История седьмая, продолжающая шестую
Враг наш

Мне приснилось, что я, габбер-юнга Жук, плыву на пиратском корабле. Симпатичном, с надутыми парусами, попугаем и бочкой пороха. Я сижу на самом верху, упираясь копчиком в главную мачту. Пристроила к глазу подзорную трубу и осматриваю горизонт. А там бродят дикие большие медведицы и одомашненные малые с морфом на спине. Лают гончие псы. Черная, как дыра в космосе, братова жена злобно пинает туманную бегонию. И в сон пролезла, зараза… Из-за неё я проснулась. Хотела найти пиратский пистоль и пристрелить, но нащупала что-то другое, завизжала и очнулась.

Оказывается, я лапала дареный йорфами браслет, надетый на щиколотку Гюль. Сама наша навигаторша не спала, мирно сидела на краю кровати и, вероятно, беседовала с новым объектом воздыхания. В общем, романтика бурно цвела, пока я не включила сирену, неизбежным следствием чего явился Стоппер. С грохотом явился! Погнул, железяка агрессивная, люк каюты. Спросонья я завелась быстрее японского скутера и, взвизгивая, как упомянутый скутер на высоких оборотах, прочла железному чурбану лекцию об имущественных правах. В них я понимаю мало, но слова сыпались сквозь зевоту такие казенные – он приуныл и начал таращиться на вмятину, оценивая ущерб. Сгинул в шлюз вроде даже охотно, когда я приказала убраться с глаз и обозвала неплатежеспособным лузером.

– Отдохнула? – заботливо уточнил Дэй.

– Боишься, помру не по той причине?

– Просто интересуюсь, как прижилась плазма из вчерашнего напитка. Надо было тебя немного стимулировать. Сама сказала, другого шанса не появится. Так и есть, мы в целом – на месте.

Сегодня он был точно пиратский капитан. Я мысленно перевязала лоб Дэя банданой – ну, клейма не видно станет и шик появится. Будет говорить бабам, что наткнулся на рифы или что акула его слегка покусала. Гюль судорожно вздохнула. Сразу вспомнилось: мы, и правда, можем скоро помереть! Я села, поправила несминаемый костюм и погладила неунывающего морфа, он сегодня – мой добровольный капюшон.

– Мы в компактном звездном скоплении, занумерованном сто седьмым в каталоге миров древних, – сообщил Дэй. – До точки встречи с вероятным носителем голоса тьмы не более часа таким ходом. Если я верно вспомнил, это исследовательская станция. Небелковая. Надо оставаться в костюме полной защиты с включенной системой жизнеобеспечения отныне и до… до конца. Из катера мы выйдем, едва он приблизится к станции и начнет шлюзование. Иначе нельзя. Там очень сложные условия, мозг будет ложно их считывать. Не надо делать ничего. Я тут был, определенно. Разберусь. Просто не мешайте. Я настроил вас еще при первичном контакте, вы сможете слышать мои рекомендации при любых условиях. Прошу исполнять в точности. Это все.

– А Стоппер?

– Какой смысл обсуждать факторы вне возможности влияния? Он будет оберегать вас по мере понимания ситуации.

– Они не могли прислать менее железного идиота?

– Элемента, который ты называешь железом, в нем почти нет. Но я понял смысл термина. На системы с более гибким сознанием я существенно влияю, – нехотя признал Дэй. – Это было учтено.

Гюль повела плечами и пожаловалась шепотом, что ей снова холодно. В голове ватная тишина, звука тьмы нет, но самочувствие ухудшается. Я промолчала. Врать, что все хорошо, едва ли получится. Говорить правду не стоит, она никому не нужна и похожа на панику. Ноги не отнимаются, но и держать особо не желают. Стоппер приперся из шлюза, начал нудно бормотать про координаты и параметры. Возомнил себя капитаном и пробует подмять в подчинение навигатора. Пришлось наорать на тупое ведро. Он поблескивал линзами и повторял: «приказ некорректный». А я шумела, и от шума мне делалось чуть получше. Звук заполнял уши, сокращал вязкое, тянущееся резиной ожидание, в котором каждый следующий миг хуже предыдущего. Темнее. Мутнее. Ближе к обмороку, роняющему во власть чего-то исключительно нечеловеческого.

– Пора, – спокойно сказал Дэй. Встал и поддел нас обеих под локти. – Сима, поговори с моим конвоиром, он должен оказывать вам помощь в движении. Тяготение тут слоистое, я бы так упростил для тебя особенности объекта. Похоже на… хождение по кочкам в болоте.

– Стоппер, нам нужна постоянная опора. Поддержка.

