Глава 6
— Вы все здесь сволочи!!! Я выведу вас на чистую воду!!!
Голос женщины, визгливый и раздраженный, разносился в чистом утреннем воздухе, вонзался в мозг, словно иглы, заставлял поморщиться. Я прибавила шаг.
На крыльце лечебницы стоял Бертен Сенар и что-то втолковывал тощей женщине с желтоватым лицом записной склочницы.
— Не было у нас такого! — расслышала я.
— Да как это не было, когда точно был!
— Могу записи показать! Соврали вам. Или… как вашего мужа звали?
— Томас Райнен…
— Лежал у нас Томас — имя-то частое. Только не Райнен, а Райшен.
— Не верю я вам! А ну пусти меня, гад!
Бертен встал стеной. И правильно. Ворвется эта тетка в лечебницу, перебудит всех, истерику устроит…
Я сунула руку в сумку, которая неизменно сопровождала меня. Есть успокоительное. Отлично.
— Доброе утро, Бертен. Госпожа?
— Морни. Линда Морли. А вы?
— Тойни Ветана. Я работаю здесь лекаркой. Вам нужна помощь?
Бертен посмотрел на меня с искренней признательностью. Тетка развернулась и уперла руки в костлявые бока.
— А то как же! Конечно, нужна! Стояла б я тут, если б у меня дел не было!
— Пройдемте? — я подхватила ее под руку. — предлагаю, пока у нас рабочий день не начался, по чашечке взвара, и вы мне расскажете в чем дело.
Пузырек с успокоительным уже перекочевал в карман
История была незамысловата.
Линда познакомилась с очаровательным мужчиной на причале, где удачно сторговала рыбу. Там рыбаки торгуют прямо с лодок, свежевыловленной.
Шла домой, оскользнулась, и уже предвкушала падение на камни, когда ее подхватили сильные руки.
Храбрый спаситель оказался матросом с корабля «Стерегущий». У них как раз была стоянка в Алетаре.
Мужчина назвал себя, предложил проводить красивую девушку до дома — и получил согласие.
В доме мужчина оказался тоже очень кстати, руки у него росли из нужного места, так что прибить — починить — покрасить он мог. Это и сделал.
А в награду…
Тут Линда зарделась, но мне и так все было понятно. Только вот немного не так, как думала женщина. Не верилось мне в великую любовь. Скорее уж предприимчивый морячок оборудовал себе в каждом порту по временной стоянке — и получил крышу над головой, кормежку и согласную на все женщину под боком.
— А вы не женаты? В храме?
Ой, зря я это спросила.
Линда тут же разразилась целой речью, из которой я сделала вывод о своей правоте.
Видите ли, капитан корабля «Стерегущий» платит хорошо, но самодур. Он сам несчастлив в браке, у него жена пила и язва, а потому женатых матросов он быстренько списывает на берег. Все равно они нормально работать не смогут — каково?
Кто поверит в такую глупость, кроме влюбленной женщины?
Но Линда верила, и разочаровывать ее я не собиралась. С этим и жизнь прекрасно справится.
Что ей нужно в лечебнице?
Сам счастливый возлюбленный! Разве она не сказала?
При разгрузке судна морячок случайно получил по голове. Та выдержала, но у бедняги начало двоиться в глазах, голова кружилась, и он пошел в лечебницу.
Да, вот в эту.
И пропал!
«Стерегущий» в порту, морячка на борту нет, здесь тоже, говорят, нет — так где он!?
ГДЕ ее личное сокровище и счастье? Верните свет в жизнь влюбленной! А не то она сейчас эту лечебницу всю! И вдребезги! И пополам! Вот!!!
Я прикусила язык, хотя так и чесалось сказать, что наверняка морячок себе присмотрел другую дуру. Но я смолчала. И вместо этого предложила тихонько провести женщину по всем палатам, чтобы она убедилась в отсутствии неверного возлюбленного.
Линда, может, и согласилась бы, но тут вмешалась судьба. Вошел Карнеш Тирлен.
— Вета? Уже здесь? Отлично, ты готова к обходу?
Я кивнула.
— Да, сейчас хламиду накину…
— А это кто?
Я крепко пнула под столом Линду, чтобы та промолчала.
— А это моя знакомая, Линда. Она хотела попробовать у нас работать, вместо Сиенты. Я предложила ей пройтись с нами, с обходом. Пусть посмотрит, сколько у нас лежит больных, какие, чего ей ждать…
Линда сначала смотрела ошарашенными глазами, но потом поняла все и включилась в игру.
— Да, я от работы не бегаю, но госпожа Ветана говорит, что здесь трудно…
Карнеш послал мне грозный взгляд.
— Что вы, Линда! Разве же здесь сложно? Вы и сами убедитесь, что здесь просто чудесное местечко…
И второй грозный взгляд в мою сторону — мол не сметь расхолаживать персонал! И так зашиваемся!
