Глава 7
Женщина лежала на боку и стонала. Симпатичная, высокая, с темными волосами, светлыми глазами и правильными чертами хорошо вылепленного лица. Сейчас лицо искажалось болью, расплывалось, смазывалось…
Она обхватывала живот руками, выгибалась, жалобно вскрикивала…
Роды.
Тяжелые, болезненные, и… Темного крабом!
Вообще, лекари говорят так: «отошли воды — начались роды». А тут воды, похоже, давно отошли. А она еще не родила. И даже…
Я привычно принялась прощупывать женщину.
М-да. Потуги есть, а вот собственно родовой деятельности и не наблюдается.
— Принеси обезболивающее, — попросила я служительницу, а стоило той выйти, пустила в ход свои умения.
Паршиво.
Если кто не знает, роды — это мероприятие, которое требует от женщины всех ее сил и еще немножечко сверху. А у нее силенок и не осталось, считай. Не знаю, что эта дурочка делала, но вымоталась она до изнеможения. Критического, в ее случае.
Роды начались, а силы на них и нет. Вообще…
— Вот.
Линда Морли протянула мне стакан с разведенным в нем маковым молочком.
Женщина оказалась настоящей находкой для лечебницы. Неглупая, не брезгливая, не боящаяся крови, расторопная чистюля стала мне хорошей помощницей. Я знала, она выбирала дни, когда я дежурю, и старалась работать именно со мной. Видимо, потому что я отнеслась к ней по-человечески, сюда привела, посоветовала…
Линда работала не за страх, а за совесть, и даже про морячка своего вроде как призабыла.
Я поднесла к губам женщины стакан, постепенно напоила ее, и с удовлетворением увидела, как из больших голубых глаз уходит боль.
— Тебя как зовут?
— Лиана. Лиана Кортер.
Лиана, Лиана…
— Скажи, а госпожа Риона тебе не знакома?
— Это моя тетя. А…
Я кивнула Линде.
— Надо девчушку перевести в другую палату. Те две, в конце коридора, одна вроде как свободна? Принеси туда белье и приготовь все для родов. И найди, кого послать к ее тете?
— Я не… мой муж…
Я прикрыла Лиане рот ладонью.
— Пока ты здесь — слушаешь меня. Хочешь, чтобы с тобой и с ребенком все было в порядке?
Женщина закивала.
— Тогда слушайся. И рассказывай, почему ты так поздно у нас оказалась?
Линда ушла готовить палату, а Лиана заговорила, вцепившись в мою руку.
Я слушала, смотрела в большие голубые глаза, и скрипела зубами.
Девочки, милые, что ж вы дуры-то такие бываете? Хотя мне ли ругаться?
Лиана была тяжелым случаем. Воспитанная забитой матерью и властным отцом, она и свое предназначение видела в том, чтобы выйти замуж, отрожаться, вырастить детей и умереть. Шаг влево, шаг вправо… а зачем его делать? Грех ведь!
Светлый не одобрит!
Ничего особо страшного в этом не было, так живут многие женщины, но…
— Ты почему сразу не пришла, как только воды отошли?
— Муж… мы хотели…
Ага, «мы»! Просто супруг заставил девчушку отстоять службу в Храме. Воды у нее отошли как раз, когда они в храм собирались, ну и… если супруга пойдет рожать, к повитухе, значит, ему самому придется вести детей в храм, потом домой, потом кормить их завтраком, договариваться с соседкой…
Не мужское это дело!
Вот мужчина и распорядился.
Мол, вы, бабы, все равно, как кошки рожаете, сначала все дела переделай, а уж потом рожать иди. Да не к повитухе — дорого! В лечебницу для неимущих!
Я скрипнула зубами.
— Сколько у тебя детей?
— Трое…
— Я бы не сказала, что ты рожала?
— А это мужа, от первого брака. У него первая жена тоже родами умерла…
И вот это «тоже» мне чрезвычайно не понравилось.
— Если ты умереть надеешься — так зря! Я тетке твоей обещала, что тебя вытащу.
— Она была здесь?
— Госпожа Риона мне про тебя рассказала. Так что готовься.
За этим разговором я положила руку несчастной дурочке на спину, и незаметно подпитывала ее силой. Оказывается, так тоже можно. Лиана чувствовала только тепло от моей ладони, а я точно знала, что крохотные золотистые искорки сейчас скатываются с кончиков моих пальцев, проникают внутрь роженицы, и она вместе с ребенком напитывается силой.
Еще немного — и она отлично справится.
Но какая ж дрянь ее муженек!
А еще в храм ходит?
Впрочем, это вполне совместимо, сколько раз убеждалась. Искренне считаю, что на половину верующих в храмах — вторая половина приходится тех, кто считает: «пришел, помолился, и делай гадости дальше, Светлый простит». Муж Лианы явно относился ко второй половине.
Ну, погоди ж ты у меня.
— Все готово.
Это вернулась Линда.
— Помоги мне? Надо ее перевести в другую палату. И… нам будет весело.
* * *
И нам таки действительно было «весело». Роды и сами по себе мероприятие болезненное и кровавое, а уж тут-то…
Пришлось выложиться до донышка.
Когда Линда не видела, я подпитывала девчонку силой, потом, когда ребенок пошел, оказалось, что движется он вперед ножками, и это бы полбеды. Но пуповина захлестнулась в петлю.
Пришлось е распутывать, а каково это на ощупь…
Если бы я не была магом жизни — сегодня бы мы потеряли и мать, и ребенка. Кстати — симпатичную маленькую (хоть тут повезло, была бы крупная, порвали бы бедолажную мамашу в лоскуты) девчушку с темным пушком на головке.
С меня семь потов сошло, Линду несколько раз начинало тошнить, и она вынуждена была выходить, чтобы не рухнуть в обморок, да и другие больные не давали покоя. Кому перевязку, кому помощь…
Хорошо, что их тоже взяла на себя Линда.
А я вытягивала с того света Лиану.
Зашивала разрывы, останавливала кровь, подпитывала силой…
М-да, не попадись она мне, даже кормить малышку не смогла бы. Организм девчонки был вымотан до такой степени, что даже на молоко энергии не оставалось.
Когда я наконец оставила спящую мать рядом с малышкой в колыбели, и выползла в коридор… выглядела я так, что госпожа Риона побледнела, пошатнулась. Прислонилась к стене.
— Лиана…
— Да жива она, жива. И дочка ее жива, — проворчала я. — И все с ними будет нормально, если отлежится.
