23

Жаворонок нашел Рдянку на травянистом участке внутреннего двора за ее дворцом. Она наслаждалась мастерством известного городского садовника.

Жаворонок пошел по траве; свита несла над ним зонт и всячески старалась угодить. Он миновал сотни вазонов, горшков и ваз, наполненных разнообразной растительностью, и все это было выстроено в виде симметричных узоров в сочетании с ровными рядами.

Недолговечные цветники. Боги – слишком божественны, чтобы выходить со двора в городские сады, а потому сады перенесли к ним. Для столь неслыханного предприятия понадобились десятки рабочих и подвод, заполненных растениями. Но ничто в глазах богов не выглядело достаточно хорошим.

Конечно, кроме свободы.

Рдянка любовалась очередной вазой, доставленной как образец. Она заметила приближение Жаворонка. Движение его биохромы под полуденным солнцем раззадоривало цветы. Рдянка оделась на диво скромно. Безрукавное платье казалось сшитым из одного-единственного отреза зеленого шелка, но прикрывало важнейшие части тела и некоторые второстепенные.

– Жаворонок, дорогуша, – улыбнулась она. – Посещаешь даму на дому? Какая чарующая прямота. Ладно, хватит коротких бесед. Идем-ка расслабимся в спальне.

Он улыбнулся и помахал листком бумаги, когда подошел вплотную.

Богиня помедлила, потом взяла письмо. Одну сторону покрывали разноцветные точки – ремесленный шрифт.

– Что это? – спросила Рдянка.

– Я понял, что знаю, как начнется наш разговор, – сказал он, – и вот избавил нас от необходимости его заводить. Я написал это заранее.

Рдянка вскинула бровь, затем прочла.

«Для начала Рдянка изрекает нечто умеренно соблазнительное».

– Умеренно? Я пригласила тебя в спальню. Я бы назвала это вопиющим.

– Я тебя недооценил, – повинился Жаворонок. – Прошу, продолжай.

«Тогда Жаворонок произносит нечто, уводящее ее в сторону, – прочла Рдянка. – Это настолько очаровательно и тонко, что она поражается его уму и несколько минут не в силах вымолвить ни слова…»

– О, честно, Жаворонок, я должна это читать?

– Это шедевр, – ответил он. – Лучшее, что я создал. Пожалуйста, следующая часть важна.

Она вздохнула.

«Рдянка говорит что-то о политике, и это отчаянно скучно, но она возмещает ущерб колыханием грудей. После этого Жаворонок извиняется за отчужденность в последнее время. Он объясняет, что должен был закончить кое-какие дела».

Рдянка помедлила, изучая его.

– Означает ли это, что ты наконец готов разделить мои планы?

Он кивнул. В сторонке бригада садовников собрала цветы и оформила их в виде волн, создав вокруг Рдянки и Жаворонка образы маленьких деревьев, цветущих в объемистых кадках. Живой калейдоскоп с двумя возвращенными богами посередине.

– Я не думаю, что королева участвует в заговоре о захвате престола, – сказал Жаворонок. – Я в этом убежден, хотя проговорил с ней совсем недолго.

– Тогда зачем примыкать ко мне?

Он молча постоял, любуясь цветами.

– Потому что, – ответил он, – я собираюсь позаботиться, чтобы ты не раздавила ее. Или нас всех.

– Мой милый Жаворонок, – сказала Рдянка, поджимая ярко-красные губы. – Клянусь, я безобидна.

Он выгнул бровь:

– Сомневаюсь.

– Ладно-ладно, – сдала она обороты. – Никогда не указывай, если дама чуток приврет. В любом случае я рада, что ты пришел. Нам предстоит работа.

– Работа? Это звучит, как… работа.

– Конечно, дорогуша, – сказала она, трогаясь с места.

Садовники тотчас ринулись отодвигать деревца и расчищать дорогу. Главный садовник лично руководил расстановкой нарождавшейся композиции, как дирижер ботанического оркестра.

