерами. Ты же не маленький, сам понимаешь.
Он дернулся, почти подпрыгнул. Федор на Нику не смотрел, но Ника чувствовала, что своей интуицией впечатление на него произвела.
– Я видел, как она садилась в машину, – почти прошептал Сеня, уставившись на свои ботинки. – Я подъехал, увидел, как она из-за угла вышла. Остановился, а она не к переходу пошла и не к метро, а в машину села. Я хотел за ней поехать, но тут у перехода красный зажегся, и все. Та машина уехала.
– Ты вернулся на конференцию? – спросил Федор.
Парень кивнул.
– Мы поссорились, – ему хотелось выговориться. – Варя уговаривала, чтобы я с ней поехал, а я не хотел. Она обиделась. Она хотела, чтобы мы поженились, а я тоже не хотел. Мне учиться надо, утверждаться. А потом она уехала, и я понял, что… женюсь. Я ей звонил, а она обиделась и разговаривать не стала.
– Какая была машина? – вздохнул Федор.
– Не разглядел. «Форд», кажется. Старый.
– Она села на переднее сиденье?
– Да.
– Сеня, это придется рассказать полиции, – признала Ника.
– Они подумают на меня!
– Не подумают, – успокоил Федор. – Ты вернулся на конференцию, к парку не подъезжал. Поднимут записи с камер, и никто ничего на тебя не подумает.
Парень тяжело вздохнул, посмотрел на Нику и неожиданно сказал:
– С праздником!
– Спасибо, – опешила Ника.
Федор тронул ее за руку – пойдем. Ника сделал полшага, но потом повернулась к Сене и ободряюще потрясла его за плечо – держись.
– Жалко его, – сказал она Федору, садясь в машину.
– Ничего, – хмыкнул Федор. – Переживет. Опыта наберется. Жить научится. Жалко тех, кто жить не умеет.
– А что такое уметь жить? – заинтересовалась Ника. Молодой человек, направленный на получение отличного образования и весомую карьеру, пожалуй, жить умел.
Федор подумал и серьезно сказал:
– Не сдаваться. Ни в какой ситуации.
Низкое солнце светило прямо в глаза, Ника пожалела, что не взяла темные очки.
– Давай погуляем, – предложил Федор. – А потом поужинаем.
– Нет, – отказалась Ника. – Отвези меня домой.
Ей тепло рядом с ним, но привыкать к этому не надо.
– Почему? – замер Федор. Он такого не ожидал. Он же видел, как загораются ее глаза, когда она его видит. То есть он это сейчас понял, что глаза у нее загораются, а раньше не замечал. Или раньше глаза не загорались?
– Отвези меня домой, – повторила Ника.
Наверное, он обиделся, потому что до ее дома ехал молча.
Ника поднялась в квартиру, полежала в ванне, вытирая непонятно по какой причине появившиеся слезы. Готовить ужин было лень, и она съела два бутерброда с колбасой.
Федор позвонил часа через два.
– У меня никого нет, – сказал он, как только она ответила. – Раньше… было, а теперь нет.
Ника держала трубку и молчала, и тогда он спросил:
– Поняла?
– Поняла, – покорно ответила Ника.
Наверное, это называлось счастьем, но Ника никак не называла радость, окутавшую ее теплым невидимым облаком.
Она очень боялась спугнуть эту радость.
– Надеюсь, хоть сегодня ты никуда не уйдешь, – прижалась к Даниле Уля.
– Не уйду.
Вылезать из постели не хотелось. Данила покрепче обнял жену, повернулся на бок.
– Безрукова вчера обещала мне любую помощь, если потребуется.
– Да? – заинтересовалась Уля, отодвинула его руки и заглянула в глаза. – Ты ей помог, да?
– Она думает, что помог, – усмехнулся Данила. – На самом деле я почти ничего не сделал. Продукция у нее была сертифицированная, бумаги в полном порядке. Кирилл ее платежи отслеживал, у него в компе это все зафиксировано. Я только подключил его бывшего сокурсника, а теперь коллегу.
– Ты ей очень помог! – заключила Уля, снова положив голову ему на плечо. Подумала и спросила: – Как думаешь, помощь ее мужа может нам понадобиться?
– Трудно сказать. Но такое знакомство в любом случае не повредит.
– Мне бы хотелось на нее посмотреть.
– Ничего интересного, – заверил Данила. – Раньше она грубая была, наглая. Теперь немножко пообтерлась. Только и всего.
– Кирилл ее любил, да?
– Откуда я знаю? – поморщился Данила. – Она жила с Кириллом, потом исчезла. Замуж вышла. А он очень скоро женился на Нике.
– Он любил Безрукову и хотел эту любовь забыть.
– Может быть. Потом Безрукова опять с ним жила и опять вышла замуж. Но приятельские отношения они сохранили, это точно, раз Кирилл помогал ей сбывать продукцию.
– Он ее любил!
– Знаешь, – подумав, серьезно сказал Данила. – Я бы не назвал это любовью.
– Почему? – Уля подняла голову, он чмокнул жену в нос.
– Если человек любит женщину, он никогда ее никому не отдаст. Я никому тебя не отдам.
Он понял, что не может жить без Ули, когда она рвала одуванчики на лугу рядом с его дачей.