Неживой милитарист отреагировал: образовал в теле поручни, справа и слева, для нас двоих. Так я первый раз увидела, что он – изменчив. Чем бы ни был его синтированный скелет, постоянной формы нет. То, что кажется жирноватым темным металлом, меняет форму, толщину, плотность, текстуру – и еще хрен знает что, мне не понятное и незаметное. Могу гордиться, мы идем с таким эскортом! Впереди плывет Дэй Вампирович, следом за ним мы, пристегнутые к продвинутому Терминатору. Тяготение катера вырубилось, до люка нас с Гюль волокло, как праздничные шарики.

Шлюз. Люк. Тьма снаружи, простеганная тусклыми отметинами звезд и штрихами бликов. По курсу громоздится нечто, поглощающее свет и растущее наподобие грозовой тучищи. И только Дэй – все тот же, глазам отрада. Бронзовые волосы, уверенные движения и безмятежность во взгляде – я знаю, с тех пор, как второй раз дала ему поживиться – именно знаю. И куда смотрит, и с каким выражением. Ему не страшно. Он знает это место, но возвращаться ему больно. Тут прошлое, оно всегда бьет злее любого Стоппера.

У тьмы образовалась пасть, поблескивающая клыками неровных кромок. Катер стало затягивать, нас тоже. Дэй чуть поправил движение, нас увело в сторону, и мы закрепились по его указанию на одной из челюстей чужого люка. Он с хрустом сошелся, сглотнул наш катер – и стало окончательно темно. Как и обещал Дэй, я не могла тут разбирать ложное от настоящего. Мне не хватало… широты взглядов. Я искала привычное, а оно выворачивалось наизнанку, обманывало, чтобы снова чем-то притвориться. Свет казался гибким и вроде – звучал. Пол то пружинил, то трогал пятки и намеревался заговорить. Не знаю, что это было. Я человек, а это – оно совсем другое. Для продвинутых пользователей мозга и органов чувств. Стоппер молчал, но делал поручни шире и прочнее, следовал за Дэем очень плотно, и по повадкам милитариста я понимала: он разбирается в окружающем очень мало. Его негибкая программа готова рухнуть в хаос – зависнуть? Или что тут бывает с перегруженными терминаторами.?.. Хорошо бы только пар из ушей. А ну, как он палить примется во все, что движется? В нас, например…

– Сюда, – негромко сказал Дэй. Помолчал, пока мы перемещались туда, где было заявленное им место. – Сима, я так устроен ловко, что подстраиваю под себя внешнее. Эта штука очень чужая, но и её немного подстраиваю. Ты бы несла хоть какую чушь, а то влияние может стать двусторонним. Прошлый раз, я вспоминаю, так и случилось. Нас было… несколько. А потом я остался один.

– У тебя вся спина белая.

– Да? Надо же. Сима, у вас дома убийство не считают преступлением? Почему ты не впала в шок при виде клейма?

– Убийство – дурацкое слово. Ничего не значит. Врач не справился с операцией. Он убийца? Инженер прошляпил что-то и мост крякнулся. Опять убийца. Тот, чей родич помер в больничке, прирезал врача – опять то же слово. Тип в ресторане подавился вишенкой, а ему не помогли. Туча разного. Важны обстоятельства. И впечатление. У тебя глаза человеческие. Не могу точнее объяснить. Ты не безразличный. Не пустой.

– Но я сам не знаю, что убило тех людей на корабле, с которого меня сняли без сознания. И я не знаю, что убило всех пятерых, кто шел со мной по этой станции в прошлый раз. Может, я не помню дурное, потому что долго был на грани выживания. Может, станция меня поуродовала. А может, я сознательно вычеркнул из памяти то, что могло стать мне же обвинением.

– Не отвлекайся. Я вообще не понимаю, где тут верх и есть ли стороны у пути. Когда будут читать мою память, вот уж мозгов поналомают… Вкус зефира и запах опасности. Нам в сторону вкуса. Блин, как противно ничего не понимать. Я надеялась, что тут будет круто, вроде киношки про чужих. Бум, хрясь, бдыж-бдыж, йо-у…

– Интересно. Пожалуй, я бы посмотрел. А дальше?

– Хрясь, бдыж, мега-бдым. Три часа в дыму, все заляпано кровищей – и последние полудохлые наши наваляли чужим по жвалам. Суровым кулаком промеж извилин.

Дэй фыркнул. Вероятно, помаленьку читал мои воспоминания, и ему было занятно. Гюль наоборот, убито молчала, я иногда косилась на неё и не решалась окликнуть. Вроде, без сознания, Стоппер довольно давно её тащит, загрузив на решетчатую платформу и притянув к себе. Лицо у навигаторши спокойное, ей не больно и не плохо. Дыхание есть, я уже усвоила, как проверять это по датчикам костюма. Мы еще немного пробрели болотом, как и обещал Дэй. Он осмотрелся, бормоча «бдыж-бдым».

