Она благоразумно не задавала вопросов, когда он начал седлать Алаца, а следом и ее лошадку. Все равно помешать не сможет, сейчас важнее выказывать верность и преданность, мужчины это любят, тем более что самой почему-то очень хочется побыть верной и преданной, даже покорной, только последнее совсем не получается.

Холодное утро неспешно сменилось жарким днем. Алац шел резво, но поглядывал на ее лошадку и сбавлял ход. Мелизенда тихонько злилась, ее лошадка до встречи с Ютландом показывала не раз свою резвость, уходя от погони, но рядом со страшным черным конем выглядит как сонная улитка.

К счастью, Алац то ли сам, то ли по подсказке Ютланда, но отнесся к ним обеим снисходительно, как и хорт. Вообще ей показалось, что все трое могут общаться между собой молча, понимая один другого без слов. Что-то в них есть странно общее, словно все трое разделяют великую и страшную тайну.

Как она поняла наконец, Ютланд упорно держит путь в сторону гор. Те сперва едва высовывали вершины на горизонте, а теперь разрослись, стало видно во всей страшной и враждебной людям красе.

После обеда проехали через небольшой городок, аккуратный, обустроенный, даже стражники на въезде в город улыбнулись двум подросткам, один взмахом руки указал в левую часть города.

– Гостиницы вон там, – сказал он. – Комнаты лучше в «Золотом Корне», но кормят кое-как, а поесть лучше в «Толстом Бобре», тот через восемь домов дальше.

– Спасибо, – прочирикала Мелизенда.

Стражник посмотрел на нее в удивлении. Она прикусила язык, по настоянию Ютланда все-таки прячет под капюшоном ярко-красную гриву роскошных волос, хотя постоянно хочется побахвалиться таким богатством, ни за какие деньги такое счастье не купишь.

Ютланд промолчал, строго и надменно смотрит вперед, стражники тоже поняли, что подростки стараются выглядеть взрослыми изо всех сил, потому частенько перебарщивают.

Во дворе «Толстого Бобра» они оставили Алаца и лошадку у коновязи, Ютланд повел ее и хорта в харчевный зал, там чисто и опрятно, за мисками с едой в просторном зале на пять просторных столов расположились всего трое едоков.

На Ютланда и Мелизенду посмотрели с хмурым интересом и снова наклонились к мискам, продолжая неторопливый сельский разговор о погоде и не вовремя ушедших в запуск козах.

Хорт тут же устроился под столом и затих, а Мелизенда сказала шепотом:

– Ютланд, что там за камень, как думаешь?

Ютланд повернул голову, у самой кухни серый невзрачный камень размером с прилегшего вздремнуть быка. Явно мешает, хоть и вроде бы в сторонке.

Из кухни вышла, держа их взглядом, немолодая женщина, улыбнулась по-матерински обоим.

– Такие молодые, а уже путешествуете одни, без взрослых?.. Сейчас на вертеле великолепный гусь, на большой сковороде жарится оленина…

Мелизенда раскрыла было рот, но вовремя вспомнила, что в мужском мире женщинам позволено только молчать в тряпочку, а Ютланд сказал ровно:

– Нет, нам то, что уже готово. Торопимся. И толстых костей моему хорту.

Женщина мягко улыбнулась.

– Такие молодые, а уже торопитесь?.. Тогда телятина. Уже остывает…

– Съедим даже холодную, – оборвал Ютланд.

Женщина повернулась уходить, Мелизенда пискнула ей в спину:

– А что за камень? Что на нем делают?

Женщина улыбнулась, но улыбка на этот раз показалась им обоим грустной.

– Это проклятый камень… Когда-то здесь местные обидели проезжавшего через город старика, а он очень рассердился, произнес страшное проклятие, и в блеске молний прямо из земли, ломая деревянный пол, поднялся этот камень. Все разбежались в ужасе, а чародей пообедал в тишине и пустом зале, отдохнул, а потом вышел и улетел на большой птице, что прибыла по его зову.

– И ничего не сказал? – спросила Мелизенда.

– Сказал, – ответила хозяйка. – Что если найдется человек, который выбросит этот камень, то проклятие с города будет снято. После того как исчез, все до сих пор гадают, что за проклятие на городе, хотя неприятностей вообще-то хватает: то засуха, то половодье, то саранча…

Она ушла на кухню, Мелизенда сказала Ютланду тихо:

– Неужели даже не попытались вытащить эту глыбу? Обвязать веревками, человек десять ухватились бы…

Ютланд сдвинул плечами.