Я изобразила раскаяние.
— Линда, давай я дам тебе накидку, пройдешь с нами по всем палатам. А то сейчас обход…
Кто бы сомневался в согласии женщины?
* * *
— Спасибо, госпожа Ветана.
Линда прощалась со мной на крыльце лечебницы. Уже не так грозно, даже со слезами на глазах…
Морячка мы не обнаружили. Бертен, по счастью, тоже нас не выдал. Увидев Линду в моей накидке, он искренне удивился, но шепнула ему, что все объясню на прогулке по набережной, например, завтра вечером, и Бертен тут же умолк. В конце концов, у Карнеша и так от пяти до десяти учеников на обходе присутствует, еще один-два человека ничего не изменят.
— Да что вы, Линда. Я бы и рада помочь…
Врушка.
Я как представила, что дама обнаруживает «коварного изменщика» в лечебнице, или того хуже, в объятиях другой дамы, и начинает скандал… Я, конечно, держалась рядом, но «С глупой женщиной не сладишь…», как писал один поэт.
Но и выставить ее не получилось бы. Линда нацелилась на скандал, и малой кровью дело не обошлось бы. А лечебницу из-за Сиенты и так склоняют на все лады.
Да…
Обошлось нам это дело достаточно дорого. Пришлось оборудовать несколько палат для матерей с детьми. Иначе женщины отказывались оставаться, норовили сбежать сразу после родов, а это вредно. Надо хоть пару дней понаблюдать человека, прежде чем его выписывать.
И даже сейчас роженицы косились на лекарей злыми глазами и пододвигали ребенка к себе поближе. Мне, конечно, было обидно, но — спасибо герцогу. Мое участие представили не так, как все было на самом деле.
Все сошлись на том, что Алия родила девчонку от кого-то высокопоставленного, ему же и нажаловалась. Отец и порадел о судьбе чадушка. Я ему записочку отнесла по просьбе женщины, и все завертелось.
За отца считали и королевского мага, и герцога Моринар, и еще с десяток человек — народная фантазия работала не за страх, а за совесть. Я же никого просвещать не торопилась, а Алия уехала из лечебницы к вечеру того же дня. Я теперь навещала ее на дому, и женщина поговаривала, что хочет позвать меня в имянареченные матери.
Я отказывалась, но что-то подсказывало мне, что Алия своего добьется. Ладно! Главное и с ней, и с малышкой Делайлой все было в порядке. Даже по деньгам — Алия оказалась умной женщиной. В юности она пользовалась большим спросом, но не шиковала и понимала, что золотые годы быстротечны. Она откладывала и откладывала на то время, когда не сможет работать, тащила в банк каждую монетку, каждый подарок, когда смогла прикупила маленький доходный дом, и сейчас вполне могла прожить с малышкой еще лет пятьдесят безбедно.
— А может, и правда у вас поработать? — протянула задумчиво Линда. — Я могла бы…
Я только руками развела.
— Могу вас отвести к господину Растуму — он заведует лечебницей. Но Линда, если что-то…
— Госпожа Ветана, я все понимаю. Уж поверьте, я вас не подведу.
Я посмотрела с подозрением.
Интересно, что ведет сюда эту женщину? Желание поработать? Ой ли…
— Не похоже, что вы нуждаетесь?
— Остались от мужа сбережения, не бедствую. Но деньги не только тратить, но и зарабатывать нужно. Я шитье на дому беру, только глаза уж устают.
— У нас тоже шитье случается. По живому, — неловко пошутила я.
Линда пожала плечами.
— Крови я не боюсь, а людей мне жалко.
— Смотрите. Если вы так настроены, я помогу. Но решать вам.
— Может, и Тим сюда вернется?
Я едва не фыркнула. Ах, вот оно что? Шитьем зарабатывать можно, но это — дома. Сидя в одиночестве, перед окошком. А тут люди, мужчин хватает, с кем-то и познакомиться можно… глядишь, чего и срастется?
И то, молодая ведь женщина, ей около тридцати, просто овдовела рано, а детей не получилось. Чем ей себя заживо хоронить, лучше об устройстве личной жизни подумать, не обязательно с пройдошистым морячком.
Мы переглянулись с Линдой, и я махнула рукой.
— Знакомить вас с заведующим?
— Да.
Харни Растум был на месте. Через полчаса Линда была принята на место служительницы, а я отправилась работать дальше.
* * *
— Как же здесь красиво!
Мы с Бертеном гуляли по набережной Алетара.
Давным-давно, когда Алетар Раденор строил город, он предусмотрел и место для прогулок. В Желтом городе набережной не было — пирс, причал, порт. В Зеленом ее тоже не получилось — так был построен город. Но в Белом городе Алетар отыгрался за все.
