4 марта, суббота
– Нужно узнать, когда хоронят Лизу, – напомнила Уля за завтраком.
– Федор обещал позвонить, когда выяснит, – объяснил Данила.
Жена о чем-то задумалась, нахмурилась.
– Ты с ее родителями знаком?
– Ну… знал в детстве, конечно. Только сто лет их не видел. В последний раз встречались на Лизиной свадьбе. А что?
– Наверное, им нужна помощь.
– Материальная?
– Дан! – возмутилась Уля. – Ты видишь повод для шуток?
– Я не шучу. – Данила отодвинул пустые тарелки, потянулся к чайнику.
– Кто ее родители? – Жена опять нахмурилась. Ее желание всем помогать было детским и искренним, но сейчас Данилу это отчего-то покоробило.
– Понятия не имею. – Он пожал плечами. – Обычные люди, не бомжи, не алкоголики, но и не олигархи. У нее сестра есть, на пару лет нас постарше.
– Ты никогда мне об этом не говорил.
– К слову не приходилось. Лиза иногда племянникам игрушки покупала. – Чай Данила заварил отличный, в меру крепкий, и с удовольствием его отпил.
Однажды Лиза купила дистанционно управляемый танк, Данила с Сашей целый вечер с ним забавлялись, и Лиза боялась, что они сломают подарок для ребенка.
– Нужно позвонить Лизиным родителям и узнать, нужна ли помощь.
Данила промолчал. Он устал от горя, похорон и всего, что с этим связано. А родителям Лизы, скорее всего, сейчас нужно, чтобы их оставили в покое.
Уля доела завтрак, вымыла посуду, направилась в ванную, чмокнув по дороге Данилу в щеку. Зашумела вода, жена наполняла ванну. Звонок своего сотового Данила услышал не сразу, телефон лежал в кармане куртки.
– Ты приходил к Лизе в квартиру и лазил в базу? – сразу спросила Ника.
Даниле показалось, что его мгновенно перенесли из собственной уютной квартиры в потустороннюю реальность, жуткую, страшную. Как в кошмарном сне.
Надо было спросить, что она имеет в виду своей идиотской фразой, но он не спросил. У него заколотило в висках и пересохло во рту.
– Любовь Никитична Оборина твоя родственница?
– Мама, – выдавил Данила. – Как ты узнала?
– У меня две копии базы. До того, как ты в нее залез, и после. Лиза заметила, что в квартире кто-то был. Ты ее напугал.
– Я, когда узнал, от чего парни умерли, ошалел от страха. Не соображал, что делаю. У меня были ключи от их квартиры. Сашка оставлял, когда они с Лизой уезжали, а я потом забыл отдать. – Вода в ванной продолжала шуметь, но Данила на всякий случай отошел подальше.
– Полиция вряд ли на тебя подумает.
– Как бы не так! Им лишь бы кого-нибудь засадить. Вышло глупо, конечно. Ты ментам сказала?
– Нет. Но у них тоже есть копия базы. Лиза сразу отдала второй Сашин комп.
– Знаю. – Данила знал и другое, в той базе, которая попала в полицию, опасной записи не было. Этого никто не знал, только он. – Я тогда просто свихнулся от страха. Но больше всего боялся, что не менты меня заподозрят, а Лиза. Ужасно глупо, я понимаю.
– Ладно, Данила, это останется между нами.
Ника отключилась, но стук в висках не проходил. Данила вернулся в кухню, достал таблетку аспирина, запил минералкой. Хорошее настроение от предстоящего выходного дня исчезло начисто.
Страх, который мучил его последние две недели, снова навалился тяжелой отупляющей усталостью.
Уля вышла из ванной веселая, ласковая.
– Поедем в питомник? – Она прижалась к Даниле, он обнял ее одной рукой.
Он не успел ответить, телефон зазвонил снова.
– Похороны в воскресенье, – сказал Федор.
Данила опять сунул телефон в карман куртки, передумал, поставил заряжать.
– Поедем в питомник?
