– Все, Айви, можешь сесть. – Медсестра Энн отошла от кровати и сняла перчатки, в которых всегда меня осматривала. Я свела колени и стала садиться. На это у меня ушла целая минута – так вырос живот и так дрожали ноги. Пока она ковырялась, я тряслась от страха, что сейчас она возьмет и сделает мне ужасную операцию. Я пристально за ней следила. Если бы у нее в руках появился нож или еще что-то, чем можно было бы меня разрезать, я бы вскочила с кровати и выбежала из комнаты – только меня и видели!

Она вернула мне мое белье, и я поспешно оделась.

– Слушай внимательно, – начала она, пока я натягивала домашнее платье Нонни. Теперь на меня налезали только ее бесформенные обноски. – Твоя бабушка говорит, что у тебя пару раз случались небольшие припадки…

– Мало ли, что она болтает! Никаких припадков! Не знаю, о чем она.

На самом деле Нонни говорила, что один припадок у меня случился, пока я одевалась перед похоронами Мэри Эллы. Может быть, то же самое со мной произошло, когда Мэри Эллу сбила машина, хотя, по словам Гардинера, это был просто обморок.

– Во время припадков ты ведь теряешь сознание, верно?

– Нет! – Я спорила с медсестрой из страха перед последствиями признания, что у меня продолжаются припадки. – Никаких обмороков! Раньше, когда это случалось, я всегда знала. Странного ощущения, что я не знаю, где нахожусь, не бывало с самого детства.

– Небольшие припадки могут происходить незаметно для тебя самой, – продолжила она, как будто не слушала моих объяснений. – Похоже, это случается, когда ты напрягаешься. Поэтому веди себя осторожно, отдыхай, пока не родишь. По-моему, роды будут преждевременные.

– Почему вы так считаете?

– Я же щупала тебя внутри. – Она пошевелила пальцами, как будто продолжила меня щупать. – У тебя бывают кровотечения, схватки, боли в животе?

– Нет, все хорошо, – ответила я, хотя никогда еще не чувствовала себя так нехорошо. А как иначе? Все было не так. Уильяма забрали, сестру закопали. Генри Аллена я давно не видела и боялась, что уже никогда не увижу. Моча Нонни в пробирке этим утром окрасилась в оранжевый цвет, и медсестра предупредила ее, что, если она не начнет правильно питаться, придется делать уколы, – как будто от Нонни можно было ждать послушания и правильного питания! А миссис Форрестер? Я в ней души не чаяла, но она оказалась худшим человеком в моей жизни. Я не верила ее обещаниям, что она не позволит сделать мне операцию. И как можно было ей верить после всего того зла, которое она успела нам причинить?

Медсестре Энн я боялась заикаться об операции – вдруг она о ней забыла? Но мне нужно было знать правду.

– Миссис Форрестер отменила операцию? – спросила я ее.

– Сейчас ты не должна об этом беспокоиться. Ты поняла, как важен отдых? Не смей делать ничего такого, от чего у тебя сильно колотится сердце и учащается дыхание.

– Так что с операцией?

– Ох, Айви… – Она так вздохнула, как будто я ее утомила, и стала складывать инструменты в свой большой медицинский чемоданчик. Перекинув через плечо длинную черную косу, она сказала: – Не думай о двух вещах сразу! Сейчас твоя цель – произвести на свет здорового и сильного ребенка. Согласна?

– Вы не отвечаете на мой вопрос! – крикнула я.

– Я не разговаривала с миссис Форрестер уже несколько дней и не знаю ее планов.

– Я должна знать!

– Хорошо тебя понимаю. – Она улыбнулась. – Надеюсь сообщить тебе о ее планах в следующий раз.

Я проводила ее взглядом, потом легла навзничь и уставилась в потолок. Из гостиной доносились голоса медсестры и Нонни, я пыталась разобрать слова, но так ничего и не поняла.

Я откинула руку и погладила место на кровати, принадлежавшее раньше Мэри Элле и малышу Уильяму. Там ничего не было, одна пустота.