Набережная Белого города была великолепна. Здесь были и террасы, нависающие над морем, и деревья в кадках, и дорожки из мрамора, и маленькие беседки на двоих, и даже большая дорога, по которой катались дамы и господа в открытых ландо. Причем пешеходные дорожки и проезжая находились друг от друга на достаточном расстоянии. Мало ли — лошади понесут, карета опрокинется…
Алетар Раденор был предусмотрителен.
— Красивое место, красивая девушка…
Я лукаво улыбнулась.
— Спасибо, Бертен. Вы мне льстите.
— Я преуменьшаю действительность. Не обижайтесь, Ветана, но вы похожи на берилл. Вроде и не алмаз, а как взглянешь — глаз не оторвать. Сердце радуется.
Бертену досталась еще одна улыбка.
— Могу я предложить вам сока? Или что-нибудь сладкое?
От сладостей я решительно отказалась, а вот пить хотелось. Ну их, эти сладости. Они все с сахаром, с сахарной пудрой, а на набережной ветер. Дунет — и самая красивая дама превратится в чумазое недоразумение, осыпанное сахаром. Фу.
Пчелиная радость называется.
Бертен оглянулся на продавца сока. Рядом с ним стояла очередь в шесть — семь человек.
— Вета…
— Я не стану толкаться. Вы идите, Берт, а я подожду вас вот здесь…
Я указала на приглянувшееся мне местечко. Большое дерево в кадке чуть скривилось и выглянуло за край набережной, нависая над морем. Рядом с ним росло такое же второе. А между ними можно было очень удобно облокотиться на парапет и посмотреть на небо. И видеть, как линия моря сливается с горизонтом, а внизу разбиваются о серые скалы темно-зеленые волны.
Море красиво…
И я никогда не пожалею, что судьба привела меня в Алетар. Здесь просто чудесно.
Я скользнула между деревьями — и почти слилась с ними. Для прогулки я выбрала темно-зеленое платье с узором в виде веточек, хотя как — выбрала. Просто оно мне удачно попалось у старьевщика. На подоле было жирное пятно, но я его вывела, постирала тонкий муслин, отгладила, подновила кое-где вышивку, и подобрала воротник, манжеты и пояс. Теперь платье не узнала бы и его прежняя владелица.
Мне оно очень шло, что подтвердили и восхищенные искорки в глазах Бертена. Сам он оделся в серый камзол, и выглядел тем, кем и являлся — зажиточным горожанином. Мы гуляли уже около часа, и скучно вместе нам не было.
Комплименты Бертен делал из рук вон плохо, зато случаи в лечебнице с ним можно было обсуждать бесконечно…
— Моя дорогая Илона…
От этих слов я дернулась, пребольно ударилась плечом о дерево — и тихо охнула от боли.
И была ей благодарна.
Боль меня отрезвила. Не дала убежать с криком, или запаниковать и наделать глупостей. Я что есть сил вцепилась в спасительное дерево, сдвинулась так, чтобы оно закрывало меня почти полностью и подвинула ветку.
И — вцепилась еще сильнее.
Потому что говорящий продолжал.
— К сожалению, я не женат. Но помолвлен, и потому не могу должным образом восхищаться вашей красотой.
— Ах, барон, вы такой льстец…
Барон Артау сидел в открытой коляске и оглядывал набережную с видом короля, снизошедшего до кучи навоза на скотном дворе.
— Поверьте, Илона, прекраснее вас я никого не видал!
— А ваша невеста?
— Она еще молода. Мы соединим наши судьбы в следующем году.
— Что ж, барон, я вам искренне сочувствую… Но не сомневаюсь, что вашу невесту ждет счастье.
— О да, я постараюсь. Но стоит ли мне сочувствовать?
— Конечно! Ведь женатый человек лишается стольких радостей жизни?
Красивая женщина, сидящая рядом с бароном в ландо, лукаво похлопала его по плечу веером. Красивая, богатая, замужняя — это видно. Или вдова — из тех, что побойчее. Может быть даже второе, хоть нравы в высшем свете и свободные, но не настолько.
— И скольких же радостей я лишусь, милая Илона?
— Барон, это так долго перечислять! А я устала, я хочу пить…
— Прикажете добыть вам сока?
— Здесь? О нет! Поедемте ко мне?
— Смею ли я…?
— Барон, вы же не откажете даме? Или я умру у вас на руках от жажды и усталости!
— Этого я никак не могу допустить! Кучер!
Мужчина послушно принялся разворачивать коляску, а я опять вздрогнула, потому что моего плеча коснулись чужие пальцы.
— Вета?
Бертен с соком.
Стаканчик я взяла, но пальцы у меня так дрожали, что пришлось его поставить на парапет. Иначе расплескался бы.