– Я обещал Безруковой кое-что узнать. – Ему не хотелось никуда ехать. Ему ничего не хотелось.
– Что узнать? – Глаза жены загорелись таким любопытством, что он улыбнулся. Страх немного отступил.
– Фирма, от которой она получала БАДы, исчезла. Бумаги у Машки в порядке, но ситуация хреновая. Попробую позвонить кое-кому.
Проблемы Безруковой отвлекали от собственного страха.
Уля задумалась, нахмурилась, потом разгладила лобик и решила.
– Я тоже не поеду.
Это было не самое лучшее для него решение, но выбора не оставалось.
О компьютере медсестры Вари, который Федор так и не отдал Лизе, он совсем забыл. В тот день, когда они с Лизой забирали Сашины вещи из кабинета, он обнаружил забытый ноутбук на заднем сиденье, принес домой и сунул на книжную полку. Потом на компьютер легли бумаги, которые он захватил с работы, потом книжки, которые он листал.
Федор вспомнил про компьютер, едва открыв глаза. Вскочил с постели, подошел к книжному шкафу, осторожно достал ноутбук, так же осторожно подключил к электросети и только потом отправился на кухню. Когда рядом стояла кружка с чаем работалось гораздо лучше. Даже в офисе не отказывался от этой привычки.
Компьютер оказался почти пустым. Саша купил его, чтобы девчонка осознавала собственную значимость, не иначе. Там были какие-то заметки вроде «17-го день рождения М.», немного фотографий и парочка компьютерных игр. Еще был небольшой телефонный справочник, совсем небольшой, номеров на двадцать.
В справочнике фигурировали преимущественно женские имена. Если имена повторялись, около них стояла первая буква фамилии. То есть Федор предположил, что заглавная буква означает фамилию.
Мужских имен было немного. «АП» – наверняка Саша. Еще были просто Саша, Иван, Олег. И Сеня.
Федор медленно поднялся, взял оставленный у постели телефон и посмотрел на номер племянника Надежды Ивановны. Номера совпадали.
Племянник был настолько хорошо знаком с медсестрой Варей, что она занесла его телефон в свою крошечную записную книжку?
Интересно!
Федор покосился на часы. Звонить для выходного дня рановато, только десятый час, но он набрал Нику.
Телефон не отвечал. Он звонил несколько раз, ласковый женский голос предлагал ему оставить сообщение, сообщение Федор не оставлял и только тупо смотрел в стену.
Она вчера что-то обнаружила и не захотела ему сказать.
Телефон затрясся и зазвонил неожиданно, когда он, в который раз послушав автоответчик, опять разглядывал стену.
– Все будет хорошо, – сказала мать. – Только сейчас папу опять смотрел онколог. Он твердо сказал, что все идет отлично.
– Слава богу. Я знал, что папа поправится.
– Я тоже. Как у тебя дела?
– Нормально. То есть ненормально. Завтра похороны Лизы. Мам, ты не можешь здесь быть, и все это понимают, – быстро добавил он.
Вообще-то, кроме него, понимать некому. Родителям Лизы не до его матери. Татьяне тоже.
Он опять позвонил Нике и опять посмотрел в стену. На стене висел календарь с видом Лиссабона, его сразу после Нового года повесила Настя. В прошлом году она отдыхала в Португалии. Она отдыхала и еще где-то, но оттуда календарь не привезла.
Мысль, что с Никой тоже могло что-то случиться, была настолько чудовищной и страшной, что на Федора навалилось тупое оцепенение. Они не сказали друг другу и десятка слов, а сейчас ему казалось, что без этой девушки он останется совсем один на свете.
Федор опять набрал номер и, когда услышал женский голос, так обрадовался, что у него перехватило дыхание.
– Ты почему не отвечаешь? – резко и зло спросил он.
– В ванной была, – растерялась Ника.
– Ты упоминала, что знаешь соседку Вари. Медсестры.
– Да.
– Спроси у нее, был ли у Вари парень. Или, знаешь что, – передумал Федор. – Давай вместе съездим и спросим.
– Зачем?