Жаворонок прибавил шаг и догнал богиню.

– Работа, – повторил он. – Тебе известна моя философия относительно этого слова?

– У меня почему-то возникло смутное впечатление, что ты его не одобряешь, – ответила Рдянка.

– О, я бы так не сказал. Работа, моя милая Рдянка, есть слабое удобрение.

– Пахнет?

Он улыбнулся.

– Нет, удобряет порядок вещей, который мне нравится. Только вляпаться неохота.

– Это прискорбно, – заметила Рдянка. – Ты же только что согласился.

– Да вроде учуял что-то, – вздохнул он.

– Не будь занудой, – сказала она, улыбнувшись рабочим, которые обставляли дорожку вазами. – Это становится смешно. – С искрой в глазах она повернулась к нему. – Прошлой ночью напали на Милосердную.

– О, дорогая Рдянка! Случилась настоящая трагедия!

Жаворонок поднял бровь. Милосердная была пышной и чувственной женщиной, создававшей поразительный контраст с Рдянкой. Разумеется, обе были идеальными образчиками женской красоты. Рдянка – стройна, хотя и грудаста, а Милосердная представляла собой аппетитную, пышную – и тоже грудастую – особь. Милосердная возлежала на мягкой кушетке, и несколько слуг обмахивали ее пальмовыми листьями.

У нее отсутствовало тонкое чувство стиля, которым обладала Рдянка. Способность выбрать яркий наряд, не доводя его до крикливого – настоящее искусство. Жаворонок и сам этого не умел, но располагал толковыми слугами. Милосердная, очевидно, даже не знала о существовании такого навыка.

«Впрочем, – подумал Жаворонок, – оранжевый и золотой не самые простые цвета для достойного гардероба».

– Милосердная, милочка, – участливо произнесла Рдянка. Слуга проворно подставил мягкий стул, едва она опустилась у локтя Милосердной. – Воображаю твои чувства!

– Неужели? – усомнилась та. – Разве тебе по силам? Это ужасно. Какой-то… какой-то нечестивец проник в мой дворец, пристал к моим слугам! В личную обитель богини! Что за безумие?

– Действительно, наверняка сумасшедший, – проворковала Рдянка.

Жаворонок стоял рядом и сочувственно улыбался, сцепив за спиной руки. Внутренний двор и шатер продувались прохладным дневным ветерком. Несколько садовников Рдянки принесли цветы и деревья, которыми окружили шатер, наполнив воздух ароматической смесью.

– В голове не укладывается, – сказала Милосердная. – Привратники должны предотвращать подобные вещи! Зачем нам стены, если можно запросто войти и разгромить наши дома? Я больше не чувствую себя в безопасности.

– Я уверена, что в дальнейшем охрана будет действовать прилежнее, – отозвалась Рдянка.

Жаворонок мрачно взирал на дворец Милосердной, где слуги жужжали, как пчелы вокруг разоренного улья.

– Как по-вашему, чего хотел злоумышленник? – спросил он больше у себя самого. – Возможно, он явился за произведениями искусства? Но куда проще ограбить купцов.

– Мы, может, и не знаем, чего добиваются недруги, – пропела Рдянка, – но нам, по крайней мере, кое-что известно о них.

– Да ну? – вскинулась Милосердная.

– Да, милочка, – подтвердила Рдянка. – В дом богини посмеет ворваться лишь тот, кто не уважает ни традиции, ни собственность, ни веру. Кто-то низкий. Наглый. Неверующий…

– Идриец? – догадалась Милосердная.

– Ты никогда не задумывалась, милочка, почему они прислали Богу-королю младшую дочь, а не старшую?

– Так и сделали? – нахмурилась Милосердная.

– Да, дорогая.

– Но это же довольно подозрительно?

– Милосердная, при Дворе богов что-то происходит, – доверительно склонилась к ней Рдянка. – Возможно, для Короны настали опасные времена.