Коляска уезжала, а я смотрела ей вслед, и думала, что все плохо. Очень плохо.
Барон в Алетаре.
У кого он гостит, что здесь делает и как долго намерен оставаться? Вот вопрос?
Ответа нет.
Зато он помолвлен. И что-то мне подсказывает, что его невесту я знаю. Вряд ли родители соизволили выплатить свои долги, а значит… сестренка?
Что же делать, что делать?
А что я могу сделать?
Для начала — успокоиться и подумать о собственной безопасности. Потому что я беззащитна. И первым делом — ничего не показать Бертену.
— С вами все в порядке?
— Да. Благодарю вас. Просто голова на миг закружилась от высоты. Знаете, это затягивает… И когда вы до меня дотронулись, а меня тянуло вниз… это такое странное ощущение.
— Да, так бывает. Например, когда поднимаешься на башни.
Стаканчик с соком почти не дрожал в руке в этот раз.
* * *
Каких усилий мне стоило сохранять спокойствие, не оглядываться ежеминутно по сторонам и нее подавать виду — знает только склянка с успокоительным.
Стоило закрыться двери за Бертеном, как я ринулась к шкафчику, схватила ее, откупорила прямо зубами, сплюнув пробку в угол — и отхлебнула больше половины.
Прямо из склянки.
Горечь обожгла мне горло. Я закашлялась, едва не до тошноты, но это тоже помогло — не до волнений, когда тебя скручивает спазмами так, что едва можешь вдохнуть. Я корчилась на полу, даже не вытирая слез, крепко схватившись за ножку стола, словно за единственный якорь в этом ненадежном мире. И постепенно начала успокаиваться.
Барон Артау в Алетаре.
Что привело его сюда?
Как бы мне это узнать, не выдавая ни своего местонахождения, ни… да просто — ничего!?
Я перебирала одну идею за другой.
Побывать в родном городе? Нет, на это я не решусь. Может быть, и никогда. Или лет через десять приеду к бабушке на могилку, тайно. Она меня поняла бы. И наверняка простит.
Написать леди Райвен?
А как? Не стоит считать барона Артау глупее себя! Нет, не стоит.
Бабушка ехала именно к леди Райвен в тот проклятый день. Если он захочет меня выследить, достаточно просто установить наблюдение за поместьем леди. Отслеживать, откуда придут письма — при желании это несложно. Подкупить секретаря леди, и я попалась. Дело ведь не в том, чтобы дать о себе знать, а в ответе. Как я получу его, не попавшись в лапы барону?
Есть, конечно, королевские гонцы, но роскошь сия не для лекарки из Желтого города. Есть и магические вестники, но чтобы создать их, нужна какая-нибудь вещь леди Райвен, и опять-таки крупная сумма денег.
К тому же, послание, доверенное этому вестнику, становится известно и магу воздуха. Магов, которым я могу довериться, у меня нет.
Это не выход.
Навести справки здесь?
Хм-м….
Я задумалась, припоминая герб на дверцах ландо.
Собака с лилией в зубах.
А кто у нас знает весь высший свет, гарантированно готов со мной посплетничать, считает лекарку по имени Ветана своим лучшим другом и принадлежит к высшему свету?
Ответ был только один.
Маркиза Террен. Вскоре я должна нанести плановый визит в особняк маркиза, осмотреть одного на предмет выздоровления, а вторую — по беременности, и заодно посплетничаю с маркизой. Последнее время, с тех пор, как супруг, более-менее встав на ноги, обеспечил безбедное будущее ей и ребенку, разогнав поганой метлой «любящую родню», я для маркизы ближе родной сестры. Уж пользы от меня точно больше.
Почему не попробовать разговорить маркизу?
Зная барона, зная его пристрастия и прочее… Кстати!
Госпожа Риона!
Вот кто может мне еще помочь! И не сомневаюсь, что скоро увижусь с ней. Вот как попадет в лечебницу ее племянница, так и встретимся. Более чем уверенна.
Только там надо осторожнее, это не Даилина Террен, это дама жизнью битая и жеванная. Она и меня, если что, загрызет, не поморщится.
Да, надо быть очень осторожной. И… как-то изменить внешность?
Я кое-как поднялась на ноги. Коленки подкашивались, но стоять уже можно. Ничего, я сильная, я справлюсь.
Медленно, очень медленно, по стеночке, я подошла к маленькому зеркальцу. Вгляделась.
А ведь барон может меня просто не узнать.
Мы с ним виделись три раза, как сейчас помню. Первый — в честь нашей помолвки. Я тогда была причесана и накрашена матерью, все как положено, глаза, губы, брови, ресницы, локоны, уложенные в башню и украшенные шпильками с драгоценными камнями и нитями…
Как же у меня потом голова болела! Кто бы знал!
