День клонился к вечеру, князь появился дважды и оба раза сообщал, что разослал всюду своих людей, старается выяснить обстановку, кто с кем и какие силы на той стороне, к утру уже будут знать все в точности.

Принцессе и ее сопровождающему выделили самую лучшую комнату, что Мелизенда приняла как должное. Слуги принесли чистые простыни и поставили возле просторного ложа букет цветов в широкогорлой вазе.

Солнце опустилось за лес, в комнате потемнело. Появилась тихая и неприметная служанка, зажгла свечи и, пожелав спокойной ночи, так же неслышно удалилась.

Ютланд некоторое время прислушивался, по ту сторону двери не только осторожные шаги стражи, которой дан наказ не беспокоить сон гостей, но и едва слышный шорох. Очень знакомый шорох, так задвигают засов, а еще и вставляют добавочно толстое бревнышко в петли, что намертво перекроет выход.

Мелизенда тоже услышала, прошептала в ужасе:

– Это… зачем?

– Чтоб нам спалось крепче, – объяснил Ютланд.

– Ой, – сказала она тем же шепотом, – теперь я даже под кровать побоюсь заглянуть…

– Ты права, – согласился он. – Там уже лег хорт, а он может цапнуть спросонья.

– Я думала, никогда не спит…

– Таких зверей не бывает, – ответил он снисходительно. – Но хорт все равно лучший охранник на свете! Если страшно, лезь под кровать и спи с ним рядышком. Он защитит.

– А ты не сумеешь? Или не станешь?

Он подумал, окинул ее подозрительным взглядом.

– Ну… подумаю…

– Тогда лягу с тобой, – сказала она решительно. – Ты хоть и не хорт, и даже не Алац, но тоже, наверное, теплый. И вроде бы не храпишь. Хотя кто знает, вдруг уже научился?

– А ты и не разучивалась, – ответил он, – так что будем храпеть вместе.

– И всю ночь будем перетягивать одеяло, – добавила она.

Однако ночью, когда она сделала вид, что уже крепко спит, он осторожно передвинул одеяло на ее сторону, заботливо подоткнул края под спину, тихохонько поправил подушку под ее головой.

Она, в свою очередь, счастливо выждав, когда он заснет, вроде бы не просыпаясь, а вот так во сне, закинула на него ногу, а когда он не шелохнулся, так же тихонько передвинула голову с подушки на его плечо, полежала так, наслаждаясь непонятным счастьем и абсолютной защищенностью от всего на свете…

Проснулась от солнечного лучика, скользящего по лицу, медленно распахнула глаза. Все еще на Ютланде, вообще чуть не вскарабкалась на него вся, поспешно сдвинулась и легла рядом, но в носу защекотало, не сдержалась, чихнула.

Ютланд вроде бы сразу проснулся, но сказал совсем не сонным голосом:

– Будь здорова.

– Спасибо, – ответила она благовоспитанно. – Как спалось?

– Неплохо, – буркнул он. – Одеяло все-таки стягивала!

Она промолчала, пусть не знает, что она знает, как одеяло почти целиком оказалось на ней, проговорила виноватым голоском:

– Прости, так крепко спала! Даже не знала, что мои руки делают.

– Ладно, – буркнул он, – пока убивать не буду. А где завтрак?

Она в изумлении огляделась по сторонам.

– Ты еще не приготовил?

– А для чего бог создал женщин?

Она распахнула во всю ширь глазища.

– Мы готовим только дома, потому что домашние!.. А тебе нужна дикая, да? Но дикие готовить даже и не пробовали!

Он поднялся с постели, она поспешно отвернулась, оделся быстро и ловко.

– Пойдем позавтракаем. Надеюсь, князь еще не раздумал нас кормить.

– Эх, – сказала она, – в гостинице всегда можно было заказать прямо в комнату. Всего лишь чуть дороже.

Он покачал головой.

– Мне такое в голову не приходило. Наверное, потому, что не принцесса?

– Ты точно не принцесса, – заверила она.

Он попробовал распахнуть дверь в коридор, получилось, запоры уже убраны. С той стороны двери никого, однако у лестницы тихо разговаривают двое крепких охранников в доспехах и с короткими копьями в руках.

– Похоже, – сказал он, – можно не дожидаться, пока придут нас будить. Пойдем вниз. Может быть, когда все узнали, что ты отыскалась, власть передадут тебе как прямой и единственной наследнице Велизара?