Госпожа Риона всхлипнула. А потом, не обращая внимания ни на кровь, ни на пот, который стекал по мне ручьями, ни на свое дорогущее шелковое платье, шагнула вперед и крепко обняла меня.
— Веточка… спасибо тебе, родная. Спасибо…
И столько чувства было в этих словах. Любит она племянницу. И малышку любить будет, и все ради них сделает, я-то вижу.
— Да ладно… вы же нам тоже сколько добра сделали.
— Я…
— Отпустите ее, — Линда подхватила меря под руку. — Ишь, повисли. Видите же, госпожа Ветана едва на ногах стоит! Ей бы сейчас взвара послаще и медка летнего. У меня уж все готово, стоит…
Вот тут она попала в точку. Сладкое очень хорошо восстанавливает силы, поэтому…
Госпожа Риона подхватила меня под руку, и потащила в комнату отдыха для лекарей. Только там, прихлебывая из чашки обжигающе горячий малиновый взвар и отправляя в рот ложечку с медом, я и начала приходить в себя в достаточной мере, чтобы поведать сидящей напротив женщине о родах ее племянницы. Охать и ахать госпожа Риона не стала, не тот характер, но глаза у нее сузились.
— Ах ты, сукин сын! Мало того, что на пятнадцать лет старше, что Лианка его детей нянчит, так еще и это?
Неизвестному мужчине я искренне посочувствовала. Кажется, когда до него доберется любящая тетя, ему еще долго будет икаться и чесаться.
День потек своим чередом, несколько переломов, два ножевых ранения, тяжелый ожог — в порту мужчина не уследил и плеснули ему на ногу кипящей смолой, пьяная драка со множеством синяков…
Когда за мной прибежала Линда, я даже сразу не поняла, что происходит.
А когда вникла, решительно отстранила женщину и направилась по коридору, кипя праведным негодованием.
* * *
Палата.
На койке лежит бледная и растрепанная Лиана. В люльке рядом качается малышка, которую женщина решила назвать Тисой, в честь матери.
А над койкой возвышается здоровущий мужик лет сорока.
Этакая гора плоти, с красным складчатым затылком. Квадрат на ножках, что положить, что поставить. Редкие светлые волосы острижены под горшок, здоровущие ручищи уперлись в бока, ноги в грязных сапогах широко расставлены. От Лианы я знала, что муж у нее работает мясником, ну так вид у него был, словно он одним мясом питается. На завтрак, обед и ужин.
— … домой! Нечего тут прохлаждаться… — расслышала я. И форменным образом рассвирепела.
Кошки в таком состоянии раздуваются втрое, шипят и норовят доходчиво разъяснить общеизвестные истины нахалам. Сначала когтями вдоль, а потом и поперек.
У меня руки тоже скрючились на манер птичьих когтей, но потом я справилась с собой и шагнула внутрь. Так, чтобы остановиться в дверях.
— Служителей позови, не ровен час, что…
Линда унеслась прочь, а я постучала по дверному косяку кончиками пальцев.
Тук-тук-тук. Тук-тук.
— Не помешаю, господа?
Мужчина обернулся.
М-да. Искренне надеюсь, что девочка не в него пойдет. Лиану можно было назвать красавицей, этого же… боровом на откорме. Учитывая реалии — хряком.
— Вы еще кто?
И голос такой же неприятный, словно хрюканье. Или это я пристрастна?
— Воспитанные люди представляются первыми, — мой голос стал опасно низким, — но, так и быть. Госпожа Ветана, лекарка. А вот кто вы, любезнейший? И по какому праву вы нарушаете покой больного человека и порядок в лечебнице?
Сразу хряк и не испугался. Прищурился…
— Варгос Торон. А это жена моя, Лиана Торон.
— Будем знакомы. Итак?
— Что?
— По какому праву вы нарушаете покой больного человека и порядок в лечебнице? — я сбросила маску.
Выпрямленная спина, надменное лицо, ледяные глаза и главное — тон. Сейчас высокородная дама требовала ответа от плебея, который посмел явиться в грязных сапогах в ее дом.
Неважно, что за мной сейчас не стоит мой титул. Я — лекарь! Это — моя больная. И любого, кто может сделать ей хуже, я сама порву на ленточки. Это мое право и обязанность. А сила…
На всякую силу найдется другая.
И подействовало. Мясник стушевался, вильнул взглядом.
— Я… жену домой забрать.
— Придете через месяц, — спокойно сообщила я.
— Что!?
— А чему вы удивляетесь, любезнейший? — к холоду добавилась изрядная доля яда. — Вы сегодня едва не стали убийцей. Вам надо срочно идти в храм и замаливать тяжкий грех, потому что только мое вмешательство не позволило вам погубить жену и дочь. И то, часом бы позже…
Варгос засопел.
— Это мы сами разберемся! А месяц…
— Месяц — это слишком мало, — согласилась я. — Ваша супруга сейчас даже ходить не может.
— Я… могу…
Лиана попыталась шевельнуться на кровати, но не с ее разрывами и швами. Может, дня через три-четыре она и сможет ходить, а до того…
Дай Светлый, малышку бы кормила.
Госпожа Риона уже обещала прислать сиделку.
— Вот видите, все она может! — обрадовался Варгос, — так что жену я забираю…
Я мило улыбнулась.
— А у вас помощники есть? Или один делом занимаетесь?
Мужчина аж рот открыл. Но от неожиданности ответил.
— Есть, как не быть. Дело наше такое, иногда один и не справишься.
— Так вы, как домой придете, помощнику скажите, чтобы дело принимал, — мурлыкнула я. — А то из тюрьмы-то сложно…
— Тюрьмы?
У мужчины глаза открылись шире рта.
— А то как же, — я почти выпевала слова. — Как только вы супругу отсюда забираете, сразу же иду в стражу, да и сообщаю, что вы ее хотели в могилу свести. И по сей день хотите. А потом и к вам. Думаю, двух часов хватит. Лиана, можешь малышку не забирать, все равно сюда вернешься, проголодаться не успеет.
Варгос побагровел.
— Да кто ты такая, чтобы…
— Вы, любезнейший, на ухо туги?
Мужчина двинулся на меня, грозно сопя. Я заметила, как съежилась на кровати Лиана, и поняла, что это означает.
Я была ниже мужчины на голову, но двинулась вперед не менее целеустремленно. Так, что Варгос даже опешил от неожиданности, остановился…
И подошла близко-близко.
От мужчины пахло несвежим мясом. Воняло кровью и потом. Старым, несвежим. Смердело. Ничего, потерплю ради хорошего дела.