Но барон остался доволен. Хотя ей-ей, под этой штукатуркой я бы сама себя не узнала.
Второй раз мы виделись, когда я оплакивала бабушку. И… кстати говоря — да! Вновь я была на себя не похожа. Поскольку ревела не переставая.
Опухшее лицо, нос, как груша, губы, словно две лепешки — красотка. Страшна, как шестичасовая проповедь. И волосы под траурным покрывалом.
Третий раз — я уезжала в городской дом.
Вот это — самое плохое. Барон как раз видел меня без прикрас. Волосы все равно были под покрывалом, лицо я подкрасила, но не так сильно, как стоило бы. Не подумала.
Может он меня опознать?
Сложно сказать.
Если короля одеть в лохмотья и выпустить на причал, отличат ли его от нищего? Придет ли кому-то в голову, что это — его величество, лично?
Вряд ли.
Ожидает ли барон увидеть меня в Алетаре, в роли лекарки?
Тоже весьма сомневаюсь.
Так что лучше не паниковать, но и на глаза ему не попадаться. Не прятать волосы, следить за осанкой и жестами, за голосом, манерами и окружающим миром.
Проверки я не выдержу, значит, нужно просто под нее не попасть.
Справлюсь?
Обязана. Иначе все будет напрасно.
Закон в этом случае не на моей стороне. Увы…
Мои родители обещали мою руку, договор подписан, мое согласие до совершеннолетия не требуется, а наступает оно еще не скоро. Я сбежала, нарушив клятвы, с меня и спрос. Могут даже в тюрьму отправить. Хотя если выбирать между постелью барона и каторгой — я однозначно за последнюю. Там люди, говорят, выживают.
Есть и еще один выход — срочно выйти замуж. Только кто защитит моего мужа? Барон вполне может убить его, сунуть в карету и увезти меня. И? Польза от брака в этом случае ничтожна, а проблем множество. Так что это не выход.
Может быть, барона кто-нибудь убьет?
На дуэли, например…
Я вспомнила Раштеля. И на пару минут позволила себе помечтать. Мало ли?
У барона тоже своеобразные наклонности! Неужели на него не найдется ни одного брата, свата, мужа, отца?
Ах, если бы. Но надеяться надо на лучшее, а рассчитывать — на худшее. Так что делаем единственное, что мне доступно. Потихоньку, исподволь, собираем информацию. И не паникуем. Это всегда успеется.
Я посмотрела на бутылочку с успокоительным в своей руке, и полезла за пробкой.
Нечего злоупотреблять.
Подумаешь — барон?
Был барон, будешь — баран! Жертвенный! От стрелы в спину ни один титул еще не защитил, а знакомства на дне Алетара у меня есть. Лучше уж до конца жизни преступников лечить, чем закончить эту жизнь в неполные двадцать лет.
А ведь…
Под-дарочек на день рождения.
Чтоб ты сквозь причал провалился, ж-женишок.
И никакие угрызения совести за дурные пожелания в адрес барона меня не мучили. Первая я в его сторону и шага не сделаю. Но защищаться буду всеми силами. А тем, кто меня осуждает, могу посоветовать попробовать баронские вкусы на себе. Говорят, после первой десятки синяков, склонность морализаторствовать весьма и весьма уменьшается.
* * *
В доме Терренов мне был оказан самый теплый прием. Первым я осматривала маркиза.
Мужчина уже вполне пришел в себя, передвигался по дому, опираясь то на трость, то на руку доверенного слуги, и выглядел весьма бодро.
— Что скажете, госпожа Ветана?
Я посмотрела в окно.
Лил дождь.
— Сегодня, пожалуй, не стоит, а вот в сухую теплую погоду вы вполне можете попробовать выезжать в город. Хотя бы в карете по набережной.
— Отлично!
Я подумала недолго, потом попросила маркиза отослать слугу, что тот и выполнил.
— Я бы хотела попробовать осмотреть вас с помощью магии, ваше сиятельство.
Маркиз только кивнул.
— Что я должен сделать?
— Улечься на кровать и закрыть глаза. И не открывайте их, пожалуйста. Я маг очень неопытный, собьюсь мгновенно.
Его сиятельство еще раз склонил голову, и медленно опустился на кровать. Вытянулся во весь рост, прикрыл глаза. Я взяла мужчину за руки, и сосредоточилась.
И сила послушно хлынула сквозь мои ладони.
Она текла свободным сильным потоком через наши переплетенные пальцы, сквозь тело маркиза, заставляя его вздрогнуть от удовольствия. А я отметила, что это теперь было для меня легко. Просто посмотреть — и немного подправить.
Вот здесь сосуды опасно сужены, вот здесь какие то наросты на стенах, а вот в этот участок надо просто влить силы — и побольше. Тогда он расправится и оживет.