Она вышла за ним следом, спросила в спину резко:

– Чего ты решил, что Гайворон отдаст трон?.. Сейчас, когда уже захватил и посидел на нем… уже ощутил всю сладость!..

– Сладость чего?

Она взглянула свысока.

– Сладость власти, глупый!

Он сдвинул плечами.

– Власть – это тяжесть. Не всякий возьмется нести.

– Дядя Рокош так сказал? – спросила она язвительно. – Нужно быть вообще не знаю кем, разве что артанином, чтобы не стремиться к власти!.. Гайворон не отдаст, точно тебе говорю!

Стражи отступили от лестницы, давая им дорогу и не сводя с обоих заинтересованных взглядов. Мелизенда обогнала Ютланда и пошла впереди, красивая и каждым движением подчеркивающая, что она настоящая принцесса, а не просто спутница этого мрачного парня.

Ютланд начал спускаться на этаж ниже, буркнул ей в спину:

– А тебе эта власть нужна в самом деле?.. Хорошо, пойдем и убьем. Только и всего.

Она отшатнулась, взглянула в великом возмущении.

– Так просто?

– А почему нет?

Она почти прошипела, как разъяренная змея:

– Ты не понимаешь?.. Захват власти – это тебе не девку подцепить на улице!.. Что, не пользовался еще? Корвинус готовился давно, у него много сторонников. Одних привлек льготами, обещаниями, что кого-то повысит по службе, кому-то отдаст в управление провинции…

– И что?

Она вскрикнула:

– Все еще не понял?.. Теперь его ставленник на троне не один! У него могучая поддержка. Во дворце вообще только его сторонники!.. А также, предполагаю, во главе армии, в управлении землями, торговлей, казной… Готов воевать со всем народом?

Он остановился внизу, задумчивый и серьезный, сказал рассудительно:

– Если народ поддерживает, то, может быть, пусть и остается тцаром?

Она отшатнулась, от великого возмущения не могла подобрать слов, наконец завизжала:

– Он заполучил трон обманом!..

– Но если окажется хорошим правителем?

– Он не может быть хорошим! – крикнула она так, что он едва не ухватился за уши. – И вообще… не понимаешь? Если увидят, что можно захватывать чужой трон, то знаешь, что начнется?.. Нет, одними заговорами не обойдется!.. Будут гражданские войны между кланами, а это разорение и гибель для государства!

Он подумал, сказал с облегчением:

– Да я и сам хотел тебя поддерживать, но я ж как бы и за справедливость… Но, как вижу, я готов и на несправедливость, если на ее стороне ты.

Она фыркнула.

– А я всегда на стороне справедливости, только некоторые ее не видят! В упор. Пойдем, вон ждут, машут.

За накрытым столом на этот раз князь с Бронником Мелизенду поприветствовали вежливо, но без той почтительности, как следовало бы в отношении настоящей наследницы или претендентки на трон, это заметил даже Ютланд, нахмурился, но промолчал.

Оба сели напротив, некоторое время слышно было только звяканье ножей, Бронник насытился первым, отодвинул тарелку. Ютланд перехватил его взгляд.

– Как оцениваете свои силы?

Ютланд сдвинул плечами.

– У меня пока нет опыта. Все, что могу, сражаться в одиночку. Даже отрядом не командовал. Так что лучше послушаю других.

Бронник кивнул.

– Правильно, – сказал он с удовлетворением. – Разумно. У вас тоже были хорошие наставники.

Князь запил мясо вином, со стуком опустил кубок на столешницу. Лицо оставалось хмурым и озабоченным.

– Надо, – сказал он с неохотой, – начать с ними переговоры. Во избежание войны между кланами. Никому не нужны лишние ссоры. Мы не артане…

Бронник промолчал, Мелизенда повернулась к Ютланду, он наконец понял, что ответа ждут от него, сдвинул плечами.

– Зачем?

– Что зачем? – переспросил князь. – Зачем переговоры вообще? Или в данном случае?

Ютланд отодвинул опустевшую тарелку, поднялся, бросил на остальных хмурый взгляд.

– Да, – ответил он. – Зачем столько переговоров? Вантит слишком увяз… в этом самом. В разговорах.

Князь покачал головой.