– Сима, угомони Стоппера. Возьми оружие и отрегулируй на минимальную дистанцию поражения, режим прямого контакта. Надо срезать мой костюм на спине. Он мешает. Нас засекли, эта штуковина – станция в целом – еще функционирует. Так что радуйся, будет тебе киношка.

– А чем дышать станешь, когда случится разгерметизация?

– Тебе сообщить формулу?

– Пошли нафиг, короче получится. Как резать?

Он показал и объяснил. Стоппер заверещал про инструкции и был строго предупрежден от лица габ-порта по поводу служебного соответствия. Заткнулся на время, инструкции проверяет. А я режу. Костюм ужасающе прочный, оружие его берет с трудом, по миллиметру. Резать велено двумя полосами, от плеч вниз. Работать неудобно, оружие для такого дела не предназначено, поранить Дэя панически страшно. Я взмокла и научила убивца многим интересным словам, пока управилась. Морф вытер и впитал пот, плотнее прижался к голове. Вероятно, я, в отличие от Гюль, еще в сознании именно благодаря работе моего Гава. И той плазме, что коварно подмешал в напиток Дэй. Еще упрямству, врожденному.

– Пусть Стоппер хоть фиксирует, что ли, – задумался Дэй, шевеля плечами. – Уже чую их. Тут такая история, Сима. Если я верно понимаю её… Представь, что некто или нечто обнаружило основу белковой жизни и сочло базисом чужого миропорядка. Взялось проверять теорию. Здесь оно держит контрольные образцы. Извне подманивает новый материал по мере надобности. Мы – такой материал, наша ценность пока не определена. Но эксперимент именно теперь входит в активную фазу. Держись ближе к Стопперу. И лучше бы он построил для вас нечто вроде защитной клети.

Как ни странно, милитарист внял сказанному Дэем без моего повторения. Создал из себя тончайшую сеть, накрыл нас с Гюль и замер рядом, встряхиваясь и меняясь. Человекоподобие сползало с него, как чужая неудобная шкура. Ошметки ненужного материала плюхались вниз, чтобы снова врасти и быть перестроенными. Стоппер постепенно сделался приземист, отрастил восемь лап и понатыкал на основной корпус кучу обзорных линз или оружейных дул – я точно не знаю. Дэй не менялся, только сердито встряхивался, чесал спину и тянул из-под костюма нечто прозрачное, тончайшее, по мне – типичные лохмотья газовой ткани. Или шелка?

Я села под сеткой, которая сразу сменила форму на более компактную и уплотнилась. Дэй все шевелил плечами и сопел. Стоппер бегал кругами, рассеивал метки – крошечные шарики, они иногда ложились на поверхности, а иногда повисали, и это ужасно раздражало нашего терминатора. Вероятно, не совпадало с инструкциями.

Болото чавкнуло, осветилось вспышкой. Дэй кивнул и совсем успокоился. Шепнул: «Рой, этих помню». И на нас навалилось. То есть на них, я-то сидела под сеткой и не рыпалась. Слишком быстро оно движется, слишком его много и само оно чудовищно, неограниченно агрессивно. Плюется, кусается, атакует визгом и путает паутиной. Я старалась смотреть на Дэя, потому что Стоппер, тусклый и низкий, сразу пропал под массой роя.

В первые несколько секунд я, наконец, поняла, зачем в кино делают замедленные кадры и до чего бы все без них было невнятно. Ну – как в реальности. Рой мельтешил, я жмурилась и прикидывала, открыв глаза, что наши пока, вроде бы, не проиграли, потому что во все стороны летели ошметки. Постепенно я выработала способ вычисления убойной силы бойцов. По ошметкам врагов, всего-то. И могу уверенно сказать: терминатор неплох. Он изобретательно что-то взрывал, затаптывал, пилил, кромсал, стрелял и жег. Беда лишь в том, что его усердие пропадало почти впустую. Рой был умнее. Опознав, до чего наш вояка туп, его принялись водить кругами, подсовывая для ближнего боя всякую малоценную фигню. Так что худшее доставалось Дэю, увы. Зато я гордилась им: вот кто работал шикарно. Те пленки на спине – они оказались чем-то вроде кусков раскромсанного плаща. Такого тонкого, что я видела его лишь по блику или легкому свечению. Плащ обладал остротой киношных самурайских клинков и действовал столь же кошмарно и даже недостоверно в своей убойности. По желанию Дэя плащ то делался жестким и порхал, как крылья стрекозы – то опадал и мягко кутал спину, принимая удары, плевки пламени и кислоты. Толком я не знаю, воспринимаю обрывочно и по большей части глазами и опытом своего нового родственника. Он по-прежнему спокоен и пока не видит повода счесть врага серьезным. Не устал. Движется уверенно и ждет скорого истощения запасов боевитости роя.