Золотые искорки танцевали вокруг моих рук, окутывали кисти и голову маркиза, плясали под тяжелым балдахином. Но растягивать мероприятие я не стала.
Сила медленно схлынула.
— Ваше сиятельство?
Маркиз медленно расправил плечи, потянулся на кровати.
— Спасибо, госпожа Ветана.
Произнесено это было хоть и официально, но теплота, вложенная в тон, значила намного больше, чем десяток самых теплых уверений в дружбе и симпатии.
— Мне надо еще осмотреть вашу жену… надеюсь, вы не против?
— Поверьте, госпожа Ветана, я не доверяю так нашему придворному магу, как доверился вам. И знаю, что вы не причините зла ни Даилине, ни моему ребенку.
Я опустила ресницы.
— Я стараюсь, ваше сиятельство.
Сила бурлила и играла внутри меня. Ластилась, как послушный с виду котенок, а только дай волю — обернется тигром, прыгнет и понесется по дому, оборвав занавески и разбив окна. На маркизу с лихвой хватит, еще и останется.
— Мне повезло, что Даилина нашла вас.
— Благодарю, ваше сиятельство.
— А я вот не знаю, как вас благодарить, госпожа Ветана. Пожалуйста, возьмите хотя бы это?
Книга лежала на столике у кровати. Большая, толстая, в тяжелом сафьяновом переплете, и с золотыми уголками. Я коснулась ее пальцем.
— Ваше сиятельство?
— Откройте.
Я послушалась. И взгляд пробежал по заглавию.
«Наставления, упражнения для развития силы и самоконтроля для юных магов».
— Ваше сиятельство!
— Я понимаю, что по какой-то причине вы не хотите афишировать свои умения. Но надеюсь, что книга будет для вас не лишней.
— О, да! — Я крепко прижала книгу к груди. — Благодарю вас, ваше сиятельство!
— Вы для меня сделали намного больше, госпожа Ветана.
Взаимные расшаркивания продолжались недолго. А потом я захватила книгу, и отправилась к маркизе.
Том я выпускать из рук не собиралась.
Нечто подобное нашла для меня когда-то бабушка. Только та книга была намного меньше. А эту…
Я уже знала, что прочитаю ее от корки до корки. Любая крупица знаний для меня бесценна. Со своим даром я бреду наощупь в колючем кустарнике. Я стараюсь, очень стараюсь, но стоит ли открывать заново то, что уже пройдено до меня?
Лучше я воспользуюсь чужим опытом.
В случае с магами земли неудачи чреваты неурожаями, землетрясениями, с магами воды — наводнениями, но стихийные бедствия пережить можно.
А мои неудачи — это чья-то жизнь и здоровье. Так что — учиться и еще раз учиться.
* * *
Даилина Террен рада была меня видеть.
— Вета!
— Ваше…
— Мы же договорились! Даилина!
— Я только что была у вашего мужа, Даилина.
— И как он?
— В порядке — насколько это возможно для его возраста и болезни. Вы же понимаете, что от старости не лечат.
Даилина чуть расслабилась. Муж пока нужен был ей живым, чтобы признал ребенка, а маркиз твердо собирался дотянуть и до родов, и сколько можно дольше. Тут их цели совпадали.
Только вот быть маркизой при старике еще лет десять Даилине не хотелось.
Она пошла на сделку, она продала себя, у маркиза появился наследник, но плодами сделки ей хотелось бы попользоваться не через десять лет, а хотя бы через два-три года. И тут я тоже могла ее успокоить. От старости лекарства нет, и даже то, что я сделала — не отменит естественного хода событий. Смерть всегда возьмет свое.
Не мозг, так сердце, не сосуды, так почки…
Маги жизни не смогут уследить за всем и сразу. Хотя, говорят, бывали ритуалы с помощью которых жизненную силу одного человека можно полностью перелить другому — и нужен для этого именно маг жизни. Но я бы на такое никогда не пошла.
Как я могу решать кому жить, а кому умереть? Свою силу я отдать могу, а вот так, за счет другого… это вампиризм. Это гадко и противоестественно.
— Посмотришь ребенка?
— Разумеется.
Маркиза болтала без умолку. Рот у нее оставался закрытым, только когда я слушала сердцебиение будущего малыша. А иначе я бы ничего не услышала.
Даилина болтала о том, что в нынешнем сезоне модно носить украшения из агата, что полоски это чудо, но не всем они к лицу, что приемы, которые устраивает графиня Теорин, просто ужасны, что…
— А чей это герб — собака с лилией в зубах?
— Клодетты Лорист. Мерзкая особа. А что?
— Да просто любопытно. Пока я добиралась, меня карета с этим гербом с ног до головы водой окатила, — соврала я. — Вот и решила спросить.
— Точно Клодетта. Она обожает гонять по столице.