— Только пальцем шевельни, — выдохнула я гадючьим шипением. — Привык жену безответную колотить? Я тебя на каторгу вмиг отправлю, хрюкнуть не успеешь! Вся городская стража сюда ходит, я их всех по именам знаю…
— Да я тебя… пока стража сюда доберется, тебе самой лекарь понадобится.
Мужик напирал на меня, и требовалась вся сила воли, чтобы не шевельнуться, впиваясь яростным взглядом в его зрачки.
Я сильнее.
Видит Светлый, я справлюсь!
Не могу я отпустить девчонку, это все равно, что угробить ее! Ей лежать и лежать, а дома этот гад ее тут же закрутит, подай, принеси, полежи…
Тяжелая лапища легла на мое плечо. Я собралась с духом.
Ну, убивать моей силой, нельзя. Но что-нибудь приятное я тебе сейчас устрою. Спасибо маркизу, в книжке много полезного… ты у меня узнаешь, что такое мужское воспаление!
Не успела. Поверх лапищи легла еще одна рука.
— Госпожа Ветана, что случилось?
— Господин Самир! — стражнику я обрадовалась, как родному. Но сказать ничего не успела.
— Эта девица мне мешает жену забрать! Вконец обнаглели! — мясник раздулся втрое, от праведного гнева. Но на господина Самира впечатления не произвел.
— Вы бы, господин хороший… звать вас как?
— Варгос Торон.
— Вы бы руку-то убрали? А то ведь нехорошо получиться может…
— Очень нехорошо, — прогудели из коридора. — Рука, она и сломаться может. Аж в трех местах. Полы здесь скользкие…
В коридоре, небрежно опираясь о стену, стоял здоровущий служитель. И выглядел так устрашающе, что Торон сглотнул. А потом осторожно убрал руку с моего плеча.
— Извините. Погорячился.
А злобные искорки в свинячьих глазах говорили о другом. Не погорячился. Разозлился. И зло сорвет на безответной жене, как только ее в руки получит. Что ж, постараемся оттянуть этот момент.
— Господин Самир, вы пришли вовремя, чтобы предотвратить убийство.
— Убийство?
Я кивком головы показала на Варгоса.
— Господин Торон не упомянул, что госпожа Лиана, — я специально не назвала ее по имени мужа, — находится в тяжелом, критическом состоянии. Кстати, по вине супруга. У несчастной рано утром отошли воды и начались схватки. Ребенок лежал неправильно. Вместо того, чтобы сразу бежать к повитухе, или хотя бы отвезти жену к нам, сей достойный господин заставил ее отстоять службу в Храме, потом полдня бегать вокруг него и его детей от первого брака, а когда несчастная попала к нам, было уже поздно для естественной помощи. Пришлось вынимать ребенка, резать, накладывать швы. Она выжила чудом — и супруг хочет забрать ее домой, чтобы она там умерла, обслуживая все его семейство? Я не для того полдня здесь мучилась, чтобы мою работу на нет свели!
Господин Самир нахмурился.
— Это правда?
— Да не говорила она ничего! И вообще, может, это…
Не подействовало. Стражник покачал головой.
— Давайте-ка выйдем. Больная…
— Да она сама хочет со мной уйти! — взвился мясник.
Я непреклонно выставила вперед руку.
— Не может она сейчас соображать! И здраво отвечать — тоже не может. Ее резали и шили под обезболивающими, она ничего не соображает. Ее перевозить-то страшно, кровотечение откроется, и обратно донести не успеете.
Я, конечно, преувеличивала. Подобные рассечения делают десяткам женщин, и кровью никто не истек. Ну, будет ходить, скорчившись в три погибели, помучается, пока все подживет, но есть одна загвоздка.
Супружеский долг девчонке исполнять месяца три нельзя. Лучше даже больше. А кабан этот сдерживаться не привык, Лиана обмолвилась, что он ее до последних дней на кровать таскал. Порвет сейчас швы, а я ее каждый день штопать буду?
Нашли вышивальщицу!
— Выйдем отсюда, — надавил Самир. — Выйдем, а там поговорим.
Так мы и поступили.
* * *
В комнате отдыха для лекарей сидели трое.
Я, господин Самир и господин Торон. Сидели, злобно переглядывались.
Первым начал господин Самир.
— Я правильно понимаю, господа? Вы, господин Торон, хотите жену забрать, а госпожа Ветана считает, что для здоровья ей бы еще тут полежать?
Я кивнула.
— Господин Торон, а почему вы не хотите ее здесь оставить? Здоровье ведь, потом его ничем не восполнишь.
— А дом? Дети? Хозяйство? — возмутился мужчина. — Я один, что ли, буду со всем этим управляться?
— Как приятно знать, за что тебя ценят, — съязвила я. — А вы что — даже помощницу по хозяйству жене не нанимали? На последних месяцах? Чай, семья не бедствует?
Мясник побагровел, но ругаться здесь и сейчас ему было не с руки. А вот хамить — это мы можем, это у нас в крови. И как в одном сословии уживаются и благороднейшие люди, и откровенное быдло?
— Вы бы, госпожа, чем в чужие семьи лезть, своей обзавелись. Глядишь, и времени на глупости не останется.
— Благодарю за совет, обязательно ему последую, — оскалилась я. — но речь сейчас о том. Что я лекарь. И вашу супругу я домой не отпущу. Пусть на ноги встанет.
— Она сама хочет со мной уйти.
— Вот пусть завтра и скажет об этом. А пока она недееспособна, — отрезала я.
Мясник засопел.
— Думаю, завтра к вечеру и будет ясно, — подвел итог стражник. — Идите домой, господин хороший, а жена ваша пусть в себя придет. Тогда и разберемся, куда ей ехать.
— Но я же…
— Вы что, хотите, чтобы ваша жена померла раньше времени? Нехорошо это, никак не хорошо, — Самир смотрел укоризненно.
Варгос не нашел, что на это заявить, и удалился. Господин Самир посмотрел на меня.
— Госпожа Ветана, а ведь если девчушка завтра уйти захочет, вы ее не удержите.
— И не стану, — согласилась я.
— Он супруг, все права у него…
— Право свести ее в могилу — в том числе?
— Вы же понимаете, — Самир выглядел смущенным.
— Все я отлично понимаю. Тот случай, когда и сделать что-то нельзя, и ничего не делать — тоже нельзя. Но закон обещаю не нарушать, — согласилась я. Получила в ответ почти отеческое похлопывание по плечу, и стражник откланялся. А я проводила его до ворот, и отправилась в палату к Лиане.
