7 марта, вторник
От вчерашней мглы не осталось никакого следа. В окно било солнце, Данила даже задернул занавеску.
– Как хорошо, что завтра выходной! – обняла его сзади Уля. – Мы почти не видимся. Я скучаю.
– Я тоже. – Он повернулся и крепко прижал ее к себе.
– У тебя неприятности? – Зря он считает жену глупенькой, она очень наблюдательна.
– Да, – не стал отрицать Данила.
– Я чувствовала, что ты какой-то… напряженный в последние дни. Дан!
– Все будет хорошо, – оборвал ее Данила. – Ни о чем не спрашивай! Просто верь, что все будет хорошо.
– Это связано с убийством Кирилла? – Она отодвинулась от него, заглянула в глаза.
– Уля, я прошу тебя об этом не говорить. Потерпи! Потом я все тебе расскажу.
– Дан, тебе угрожает опасность? – Она спросила это совершенно серьезно.
– Нет, – соврал он.
– Я, как представлю, что ты мог умереть вместе с Кириллом и Сашей, мне плохо делается. – Уля чмокнула его в щеку, занялась завтраком. – У меня сердце начинает болеть.
Она поставила перед ним тарелку с яичницей, напомнила:
– Завтра нужно обязательно поздравить Елену Сергеевну.
– Поздравлю, – пообещал Данила.
Умница у него жена, больше она к опасным темам не приближалась.
На улице была настоящая весна. От сваленных на газоны сугробов по тротуару тянулись влажные полосы, в которых отражались солнечные блики. Где-то расчирикались воробьи, Данила оглядел двор, но воробьев не увидел.
Жаль, если снова вернутся холода.
До работы он доехал быстро и многое успел за полдня, заставив себя выбросить из головы все лишнее.
Звонили ему непрерывно, и, когда раздался звонок от Афанасьева, Данила не сразу вспомнил, кто это такой.
– Продукция наша, сертифицированная, – доложил Афанасьев. – Успокой Машу, все в порядке.
– А насчет фирмы узнал что-нибудь? – просил Данила.
– Узнал. С фирмой тоже все в порядке. Могу дать телефон директора. В смысле, бывшего директора. Он у нас работает. Ему предложили побыть директором, он и согласился. Сам знаешь, как это бывает. Фирму ликвидировали еще до того, как менты начали у нас копать. И знаешь, кто директора предупредил, что фабрику скоро начнут трясти?
– Кирилл? – предположил Данила.
– Точно! – Афанасьеву отчего-то было очень весело.
Данила ему позавидовал. Ему давно уже не было весело.
Безруковой он позвонил сразу, чтобы поскорее со всем этим покончить.
– Все в порядке, Маша, – успокоил он. – Продукция чистая, и фирма «Фармлит» чистая. Фирму ликвидировали еще до того, как в фирме Кирилла были вскрыты хищения. Кстати, директора «Фармлита» о том, что на фабрике будут проверки, предупредил Кирилл.
– Зачем? – спросила Безрукова.
– Что – зачем? – не понял Данила.
– Зачем Кирилл предупредил директора?
– Ну… – растерялся он. – Наверное, у них были хорошие отношения. Понимаешь, когда менты кого-то трясут, попасть под раздачу проще простого. Даже когда все бумаги в порядке. Отмыться потом тяжело бывает.
Кирилл директору информацию продал, Данила не сомневался. Он хорошо знал покойного друга.
Впрочем, его это не касалось.
– Он это сделал, чтобы не подвести меня!
Это тоже возможно, возражать Данила не стал.
– Откуда Кирилл знал, что фабрику начнут трясти? – помолчав, спросила Безрукова.
– Трудно сказать. Наверное, менты не сразу нагрянули. Может, какие-то предварительные разговоры были, – предположил Данила.
Машка снова помолчала, что-то обдумывая, и наконец сказала:
– Я тебе очень благодарна, Данила. У тебя ведь строительная фирма, да?
– Да, – подтвердил он.
– Если тебе нужна будет помощь моего мужа, ты ее получишь.
– Спасибо, Маша.
Он не зря тратил на нее время.
Данила подошел к окну кабинета, оглядел залитую солнцем улицу. Он должен был радоваться, а чувствовал непомерную усталость.
«Все обойдется, – успокоил себя Данила. – Нужно только еще немного потерпеть».
Нике показалось, что она проснулась среди ночи. Она полежала, боясь спугнуть неясное воспоминание, протянула руку к будильнику и увидела, что уже утро. Половина седьмого.
Воспоминание не пропадало, переходило в уверенность. Она видела сиреневую грушу на какой-то вывеске, когда шла от метро к Лизиному дому.