— Хоть бы колокольчик на карету подвесила — чтобы народ разбегался, — проворчала я. — Похоже, она из низов выбилась?
Этого Даилине оказалось достаточно — сплетни полились потоком.
Клодетта была такой же, как и сама маркиза. Только замуж вышла раньше, родила двоих детей, и муж у нее уже умер. А в остальном — все то же, все там же. Девочка из бедной семьи, стареющий любитель зеленых яблок… интересно, его дети — от него были?
Уж очень Даилина осуждала неизвестную мне Клодетту за то, в чем грешна была сама.
А я, наверное, не лучше. Забавно, но мы очень часто не прощаем людям то, чего не решаемся сделать сами.
Сейчас Клодетта развлекалась, как могла. Заводила и меняла платья, кареты, лошадей, любовников — старалась получить как можно больше удовольствия от жизни, и плевать хотела на любые сплетни.
— А сейчас у нее новая игрушка. Какой-то барон из этого… Миеллена!
— А у нас разве не война с ними?
— Идут переговоры. Воевать с нами — дураков нет.
Я кивнула.
Да, еще со времени Александра Проклятого, никто не воевал с Алетаром. Так король-некромант тогда напугал соседей, что при одном его имени у всех родимчик приключался. Может, оно и правильно.
— Говорят, король пообещал, что все военные действия будет вести герцог Моринар… Палач — и миелленцы тут же заколебались.
Я мысленно посочувствовала герцогу. Да уж, врагу не пожелаешь. Сделали из человека главное пугало страны…
— Интересно, этот барон не боится, что герцог с него начнет?
— Кто ж его знает? Там такая история…
— Какая? — мне было ужасно любопытно, и Даилина это поняла.
— Говорят, от него жена сбежала. Или невеста, но прямо из храма. С другим мужчиной, в день свадьбы!
— Кошмар какой!
— Да, у некоторых женщин просто нет совести! Такой позор на всю семью!
— Просто ужасно! — согласилась я. И подумала, что Даилина была бы в шоке, увидев исполосованную плеткой и покрытую ожогами Миру. Или нет?
Это ведь девка из простого народа, а с равными барон так обращаться не будет…
Голос матери, словно наяву, прозвучал в моих ушах. Захотелось даже зажмуриться и помотать головой, но — нельзя.
— Вот! Договора подписали, барон, бедненький, пришел в храм, а там… такой ужас, и все начали над ним смеяться… пришлось ему уехать из Миеллена!
Жаль, что сюда. Лучше бы куда подальше.
— А здесь над ним не смеются? Такой позор…
— Позор на его невесте! Нельзя же осуждать человека за выходки глупой девчонки, — отрезала Даилина. — К тому же, он помолвлен! Семья его невесты, эти, как их… а, неважно, согласились выдать за барона свою вторую дочь, и свадьба назначена через год. Как раз и слухи забудутся, и невеста подрастет.
Я скрипнула зубами.
Лаура, моя младшая сестренка. Младше меня на четыре года, она добилась от матери разрешения выезжать на балы с шестнадцати. Обожала флиртовать, танцевать…
Это меня туда было палкой не загнать, а Лауре на балу было, как рыбке в озере. Уютно, спокойно….
И ее выдать замуж за этого садиста?
Родители вообще озверели в своей жажде удовольствий!?
Хотя о чем я? Родители делают так, как лучше им. А дети… а что — мало? Они их уже родили, уже вырастили и имеют полное право получить хоть какую-то прибыль с дармоедов!
Гррррр!
— Ветана?
Кажется, что-то отразилось у меня на лице, потому что в голосе Даилины было удивление. Я улыбнулась.
— Прости пожалуйста. Я подумала — война войной, а женитьба не отменяется?
Даилина хихикнула.
— Жизнь продолжается.
И за мои выходки придется расплачиваться другому человеку?
Не хочу!
А что я могу сделать? Нанять убийц для барона? Объявиться в храме и потребовать справедливости, устроив скандал на весь Миеллен? Выплатить родительские долги?
О, а вот это мысль! Только непонятно, где столько денег взять.
— И в твоем случае — она будет продолжаться мальчиком. Как мне кажется.
— Правда!?
Маркизы, бароны и прочая начисто вылетели из головы Даилины. Женщина с радостным визгом бросилась ко мне на шею.
— Мальчик!?
— Задушишь!
— Мальчик!!!
Кстати — я не лгала. Было у меня такое ощущение.
* * *
Дома я заходила из угла в угол.
Р-родители! С-сволочи!
А чего я ждала?
Что папа с мамой благородно заплатят барону скромный долг, которого хватит еще один замок прикупить, откажутся от удовольствия ради детей и просидят невесть сколько в деревне? Особенно если можно просто перенести договоренность с одной девушки на другую? Не я — так сестра, не старшая, так младшая, вам же лучше, из нее что хочешь вылепить можно…
Конечно, барон согласился. Лаура симпатичнее меня, она выше, стройнее, и волосы у нее не черные, а каштановые, а кожа очень белая. Сестричка у меня красивая…
А вот какая она станет после свадьбы с этим… этой тварью!?