– Чародей вроде бы сказал, что кто-то один должен выбросить? Когда дело в проклятии, то хоть тысяча будут стараться сдвинуть с места…

Она сказала задумчиво:

– Интересно, какое же проклятие на городе?

Он вздохнул, поднялся, отодвинув стул. Мелизенда спросила быстро:

– Ты куда?

– Пока несут телятину, – ответил Ютланд, – разомну руки.

Она остановившимися глазами наблюдала, как он приблизился к глыбе, присел, ухватил обеими руками. Лицо начало краснеть, стало совсем багровым, наконец в камне сухо треснуло, огромная глыба полезла из земли, ломая доски пола.

Ютланд приподнял ее до пояса и тяжело понес к выходу. Трое обедающих сперва вскинули головы, потом вскочили с выпученными глазами.

Под ногами Ютланда при каждом шаге трещали и проседали половицы, а у двери остановился, камень не проходит в проем, вздохнул и все же шагнул.

Раздался треск, справа переломился дверной косяк и рухнул на пол. Ютланд переступил порог и там оказался в ярком солнечном свете. За ним с воплями выбежали трое едоков, позабыв про миски с едой.

Мелизенда с сильно бьющимся сердцем осталась за столом, хотя больше всех жаждала выскочить и посмотреть, как же там дальше и не уронит ли Ютланд такой большой камень на ногу.

Из кухни вышла хозяйка с подносом в руках. Мелизенда рассмотрела по миске для нее и Ютланда, еще одна с горкой ломтей свежего и пряно пахнущего хлеба и глиняная миска с горкой толстых костей с лохмотьями мяса на мослах.

– А где же твой товарищ? – спросила она.

– Поставьте поднос, – посоветовала Мелизенда. – А теперь обернитесь. Только руки уберите от подноса.

Хозяйка оглянулась, охнула, всплеснула руками так, что, не выпусти поднос, миски оказались бы под потолком.

– Камень?.. Где камень? Твой спутник… сдвинул камень?

– Понес выбрасывать, – сообщила Мелизенда ликующе. – Вы так долго не несли…

На пороге появился Ютланд, отряхнул ладони и пошел к ним быстрыми шагами.

– Готово? – спросил он. – Пахнет прекрасно… Сколько я должен?

Женщина вскрикнула:

– Это мы вам должны! Весь город должен!.. Но как… как ты сумел, мальчик?

– Я не мальчик, – ответил Ютланд с неудовольствием. – Знал бы, что так быстро принесете телятину… ух, как пахнет!.. не стал бы подниматься со стула. Спасибо, очень вкусно.

Женщина отступила, не спуская с них обоих вытаращенных глаз, затем метнулась на улицу.

Мелизенда тихонько ликовала так, что едва сдерживалась, чтобы не вскочить на середину стола и не завопить от распирающего ее всю счастья.

Ютланд ел быстро, остатки хлеба сложил в сумку, поднялся, суровый и немногословный. Мелизенда встала под его требовательным взглядом.

– Иду-иду, – сказала она льстиво. – Все, как скажешь! Хорт, ты уже закончил там хрустеть?

Ютланд кивнул и пошел к выходу, а она, как послушная женщина, засеменила за ним.

На улице в сторонке от дороги народ собрался вокруг камня, галдят возбужденно, размахивают руками, лица счастливые, Мелизенда украдкой перевела дух, это мужчины беспечничают, а женщины должны быть предусмотрительными и везде усматривать подвох и посягательства на их честь и женское достоинство.

Когда отвязали коней и готовились подняться в седла, за спинами раздались громкие голоса. Мелизенда поспешно повернулась, в их сторону спешат трое богато одетых и, сразу видно, представляющих власть в городе.

Ютланд тоже заметил их, но, затянув подпругу, легко забросил Мелизенду в седло. Она поспешно ухватилась за повод, он положил ладони на спину Алаца, за спиной голоса приблизились, за тремя важными горожанами прет целая толпа любопытных.

Первый из богато одетых вскрикнул:

– Погодите, молодой герой! Нам только что сообщили о вашем подвиге!.. Мы потрясены и ошеломлены!..

Ютланд ответил вежливо:

– Да ерунда. Время было, вот и вынес камешек. А сейчас уже торопимся.

Мужчина сказал торопливо:

– Я Гроздебор, глава городского совета. Не могли бы вы погостить у нас немного дольше? Мы бы приняли вас со всеми почестями, устроили бы праздник… Мы очень любим праздники!