Как я и ожидала, госпожа Риона была уже там. Линда полумерами не ограничивалась, она послала посыльных ко всем заинтересованным лицам.
— Ушел, козел? — вежливо осведомилась дама, покачивая люльку с малышкой Тисой. Лиана спала, и просыпаться не собиралась, макового молочка мы ей дали более чем достаточно.
Я почти рухнула на соседнюю кровать.
— Ушел. Сегодня мы ее отстояли, но завтра он вернется. А спорить с мужем ваша племяшка не сумеет.
Госпожа Риона кивнула.
— Госпожа Ветана, вы же понимаете, что нельзя ее бросить на растерзание вот этому…
— Нельзя, — согласилась я. — Ей бы еще дней десять, лучше двадцать, полежать, а потом еще и от близости с мужем месяца три воздерживаться, а то и побольше, все же досталось ей сегодня знатно, только у этого кабана на лбу написано, что все для его удобства. И как только угораздило?
— Так вот. Мать умерла, отец замуж выдал. А теперь эта дуреха мне в глаза твердит, мол, что Светлый соединил, человек да не разлучит. Хотя у меня денег на три жизни вперед хватит, голодать не придется. И развод я бы устроила, есть возможности, но ведь отказывается!
— Я сегодня дежурю, — я задумчиво смотрела в окно. — Сами понимаете, дел у меня много, да и случись что — я женщина хрупкая, слабая, беззащитная…
Госпожа Риона оскалилась.
— Вета, милая, век тебе обязана буду.
— Лучше вы племянницу сберегите, — отмахнулась я. — Если я правильно понимаю, она же к мужу назад рваться будет! Человек такой…
— У меня есть имение. Отсюда — на корабле плыть и плыть. И с корабля никуда не денутся… вредно для нее такое?
Вообще-то да. Но я подозревала, что ни один корабль не нанесет Лиане столько вреда, сколько нанес уже законный супруг, а потому вздохнула.
— Вы возьмите ей кого в помощь. И лекаря наймите, что ли? Хоть ученика. Успеете?
— До ночи времени много.
Госпожа Риона откланялась.
Я посмотрела на спящую женщину. Ты меня, конечно, не поблагодаришь за такое вмешательство в судьбу. Но хоть жива останешься. А там, глядишь, и поумнеешь?
* * *
Вскоре после полуночи наша лечебница лишилась одной больной.
Лиану осторожно вынесли на носилках, забрали малышку, забрали ее вещи, вплоть до стоптанных туфель, в которых пришла несчастная… я бы от мужа только из-за этих башмаков ушла. Грубая свиная кожа, дыры и заплаты, сбитые носы и ободранные каблуки. Эти ботинки, наверное, Алетара Раденора помнили.
Брррр…
Я помахала госпоже Рионе рукой, и отправилась дежурить.
Работа, работа и еще раз работа.
Переполох начался с обеда. Я его уже не застала, поскольку отправилась домой, отсыпаться. Но вечером в мое окошко постучался Бертен.
— Вета, в гости не пустишь?
Я пустила. И услышала интересную историю.
Как оказалось, никто не хватился пропажи аж до обеда. А в обед явился Варгос Торон, и потребовал обратно жену, которую злонамеренно удерживает в лечебнице не менее злонамеренная лекарка. Наткнулся он на Карнеша Тирлена, который кротостью не отличался, а мне симпатизировал, и попал, как петух в ощип.
Карнеш принялся допытываться, что было с женой, что сказала лекарка, что сказал стражник… спустя полчаса окончательно взмокшему и взбесившемуся Варгосу было сказано, что молиться на лекарку надо, не дала грех взять на душу. Это разозлило мужчину еще больше, и он потребовал встречи с женой.
Увы — в палате было пусто. Срочно вызванная Линда клялась и божилась, что женщина была. Но куда она делась, Линда даже и не подозревает. Госпожа Ветана?
Да нет, они всю ночь работали, не покладая рук. Какое там — чужих жен воровать? Да еще неясно зачем? И где держать-то мать с младенцем?
А вообще, господин Нехороший (от хороших жены не бегут), вы бы за собой смотрели. Как вы вчера лекарку обижали — все слышали, что с женой сделали — тем более. Другой бы на вашем месте сидел тише воды, ниже травы, а вы невесть что устраиваете!
Если вы жене дороги, она обязательно к вам вернется. А если нет…
Судьба у вас такая. Ничего, в Раденоре разводы законом дозволены.
Варгос орал, топал ногами, звал стражу, но… бесполезно. Все было безрезультатно. Лиана пропала, как и не было.
Мужчина пообещал разобраться с вопросом, и хлопнул дверью.
Бертен рассказывал и посмеивался, глядя на меня.
— Вета, а куда его супруга делась?
Я невинно развела руками.
— Не знаю, Берт. Никак не могу догадаться. Но я бы на ее месте бежала и далеко, и быстро.
— Будем надеяться, она с супругом не встретится. Зол он не на шутку.
— Наплевать, — отрезала я. — Лучше пусть он злится, чем она умрет. Ты бы ее видел! Тощая, бледная, в чем душа держится, синяков россыпь…
— Да понимаю я. Отец у нее изрядная сволочь, нашел мужа дочери…
Я пожала плечами. Кто бы спорил?
А самое страшное, что все из лучших побуждений! Из самых лучших!
* * *
В этот раз в мое окно не скреблись. Я проснулась, когда меня осторожно потрогали за плечо.
— Доброй ночи, госпожа Ветана.
Каких усилий мне стоило не подпрыгнуть на кровати, не заорать, не выругаться, и даже не описаться — сказать страшно. А могла бы.
— Вы… кто?
— Позволите свечку зажечь?
Я проверила одеяло. Оно плотно укутывало меня до кончика носа, и кивнула.
— Зажигайте.
— Соседей не обеспокоим?
— Они бы не побеспокоились, даже если вы ко мне будете с фанфарами ломиться. Всякое бывало. А как вы сюда вошли?
— Замки, господа Ветана, у вас только от честных людей. Вы бы засов запирали…
— А у меня есть, что красть?
— Вы девушка симпатичная…
— И вы влезли в мой дом, чтобы меня порадовать этой новостью?
— И умненькая. И храбрая, судя по вашему поведению.
Стукнул кремень, вылетели несколько искорок — и в комнате чуть посветлело. Свеча зажглась. Я прищурилась на гостя.