– Как же видно артанина… Хотя, дорогой Ютланд, я понимаю, почему тебе не хочется быть героем, постоянно сокрушающим врагов…

Ютланд насторожился.

– Почему?

– Ты видел, – сказал князь осторожно, – к чему привел героизм твоих братьев… и вообще всех артан. Даже куяне заразились от вас этим безумием, хотя уже давно могли бы остановить взаимоистребительную бойню рассудительными переговорами. Указали бы на вред войны не только для Куявии, но и для Артании. Артане, остынув, поняли бы, что, радостно разрушая Куявию, вредят и Артании…

Мелизенда сказала наставительно:

– Но ни те ни другие за стол переговоров не сели! И выиграл снова Вантит, куда перенаправились потоки товаров, куда сбежали от войны умные и просвещенные люди… Видишь, Ютланд, где твое место?

– Где?

– На защите ценностей просвещенного Вантита! – выпалила она.

Он фыркнул, отвернулся. Бронник взглянул на Мелизенду, в глазах мелькнула невеселая усмешка.

– Воинственная Артания, где в цене сила и мощь мускулов, и сдвинувшаяся на магии и волшебстве Куявия… Обе страны считают правыми только себя, а свои ценности ставят выше всех остальных… А рядом ничем не примечательный Вантит, страна торговцев и ремесленников, где ни во что не ставят как безумную отвагу артан, так и познания в магии куявов. И эти вантийцы, сохраняющие нейтралитет и не дающие втянуть себя в войны региона, незаметно крепнут, расширяют влияние, у них и богатство, о котором осторожно помалкивают, а еще и немалая воинская мощь, которую держат внутри страны, чтобы не раздражать соседей…

Ютланд сказал мрачно:

– Вы тут беседуйте, а я пока загляну к магу. Мне это привычнее, чем разговоры. Дивы и маги… там все просто и без дипломатии.

Князь сказал с беспокойством:

– Как-то все слишком просто. Загляну! К магу не так уж и заглянешь. Он силен, а еще далековато. К тому же в высокой башне.

– К обеду вернусь, – сообщил Ютланд.

Князь и Бронник посмотрели с удивлением, Мелизенда поспешно пояснила:

– У него быстрая лошадка. Ютланд сказал – Ютланд сделал!.. К обеду вернемся.

Князь охнул, а Бронник и Ютланд уставились на нее в изумлении.

– Ваше высочество? – переспросил Бронник. – Мне послышалось…

Она ответила с достоинством:

– Он под моим присмотром! Мужчин нельзя надолго оставлять одних, наделают глупостей.

Ютланд скривился, но смолчал, а по его виду князь и боярин поняли, уже спорил в таких случаях, но проигрывал.

Хорт остался с Мелизендой, как и велел Ютланд, и только когда он оседлал Алаца и выводил его под уздцы из темной конюшни на утреннее солнце, по ступенькам дворца сбежала Мелизенда.

Вид у нее настолько решительный, что он молча поднялся в седло и протянул ей руку. Она взлетела к нему уже привычно, моментально устроилась и спросила задиристо:

– Ну, чего стоим?

Спустившись с холма, нырнули в утренний туман, настолько плотный, что иногда могли видеть деревья на два десятка шагов впереди, но другой раз сгущался так, что в нем тонули кончики пальцев вытянутой руки.

Хуже всего, когда сбивался в комья, тогда мерещились призрачные фигуры от карликов до великанов.

Мелизенда все ждала, когда же солнечные лучи сожгут эти плавающие в воздухе сырые лохмотья, но туман не исчезал. Алац двигался шагом, не желая с разбега натыкаться на острые сучья, хотя когда пару раз задел, там обломились не только сучья, но и сами деревья, а на его гладкой черной коже не осталось ни царапины, словно весь выкован из лучшего железа.

Одно время туман начал истончаться, но когда снова спустились в низинку, попали словно в молочный кисель, мутный и вязкий, она со страхом посматривала на черные ветви, страшные в своей изломанности, словно в смертельной муке, поблескивают как-то странно, можно подумать, только что поднялись из воды. Листьев будто и не было, только голые ветви, голые стволы, голая черная земля, где ни травы, ни мха, ни листьев.

Наконец земля под копытами пошла вверх, Алац вынырнул из тумана, как из озера, за это время редкий лесок начал переходить в настоящий лес, густой и с могучими деревьями.