– Рдянка, – вмешался Жаворонок, – можно тебя на одно словечко?

Она окинула его раздраженным взглядом. Он и ухом не повел, и она вздохнула. Погладив Милосердную по руке, Рдянка вышла с ним из шатра, жрецы и слуги потянулись следом.

– Что ты делаешь? – осведомился Жаворонок, как только они отошли настолько, чтобы Милосердная их не слышала.

– Вербую. – Рдянка сверкнула глазами. – Нам понадобятся ее команды для безжизненных.

– Я еще не вполне убежден, что они пригодятся, – сказал Жаворонок. – Война, глядишь, не понадобится.

– Я же сказала, нужно действовать осторожно. Это лишь подготовка.

– Хорошо, – согласился он, найдя довод разумным. – Но мы не знаем, что во дворец Милосердной вломился именно идриец. Почему ты на этом настаиваешь?

– А ты считаешь это совпадением? Кто-то прокрадывается к нам во дворец как раз сейчас, когда война у порога?

– Да, это совпадение.

– А злоумышленник совершенно случайно подался к одной из четверых возвращенных, кому известны кодовые слова для безжизненных? Если бы я собралась воевать с Халландреном, то первым же делом постаралась выяснить, что это за приказы. Проверить, не записаны ли они где, а то и убить владельцев-богов.

Жаворонок оглянулся на дворец. В словах Рдянки имелся определенный резон, но их было мало. Ему внезапно дико захотелось глубже вникнуть в случившееся. Однако это напоминало работу. Он воистину не мог позволить себе исключения и изменить привычкам, тем паче без долгого предварительного нытья. Намечался плохой прецедент. Поэтому он только кивнул, и Рдянка увлекла его обратно в шатер.

– Дорогая, – сказала Рдянка, быстро садясь подле Милосердной и выглядя чуть более встревоженной. Она подалась ближе. – Мы все обсудили и решили тебе довериться.

Милосердная села.

– Довериться – мне? В чем?

– В знании, – шепнула Рдянка. – Некоторые из нас боятся, что идрийцы недовольны своими горами и настроены прибрать заодно и низины.

– Но кровь породнит нас, – возразила Милосердная. – На трон воссядет халандренский Бог-король с королевской кровью в жилах.

– Ой ли? – усомнилась Рдянка. – А не случится ли так, что это будет идрийский король с халландренской кровью?

Милосердная задумалась. Затем, как ни странно, посмотрела на Жаворонка.

– Ты в это веришь?

Зачем на него глядели? Он делал все, чтобы казаться шутом гороховым, но люди все равно вели себя так, словно он был нравственным авторитетом.

– Я думаю, что кое-какая… подготовка уместна, – ответил он. – Хотя, конечно, то же самое можно сказать и про обед.

Рдянка наградила его недовольным взглядом, но вновь стала ласковой, когда повернулась к Милосердной.

– Мы понимаем, что день выдался трудный, – сказала она. – Но будь добра, обдумай наше предложение. Нам бы хотелось совместно принимать меры предосторожности.

– Что за меры предосторожности? – спросила Милосердная.

– Элементарные, – быстро сказала Рдянка. – Думать, обсуждать, строить планы. В итоге, если мы сочтем улики достаточными, поделимся ими с Богом-королем.

Похоже, это успокоило Милосердную. Она кивнула.

– Да, я понимаю. Подготовка. Это будет мудро.

– Тогда отдыхай, дорогая, – сказала Рдянка, вставая и выводя Жаворонка из шатра.

Они неспешно пересекли безукоризненно ухоженную лужайку, направляясь обратно к личному дворцу Рдянки. Жаворонок, правда, шел неохотно. Что-то во встрече не давало ему покоя.

– Она лапочка, – улыбнулась Рдянка.

– Ты говоришь это лишь потому, что ею легко манипулировать.

– Конечно, – кивнула та. – Я положительно люблю людей, которые поступают правильно. То есть по-моему.

