Карла смотрела на свое тело в мыльной пене. Четвертая ванна за четыре дня, но больше по вечерам заняться нечем. Кроме того, так можно запереть дверь и побыть одной.

Узнав о ее беременности, Эд и пальцем не позволял ей шевельнуть. Достаточно того, заявил он, что она не хочет уходить из бюро. Ей надо отдыхать. Ничего, как-нибудь проживут, несмотря на требования банка. Он ее любит. Он о ней позаботится.

Прежде Карле очень понравилось бы такое внимание, но жизнь с Эдом оказалась совсем не такой, какой она себе ее представляла. Дело не только в его пьянстве, депрессии из-за непроданных картин или напоминаний банка о просроченных платежах, и даже не в поведении Тома во время «родительских» выходных, которое расстраивало Эда и не лучшим образом сказывалось на их отношениях, особенно после того, как Карла высказалась в том смысле, что «наказывать надо чаще, сразу научится себя вести». И не в последней угрожающей записке, которую Карла утаила от Эда: «Ходи, да оглядывайся».

Нет. На самом деле больше всего Карлу тяготило обручальное кольцо на пальце. Если бы не ребенок, она бы ни за что на это не согласилась. «Забота» Эда обернулась мелочным контролем, но Карла попалась в ловушку своей беременности. Разве можно допустить, чтобы ребенок рос без отца, как она сама? Нет, ее дитя не будет изгоем – посмотрите, к чему это привело саму Карлу.

Состоялась свадьба – по настоянию невесты, очень скромная: только новобрачные и два свидетеля с улицы. Карла поставила условие, что они распишутся в Великобритании, в офисе регистрации: в Италии тамошние матроны наметанным глазом сразу разглядят округлившийся живот.

– Как это старомодно, – сказал Эд, целуя ее в макушку, словно малышку, которую знал много лет назад. Порой Карла гадала: может, Эд предпочитает, чтобы она оставалась маленькой и ею можно было командовать?

– По-моему, это очень трогательно, – сказала одна из девушек на курсах подготовки к родам, когда Карла призналась, что муж не дает ей заниматься хозяйством.

Карла не стала уточнять, что он не позволяет ей выносить пустые бутылки. Эд теперь пил гораздо больше, и однажды это обернулось громким скандалом на вечеринке у одного критика в присутствии многочисленных гостей. Потом Эд, разумеется, каялся и рассыпался в извинениях.

– Я выпью за двоих, – пошутил он, накрыв ладонью бокал Карлы, когда она потянулась к бутылке. – Тебе нельзя, и мне все равно, что там показали новейшие исследования, – так называемые эксперты постоянно меняют свое мнение. Куда лучше поберечься и полностью воздержаться от алкоголя во время беременности. – Эд погладил ее живот. – Ты носишь моего ребенка, – благоговейно сказал он. – Обещаю, я о вас позабочусь. Уже недолго осталось, дорогая.

Шесть недель. Но каждый день тянулся так медленно! Как ей было некомфортно, как тяжело! Карла с отвращением отворачивалась от зеркала, хотя Эд, дыша перегаром, уверял, что она прекрасна. И еще Карла не выносила прикосновений к своему животу: Эду хотелось почувствовать, как ребенок, будто какой-то монстр, бьется внутри нее.

Намылив груди (заметно налившиеся и с такими темными сосками, что казались чужими), Карла вспомнила, как столкнулась с Рупертом вскоре после свадьбы.

– Как поживаешь? – спросил он.

Они стояли в здании суда – Карла пришла помогать барристеру. По иронии судьбы, Руперт был свидетелем обвинения: слушалось дело клерка, который напился на офисной вечеринке и начал заигрывать с начальницей, за что вылетел с работы.

Карла едва могла сосредоточиться на прениях – она то и дело оглядывалась в зал, где сидел старый знакомый. Руперт тоже на нее посматривал. Во время перерыва они нашли друг друга.

– Я… – начала Карла и замолчала. Ее глаза наполнились слезами. – Я вышла замуж за банкрота и пьяницу и жду от него ребенка.

Глаза Руперта расширились.

– О свадьбе я слышал, – тихо сказал он, – но о прочем не подозревал. По-моему, после вынесения вердикта нам стоит выпить кофе.

Карла не собиралась откровенничать – слова вылетели сами. Абсолютный контроль со стороны Эда, выдаваемый за стремление окружить жену заботой. Постоянная тревога из-за денег (по настоянию банка, дом был выставлен на продажу, но мало кто приходил его смотреть). Неприятное ощущение, что она, Карла, живет в доме другой женщины.

– Лили оставила буквально все, даже свою одежду, будто намекая, что мне ее не заменить.

А еще непонятно откуда взявшаяся записка без подписи: ей угрожают за то, что она оскорбила Лили.

Было видно, что Руперт шокирован.

– А что говорят в полиции?

– Я не обращалась.

– Как так?

Глаза Карлы снова повлажнели.

– Потому что Эд поднимет шум и не пустит меня на работу. Будет держать дома, как птичку в клетке, из опасения, что на меня кто-нибудь нападет.

Руперт взял ее за руку.

– Карла, но это же ужасно. Нельзя так жить.

– Знаю. – Она опустила глаза на уже хорошо наметившийся живот. – Но что мне остается?

– Да по-разному можно решить. Можно уехать в…

– Нет, – яростно перебила Карла, – уехать я не могу. Не хочу жить, как моя мать. Не допущу, чтобы мой ребенок рос без отца, как я.

Руперт убрал руку. «Не отпускай меня, – чуть не закричала Карла, – не отпускай!»

Он полез во внутренний карман пиджака и вынул визитную карточку.

– Тут номер моего личного мобильного – я поменял номер со времени нашей последней встречи. Звони в любое время. Помогу, чем смогу. Моя невеста будет рада с тобой познакомиться.

– Невеста?!

Руперт залился краской.

– Мы с Кэти обручились в прошлом месяце. Несколько поспешно, но мы очень счастливы.

Так, значит, все эти пожатия ручек и румянец на его лице… Карла все неправильно поняла: Руперт ей только друг, и не более того.

Карла сохранила визитку. Она часто думала позвонить Руперту, но всякий раз ее останавливала фраза: «Моя невеста будет рада с тобой познакомиться».

Карлу передернуло. Хватит красть чужое. Эта нестерпимая, невозможная ситуация – кара ей за то, что она увела у Лили мужа.

– Карла! – в дверь настойчиво постучали. – Дорогая, ты в порядке?

– В полном, – ответила Карла и открыла краны, чтобы не слышать Эда. Она опустилась пониже, так что голова оказалась наполовину под водой и можно было спокойно думать, не слушая Эда, барабанившего в дверь ванной.