Или просто она так напряженно думает об этой самой груше, что уже мерещится то, чего и в помине нет?
Ника вылезла из-под одеяла, сварила кофе, выпила и, вернувшись в комнату, медленно и спокойно выполнила любимый комплекс гимнастики цигун. То есть комплекс был любимым раньше, когда она любила Кирилла и думала, что он любит ее.
Ника тогда чего только не перепробовала. Сначала ходила в качалку, потом на йогу. А потом подруга подарила ей диск с упражнениями цигун, и Ника поняла, что ничего другого ей не нужно. Удовольствие от медленных движений было непередаваемым. Ника пыталась научить этому Кирилла, но муж решительно отмахивался.
Ехать надо часам к десяти, не раньше, решила Ника, медленно разводя и сводя руки. Если это действительно кафе, раньше они не откроются.
Ждать было тяжело, но она терпеливо дотянула до половины десятого, вместе с толпой проехала в метро и, замирая, пошла к Лизиному дому. Вывеску она нашла не сразу. Вывеска терялась среди множества других, к тому же не смотрела прямо на переулок, а выглядывала из подворотни.
Кафе так и называлось – «Кафе», а украшено было почему-то ярко-сиреневыми грушами. Ника зашла внутрь, посетителей еще не было, девушка за стойкой широко ей улыбнулась. Ника тоже улыбнулась и быстро вышла.
Федора она набирала, замирая от нетерпения и боясь, что он не ответит, но он ответил сразу.
– Как хорошо, что ты позвонила! – не здороваясь, сказал он.
– Почему хорошо? – не поняла Ника.
– Так, – не стал он объяснять. – Просто хорошо.
Ничего особенного Федор не сказал, но Нике сделалось весело.
– Я хотел тебя услышать.
У нее отчего-то запылали щеки, и Ника провела по ним свободной от телефона рукой.
– Сбрось мне фотографию Лизы, – попросила Ника. – Любую. У тебя же наверняка есть.
– Зачем?
В кафе зашел мужчина лет пятидесяти, Ника проводила его взглядом.
– Потом расскажу. Пришли фотку, мне очень нужно.
– Поисками убийцы мы будем заниматься вместе! – отрезал он.
Ника знала, что он именно так и скажет, но упрямо повторила:
– Пришли фотографию.
Она старалась не улыбаться, но все равно улыбалась.
– Ты точно ничего не затеяла?
– Точно, – заверила она.
Щеки продолжали гореть, Ника прижала холодный телефон сначала к одной, потом к другой.
Фотография пришла через минуту, на ней Лиза и Саша сидели рядом за столом. Ника увеличила Лизино лицо на экране и снова открыла дверь кафе. Мужчина-посетитель за дальним столиком пил кофе, уставившись в экран ноутбука.
– Кофе? – предложила девушка за стойкой.
– Чай, – попросила Ника. – Простой, черный. Без добавок.
Мужчина захлопнул ноутбук, вышел.
– Извините, вы работали двадцать восьмого февраля? – решилась Ника, обернувшись на закрывшуюся дверь.
– Не помню, – повернулась к ней девушка. Она сразу перестала улыбаться. На груди у нее был приколот бейджик с надписью «Юлия». – А что?
– Вспомните, пожалуйста, – заискивающе попросила Ника и повернула к Юлии фото Лизы. – Вы видели эту девушку?
– Лизу?
– Вы ее знаете? Я ее подруга, – торопливо объяснила Ника. – Она была у вас вечером двадцать восьмого?
– Не помню, – нахмурилась девушка и, не глядя на Нику, поставила перед ней чашку с дымящимся чаем.
– Лиза умерла, – сказала Ника.
– Что?! – повернулась к ней Юля. Девушка была потрясена, никаких сомнений.
– Она умерла в ночь на первое марта. Ее отравили.
Юля отвернулась, принялась что-то переставлять на прилавке.
Ничего не вышло из ее расследования. Надо было все рассказать Федору, он бы смог разговорить Юлю.
Ника взяла чашку, села с ней в угол, где недавно пил кофе мужчина с ноутбуком.
Юля подошла минуты через две, подвинула стул, села рядом.
– Лизу отравили снотворным, – вздохнула Ника. Про снотворное сказала специально, чтобы девушка не волновалась, что кто-то решил, будто у них в кафе можно отравиться.
– Она заходила двадцать восьмого, – кивнула Юля. – Я помню, потому что в тот день мой парень из командировки приехал. Я все время на часы смотрела, не могла дождаться, когда смена закончится.