И я жду. Под сеткой, как овощ. Противно. Зато я могу шуметь. Сразу произвела Дэя из ранга 007 в 001, а потом убрала эти туалетные нули и вообще стала себя вести безобразно, выкрикивая хвалилки и дразнилки. Детский сад, мне дали роль Мальвины в битве с Карабасом и надо смеяться громче… Только ей-богу проще честно умереть в свалке, чем знать: твоя живучесть ниже плинтуса, ты обуза и мешаешь.

Когда враг весь пошинковался в мелкий лоскут, я устало выдохнула и проглотила железный вкус, было тошно и мерзко.

– Ну, ты прирожденный убийца, – похвалила я Дэя. – Все честно написано. Я даже думаю теперь: это типа медаль во лбу горит.

Он встряхнулся по-звериному, сбросил капли и ошметки. Повернулся ко мне и чуть кивнул – поблагодарил за вчерашнюю порцию кровушки. Я знаю. Удобно без слов понимать и быть уверенной, что всякие там Терминаторы не просекут. Стоппер, кстати, наконец осознал победу и притих в углу. Потоптался, для порядка дожигая мелкого врага. Побрел в нашу сторону, собирая образцы с разных тварей и мгновенно пакуя, и пряча в себя. Исследователь, блин. Если он вернется один, это сочтут успехом… Я вмиг осознала смысл своей же идеи – и похолодела. Так и есть! Дэй живым мало кому нужен. Я тоже не космическая принцесса. Гюль нелегал. То есть мы – допустимые потери. Свидетелей нет. И наше выживание, в общем-то, вряд ли предусмотрено, как основной вариант сценария.

– Запомни, дура и включи мозги, сколько есть. И резерв тоже, – попросила я себя.

Щелчка не последовало. Либо мозг включается бесшумно, либо он неисправен…

– Ты вообще не впадаешь в шок? – поинтересовался Дэй, жестом обводя поле боя. – Тошнота была бы уместна.

– В костюме? И потом ходить в этом? – ужаснулась я. – Дэй, я самую малость работала в полиции. Ничего такого убойного, но бомжатники и прочие милые места успела поизучать. Вдобавок, это не люди. Тут темновато, я не вижу кровь нужного цвета и старательно не домысливаю. Позже, может быть, меня долбанет. Доволен?

Он повел бровью и смолчал. Стоппер убрал сетку над нами, повозился с Гюль, подбирая для неё режим лечения. Вскинул пока что тело на купол паучьего панциря и поволок. Я зацепилась за поручень, нелепо торчащий из спины Стоппера, и пошла рядом. Дэй уже выбрал направление и возглавил наш бродячий цирк уродов, гостящий в городе монстров. Я шла и смотрела на прозрачный плащ, накрывающий спину Дэя. Думала: это делает его еще более похожим на вампира. Только неправильного, плащ весь лоскутами… драный вроде.

От рассуждений нас отвлекло появление нового вида монстров. Эти были – крупные ребята, способные собою украсить любую службу безопасности. Четыре ноги, они же четыре руки, пластика павианов и проворство танцующей пушинки… Дэй пару раз получил очень солидно, Стопперу оторвали пять лап из восьми, я, наконец, поучаствовала в войнушке: постреляла из своего оружия мимо цели, зато и в наших не попала. Потом помогла Дэю вправить руку, пока Стоппер ползал и вращивал обратно конечности, опознавал и подстраивал. Снова брал образцы, зараза. Вот для чего он тут. За все время этого боя меня не прикрыл, я – не важна. И жива только стараниями Дэя.

– Почему Гюль в отключке? – спросила я, придерживая дееву кожу, оторванную лоскутом с плеча, и дожидаясь, пока прирастет.

– Телепат, – тихо ответил Дэй, покосился на Стоппера. – Она очень полезна, молодец. Меня изолирует от внешнего влияния. Пока держится, но надолго её не хватит. Когда скажу, сделаешь вот так, – он старательно продумал последовательность, трогая мою голову в ламинате и через морфа передавая понимание важного. – Искусственная кома лучше, чем необратимые изменения мозга. Поняла?

– Да. Когда это закончится, Дэй?

– Знаешь, – он поморщился, – а оно еще не начиналось. Мы прошли внешний слой шкуры станции. Она исследует белковое и постоянно себя перестраивает. Сейчас мы пробьем коридор и будем внутри. Там сильнее влияние на мозг. Много разного. Среди всего этого безобразия есть только одно главное, как оно выглядит – не знаю. Прошлый раз не смог выявить, и это было плохо. Оно самое чуждое. Хуже то, что я не помню верного решения, не чую. Ты эмпат, у тебя больше шансов. Постарайся, целеуказание было бы кстати. Ищи самое чужое. Поняла?