– Надо. Потом расскажу. Давай встретимся. Хочешь, я к тебе приеду?
– Ну… Приезжай. – Она опять растерялась.
Странно он с ней сегодня разговаривал. И от этого странного разговора Федору неожиданно и не к месту стало весело.
Он даже насвистывал какой-то мотивчик, спускаясь к машине.
Ника открыла ему с горящими от любопытства глазами, и от этого тоже стало весело.
– Племянника Надежды Ивановны зовут Сеня. А в компьютере Вари есть телефон Сени. Надежда Ивановна это…
– Я помню, – перебила Ника. – Ты рассказывал.
Она о чем-то сосредоточенно подумала и неожиданно предложила:
– Завтракать будешь? Правда, у меня ничего нет, кроме яичницы.
– Буду, – кивнул Федор и первым отправился на кухню. У него действительно прорезался аппетит.
Разбивая яйца, она молчала, и он тоже. Ему вдруг стало спокойно на ее маленькой кухне, и появилась твердая уверенность, что он узнает, кто убил брата и его жену. Узнает и сможет жить дальше.
– Какие несовпадения в базах ты нашла? – наконец он все-таки заговорил.
– Никаких, – спокойно ответила Ника.
Волосы падали ей на лицо, и она периодически отводила их тыльной стороной ладони.
Федор не понимал, врет она или нет, но знал, что другого ответа не услышит. Его самого тоже нельзя было заставить делать то, чего он не хотел.
Яичница вышла на славу, с колбасой и зеленью, он такую любил. Правда, ему никто такой не готовил, а самому было лень.
Потом Ника подала ему чай, и чай тоже оказался таким, какой он любил. Крепким и без добавок.
Мыть посуду Ника не стала, просто сложила грязные тарелки в раковину, сходила куда-то за телефоном, покусала губы и посмотрела на Федора. Глаза у нее были необычные, светло-карие, он только сейчас это заметил.
Красивые глаза.
И волосы, которые никак не хотели ложиться в аккуратную прическу, были красивые. Странно, что раньше он и этого не замечал.
И вообще Ника была умной и порядочной и никогда не стала бы изменять с кем-то своему мужу. Почему он сделал такой вывод, Федор не понимал, но в выводе был уверен.
Ему никогда раньше не встречались такие девушки. А скорее всего, он их просто не замечал, девушки ему нравились легкие и веселые, и он не воспринимал их полностью всерьез.
Ника ничего у него не спросила, отвернулась, потыкала в сенсорный экран и через несколько секунд произнесла:
– Люда, здравствуй. Это Ника. Завтра Лизу хоронят, ты просила сказать…
В трубке что-то заговорил женский голос, слов Федор разобрать не смог.
– Ты не возражаешь, если мы подъедем на минутку? Нам нужно у тебя кое-что спросить.
Ника не объяснила, кто такие «мы», а женщина на том конце невидимой связи не спросила.
– Поехали. – Это Ника сказала уже Федору и потерла телефоном подбородок. Настя объясняла, что к подбородку люди прикасаются, когда о чем-то размышляют. Настя считала себя специалистом в языке жестов.
В прихожей Федор подал Нике куртку, а она этому почему-то удивилась. Ему даже обидно стало, он привык считать себя вежливым и правильно воспитанным, и думал, что это для всех очевидно.
Ника замялась, потом тонкие руки скользнули в рукава куртки, и Федор толкнул перед ней дверь.
Сергею Афанасьеву, бывшему однокурснику Кирилла, Данила дозвонился сразу, представился, путано объяснил, кто он такой, и попросил:
– Мне очень нужно кое-то выяснить. Давайте встретимся, я отниму минут десять, не больше.
Афанасьев замялся, но неохотно согласился. Данила предложил ресторан в центре, куда они с Улей пару раз заходили, однокурсник Кирилла не возразил.
– Как мы его узнаем? – озадаченно спросила Уля.
Она слушала разговор, забравшись с ногами в кресло. Ей наверняка хотелось, чтобы Данила включил громкую связь, но попросить не рискнула. Умница.