– По крайней мере, ты откровенна, – признал Жаворонок.

– Тебе, дорогой, я открыта, как книга.

Он фыркнул:

– Может, из тех, что еще не перевели на халландренский язык.

– Ты не читал меня всерьез, – улыбнулась она. – Правда, я вынуждена признать, кое-что в Милосердной отчаянно раздражает.

– И что же это?

– Ее войска, – ответила Рдянка, скрещивая руки. – С какой такой стати она, богиня доброты, наделяется правом командовать десятком тысяч безжизненных? Ужасная ошибка. Особенно притом, что у меня вообще нет войск.

– Рдянка, – ответил он весело, – ты же богиня честности, общения и межличностных отношений. Зачем поручать тебе командование армиями?

– С ними связаны многие межличностные отношения, – заметила она. – В конце концов, как называется, когда один разит другого мечом? Это межличностное дело.

– Безусловно, – согласился Жаворонок, вновь оглянувшись на шатер Милосердной.

– Итак, – продолжила Рдянка, – я думаю, ты оценишь мои доводы, поскольку отношения фактически – война. Как ясно по отношениям нашим, дорогой Жаворонок. Мы… – Она умолкла, затем ткнула его в плечо. – Жаворонок? Удели мне внимание!

– Да, слушаю?

Она недовольно передернула плечами:

– Я вынуждена отметить, что твое добродушие нынче выключено. Наверно, мне придется найти другого партнера для игр.

– Гм, да, – ответил он, не сводя глаз с дворца. – Трагедия. Давай-ка поговорим о вторжении к Милосердной. Это был одиночка?

– Предположительно. Не имеет значения.

– Кто-нибудь пострадал?

– Пара слуг, – отмахнулась Рдянка. – Одного, по-моему, нашли мертвым. Тебе следует уделять внимание мне, а не этому…

Жаворонок застыл.

– Кого-то убили?!

– Так говорят, – пожала плечами она.

Он развернулся:

– Я хочу вернуться и еще с ней немного потолковать.

– Прекрасно! – выпалила Рдянка. – Но только без меня. Я буду любоваться садами.

– Ладно, – согласился Жаворонок, уже уходя. – Побеседуем позже.

Рдянка негодующе выдохнула и, уперев руки в бока, проводила его взглядом. Однако Жаворонку не было дела до ее возмущения, он больше сосредоточился…

На чем? Итак, пострадали слуги. Уголовщина не его дело. И все же он прямиком направился к шатру Милосердной, как всегда сопровождаемый жрецами и слугами.

Та по-прежнему полулежала на кушетке.

– Жаворонок? – нахмурилась она.

– Я только что узнал, что твоего слугу при нападении убили.

– Ах да, – сказала она. – Бедняга. Какое ужасное происшествие. Я уверена, он обретет блаженство на небесах.

– Забавно, что там это ищут в последнюю очередь, – заметил Жаворонок. – Расскажи, как произошло убийство?

– На самом деле все очень странно, – ответила Милосердная. – Двоих привратников оглушили. Злоумышленника обнаружила четверка моих слуг, которые шли по служебному коридору. Он схватился с ними, сшиб одного, убил другого, а двое убежали.

– Как убили этого человека?

Милосердная вздохнула.

– Не знаю, честно говоря, – махнула она рукой. – Тебя может просветить мое духовенство. Боюсь, я была слишком потрясена, чтобы вникать в детали.

– То есть ничего страшного, если я с ними поговорю?

– Ну, если должен. Я же расписала, в каких я расстроенных чувствах? Впору решить, что ты надумал меня утешить.

– Моя дорогая Милосердная, – сказал он, – если ты хоть немного меня знаешь, то поймешь, что оставить тебя в одиночестве намного лучше утешения, которое я могу предложить.

Она подняла глаза, надулась.

– Шутка, милая, – успокоил ее Жаворонок. – Хохмач из меня, увы, никудышный. Шныра, ты идешь?