Пришлось бодро кивнуть. Хотя я не очень верю в свою эмпатию и плохо понимаю смысл, вложенный в это слово.

Стоппер приблизился вплотную, потребовал продолжать исследование объекта. Всё у него – объект. Я строго велела пробить туннель. Вгрызся в стенку, как голодный червь в сливовую мякоть. Мы ждали, пока он полз, я держала Гюль. Когда Дэй юркнул в туннель, я поползла следом и поволокла навигаторшу, довольно легкую, вроде бы. Вероятно, тут вес воспринимается иначе. Недавно было тяжело разогнуться, а сейчас я едва не летаю. Вот выбралась в радужную траву, упала – и прижимает меня туда, где недавно был потолок, кажется. Ведь эта огромная полость – внутренности чужого корабля, то ли живые, то ли прикидываются такими. Они яркие, загадочные.

Все колышется и течет, то ли газ кругом, то ли жидкость. Растения – если это они – похожи на водоросли. Над головой в вышине – свет. Странно: не могу уловить оттенок, нет и ослепления. Сам он слоится в восприятии, его место малопонятно, зато в нем чувствуется взгляд. Каждый волосок на шкуре дыбом встает! Я завизжала, вытянула руку, норовя пальцем проткнуть свет и выключить. Он гипнотизировал. Делал меня камнем, водорослью – чем угодно, но только частью этого нелюдского мира, а вовсе не мною. От крика на миг полегчало. Я смогла перевести взгляд. Дэй во всю рубился, корчевал водоросли, щетиня плащ и острыми его кромками выкашивая безопасную полянку вокруг нас с Гюль.

– Кома! – рявкнул он, оттолкнулся и прыгнул, цепляясь за змеи уцелевших растений и взбираясь все выше, в свет.

Я проделала с костюмом Гюль ровно то, что было мне велено. Тело навигаторши обмякло. Что-то щелкнуло, фиксация на шее стала жестче, в нос вползла змейка датчика или манипулятора.

– Причинение вреда, – загудел рядом Стоппер.

Я обернулась, моргая и все хуже понимая себя и это место.

Терминатор целился в меня! Заплетенный щупальцами радужных растений, не способный двигаться – и, похоже, с крепко съехавшей набекрень всей своей крышей.

– Габ-служба, – сказала я по возможности командно и ткнула в свой нагрудный знак универсума. – Приказ: оценить состояние мозга навигатора.

– Дисфункция, – загудел Стоппер, конвульсивно дернулся и повторил: – Дисфункция. Дисфункция…

Каждый раз он бубнил тише и невнятнее. Судя по всему, его собственный мозг находился не в лучшем состоянии. Я быстро и сильно прикусила губу, вцепилась в ощущение боли, как в спасение – и стала искать взглядом Дэя. Он был как мотылек – с истрепанными лоскутами за спиной, тонкий, полупрозрачный в сокрушительном свете. Дэй рывками продвигался все ближе к огню, хотя весь здешний агрессивный миропорядок был против. Я поставила оружие на максимум и постаралась сжечь инородный лес, который тянул Дэя вниз.

Свет и тень вспыхнули в немыслимом, непонятном мне хороводе. Чудилось уже две фигуры с крыльями мотылька, темная и белая. Их опутывало чудовище, норовило высосать их них жизнь, но пока не справлялось, потому что сердце у Дэя билось, и я верила: так и дальше будет, так – правильно… Раздался хруст, грохот – и стало темно. В плотном мраке странности и загадки осели, как донная муть. Сознание постепенно очистилось. Стало посильно понимать свое дыхание. Щекотку от прикосновений морфа, стекающего с головы к шее, – больше он не хочет оставаться капюшоном. Значит, мне это не нужно. Со звоном сыплются, сталкиваются осколки. Что-то скрипит и цокает рядом.

– Дэй, – тихо позвала я, отлежавшись.

Охнула: прогрохотало несколько взрывов, трассы высветились огнями и на следах, как на нитках, повисли шары света. Стоппер со скрипом и воем вырезал себя из сплошной массы, похожей на резину и столь же темной, упругой, неуступчивой.

– Оценка мерности, оценка гравитации, оценка проницаемости, сканирование основных параметров конфигурации объекта… – гудел он с отчетливым торжеством машины, получающей внятные вводные.

Я встала и огляделась. Веса почти не было. Ботинки исправно клеились к поверхности, вот и все, что меня держало. Можно качаться и падать, снова отталкиваться от пола, вставать под любым углом. Воздух мало похож на воздух, скорее это масло, плотное и слегка вязкое. Из разрезанных стеблей течет темное, пятнает и мутит перспективу. Вверху, очень далеко, безвольно плывет тело…

– Дэй, – ужаснулась я.

