Глава 25
Не делай худа и не познаешь зла
Катерина в последние дни не находила себе покоя. Все ждала. Все высматривала. И все очень аккуратно, незаметно пыталась выспросить. Собирала сплетни и слухи. Выискивала в новостях самое важное.
И… ничего!
Как жил себе прежде бросивший муж, так и живет-поживает, да горя не знает. Мало того! Еще лучше жить стал. Выглядит на зависть даже молодым. Делами занят, бизнесменом его стали обзывать. И ладно бы только ни в чем нужды не знает. И ладно бы его старые друзья, да и весь поселок уважать стал. Так он еще и возле какой-то умопомрачительной красотки стал увиваться.
Последний факт довел несчастную разведенку до истерики. Прорыдала всю ночь, а к утру решилась на крайности. Лишь бы отомстить проклятому изменщику! Хотя ни разу за годы супружества Семен ей не изменил. Лишь бы упечь его в тюрьму! Хотя и повода никакого для уголовного преследования не имелось. Лишь бы он загнулся от скоропостижной и неизлечимой болезни! Хотя бывший муж и так чуть не умер от сложной грыжи и последствий тяжелых операций.
Но нет ничего страшнее обидевшейся и решившей отомстить женщины. Вот она и твердила все утро после истерики, пытаясь привести свою внешность в порядок:
– Нельзя прощать подобные оскорбления моей чести! Иначе не носить мне свою гордую фамилию Суворовой!
Свою девичью фамилию она из особой вредности вернула себе сразу же после развода. И успела уже переоформить, исправить все документы. Казалось, кто-то этому удивится. Порадуется. А может, даже позавидует?.. Но всем было глубоко наплевать на склочную, невзрачную бабенку, вернувшую себе громкую, но ничем ее не украсившую фамилию.
Это она еще не знала, что вспомнивший о ней начальник полиции дал распоряжение отыскать вредную стукачку, но сделал это, исходя из ее старой фамилии. Ну и как-то так получилось, что ответ последовал: таковая гражданка больше в поселке не проживает. И в тот же момент иные дела навалились на полковника Рюкилова, прошедшего адаптацию и уже словно пчелка шуршащего в интересах Общества Справедливости. Он отвлекся да и подзабыл о той, которая первой подала сигнал о своем бывшем муже Семене Молоткове.
Повезло. Наверное…
О ней-то забыли, а вот она помнила хорошо, что полковник Рюкилов ее донесение проигнорировал, мер никаких не принял, подлого Семена в тюрьму не засадил. Да и друзья Молоткова жили, как и прежде, припеваючи.
Поэтому в местную полицию Катерина обращаться больше не стала. Со всеми собранными слухами, сплетнями и догадками она сразу поспешила в самый крупный город региона, пусть он и соседним считается. Хоть и далековато, зато там точно выслушают и примут меры. Недаром этот город называют третьей столицей России.
Вечером села на автобус. Прибыла к месту назначения ранним утром. Куда пойти, прикинула заранее: сразу в республиканскую прокуратуру. Правда, сомневалась, с ходу ли ее примут или будут мариновать несколько часов? А когда добралась по нужному адресу, на четверть часа замерла, не решаясь окунуться в роящийся человеческий муравейник.
Слишком странным показалось столпотворение. Почти все с оружием, вокруг выставлены посты, каждую минуту подъезжают и отъезжают разные автомобили. И как в этот водоворот сунешься?
Стала Катерина присматриваться: кто да как, да кем командует. Ну и обратила внимание на военного, который вышел на крыльцо, получил доклад от нескольких типов, да и закурил, осматривая окрестности. Погон на нем не просматривалось, да и форма, пятнистая, явно маскировочного плана, ничего не говорила. Но раз ему докладывают, значит, явно офицер. Тем более что оружия на нем как игрушек на новогодней елке.
Двигающуюся к нему женщину он сразу подметил. Как только она подошла на два метра, поинтересовался вполне участливо:
– Сударыня, куда это вы так торопитесь?
– Мне бы к главному прокурору. Срочно! – ответила та, будучи уверена в своей правоте и в своем праве беседовать с кем угодно.
– Ого! К главному сразу? – ухмыльнулся вояка, поторапливаясь завершить перекур. – И по какому вопросу такая срочность?
– Так я по поводу сговора неких преступных лиц нашего города с начальником нашей полиции. А также хочу сделать заявление на этих лиц, которые незаконно лечатся и даже омолаживаются.
Вояка уронил сигарету и с подозрением прищурился:
– Так вы, сударыня, из города такого-то?
– Ну да, оттуда! Потому и сюда приехала, что у нас нельзя добиться справедливости. А в полиции служат одни оборотни в погонах. Да и не только в полиции.
– Ну, раз такое дело… Правда, самого главного прокурора не обещаю, он сейчас занят, – предупредил военный, – но уж наш командир, добрейшей души человек, вас обязательно выслушает. Прошу за мной!
– И меры примет? – допытывалась мстительница.
– О-о! Еще как примет! – упредительный незнакомец уже вел жалобщицу по коридорам республиканской прокуратуры. – И виновных накажет, и отличившихся наградит, и тем, кто сигнал подал своевременно, премию выпишет. Он у нас такой!
– А звание у него какое?
– Знамо какое, генерал! – Вояка заглянул в одну из комнат и начал, как и полагается в армии: – Товарищ генерал, к вам важный посетитель, – после чего заговорщически подмигнул сидящим за столом четверым мужчинам в такой же, как у него, непонятной защитной форме. – Из города такого-то… Дама! С жалобой на тех, кто незаконно омолодился.