– Узнаем как-нибудь, – отмахнулся он. – Собирайся.
До ресторана добрались быстро и ждали Сергея Афанасьева минут двадцать. Уля переживала зря, высокого тощего парня Данила узнал сразу. Парень был на похоронах Кирилла. И на поминках, кажется, был.
Данила махнул рукой, но Афанасьев сам его узнал и быстро направился к их с Улей столику.
– Привет, – буркнул он, протягивая руку к меню, как будто поесть было его главной целью.
Меню он изучал тщательно, наконец вздохнул, бросил на стол, поискал глазами официанта и сделал заказ – рыбу и овощной салат, как сидящая на диете дамочка.
– Ты Сашкину жену знал? – Наверное, начать надо было с чего-то другого, но Данила спросил это. – Жену Саши Вербицкого?
– Знал, – удивился Афанасьев и зачем-то потер обручальное кольцо на пальце. – И сейчас знаю. А что?
– Ее убили, – вздохнул Данила. – Несколько дней назад.
– О господи! – опешил Афанасьев, подумал и размашисто перекрестился.
– Насчет убили неизвестно, – мягко поправила Уля. – Может быть, она и сама…
– Ч-черт! – Похоже, печальным известием они перебили ему аппетит, Афанасьев отложил только что взятую в руку вилку. – Я Лизу с первого курса знал.
Он налил себе минералки, выпил, подумал и снова взялся за вилку.
– Я слышал, на вашу фирму менты наехали, – перешел Данила к делу.
– На нас всегда кто-нибудь наезжает, – Афанасьев пожал плечами.
– Послушай, Сергей. Я понимаю, к смерти Кирилла это отношения иметь не может, но… Что там у вас в фирме?
– Ничего. – Коллега Кирилла опять пожал плечами. – Я технолог, меня никто не беспокоит, работать не мешает. Я не имею никакого отношения к сбыту продукции.
Вопросы были ему неприятны, он опять отложил вилку.
– Сережа. – Уля легко и быстро дотронулась до его руки. – Помоги нам.
Умница у него жена, в который раз оценил Данила. Она смотрела на Афанасьева грустно и жалобно, как и надо.
– Я действительно ничего не знаю, – смягчился парень. – Я пришел работать технологом и работаю технологом. Работа меня устраивает, зарплата тоже.
– А Кирилла не устраивала? – влез Данила.
– Кирилла не устраивала, – подтвердил Афанасьев. – Ему хотелось в руководство, и он туда прорвался.
Данила готов был дать руку на отсечение, что должность замдиректора Кирилл вырвал у Афанасьева.
– Часть продукции сбывалась налево, – не стал отрицать коллега-однокурсник. – Но я понятия не имею, имел ли к этому отношение Кирилл. Думаю, что не имел. Деньги там не сумасшедшие, и пачкаться бы он не стал.
Кирилл и за сумасшедшие деньги пачкаться бы не стал. Свобода ему, как любому нормальному человеку, дороже.
– Ты про такую фирму, «Фармлит», слышал? – спросил Данила. – Она распространяла вашу продукцию.
– Не помню. Нет вроде. У этих фирм названия как под копирку.
– А узнать сможешь?
– Попробую, – к удивлению Данилы, согласился Афанасьев.
– И еще… – Это было главное. – Сможешь организовать экспертизу вашей продукции?
– Какой?
– Не знаю точно. Какие-то БАДы. Но они у вас выпущены. Во всяком случае, этикетки ваши.
– Это можно, – кивнул Афанасьев.
– И официальное заключение.
– Само собой.
Они не зря потратили полдня. Заключение технологической экспертизы для Безруковой очень важно. Данила окажет ей неоценимую помощь.
– Данечка, ты чем-то расстроен? – когда Афанасьев ушел, спросила Уля, тревожно на него поглядев.
– Нет, – соврал Данила. – Устал просто. Давай пройдемся немного.
– В такую погоду? – укоризненно поморщилась она. – Потерпи, скоро весна, будем гулять каждый вечер.