Первое майское солнце заметно припекало. Данила держал в руках Улину ветровку, а она, в джинсах и легкой блузочке, срывала цветы, подносила их к лицу, вдыхала запах и замирала от восторга. И он замирал, потому что ничего прекраснее той картины не мог себе представить.
Одуванчики до дома Уля не донесла, выбросила по дороге. Мама Данилу приучала никогда не губить ничего живого, и желтых цветков ему было немного жаль. Данила тогда поднял брошенный на дорогу хилый букетик и выбросил в мусорный бак, стоявший на краю дачного поселка.
– Это ведь счастье, что мы друг друга встретили, правда? – прошептала Уля.
– Правда, – подтвердил Данила. – Давай вставать.
Он сел в постели, потрепал Улю по голове.
– Дан! А если Безрукова не станет тебе помогать? Ну… если нам понадобится помощь, а она откажется?
– Во-первых, нам не нужна ее помощь. А во-вторых, не откажется.
– Почему?
– Не откажется!
Он не верил Безруковой ни на грош, но почему-то был уверен, что в помощи она ему не откажет.
Впрочем, он лучше пойдет с сумой, чем обратится за помощью к Безруковой.
Хотя… как знать. Ему уже приходилось делать многое из того, что он считал для себя невозможным.
Странно, вчера ему было жалко бывшую школьную подружку, а сегодня противно о ней и думать и говорить, словно на Машку упала часть ненависти, которую он испытывал к Кириллу.
Бывший друг давно мертв, а ненависть никуда не делась. Даже не уменьшилась.
После завтрака Данила позвонил теще, радуясь, что не пришлось ехать к Улиным родителям. Не потому что он их терпеть не мог, просто в гостях у тестя и тещи было невыносимо скучно, а тратить силы на то, чтобы скрывать скуку, не хотелось. Он слишком устал и издергался за последнее время.
Странно, Уля очень напоминала свою мать, но то, что в жене Данилу умиляло, в теще казалось крайне неприятным. Теща подробно выспрашивала про каждую Улину собачку и страшно переживала, когда животные болели, но все это выглядело жалкой театральной постановкой. Впрочем, Данила нечасто общался с родителями жены, можно и потерпеть.
Потом Данила поздравил мать. Мать не задала ни одного лишнего вопроса, и он почувствовал, что от жалости к ней защемило сердце.
– Елене Сергеевне! – напомнила Уля, когда он попрощался с матерью. Подумала и решила: – Не звони! Давай лучше к ней съездим.
– Без звонка? – удивился Данила. Ему не хотелось выходить из дома и не хотелось никуда ехать.
Он действительно очень устал.
– Ну и что? Зайдем на одну минуту. Даже раздеваться не будем.
Уля метнулась в ванную, собственная идея ей очень понравилась.
Можно было настоять на своем, но Данила не стал. Пока жена красилась, неторопливо оделся и постоял у окна, глядя на залитый солнцем двор.
Букет они купили не очень большой и не слишком дорогой, как раз подходящий для данного случая. Елена Сергеевна, стоя в дверях, им равнодушно удивилась, взяла букет, сразу сунула его появившемуся из ниоткуда другу, вздохнула.
– Спасибо, Данила. Спасибо, Уленька. – Женщина явно замялась, решая, приглашать ли их в квартиру, но тут Уля шагнула вперед, поцеловала хозяйку и быстро сказала:
– Мы только на секунду. Не беспокойтесь.
– А Ника не зашла, – пожаловалась Елена Сергеевна. – Ей на меня плевать.
Уля хотела что-то сказать, но Данила тронул жену за руку, останавливая. Ему не было особого дела до Ники, но обсуждать ее было неприятно.
– У следствия есть что-нибудь новое? – спросил Данила.
– Говорят, что работают. – Елена Сергеевна дернула головой. – Мне больно об этом говорить, Данила.
Елена Сергеевна аккуратно накрашена и причесана, заметил Данила. Наверное, ждет гостей.
Жизнь продолжается.
– Ну как она так может? – возмущалась Уля по дороге домой. Возмущалась Никиной черствостью.
– Они совсем чужие люди, – нехотя предположил Данила.
– Горе должно объединять!
Говорить Даниле было лень, и он не сказал, что чужих людей ничто не объединит. Ни горе, ни радость. Объединяет что-то совсем другое.
Нику тоже надо поздравить, решил Данила, но позвонил жене покойного друга только вечером, когда Уля закрылась в ванной.
– Спасибо, – откликнулась Ника на его поздравления.
– Как дела? – неоригинально спросил он, просто чтобы что-то сказать.
– Я нашла кафе, в котором Лиза была в последний вечер. Она была там с каким-то парнем и потом уехала на такси.
– Да? – удивился Данила.
– Угу. Жалко, что в кафе камера в это время не работала, но официантка сказала, что парня узнает.
– Ментам надо сообщить.
– Надо, – согласилась Ника. – Но я сначала хочу проверить кое-что. Завтра поговорю с официанткой, потом решу, что делать. Официантка, оказывается, Лизу хорошо знала.
Надо было расспросить поподробнее, что и как она выяснила, но Данила не стал. Его внезапно зазнобило. Данила включил на кухне горячую воду и сунул под нее руки. Кожу жгло, а холод внутри не проходил.