Высокий, рыжий, нескладный, но удивительно обаятельный, лет сорока на вид, кого-то он мне напоминал?
Минуту…
— Скажите, а у вас сына нет?
Рыжий расцвел улыбкой.
— Госпожа Ветана, умная женщина — просто подарок мужчине. Любому. Узнали?
— Был у нас в лечебнице один рыжик. Очень на вас похож. Сын?
— Угадали.
— А… с ним что-то не то?
Лицо мужчины стало жестким.
— Откуда вы знаете?
— Вы на больного не похожи, — объяснила я, — а раз так, чего сюда лезть?
— Верно. Я не болен. А вот что с моим сыном — не знаю.
Я вскинула брови, мужчина заметил гримасу, и вздохнул.
— Сынок мой пропал, госпожа Ветана.
— В лечебнице?
Мне невольно припомнилась Линда с ее морячком. Второй уже? Не многовато ли?
— А вот сложно сказать. В лечебнице ли, рядом ли с ней… Из лечебницы он ушел, а домой не пришел. И где он — непонятно, и что с ним — неясно.
Я потерла виски, постаралась сосредоточиться.
— А с чего вы взяли, что я могу что-то знать?
— Конечно, вряд ли вы знаете, — согласился мужчина. — но с кого-то начинать надо. Я ведь на городском дне человек не из последних, а вы в своей профессии личность известная.
— Откуда?
— Такое прозвище — Угорь, вам знакомо?
Я скрипнула зубами. Ну, к-контрабандист, чтоб тебе рыбы крабами!
— Знакомо.
— Он мне рассказывал, что штопал его хороший лекарь. И имя называл. Когда я узнал, что мой сын пропал после лечебницы, начал справки наводить, и про вас услышал. А там и вспомнил.
— Мне считать себя польщенной?
— Мы ведь разговариваем по-хорошему, а не с ножом у горла? — вежливо осведомился собеседник.
— Кто ж вам помешает его достать, — хмыкнула я. — Вы здесь один, или с подручными?
— Один. Ни к чему им такое знать…
Я припомнила рассказы про городское дно, и понимающе кивнула.
Судя по всему, я не ошиблась в догадках…
— Ваш сын — учился ремеслу карманника? Щипача?
— Угадали.
— А вы вор, да?
— И вновь угадали, госпожа Ветана. Догадливая вы….
— Я не гадала, я предполагала. У него руки такие были… не рабочие, а если вы сына ищете втихорца, значит, нельзя вам о нем рассказывать. Почему? Либо вы вельможа, только уж простите, вы так не выглядите, либо вы вор.
— Знаете про наши обычаи?
— Так, немного. В Желтом городе живу.
Странно было бы не знать.
Есть воры, а есть короли воров. И вот королям нельзя иметь семьи, детей, нельзя к кому-либо привязываться — закон. Если его кто-то нарушит, может и жизни лишиться.
— Симус — мой сын. И даже он об этом не знает, считает, что мать его невесть от кого нагуляла. Госпожа Ветана, вы понимаете, что за такие тайны…
— Вы мне голову с косой оторвете? Понимаю. Сразу отрывать будете — или подождете?
— Подожду, пожалуй. Скажите, что было с моим сыном?
Я попыталась вспомнить.
— Вы знаете, ничего серьезного. Получил по морде от благодарного клиента, синяки страшнее выглядели, чем грозились. Разве что голова у него кружилась. Мог бы пару дней у нас отлежаться, а потом уходить. Но я помню, отметила, что его нет, да и забыла. Больных много, места мало.
— Вот-вот. Был, да ушел. Но д места не дошел.
— А по дороге с ним ничего случиться не могло?
— Не знаю. Узнавать буду. Госпожа Ветана, и вас я попрошу, поспрашивайте по лечебнице. Может, кто-то что-то и знает…
Я пожала плечами, спохватилась и прижала к себе сползающее одеяло.
— А почему вы считаете, что я вам стану помогать?
Мужчина ухмыльнулся. Недобро, как бешеная лиса.
— Я мог бы напомнить вам про вашу помощь Угрю. Но шантажировать вас не стану. Лучше подумайте, чего вам хочется? Денег? Я заплачу.
Я покачала головой.
— У меня пока деньги есть. Не надо.
— Тогда?
— Я подумаю, — решилась я. — Если ничего не узнаю, то и платить мне не надо. А если что-то полезное услышу — отплатите мне услугой за услугу? По ценности?
— Интересное предложение. Но я согласен.
Честно говоря, чтобы защититься от барона Артау, я готова была кинуться в объятия столичного дна. Там у меня была надежда выжить. А вот с любящим супругом — вряд ли. Лиане еще позавидую.
Попробуем порасспрашивать?
Да, пожалуй.
Многое я не сделаю, мужчина и сам это прекрасно понимает, но есть вещи, которые скажут мне, и не скажут ему. Просто потому, что я лекарь, что я своя в лечебнице, что я могу заметить нечто, которому здесь быть не полагается.
Бывает и такое.
— Я к вам наведаюсь через день. Расскажете, что узнаете.
— Расскажу, — кивнула я. — Не из страха, вы не подумайте…
— Я знаю, что вы не боитесь. Но вам что-то нужно, а попросить это что-то вы стесняетесь. Ладно, если благодаря вам я своего сына найду… я многое могу сделать.
В это я верила.
— Вы, пожалуйста, не вламывайтесь вот так. В окошко постучите, я открою…
Мужчина ухмыльнулся еще раз.
— Ладно.
И резко дунул на свечу.
В комнате сгустилась темнота, и прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем я поняла, что осталась ода в доме. Собаку, что ли, завести?
По спине стекал ледяной пот, пальцы, вцепившиеся в одеяло, дрожали, волосы были мокрыми.
Я медленно заставила себя вытянуться на кровати, расцепила руки и принялась дышать. Точь в точь, как в подарено мне книге. Глубокий вдох на три счета, глубокий выдох на пять счетов. Удары сердца приходятся на каждый второй счет.
Спокойно, главное — дыши, не надо паниковать.
Первыми согрелись ноги под теплым одеялом. Последними — руки. Но спала я отвратительно плохо.
Ладно, собаку заводить пока не стоит, но засовами обзаведусь.
И в трубу что-нибудь колючее подсуну. Так, на всякий случай.
* * *
И вновь Бертен провожал меня домой. Сейчас в этом особой нужды не было, белый день, но мы закончили работу примерно в одно время, а раз так — почему бы и не прогуляться?