Второй, по виду его помощник, сказал льстиво:

– Мы обожаем устраивать праздники! Вам понравится. Тем более в вашу честь…

Ютланд покачал головой.

– Мы простые странники. Не принцы или принцессы.

Гвздебор отмахнулся с выражением полнейшего презрения на лице.

– Что принцы и принцессы? Только и заслуга, что родились в семье тцарей?.. А вот герои… это настоящие герои, их славят, ими восхищаются, в их честь слагают песни, баллады, легенды… Задержитесь!

Ютланд покачал головой.

– Увы, надо ехать.

Он собрался взапрыгнуть в седло, однако помощник главы вскрикнул:

– Тогда как насчет поручения… Господин, да скажите же!

Гвоздебор вздохнул, лицо чуть омрачилось.

– Дело в том, что… в общем, с помощью везения и удачи нашим стражникам, сбившимся с дороги и заночевавшим в одном из сел, удалось захватить там самого Данусика. Вы вряд ли слыхали о нем, а может, и слыхали, это глава самой крупной шайки разбойников, что появлялась в наших землях за последние сто лет!.. Но мы не вправе его судить, он больше творил бесчинство в столице, и оттуда его сразу затребовали на более высокий суд…

Ютланд слушал с нетерпением, наконец прервал без всякой учтивости перед старшими по возрасту и важностью по должности:

– И в чем дело? Доставьте в столицу.

Мелизенда помалкивала, поглядывая на всех сверху. Уже поняла, что хочет глава совета, но женщина не должна подсказывать мужчине на виду других людей, такое можно только наедине и шепотом.

Гвоздебор сказал со вздохом:

– У нас мирный благополучный город, да и стража работает хорошо, но дороги не везде безопасные…

– Все? – спросил Ютланд.

Гвоздебор виновато развел руками.

– Да кто знает, какие из них сейчас безопасные, а какие были вчера. Разбойники, как и волки, постоянно бродят с места на место, ищут добычу.

– А как насчет охраны? – спросил Ютланд. – Или собирались отправить этого Данусика одного?

Гвоздебор вздохнул, его помощник сказал торопливо:

– Армии у нас нет, не положено, а если отправить с охраной или даже с воинским отрядом, то сразу станет заметно всем в округе! Вдруг разбойники соберутся в большую шайку и отобьют своего вожака!

Мелизенда видела, что Ютланд уже раздражен, но пока сдерживается.

– И что вы хотите?

Гвоздебор прямо взглянул ему в глаза.

– Его лучше всего отвезти незаметно. Один человек… такой, как вы!.. в состоянии доставить быстро и не привлекая внимания. А воинский отряд… тот передвигался бы медленно и с шумом.

Ютланд покосился на молча слушающую Мелизенду, она ни слова не пискнула, но понятно, что бы сказала.

Он вздохнул, развел руками.

– Сожалею, но до столицы не меньше четырех дней.

– Но это же прекрасно! – воскликнул Гвоздебор с фальшивым воодушевлением. – Приключения, неожиданные встречи, ночевки в новых местах, схватки с противниками…

Ютланд покачал головой.

– Увы, у меня нет четырех дней. И вообще… я уже на миссии. Очень важной. Сожалею.

Помощник вскрикнул:

– Богатая награда!

Мелизенда сказала с высоты седла:

– Мы привыкли к бедности.

Ютланд зыркнул в ее сторону с некоторым удивлением.

– Да, – подтвердил он с некоторым замедлением, – мы как бы да… привыкли. Что поймаем, то и едим. Прощайте! Спасибо за хороший город!

Он вскинул руку в прощании, на солнце блеснули рельефные мышцы, не слишком крупные, но обрисованные четко, словно под тонкой кожей на миг проступили мускулы из закаленной стали.

Мелизенда пустила лошадку рядом с Алацем, хорт забегает то справа, то слева, и только когда выехали за городские врата, спросила шепотом:

– Отказался из-за меня?

Он ответил недовольно:

– Раз не прибил, приходится отказываться от подвигов.

Она всмотрелась в него с прищуром.

– Но ты сам, мне показалось, не очень к ним стремишься?

– Совсем не стремлюсь, – ответил он хмуро. – Глупость какая-то.

Она сказала тихонько:

– Алац разве не может снова расправить крылья?

– Может.

– Тогда ты бы за один день, а то и раньше…

Он покачал головой.

– Крылья не для того, чтобы перевозить преступников из одной тюрьмы в другую.