Ему срочно нужно было позвонить. Немедленно.
– Елена Сергеевна пойдет хоронить Лизу?
– Не знаю. – Данила расплатился, кивнул Уле – пойдем. – Я у нее не спрашивал.
– Нужно позвонить немедленно! Дан, ее нельзя забывать!
Звонить ему нужно было в другое место, но это удалось сделать только вечером, когда Уля опять отправилась в ванную.
– Мам, – быстро сказал Данила. – Я привозил тебе три недели назад две упаковки снотворного, и ты уже успела их выпить. Запомни!
– Что? – не поняла мать.
– Мама, пожалуйста! – Вода в ванной шумела, но он старался говорить тихо. – Кто бы тебя ни спросил, я привозил тебе снотворное, и ты его выпила. Поняла?
– Нет. В чем дело?
– Я потом тебе все объясню.
– Данила!
– Мам, я не могу сейчас разговаривать. Просто запомни, что я тебе сказал. Это очень важно.
– Тебе уже давно некогда со мной поговорить.
– Мам, не начинай! Я звонил тебе только позавчера. Кстати, Лизу завтра хоронят.
– Боже мой! Я так хорошо помню эту девочку!.. – Мама у него умница, прекратила лезть с ненужными вопросами.
– Извини, мам. Я правда не могу сейчас разговаривать. Целую.
Вода продолжала шуметь. Данила бросил телефон на диван, подумал, переложил на тумбочку, а на диван лег сам.
Мама не подведет, в этом он был уверен. Женившись, он редко виделся с родителями, но они продолжали оставаться его надежным тылом.
С Улей он такого тыла не чувствовал. Жена была для него ребенком, о котором надо заботиться, и его это вполне устраивало.
Вода перестала шуметь, хлопнула дверь, Уля села рядом с ним, Данила притянул жену к себе. У него трудный период, нужно собраться с силами, перетерпеть. Просто потерпеть, и все образуется.
Погода была плюсовая. Снег на солнце таял, оседал. Тепла хотелось нестерпимо.
– Здесь налево, – подсказала Ника Федору.
Он свернул в проезд между домами, медленно проехал по краю большого двора. Нашел отличное местечко, втиснул машину.
Ладони у него были жесткие, мозолистые, это Ника заметила, когда Федор подавал ей куртку. Как у гребца или лесоруба. Впрочем, лесорубов Ника никогда не встречала, да и гребцов тоже.
Надежные у него были ладони. Девушке, которую он целовал около такси, повезло.
Ника выбралась из машины, потопталась, разминая ноги, оглядела двор и замахала Людмиле.
– Люда!
Людмила стояла около пластмассовой горки, где крутилась кучка детворы, обернулась, завидев Нику, заулыбалась. Пошла навстречу, но Вася ее опередил, подбежал первым.
– Привет! – Мальчишка налетел на Нику, потом быстро оглядел Федора, смутился.
– Здравствуй, Васенька! – улыбнулась Ника и объяснила Людмиле: – Это Федор. Лизин родственник.
Ника покосилась на мальчика и пожалела, что упомянула Лизу. Наверное, для детской психики не здорово напоминать ребенку о смерти.
Похоже, Людмила считала так же, потому что быстро сказала сыну:
– Вася, у нас взрослые разговоры!
Мальчишка неохотно отошел. Людмила подвела гостей к ближайшей лавочке, села. Ника тоже, а Федор остался стоять.
– Людочка, припомни, – попросила Ника. – У Вари был парень? Не обязательно постоянный, может быть, ее кто-то просто провожал иногда?
– Не знаю, – покачала головой Люда. – Она ничего такого не говорила. Да мы и не слишком дружили, все-таки я старше намного.
– А телефонов ее подруг у тебя, случайно, нет? Ты же звонила им насчет похорон…
– Есть два номера.
– Варю подвозил один дядька. – Вася опять каким-то образом оказался рядом. – Два раза.
– Давно? – повернулся к нему Федор.