Бертен жил в Зеленом городе, но предложил меня проводить, и я согласилась. Мы медленно, рука об руку, шли по улицам, беседуя о том, о сем…
— Торон приходил, орал, ногами топал…
— Что у него не так?
— Жену украли. Кричит, что всех на чистую воду выведет. Что у нас разбойничий притон, что кругом одни мерзавцы….
— Не сомневаюсь, его жена должна вору ноги целовать.
— Там все так плохо?
Бертен не слишком был осведомлен о ситуации. Я подумала пару минут, и рассказала то, что могла. Мол, женщину едва не угробили. Где она сейчас — даже не представляю. Может, и украли. А может, и сама сбежала.
— Скандал муженек устроил — дай дорогу, — хмыкнул Бертен. — Орал, ругался, возмущался, стражу обещал натравить…
Я подумала, что стоит дать знать госпоже Рионе. Если я правильно понимаю, племянницу та отправила в морское путешествие, а сама сейчас в городе. Отводит от себя подозрения. Но мало ли…
— Пусть скандалит, сколько ему нравится, — отмахнулась я. — Как ты думаешь, кровохлебка — хорошее кровоостанавливающее? Или калина лучше?
— Я предпочитаю окопник…
И разговор перешел на профессиональные темы.
* * *
Рамон Моринар удивленно поднял брови.
— И это все?
Стоящий перед ним человек занервничал. Герцог был крут и быстр на расправу. Да и репутация…
Прозвище «Палач» просто так не дается.
— Ваша светлость, больше узнать ничего не удалось.
— Госпожа Тойни Ветана, лекарка и травница. Двадцати лет от роду…
— Почти двадцати. Через два дня у нее день рождения.
— Даже двадцати лет нет. Прибыла неизвестно откуда, поселилась в Алетаре, сначала дом снимала, потом его выкупила… на какие средства?
— Поспособствовал маркиз Террен. Хотя она об этом и не знает.
— Террен? Да ему лет сто?
— Семьдесят девять. Недавно у него удар случился, госпожа Ветана его буквально с того света выволокла, он и поспособствовал.
— А как она к нему попала?
— Посоветовали. Баронесса Верандуа рекомендовала госпожу Ветану Даилине Террен, в качество хорошего лекаря. Госпожа маркиза, будучи беременной…
— Молодец, старичок.
Осведомитель позволил себе легкую улыбку.
— Даром усилие не прошло. Потому у господина маркиза удар и случился. Но лекарка его выходила. Сейчас, говорят, по дому сам передвигается.
— Понятно. Как она попала в лечебницу — я знаю. И это все?
— Да, ваша светлость.
— Откуда она родом?
— Предположительно, из Риватола. Внешность у нее характерная.
Герцог пожал плечами.
— Предположения мне не нужны. Она подала запрос на гражданство Алетара, и мне хочется знать, откуда она приехала.
— Из Миеллена.
— Герцогство большое. Откуда?
— Неизвестно.
— Как она приехала.
— С караваном шиффа Нариса. Но расспросить его не представляется возможным. У нас сейчас напряженные отношения с Миелленом, и он ушел слишком далеко, чтобы его можно было найти.
Герцог сдвинул брови.
— Что она сама рассказывает про себя?
— Ничего, ваша светлость.
— Женщина? Ничего? — изумление герцога было ненаигранным. — Так не бывает.
— Ваша светлость, я опросил всех соседей. Все отмечают, что госпожа Ветана чрезвычайно милая, вежливая и воспитанная девушка. Все ей благодарны за помощь, за исключением нескольких людей… но там такие личности, что им Светлый руку подай, так в нее плюнут.
— И что же говорят нехорошего в ее сторону?
— Заносчива, нахальна. Не уважает старших, водится со всякими темными личностями.
— С какими?
— Эммм… затрудняюсь ответить. Утверждение было слишком общим.
— Понятно.
Герцогу действительно все было ясно. Не в силах найти грязь, люди начинают ее сами придумывать.
Чего это к лекарке мужчина пошел? Ясно же, любовник. А чего у него полголовы снесено, рука сломана и бок в крови? Для конспирации, вестимо.
— У нее есть мужчина? Друг, любовник?
— В последнее время она сближается с коллегой-лекарем, по имени Бертен Сенар. Не из благородного сословия, но вполне зажиточная купеческая семья.
— Насколько сближается?
— В рамках совместных прогулок до дома, не больше.
— Как я и предполагал. Не то происхождение, чтобы мужиков собирать, — хмыкнул герцог. — Копайте. Мне хочется знать о ней больше.
— Что именно, ваша светлость?
— Я подозреваю, что она — бастард достаточно знатного рода. Ее поведение указывает на благородную кровь и воспитание.
— На этот счет нет никаких сведений, ваша светлость.
— Так найдите их? За что я плачу деньги?
— Ваша светлость, я сделаю все возможное, но это займет больше времени. Вы же понимаете…
— Понимаю, — Рамон бросил на стол перед собой тяжелый кошелек. Зазвенели, раскатываясь, золотые монеты. — И плачу вам, в том числе, и за скорость.
— Я сделаю все возможное, ваша светлость.
— Невозможное тоже. Как можно скорее.
— Да, ваша светлость.
Когда за осведомителем захлопнулась дверь, Рамон Моринар потянулся в тяжелом кресле, поглядел в окно.
Скоро осень.
Яркое горение золотой листвы, когда Желтый и Зеленый город сливаются воедино, а Белый оказывается со всех сторон окружен золотом и огнем.
Красиво. Осень в Алетаре — пора воды и огня, и когда-то осенними вечерами совсем юный герцог любил гулять по старым улицам, разглядывая дома, гадая о чужих судьбах. Завернувшись в простой плащ, надвинув шляпу, он смотрел на чужие жизни. А потом его собственная дала крен. И исправить ничего не получилось.
Удастся ли ему увидеть эту осень?
Или придется отправляться в Миеллен с войском?
Посмотрим на результаты переговоров.
Воевать герцогу решительно не хотелось, но вполне возможно, хватит его репутации.
Палач.
Страх окружает его, как некогда терпкий запах моря и палой листвы, смешивающийся на улицах Алетара. Страх и ненависть. Герцог давно смирился с ним, научился использовать в своих целях, даже получать удовольствие от ужаса в глазах придворных, но иногда…
Для палача. Не для лекаря.
Интересно, что таится в прошлом маленькой лекарки? Что дает ей такую стойкость и бесстрашие?
День рождения через два дня….
Это тоже… интересно.
* * *
В лечебницу я шла вполне спокойно.