– А-а! – отозвался из них самый массивный. – Так приглашайте даму к нам…майор! – и тоже подмигнул.
Катерина вошла, уселась с полным спокойствием и стала рассказывать. Раз уж сам генерал это дело возьмет под контроль, можно больше не беспокоиться: схватят кого надо и накажут всех невиновных.
Больше часа она выдавала на-гора всю собранную информацию. И ей нисколечко не мешало, что временами то майор куда-то выскочит, то другие офицеры убегут с какими-то распоряжениями, то вообще какое-то устройство на стол выставили. Диктофон, наверное?
Но наводящие и дополнительные вопросы генерал задавал очень грамотно. Так что в руки одной из частных армий одного из олигархов совершенно случайно попала ценнейшая информация. И они с ходу стали соображать, как ею распорядиться с максимальным эффектом.
Поэтому уточняли несколько раз в финале разговора:
– Значит, никто в данный момент в доме художницы Стрельниковой не живет?
– Никто! Только полицейские туда заходят и проверяют, все ли в порядке. Да соседи там только и следят за каждым посторонним на улице. Все они там в сговоре. Все!
– Теперь вся банда заселилась в ангар на индустриальном полигоне?
– Именно! Три кобеля и две вертихвостки. И занимаются там разным непотребством. А если сказать правильно, то натуральным б…ством! Правда, там их еще и сторожа охраняют, с оружием все! И одеты, как вы. Много! Но те в домике живут, возле входа в ангар.
– И никуда они оттуда не выходят?
– Практически никуда. Потому как боятся, что их арестуют. А пищу им по заказу привозят, я специально узнавала. Из ресторана. Очень дорогую пищу.
– Выпивку им тоже доставляют?
– Зачем? Если у них полсклада ящиками с алкоголем заставлено! – с пылом убеждала Катерина. – Причем алкоголь явно поддельный, не акцизный. Потому что тот же самый Семен Молотков – истинный профессионал не только самогоноварения, но и всего остального в плане выпивки. Такой домашний коньяк умеет делать, что от лучшего армянского не отличить!
В общем, жалобщица не только рассказала, сообщила и указала, но еще и бесчестно привирала. Топить – так наверняка. Слишком уж ей хотелось и мечталось, чтобы бывшего мужа упекли за решетку до конца его жизни. Еще лучше казнили! А еще лучше… сама бы она его расстреляла.
Так и заявила со всей пролетарской беспощадностью:
– Готова лично провести группу спецназа для ареста преступников! Только и мне дайте какое-нибудь оружие.
– Ну что вы, что вы! – испугался не на шутку генерал. – Побойтесь бога, сударыня! Меня разжалуют до рядового, если с такого ценного свидетеля, как вы, упадет хоть один волос! – но тут же и утешил: – Но с собой мы вас возьмем, чтобы потом устроить очную ставку с преступниками. Да и присматривать вам разрешим за ведущимися допросами.
Такое уважительное отношение весьма польстило Катерине. Так что в дальнейшем она с азартом выполняла все распоряжения решительных незнакомцев. Вначале ехала на машине. Потом чуток они с сопровождающими пролетели на каком-то грузовом вертолете. Потом перемещались на микроавтобусе с затемненными стеклами и вновь на простенькой легковушке крались по дальним околицам уже родного города.
И наконец, после странных перебежек, под звуки выстрелов госпожу Суворову несколько грубо затолкали в военный вертолет. Сказали сидеть в самом уголке трясущегося салона и не отсвечивать, не мешаться под ногами. Вертолет с грохотом взлетел, резко накренился, да и помчался, чуть ли не цепляясь за верхушки деревьев. Вроде как рядом летело еще несколько винтокрылых машин. Зато благодаря наклону Катерина, которая еще недавно была Молотковой, отлично рассмотрела околицы поселка и раскинувшийся там полигон с многочисленными ангарами.
– Там! Там они! – не удержалась она от радостного вопля, тыча рукой в направлении нужного здания.
Но ее крик потонул в реве сразу нескольких мужчин, которые выглядели как бойцы спецназа. Еще громче орали пилоты. Причем слова все звучали матерные, мало информативные. Одно только стало понятно жалобщице, что дымные белые полосы – это следы от ракет, которые стартовали с крыши указанного ею ангара и теперь с невероятной скоростью несутся к вертолетам.
Затем была вспышка и боль. Боль разрываемого на мелкие кусочки тела. Но боль быстро прошла… И темнота перед глазами стала рассеиваться! И чуть позже Катерина осознала себя падающей куда-то вниз. Не успела осмотреться толком вокруг, выхватывая картинку со странными исполинскими развалинами, как падение завершилось мягким ударом обо что-то мягкое и вздрагивающее.
Оглянулась. Оглянулась еще раз. Попыталась разобраться, куда делось ее остальное тело и почему она видит словно сквозь себя. При этом вокруг нее виднелось только одно: небо, высокие борта какой-то лодки и… глаза. Многочисленные глаза, которые в ужасе пялились друг на друга.
Недоуменные стоны, вопли, истерические восклицания вдруг перебило чье-то спокойное рассуждение:
– Прекращайте плакаться! Неужели вам еще непонятно, что мы умерли? Умерли там, на Земле, а вот где-то здесь продолжаем жить. Знать бы еще, как долго?.. И в каком таком состоянии?..
И тут же Катерина уставилась глаза в глаза с чем-то себе идентичным. Кажется, это была женская особь, сгорающая от любопытства. Потому что вполне четко послышался вопрос на ментальном уровне:
– А почему ты такого яркого фиолетового оттенка?