Оттолкнулась и, плохо соображая, как двигаться в незнакомом хаосе, полетела вверх и немного влево, стала грести, как пловец. Пространство было огромно, иногда мне казалось, что в этот корабль можно впихнуть Москву с пригородами. И весь габ-порт. И еще пару-тройку планеток с маленьким солнышком. А потом я все же догребла, вцепилась в Дэя и стала озираться, выбирая путь назад. По ноге щелкнуло – и меня рвануло, как рыбу на крюке. Аж кости хрустнули. Стоппер начал функционировать. Он обеспечил себе улов. Подтянул, деловито подобрался, считал параметры моего костюма.

– Жизнедеятельность разумных в пределах нормы, – сообщил Терминатор. – Активность среды падает, наблюдаю нормализацию по параметрам.

Он втянул все лапы и стал кругл, затем поднялся – уже человекоподобный. Обратил пустые зеньки на Дэя.

– Объект функционирует оценочно на два процента. Связь с мозгом… отсутствует. Корректирующее влияние по встроенным блокам… отсутствует. Дисфункция в опасных пределах, факт контроля под сомнением. Приступаю к исполнению дополнительной инструкции.

Если бы он не сказал это вслух, я бы все равно поняла. Дэй не нужен. Охранять сложно, а побег кто-то счел категорически недопустимым. Стоппер отделил от себя стержень, сразу ставший лезвием – и шагнул к Дэю. Я втиснулась между ними, сама не знаю, как успела.

– Указания габ-служащего в приоритете. Приказ: прекратить исполнение инструкции. Строгий приказ.

– Недостаточно полномочий, – сообщил Стоппер и вырастил длинных хлыст, чтобы меня скрутить и утихомирить.

Второй раз у меня на глазах будут убивать существо, дорогое мне и сделавшее для меня много более, чем тэй Альг… От этой мысли стало страшно и спокойно.

– Не трогать! – приказала я и выстрелила по щупальцу. Оно дернулось, нехотя отодвинулось. – Запрещено влиять на габбера. Запрещено ограничивать свободу разумных. Требую вызвать габ-центр, наладить связь. Запросить инструкции.

– Вызываю, нет ответа, – отчитался Стоппер. – Функционирование объекта не угасает, приступаю к исполнению дополнительной инструкции, версия два, чрезвычайная.

Я посмотрела на клинок и осознала, что этот эпизод просто не попадет в отчеты. Меня могли убить и раньше. Вероятность, что я дотяну до конца истории, была нулевой по предварительным оценкам неизвестных мне хозяев Стоппера. Одного не понимаю: как железному ведру дозволили убивать разумных?

– Синт ведь сам по себе, – пробормотала я, переводя оружие на малую дальность и включая на постоянный режим обороны, вариант «щит». – Гав! Ты морф, ты ж не молчи. Морфы синтам типа предки, так? Или побочный продукт технологий. Синт у него в скелете. Синт вне приказов, если я хоть что соображаю. Синт ни разу не проявлял агрессии, это сказал еще мой тэй Альг. – Я отступала по шажку и спиной толкала невесомое тело Дэя. Стоппер тащился за мной, хромая на обе ноги и упрямо сжимая клинок. Было почти смешно и очень страшно: меня хотят зарезать, как будто тут не универсум, а подворотня какая…

– Прекратить. Причинение вреда разумному. Прекратить!

Я вздрогнула и остановилась. Если все, что я думаю, верно, то способ всего один. И он убьет меня без вариантов… наверное. И я не хочу и не смогу сделать то, до чего додумалась.

– Прекратить.

Он не слушал, двигался все увереннее. Инструкция оказалась важнее любых законов. Я скрипнула зубами, крепко зажмурилась… и отбросила в сторону оружие. Развела руки, даже растопырила пальцы. Если он хочет прикончить габ-служащую Сима против всех законов, если чертов синт с ним за одно, пусть-ка убивает безоружную.

Острое ткнулось в живот, надавило…

Я всхлипнула и попробовала еще отодвинуться. Давление пропало. Стало можно проглотить слюну с кровью и разжать челюсти, постучать зубами, слушая дробный цокот. Небось, эмаль обкрошится. И еще эта икота. Холодно. Ног не чувствую. Сейчас в голове появится голос тьмы и скажет: гейм овер… Молчит, зараза! А я бы так славно поорала, с подвыванием.

– Прием, – прошелестело в ухе.

И я все же заорала. До звона в ушах и сладкой невесомости где-то в центре всей больной головы. Я долго орала и ругалась, растирала слезы, хотя сквозь ламинат это бессмысленно. Голос твердил «прием» и настойчиво спрашивал, что у нас происходит. Так испуганно и сочувственно, что я постепенно сама заинтересовалась. Открыла глаза, осмотрелась.

Гюль лежала на прежнем месте, посреди выкошенной полянки. Дэй дрейфовал без сознания у меня за спиной. Морф рычал на шее и, кажется, массировал спину и затылок.