– Да нет, в феврале уже, – серьезно ответил мальчик.
– А это было не такси? – влезла Ника. – Такси не всегда бывает желтое.
– Нет, – так же серьезно объяснил ребенок и недовольно вздохнул. – Варя с водилой целовалась.
– Ты его узнаешь, если я покажу тебе фотку? – На самом деле ничего путного Федор от этой поездки не ждал и сейчас боялся спугнуть неожиданную удачу.
Не спугнул.
– Узнаю, – кивнул мальчик. – А машина у него «Шевроле Спарк». – Он уверенно назвал номер. – Серебристая.
Сообразительный ребенок собой гордился, понимал, что сведения его могут оказаться полезными.
– Это он Варю убил?
– Нет, – быстро сказал Федор, ему не хотелось лишний раз пугать ребенка. – Не думаю.
Людмила быстро прижала сына к себе, Вася недовольно поерзал, вывернулся.
– Спасибо, Вася. – Федор наклонился и пожал мальчишке руку. – Ты нам очень помог.
Маленькая ручка была в перчатке. На мизинце дырка, из дырки выглядывал тоненький пальчик.
Федор записал телефоны Вариных подруг. Поездка вышла не бесполезной.
– Отвези меня домой, – попросила Ника, снова усевшись в машину. Не на метро же ей возвращаться.
Федор кивнул, задумался, прикинул что-то и решил:
– Только сначала в другое место заедем.
Вообще-то, правильнее было сначала отвезти Нику, а потом заняться своими делами, но ему не терпелось проверить догадку.
До дома Сени он доехал всего за двадцать минут и серебристый «Шевроле» нашел почти сразу. Вернее, нашла Ника, она сразу заметила, что он разглядывает номера припаркованных машин.
– Племянник Сеня, – покивал Федор, посмотрел на панельную девятиэтажку и потянул Нику за руку. – Пойдем.
Нужный подъезд был рядом. Федор звонил в домофон минут десять, но ему так и не ответили. Потом он долго звонил Сене по телефону, но ему тоже не отвечали.
Из подъезда вышла женщина лет сорока с ротвейлером на поводке, и Федор с Никой вошли внутрь. Ротвейлер был старый, толстый, шел, переваливаясь, и Нике стало его жалко.
В квартиру они звонили уже не так долго, понимая, что никто не откроет. Федор даже подергал ручку двери, дверь, как и полагалось, оказалась запертой.
– Пойдем, – позвала Ника. – Отвези меня.
Федор кивнул, вызвал лифт. До ее дома ехали молча, и только у самого подъезда Ника не удержалась, попросила:
– Позвони, если что-нибудь узнаешь.
– Обязательно, – пообещал он и сразу тронул машину.
Ника посмотрела машине вслед и побрела к подъезду. Дома, едва раздевшись, набрала свекровь. Дозвонилась только со второй попытки.
– Я вас не разбудила? – забеспокоилась Ника.
– Я по ночам не сплю, днем тем более, – отрезала свекровь. – Как твои дела, Ника?
– Ничего. Спасибо. Елена Сергеевна, завтра похороны Лизы.
– Я знаю. Мне звонил Данила. Слава богу, он меня не забывает.
Это был мягкий упрек. Получалось, что Ника Елену Сергеевну забывает.
– Вы пойдете?
– Я не настолько близко ее знала. Господи, ты даже не представляешь, в каком я состоянии!..
Ника попрощалась, положила трубку. Она не сомневалась, что именно так и будет, но почему-то стало неприятно, зябко.
Елена Сергеевна знала Лизу с самого детства, и ее не ужаснула Лизина смерть.
Елену надо жалеть, утверждала мама.
Ника жалела, но не понимала.
Оставшуюся часть дня занять было нечем. Ника запустила стиральную машину, включила пылесос, прошлась с ним по квартире и сквозь шум еле услышала телефонный звонок. Звонила Ася, позвала в кафе. Ника отказалась, рассказала про завтрашние похороны.
Потом она весь вечер прислушивалась к телефону, но никто больше ей не позвонил.