Лларимар, как обычно стоявший среди жрецов, посмотрел на него:

– Ваша милость?

– Незачем еще больше расстраивать остальных, – сказал Жаворонок. – Я думаю, нас двоих хватит для этого упражнения.

– Как прикажет ваша милость, – сказал Лларимар.

Слуги Жаворонка в очередной раз оказались разлученными со своим богом. Они неуверенно собрались на траве, ни дать ни взять стайка брошенных родителями детей.

– В чем дело, ваша милость? – негромко осведомился Лларимар, когда они направились к дворцу.

– Честное слово, понятия не имею, – сказал Жаворонок. – Но я чувствую, что здесь творится нечто странное. Вторжение. Гибель того человека. Что-то не так.

Лларимар посмотрел на него с недоверием.

– Что такое? – спросил бог.

– Ничего, ваша милость, – наконец ответил Лларимар. – Разве что совершенно не похоже на вас.

– Знаю, – бросил Жаворонок, тем не менее уверенный в своем решении. – Мне искренне непонятно, что меня подтолкнуло. Наверное, любопытство.

– Любопытство, которое перевешивает желание уклоняться от… всякой деятельности?

Жаворонок пожал плечами. Во дворец он вошел, исполненный энергии и сил. Его обычная сонливость исчезла, он дрожал от возбуждения. Это было почти знакомо. В служебном коридоре он наткнулся на компанию болтавших жрецов. Жаворонок устремился к ним, и они, повернувшись, изумились.

– А, да будет вам, – сказал Жаворонок. – Полагаю, вы подробнее расскажете мне об этом вторжении.

– Ваша милость, – произнес один, и остальные трое склонили головы. – Уверяю вас, мы все поставили под контроль. Ни вам, ни вашим людям ничто не грозит.

– Да-да, – кивнул Жаворонок, изучая коридор. – Значит, это здесь человека убили?

Те переглянулись.

– Вон там, – нехотя ответил один, указав на угол.

– Великолепно. Сопроводите меня, будьте любезны.

Жаворонок дошел до искомого участка. Группа рабочих снимала половицы – вероятно, для замены. Запятнанной кровью древесине, как бы ее ни отчистили, не было места в доме богини.

– Гм, – произнес Жаворонок. – Отвратное зрелище. Как это произошло?

– Мы точно не знаем, ваша милость, – ответил один жрец. – Злодей оглушил людей, которые охраняли дверь, но в остальном не причинил им вреда.

– Да, Милосердная об этом обмолвилась, – сказал Жаворонок. – Но затем он сразился с четверкой слуг?

– «Сразился» – не совсем то слово, – вздохнул жрец.

Хотя Жаворонок не их бог, он все же богом оставался. Они были повязаны клятвой отвечать на его вопросы.

– Одного он опутал пробужденной веревкой, – продолжил жрец. – Потом другой встал сзади, чтобы задержать злоумышленника, а еще двое побежали за подмогой. Негодяй быстро сбил оставшегося с ног и лишил сознания. В тот миг связанный был еще жив. – Жрец взглянул на коллег. – Когда помощь наконец подоспела – ее задержало безжизненное животное, которое безобразничало, – второго обнаружили так и лежащим без чувств. Первый же, по-прежнему связанный, был мертв. Ему пронзили сердце дуэльным клинком.

Жаворонок кивнул, опускаясь на колени у сломанных досок. Трудившиеся там рабочие склонили головы и отступили. Он не знал, что рассчитывал найти. Пол дочиста отскребли, затем разломали. Однако невдалеке виднелся странный клок. Жаворонок подошел, склонился и рассмотрел пристальнее. «Полностью обесцвечено», – подумал он. Вскинув взгляд, он вперил его в жрецов.

– Пробуждающий, говорите?

– Без сомнения, ваша милость.

Он оглянулся на серый клок. «Идриец никак не мог это сделать, – осознал Жаворонок. – Никак, если нападающий прибегнул к пробуждению».