Стоппера не было. Он распался на лужу чего-то полужидкого и облако белесого тумана. Облако поднималось вверх, и я смотрела на него с оторопью, потому что в нем было нечто осознанное, очень разочарованное, несколько виноватое. Оно прощалось и растворялось.

– Синт, – сказала я своему Гаву. Погладила нас по шее, похлопала по плечу. – Ты молодец, Гав. Ты его вразумил.

– Что у вас происходит? – с отчаянием кричал тот же голос в самое ухо.

– Линль? – наугад спросила я.

– Он сменился, это дежурный Игль. Он просил мониторить направление, указал параметры. После набежали безопасники и тоже дали инструкции, – от облегчения на дежурного напал словесный понос, и он выложил сгоряча то, о чем, вероятно, следовало бы помолчать. – Координаты пока не берутся, но канал постепенно фокусирую, идет штатное заужение коридора поиска, точное ваше положение через десятую долю часа будет фиксировано. Экстренная помощь требуется?

– Навигаторша опять в коме, – сказала я. – Дэй тоже.

– Принято. Прошу оказать содействие с подключением меня напрямую на костюмы.

Я хотела сказать, что не умею, но вспомнила, что уже умею, просто тут все так быстро усваивается и меняется, что нет сил следить. Включила, как было велено. Спросила, далеко ли до нас. Дежурный начал отвечать, заодно успокаивая меня. Не договорил: его, само собой, выставили с канала. Потому что нас засекретили. В голосе нового собеседника было льда – как в полярной шапке. Айсберг за айсбергом откалывались глыбы слов.

– Сообщите причину дисфункции Стоппера.

– Пошел ты. Представься.

– Интмайр Олер. Требую ответа.

– Требую включить на линию служащего габ-системы.

– Отказ. Это наш объект и, значит, дело целиком в моем ведении.

– Тогда я вырубаю связь нафиг, и ищите нас в универсуме. Считаю до десяти.

– Вы…

– Девять. Восемь. Семь.

– Габбер Сима, прекратите нарушать-ить инструкции, – строго заквохтал мой драгоценный орел, прямо на душе потеплело.

– Заявляю о попытке преднамеренного убийства двух разумных Стоппером. Заявляю о наличии у него дополнительной инструкции два, экстренной, разрешающей причинение вреда невооруженным разумным.

– Это ложь либо бред искаженного сознания, – сообщил первый голос.

– Это причина самоуничтожения Стоппера. Заявляю, что мы выжили только благодаря действиям Дэя.

– Где сейчас находится объект?

Я скрипнула зубами. Почему я всегда плохо понимаю то, что мне сообщают открытым текстом? Ведь сказал Дэй: худшее еще не начиналось. И он имел в виду вовсе не бой с загадочной небелковой станцией, для которой все мы – неопознанный, потенциально интересный материал. Дэй для всех материал. Он ничуть не хотел выжить. А я и тут все сделала криво.

Гюль закашлялась, всхлипнула и скрючилась в длинной сплошной судороге. Повторно сжалась комком, так же сильно и резко. Вероятно, реанимация, – дошло до меня. И точно: уже расслабилась, дышит ровнее.

– Координаты установлены. К вам выслан катер. Сейчас через портатор будут отправлены габариты, – Олер накрошил свежего льда. – Строго рекомендую не препятствовать их действиям. Объект должен быть водворен в безопасное для всех нас место, пока это возможно.

– Прошу уточнить: на чем основана такая крайняя агрессивность в отношении разумного? Дэй спас нас.

– Ответ не обязателен при вашем статусе и вашем уровне интеллекта, – лениво насладился своей победой Олер. – Но я готов сообщить его. Объект неприродный, не принадлежит ни к одной известной нам расе и, безусловно, является гибридом искусственного происхождения. Его одушевленность не удалось оценить. Его живучесть не удалось оценить. Его интеллект не удалось оценить. Он был обнаружен на корабле, где имелось двадцать три трупа разумных. Добавлю, все они происходили из расы людей. За время изучения объекта еще семьдесят шесть разумных получили травмы, несовместимые с жизнью. Плагаю, сказанного достаточно.

– Не вмешивайтесь-ить в работу интмайра, – посоветовал без нажима мой шеф. – Помолчал и добавил: – вы сможете позже подать-ить прошения и протесты в должной форме.

– Поняла вас, – признала я свою разумность, хотя это было противно.