Предыдущим вечером мы побеседовали с госпожой Рионой. Та прониклась, и заверила меня, что Лиану найти ни у кого не получится. Связать госпожу Риону с ее исчезновением — тоже. Но на всякий случай госпожа пожалуется кое-кому из посетителей «Дома Роз».
Найдется кому приструнить нахального простолюдина-мясника.
Что за наглость — едва не угробить собственную жену, и еще скандалы устраивает?
Хамло!
Но во дворе лечебницы я увидела пятерых стражников. Правда, одного я знала.
— Господин Мирий? Доброе утро. Как ваше здоровье? Рана больше не беспокоила?
— Доброе утро, госпожа Ветана. Что вы, после того случая я про нее и думать забыл!
— Что-то случилось? Почему вы здесь с утра пораньше?
— госпожа Ветана, произошло убийство.
Я пожала плечами.
Убийства не были новостью в Алетаре.
— Я неправильно выразился. Убийства.
— Убийства?
— Сегодня ночью была убита девушка. И мужчина….
Стражник замялся, и я взмахнула рукой.
— Господин Мирий, я лекарка, а не трепетная девица. Их к нам принесли?
— Да, госпожа Ветана. Но зрелище там…
Я только вздохнула.
Да, бывало и такое. Приносили нам стражники трупы, и просили узнать, от чего человек умер. Закон должен работать, а как наказывать за убийство, не выяснив, кто, как, чем убил?
Из мертвецкой (маленькое здание во дворе, совершенно отдельное и не отапливаемое) выглянул Карнеш.
— Вета? Хорошо, что пришла. Помоги быстренько…
Не могу сказать, что мне хотелось.
— А…
— Да блюет он в лопухах. Что за мужики пошли? Сплошные бабы!
Я бы с удовольствием присоединилась, или сделала вид, что меня здесь не было, но работа есть работа. Да и Карна подводить не хотелось.
— Иду.
На столах лежали два тела. Оба раздетые, оба уже прошедшие стадию трупного окоченения… я вгляделась.
И тоже вылетела за дверь мертвецкой.
Одним из покойников оказался Лагос Торон. Несчастного мясника убили ударом ножа в печень, да там нож и оставили, чтобы не вытаскивать и не мараться кровью. Лицо у него было удивленным и непонимающим — он просто не верил, что с ним — С НИМ! — могут так обойтись.
Но в ужас меня привело второе тело.
Я знала эту женщину, знала…
Перед глазами, словно вживую, поплыла набережная.
— Моя дорогая Илона…
Руки барона, его жабье лицо… и тело женщины на столе. Истерзанное в лохмотья. Ожоги, синяки, ссадины…
Совсем, как у Миры.
Меня тоже затошнило, но я оказалась слабее, и если бы не поддержка стражника, рухнула бы прямо в пыль, на колени.
Карнеш выглянул еще раз из дверей, ругнулся — и скрылся обратно.
— Говорил же я, не надо вам, госпожа Ветана.
— Господин Мирий, помогите мне до лечебницы дойти? — слабо попросила я.
Десятью минутами позже, умывшись ледяной водой, я размышляла над неприятными вещами.
Итак, есть два трупа. Первый — Лагос Торон. Сочувствовать мяснику я не собираюсь, дело в другом. Его убили по прикажу господи Рионы — или нет? Надо это узнать, надо сообщить ей, надо разобраться с его детьми. Отца нет, мачеху увезли — что с ними будет? Так что я написала записочку госпоже Рионе, и попросила Шими, который привычно крутился в лечебнице, отнести ее в «Дом Роз». Малек которого и называть-то так уже было совестно, кивнул — и сорвался с места.
Шими вообще отлично прижился в лечебнице. Сначала приходил со мной, теперь уже и один сюда прибегал, а лекари воспринимали его, как общего помощника. Как сказал Харни Растум, пусть пока бегает, как «подай-принеси», пару монет за помощь ему найдем, не обедняем, а подрастет — польза будет. Видно же, что лекарь из мальчишки получится хороший и рукастый. Так что Шими, вместо того, чтобы платить за обучение, еще и деньги себе на конфеты зарабатывал. Мэт Шаронер им откровенно гордился. Да и мне было приятно. Хороший мальчишка. Умный и серьезный.
На том я и выкинула Торона из головы. Убили — и убили, хватит об этом. А вот женщина…
Значит, появляется в Алетаре барон Артау, появляется он в карете с этой женщиной — и тут же начинается? Почему я не удивлена? Если у барона такие специфические вкусы, понятно, что он будет их удовлетворять. Служанок ему и раньше не хватало, а тут вдова, Клодетта Лорист…
Хотя минутку?
Я отлично помнила, как барон называл спутницу Илоной. Это ее второе имя? Или просто другая женщина?
Да что угодно, я все равно ничего не могу ни узнать, ни сделать. Допустим, скажу я стражникам про барона. Что будет дальше?
А ничего.
Придут они к барону, тот от всего отопрется, да еще и про меня узнает, наверняка, захочет поквитаться… На набережной он меня не узнал, но там он и не смотрел. А в другой обстановке, при встрече нос к носу — мало ли?
Внимания к себе привлекать нельзя. А оставлять убийцу безнаказанным — можно?
Что же делать, что делать?
Подметное письмо написать? И что? Поможет? Лично я в этом сильно сомневалась. Такими анонимками стражники печку разжигают, знаю, слышала.
Сказать кому-то?
Кому?
Маркизу Террену? И нарваться на вопрос: «а откуда, госпожа Ветана, вам про баронские наклонности известно?». Я бы точно спросила. Да и что сможет сделать маркиз? Он сейчас не в силе, возраст у него не тот…
А оставлять вот так? Это сколько женщин еще погибнет?
Дверь хлопнула, вошел Карнеш.
— Ну, что я скажу. Мужик этот мясник, помнишь, жену еще искал? На кого уж он нарвался — не представляю, а удар хороший. Правильный такой удар, чтобы и не хрюкнул лишний раз.
— Помню, — кивнула я.
— А вот женщина странная какая-то.
— Странная?
— На продажную девку похожа. Но платье у нее дорогое, да и ароматическая вода, которой она пользовалась — недешевые. Наверное, какой-нибудь клиент развлекся.
— А она не может быть дамой из высшего света? — осторожно уточнила я.
— Нет, что ты. Навидался я их, там руки не руки, ноги не ноги, а этой явно и ходить пришлось, и пальцы у нее неухоженные…
Я мельком глянула на свои руки. М-да, мать бы с ума сошла от ужаса.