– О какой безжизненной твари вы говорили?

– О безжизненной белке, ваша милость, – ответил один. – Преступник использовал ее для отвлечения.

– И хорошо была сработана?

Все кивнули.

– Судя по ее действиям, с применением современных командных слов, – сказал жрец. – Даже с гнилостным алкоголем вместо крови. Мы чуть ли не целую ночь ловили эту бестию!

– Понятно, – произнес Жаворонок, выпрямляясь. – Но злоумышленник скрылся?

– Да, ваша милость.

– Как по-вашему, чего он хотел?

Жрецы призадумались.

– Ваша милость, мы не знаем наверняка, – ответил другой. – Мы спугнули его до того, как он достиг цели. Жрец видел, как он улепетывает тем же путем, которым пришел. Не иначе сопротивление оказалось слишком серьезным.

– Мы думаем, ваша милость, это был обычный взломщик, – высказался следующий жрец. – Прокрался в галерею, чтобы украсть картину.

– По мне, так вполне правдоподобно, – ответил Жаворонок. – Во всем – и там, и тут – видна хорошая работа.

Он развернулся и пошел к выходу, не в силах избавиться от странного сюрреалистического чувства.

Жрецы ему лгали.

Он не понимал, с чего это взял. Но в глубине души знал благодаря каким-то инстинктам, наличия которых он не сознавал. Вместо того чтобы рассердить, ложь почему-то взбодрила его.

– Ваша милость! – поспешил к нему Лларимар. – Вы нашли, что искали?

– Сюда вломился не идриец, – негромко сообщил Жаворонок, когда они вышли на солнечный свет.

Лларимар поднял брови:

– Ваша милость, бывали случаи, когда идрийцы приходили в Халландрен и покупали дох.

– А ты когда-нибудь слышал, чтобы они пользовались безжизненными?

Лларимар замолчал.

– Нет, ваша милость, – признался он наконец.

– Идрийцы ненавидят безжизненных. Считают их мерзостью или по меньшей мере нелепостью. В любом случае идрийцу не было смысла вторгаться таким манером. Зачем? Для покушения на одну-единственную возвращенную? Бога или богиню заменят, а в действующих протоколах пропишут, что даже безжизненные войска нельзя надолго оставлять без командования. Возможность отмщения окажется намного дороже выигрыша.

– Значит, вы считаете, что это был вор?

– Конечно нет, – сказал Жаворонок. – «Обычный взломщик», которому хватает денег или дохов, чтобы израсходовать безжизненного с единственной целью – отвлечь? Кто бы сюда ни вторгся, он уже богат. И кстати, зачем было красться по служебному коридору? Там нет ничего ценного. Вот в интерьере дворца добра куда больше.

Лларимар снова умолк. Задрав голову, он обнаружил на лице Жаворонка все то же заинтересованное выражение.

– Это весьма основательные умопостроения, ваша милость.

– Я знаю, – сказал Жаворонок. – Я чувствую, что совершенно не похож на себя. Наверное, мне нужно пойти и напиться.

– Вы не можете напиться.

– Да, но попытки мне все равно нравятся.

Они вернулись к его дворцу, собирая слуг по пути. Лларимар выглядел так, будто был не в своей тарелке. Зато Жаворонок был не на шутку взбудоражен. «Убийство при Дворе богов, – думал он. – Да, погиб всего лишь слуга, но я считаюсь богом для всех, а не только для важных персон. Интересно, как долго здесь никого не убивали? На моей памяти, пока я живу – точно нет».

Жрецы Милосердной что-то скрывали. Зачем злодею понадобился такой дорогостоящий отвлекающий маневр, если он намеревался бежать? Слуги возвращенных не были закаленными воинами. Так почему он так легко сдался?

Серьезные вопросы, которыми уж он-то не должен был задаваться. И все-таки задавался.

По пути во дворец, за едой и всю ночь напролет.