Вероятно, портатор действовал мгновенно, потому что габариты явились ну очень скоро. Меня еще потрошил хладнокровный упырь Олер, по капле выдавливая кровь – то есть информацию. Гюль лежала, бессмысленно моргая и не отзываясь на мысли и свое имя, сказанное вслух. Габариты приволокли нам палатку, накачали внутрь годную атмосферу. Втащили Гюль. А я стояла, отталкивая их – и смотрела, как застегивают наручники на Дэе, как его, наподобие мумии, заживо упаковывают в саркофаг и буксируют прочь. Никто не попытался оказать «объекту» помощь. Пульс, и то не проверили. Было мерзко на душе, как будто я предала Дэя. Обманула. Бросила…

Габариты почти силой затащили меня в палатку, когда стало нельзя видеть Дэя. Я прошла шлюз и скинула с головы шлем, больше похожий на прозрачный мягкий капюшон. Громко послала всех к черту. Мудрые габариты поняли и убрались. Сверхумный Олер получил все, что хотел, и ушел с канала по своему решению, напоследок потребовав полного отчета с трансляцией памяти. Шеф сказал огорченно «ить» и посоветовал отдыхать. Стало, наконец-то, тихо.

Я села в кресло и обняла морфа, который был снова кот и норовил свернуться на коленях.

– Он думал, что не выживет, – очень тихо шепнула Гюль.

Я поняла умом, а не слухом. Кивнула.

– Его давно держали тут, у маяков, ближних к сектору древних, чтобы отследить голос тьмы. Он сам сказал им, что база небелковых тут, – продолжила Гюль, всхлипывая. – Он дал этим, из научного сектора, сведения о вероятной периодичности исчезновений кораблей. Проверили, согласились. Помог им посчитать предположительные место и время следующего инцидента. Дэй знал, что сбежать нельзя, но умереть-то можно… А тебя не учел. Что теперь делать? – она зарыдала в голос, села и стала раскачиваться. – Я так не могу! Я была в его голове, там ужас, ужас… Я вообще его люблю, наверное. Я вчера решила, что женщина, раз ты сказала выбрать и время поджимает. Потому что к тебе – тепло, а к нему – жарко, понимаешь? Я жить не хочу.

Пришлось пересадить ей на колени Гава и погладить умную дуру по волосам. Жить она не хочет. Тоже, нашла время.

– Наноси боевую раскраску, припадочная, – велела я строго. – Мы на тропе войны. Нахрен закопать трубку мира и съесть карту!

– Что?

– У нас появился враг. Имя его представителя Олер, интмайр. И я сживу его со света, не будь я Сима. Учи законы, будем писать кляузы. Выясни его расу, биографию, кому служит, с кем спит, что жрет и чем гадит. Все до мелочей, это тебе понятно?

Гюль посмотрела на меня, раскрыв рот. Звучно щелкнула челюстью и кивнула. Растерла лоб, усиливая запоминание указаний и самого настроения. Думаю, такой злой меня никто не видел. Кроме тех двух придурков, избитых в состоянии аффекта.

– Но это же безнадежно, был суд, и приговор Дэю…

– Подадим апелляцию. Получим право на доследование. Гюль, в любом законе есть лазейки. Ты умная? Вот докажи. Даже если мы не спасем Дэя прямо сейчас, Олер спокойно спать не сможет. А если вообще ничего не получится, я изучу его живучесть, выявлю слабые места и просто прикончу урода. Он мой враг. Точка.

– Сима, это неразумно.

– Ты знаешь мой уровень разумности? Вот, уточняю: он завышен. Когда я нацелилась, это кранты. Это мимо мозга. Это… не стой между бараном и его воротами! Вот. Олер лучше бы удавился прямо теперь. Не мучаясь. Поняла? Вот и молодец.

– Тебя лишат статуса и… – тихо ужаснулась Гюль.

– И что? В шлак так и так я собиралась наведаться. Тоже способ.

– Слишком надежный, – поежилась Гюль.

Кто её слушал? Только не я. Зато в голову заползла весьма своевременная идея: нас наверняка контролируют. Надо побеседовать приватно и вообще выработать план. Увы, без мистера Дэя, но ведь и для него – тоже…

– Где мой катер?

Гюль встрепенулась, обрадовалась смене абсурдной темы на более разумную. Пошепталась с системами, вызвала габарита и обсудила вопрос с ним. Отчиталась: катер обнаружен и даже может быть возвращен законной владелице немедленно. Я связалась с дежурным, сообщила, что нам никто не нужен для эвакуации, что навигаторша у меня живучая, оклемалась. Игль оказался человеком приятным и сразу пригласил в гости от своего имени и от Линля тоже. Я заверила, что мы своими силами успешно долетим до маяка, потому что хотим выпить за наше здоровье с Линльем. Сменщик Игль был парень душевный, он немного попереживал о нас, таких несчастных и измотанных бедами. Поговорил с Гюль о ее состоянии. Зафиксировал маршрут. И мы отбыли с чужой загадочной станции, наплевав на все её чудеса. Хватит, насмотрелись. Я – так даже и не оглянулась.