– Она была одна?
– С мужчиной. С незнакомым. Лиза с Сашей раньше часто к нам заходили, а в последнее время не появлялись.
– А откуда ты их знаешь? – поинтересовалась Ника.
– Так они постоянные клиенты, – удивилась Юля. – Отсюда и знаю. Я сначала решила, что Лиза с этим… незнакомым Сашу ждут, но они кофе выпили и ушли. Еще, кажется, они салаты брали… Не помню точно.
– Они не могли ждать Сашу, – вздохнула Ника. – Потому что Саши уже не было в живых.
– Да ты что?! – ахнула Юля.
– Да, – кивнула Ника. – Сначала убили его, потом Лизу.
– А… кто?
– Знать бы… Опиши мужчину, – попросила Ника.
– Ну… Молодой. Лет тридцати, не больше. Обычный парень. И ведь, как назло, у нас в тот день камера не работала. Она две недели не работала, вчера только починили.
– Ушли они вместе?
– Вместе, кажется. Да, – вспомнила Юля, – ушли вместе и сели в такси. Точно. Я покурить выходила, видела.
Больше ничего полезного Ника вытянуть из девушки не смогла. Правда, догадалась оставить Юле свой телефон и попросила, чтобы девушка позвонила ей, если что-нибудь еще вспомнит.
В кафе зашла молодая пара с ребенком, Юля метнулась за стойку. Ника допила чай, вышла, опять набрала Федора. Теперь ей была необходима фотография Сени.
– Я перезвоню, – недовольно ответил он еще до того, как она заговорила.
Ответил и отключился.
Ей нужна была не только фотография. Ей очень хотелось, чтобы Федор опять обрадовался ее звонку.
Он не обрадовался, и настроение испортилось. Впрочем, плохое настроение для нее давно уже дело обычное. Ей не привыкать.
Ника зашла в метро и поехала на работу.
Сене Федор начал звонить сразу, как проснулся. Теперь вне зоны доступа были оба телефона. Он пытался чем-то себя занять, включил компьютер, хотел поработать, но ничего из этого не вышло, сосредоточиться на работе не получилось, и компьютер он выключил.
Когда мобильник зазвонил, Федору отчего-то сделалось совсем тревожно, а когда он увидел, что звонит Ника, наоборот, легко и спокойно. Чертовщина какая-то. Раньше он не ловил себя на резкой смене настроения.
«А ведь она могла не позвонить», – с тоской подумал он, посылая фото Лизы. Фотографии в телефонной памяти были, он быстро выбрал подходящую.
Ника могла ему не позвонить, через некоторое время он совсем о ней забыл бы, так и не узнав, что от ее голоса становится легко и спокойно.
Ника стала ему необходима, а он даже не понял, когда и как это произошло.
Это было совсем не то, что он испытывал к Насте. С Настей ему сразу же захотелось лечь в постель, и он делал все, чтобы это желание поскорее осуществилось.
Ника казалась окруженной глыбой льда, и ему почему-то стало очень нужно этот лед растопить.
Перед тем как к кому-то являться, следует звонить, но звонить Федор не стал, оделся и поехал к Надежде Ивановне.
– Надежда Ивановна встала? – спросил он Иру, когда та открыла дверь.
Домработница кивнула, посторонилась. Федор быстро разделся, повесил куртку и по-хозяйски направился в комнату.
– Не дозвонился? – спокойно спросила Надежда Ивановна. – Садись.
Федор боялся, что она разволнуется сверх меры, но ничего подобного не наблюдалось.
– Такое бывало, чтобы Сеня исчезал на несколько дней? – Он подвинул стул поближе к даме.
– Ну конечно, бывало, – поморщилась она.
Нет, он не прав. Женщина беспокоилась, просто держалась великолепно.
Надежда Ивановна вздохнула, протянула руку к переносной телефонной трубке, набрала номер. Ира появилась в дверях, прислонилась боком к косяку.
Тут не вовремя зазвонил его сотовый, Федор тихо сказал Нике, что перезвонит, и снова уставился на Надежду Ивановну.
– Здравствуй, Аркадий, – недовольно проговорила дама в трубку. – Ты знаешь, где Сенечка?
Мужской голос что-то ответил, слов Федор не разобрал.
– Позвони мне сразу, как только он появится! – Старуха ткнула пальцем в трубку, повертела ее и опять положила на стол.
Федор терпеливо молчал, Ира тоже.
– Сенечка поехал на дачу к каким-то друзьям, – наконец объявила Надежда Ивановна. – Завтра к четырем обещал приехать и поздравить мать. Мою племянницу.