Мамины пальчики, мягкие, надушенные, с тонкой белой кожей, через которую сосуды напросвет видно, с ухоженными ноготками, с пятью-шестью кольцами, и мои ладони. С мозолями, с коротко остриженными ногтями, чтобы грязь не забивалась, с шелушащейся кожей — забываю кремом смазывать, а уж чтобы спать в специальных перчатках — тем боле забываю, с ожогом — уголек стрельнул, с одним-единственным кольцом от старой рофтерки — так оно хорошо к пальцу пришлось, что я про него и думать забыла. Даром, что медяшка дешевая.
Но и снимать его не хотелось. А вдруг и правда — талисман? Я бы сейчас и сушеную куриную лапу себе на шею подвесила, лишь бы помогло.
— Следить за собой она следила, но не знатная дама, нет. Хоть руками и не работала. Пусть стража по борделям посмотрит, есть повод.
— А отчего она умерла?
— Придушили. Как я понимаю — в припадке страсти.
Я кивнула. Кажется, все дороги опять ведут к госпоже Рионе.
* * *
Госпожа себя ждать не заставила. Прикатила на карете и опрометью кинулась в мертвецкую.
Вышла оттуда довольная, словно кошка, и отправилась ко мне.
— Вета, спасибо!
У меня аж глаза округлились.
— За что!?
— За хорошие новости. Лианка теперь в безопасности, а нового мужа я ей хорошего подберу, не страшно будет доверить.
Я покосилась на дверь палаты, в которой мы разговаривали. Пока тут никто не лежал, но это ненадолго.
— Госпожа Риона, я все понимаю, но…
— Не я, — даже не дослушала меня женщина. — Хочешь, малышкой Тисой поклянусь, что не я? Думала, собиралась, хотела, но не сделала. Не успела бы.
Насчет последнего я сомневалась, но клятва Тисой меня убедила.
— Верю. А ведь у него и дети есть…
— От первого брака, — госпожа Риона выразительно скривилась. — Наверняка, копии папеньки. Но я тебя поняла. Съезжу, пригляжу, что там и как. В крайнем случае, найму им няньку, да управляющего делом, чтобы не пропало. Там же и Лианкина доля…
Я кивнула.
— И малышки тоже. Вырастет Тиса, приданое понадобится.
— Меня больше волнует, чтобы племяшка обратно не бросилась. Пусть выздоравливает и не беспокоится за всю эту семейку. Вета, а с кем поговорить, чтобы мне тело отдали?
— Вам?
Госпожа Риона оскалилась, став похожей на большую крысу.
— Я бы его в овраге закопала, сукина сына, но придется хоронить как положено. Ради Тисы, ради Лианки… Ладно! Дохлого я его потерплю. Может, даже любить больше буду.
Морализаторствовать я не стала. Как правильно говорит поговорка: «о мертвых или хорошее, или правду». А что здесь правда? Что одну жену мужик в могилу свел, что вторая чудом этой участи избежала, что жил он для себя, хоть в храм и ходил, да только в Светлого не верил. Просто религиозным был, а это ведь вещи разные.
Вера — она в душе. Снеси завтра Храмы, Светлый все равно будет. И верить в него будут. А религия — это напоказ, в храме, это когда души не хватает.
Может, я и неправа, но мне так кажется. Есть Светлый, есть я. Зачем в наши отношения кого-то третьего вмешивать? Это как в супружескую постель постороннего тащить.
Но Светлый с ними, с храмами. Не мое это дело тут каждый решит для себя и только для себя. А у меня дело другое…
— Госпожа Риона, а женщину вы не узнали?
— Я на нее и не смотрела. А что?
— Карнеш Тирлен сказал, что она может быть… эммм…
— Да скажи уж как есть! Из наших девочек?
— Были у него такие предположения.
— Пойду, посмотрю.
— А я поговорю с господином Растумом, чтобы вам тело Лагоса отдали.
— Это он решает?
— Да.
— Тогда даже не трудись, я сама к нему загляну. Думаю. Он согласится.
Я тоже так думала.
* * *
Второй раз госпожа Риона оставалась в мертвецкой намного дольше, и вышла оттуда серьезная и расстроенная. Намного сильнее, чем из-за Торона. Я без лишних раздумий налила ей чашку взвара, накапала в него успокоительного, женщина приняла с благодарностью, и отпила несколько больших глотков.
— Хороший отвар. Рецепт скажешь?
— Даже трав наберу.
— Спасибо.
Несколько минут мы молчали, потом госпожа Риона заговорила. Медленно, подбирая слова.
— А ведь прав Карнеш. Только не до конца. Это явно чья-то содержанка или любовница.
А ведь и верно — похоже! И руки, и уход за собой, и…
— Подыскивала себе нового покровителя?
— Вполне возможно. Я одежду посмотрела, она не из богатых, но и не из самых худших.
— Госпожа Риона, — медленно начала я, подбирая слова, — а она одна такая за последнее время? Или есть слухи, или, может, кто-нибудь пострадал?
Женщина задумалась.
— Надо поспрашивать. У меня дом, сама понимаешь, приличный, если такое с моими девочками сделают, я найду, как расквитаться. Но есть и другие дома. Алетар же. Портовый город… есть и дома, где девочек предоставляют для любителей остренького.
— Может, она оттуда?
— Нет. Знаю я девочек, которые там работали. У них вся шкурка уже к концу года работы в шрамах. А эта — чистенькая, аккуратная. Нет, не то.
— Понятно.
— Вета, а почему тебя это интересует?
Я опустила глаза.
— Госпожа Риона, я ведь и на дому людей принимаю. Не первый случай таких изуверств, ой, не первый. А все молчат, никто ничего не делает…
— Поэтому ты решила говорить?
— Не знаю. Может, расспросить, а если что-то, так и страже сказать?
— Не лезь в это дело. Это слишком опасно.
— Но люди…
— Вета, садисту наплевать, над кем издеваться. Лекарка тоже сойдет.
Я вздохнула.
— Я понимаю, что это опасно.
— А раз понимаешь, то сиди тихо. Есть стража, они не зря деньги получают. Они и разберутся, а ты целее будешь. Поняла?
Я кивнула.
— Да, наверное, вы правы.
— Без всяких «наверное».
Я молчала.
А что я могу сказать?
Видела такое на жертвах барона? Видела барона? Полагаю, что это именно его работа?
Замечательно. Пойдем к барону?
Нет? А почему — нет?
Безвыходное положение. И я ничего не могу сделать. Вообще ничего.
Темного крабом!