Черт возьми, где парень пропадает? Прячется от полиции?
Или от настоящего убийцы?
– Почему вы все время к нему цепляетесь? – неожиданно подала голос Ира.
– Я не все время цепляюсь, – повернулся к ней Федор. – Я просто хочу с ним поговорить.
Ему необходимо поговорить с Сенечкой. Во-первых, Варя была его девушкой, а парень не слишком-то горевал после ее смерти. То есть совсем не горевал. Во-вторых, у него был мощный мотив в виде теткиного завещания. А в-третьих, был доступ к снотворному.
Про снотворное следовало старушку спросить, но Федор не рискнул. Ей и так сейчас не сладко.
Было еще четвертое. Федор за парня действительно волновался. Слишком много трупов появилось за последнее время.
– Ясно же, что мальчик не имеет отношения к убийствам!
– Перестань, Ира! – одернула сиделку хозяйка.
– Он может что-то знать, – объяснил Федор. – Он может что-то знать и не отдавать себе в этом отчета. Мне действительно нужно с ним поговорить.
– Федор! – Надежда Ивановна внимательно на него посмотрела и требовательно спросила: – Что с вами произошло?
– У меня убили брата, – опешил Федор и разозлился. – А потом убили его жену.
– Я не про это, – поморщилась старушка. – Что с вами случилось со вчерашнего дня?
– Ничего, – ответил Федор.
– Врете, – с удовольствием констатировала Надежда Ивановна. – У вас очень довольный вид. Затащили в постель какую-нибудь фифочку?
Федор засмеялся:
– Не затащил. Но я об этом думаю.
Хозяйка ему нравилась. Скорее бы нашелся ее любимый Сенечка, и выяснилось, что он действительно не имеет никакого отношения к убийствам.
Правда, Федор не представлял, что делать после этого.
Нике он позвонил, спускаясь по лестнице.
– Пригодилась фотография?
В какой-то квартире истошно залаяла собака. Наверное, почувствовала чужого.
– Пригодилась. Я нашла кафе, где Лиза и незнакомый мужчина пили кофе и ели салаты, а потом сели в такси.
– Ч-черт, – остановился он. Ему очень не понравилось, что она лезет куда-то без него.
Собака где-то поблизости надрывалась, и он пошел дальше.
– Ее не обязательно отравил он. Кто-то еще мог прийти к ней вечером.
– Знаю, – буркнул Федор.
– Я хотела показать фотку Сени.
– Вместе покажем. Ты где сейчас?
– На работе. Смогу уйти часа через два.
Он и подъехал через два часа. Ника спустилась с большим букетом мелких роз – подарком коллег, положила розы на заднее сиденье, а сама села рядом. И тогда Федор сказал:
– Если бы ты не позвонила утром, я бы сам тебе позвонил.
– Зачем? – не поняла она.
– Не знаю, – пожал плечами Федор. – Просто позвонил бы, и все.
– Кафе недалеко от Лизиного дома.
– Сначала мы пойдем в ресторан. Я приглашаю тебя на ужин.
Она отвернулась, вздохнула и твердо сказала:
– Спасибо, но нет!
– Почему? – не понял он. Взял ее за плечи и развернул к себе. От удивления, наверное.
Она повела плечами, освобождаясь, и опять отвернулась.
Не могла же она сказать ему, что пряталась в машине, наблюдая, как он целуется с девушкой у такси.
Для него такой ужин ничего не значит, а она потом начнет все время ждать его звонков. Ей этого совершенно не нужно.
– Почему? – повторил Федор.
Она ему необходима, а он не мог этого объяснить.
Он опять развернул ее к себе и даже немного потряс. Ее глаза казались совсем темными и смотрели в сторону. А непокорные кудри падали неровными кольцами. Ему очень хотелось их потрогать.
Федор отпустил Нику и сказал, глядя в переднее стекло:
– Знаешь… Я неожиданно понял, что ты мне нужна. Очень.
Она промолчала. Федор вздохнул и положил руки на руль.
Ему хотелось положить их на темные кудри.
– Сначала мы поедем в ресторан, а потом пойдем в твое кафе.
В кафе они опоздали. Федор на такси довез ее до дома – машину пришлось бросить, потому что ужинали они с вином. Дождался, когда Ника позвонит ему из квартиры, и поехал домой.
Он думал о Нике и улыбался, сидя рядом с равнодушным таксистом, и точно знал, что в его жизни отныне все будет отлично.
Он перестал бы улыбаться, если бы помнил, что опасность никуда не исчезла. Опасность пряталась совсем близко и терпеливо ждала своего часа.