Я еще раз вспомнила Миру и содрогнулась.
Родители сильно должны барону. Но самое ужасное, что даже если я заплачу долг…
Я-то этого сделать не могу! Я должна буду отдать деньги отцу, а тот уже — барону. И? Кто-то верит, что деньги попадут по назначению? Если можно получить и двух девушек, и деньги, и массу удовольствия?
Я вот не верила ни на минуту.
Можно упасть в ноги герцогу, но барон приходится ему какой-то дальней родней. Так что неизвестно, в чью пользу будет решение.
Украсть Лауру?
И как это должно выглядеть? Это я достаточно страшненькая, чтобы жить в Желтом городе. А появись здесь такая красавица — смогу ли я ее защитить? Обеспечить? Выдать замуж за достойного человека?
И вновь ответ — нет.
Брат?
Тут я на помощь не рассчитываю, он вырос копией отца. Только симпатичнее.
И где выход?
Пойти к другому магу и напустить на барона порчу? Я могу, только это карается виселицей. Если порчу найдут, снимут, найдут мага… Найдут.
В Алетаре с этим строго.
Уехать куда-нибудь и всю жизнь радоваться своей подлости и трусости?
И так плохо, и этак нехорошо. И кто сказал, что барон не приедет и туда? Вот куда я уеду? Явился же он в Алетар… просто так — или по моим следам?
Мысль словно плетью хлестнула.
Мог ли он меня выследить?
Сложно сказать. Я не самая приметная девушка, это на сестру и мать оборачивались даже огородные пугала. А я — так. Воробей.
За тобой три зла. Зло в прошлом, зло в настоящем, зло в будущем. Два зла могут сожрать друг друга, третье — тебя. Пожалеешь многое — потеряешь все. Зло уже идет. Берегись добра, оно бывает злее.
Слова старой рофтерки звучали в ушах.
Зло в прошлом — барон Артау? Это он уже идет?
Я вдруг фыркнула — и принялась смеяться до слез. Видимо истерика началась.
За мной три зла? Замечательно, на всех хватит! Два могут сожрать друг друга? Авось, барон окажется в числе съеденных! Третье — меня?
Тогда надо повышать уровень костлявости и ядовитости. Чтобы встать у любого зла поперек глотки. Не подавится, так отравится!
Что мне еще остается?
Только смеяться. Потому что плакать…
Неужели я плачу?
Да.
Это я сижу за столом, опустив голову на расшитую ирисами скатерть, и рыдаю так, что самой страшно. Это именно я.
Какая же я дура. Дрянь и дура…
* * *
Дура или не дура, а на работу идти надо.
Лечебница встретила меня привычным запахом карболки.
Сейчас здесь стало почище. Нельзя сказать, что стали чаще убирать, или число уборщиц увеличилось. Но я в качестве благодарности от больных принимала только уборку. Помыть полы, окна, что-то постирать…
Постепенно, шаг за шагом, в лечебнице становилось чище.
Обход прошел как обычно. Ничего нового, ничего удивительного.
Беременности, роды, болезни, раны, переломы и ушибы — что принесли за ночь. Ночь у нас пора богатая, уж сколько дурачья несут из портовых районов…
Вот и еще один пострадавший.
Лет двадцати, огненно-рыжий, с большими голубыми глазами и тонкими длинными пальцами. Я пригляделась внимательно.
А ведь…
Пальцы тонкие, длинные, с аккуратно обработанными ногтями, без заусенцев, руки чистые, без мозолей…
Будь мы на приеме у короля — я бы сказала: «аристократ».
А здесь — нет. Карманник. Синяк на пол-лица расплылся, видимо кто-то заметил, как его «ощипывают», да и угостил рыжика, чем потяжелее.
Это понимали и остальные лекари. Карнеш быстро осмотрел бедолагу, и принял решение.
— Два дня еще полежишь, потом гуляй. Проблем быть не должно. Но сегодня-завтра лежи спокойно, а то потом начнет голова болеть, или в глазах двоиться…
Судя по лицу парня — хоть пять дней пластом пролежит, лишь бы без последствий. В его профессии такое недопустимо.
Но к парню мы относились спокойно.
Ни следить за ним, чтобы что-то не стащил, ни приглядывать, никто не собирался. Лечебница же.
Сегодня ты в ней пошакалишь, а завтра сюда же и попадешь. И отнесутся к тебе безо всякой любви и симпатии, были несколько раз прецеденты. Так что я могла спокойно оставлять одежду и обувь, могла даже деньги оставлять в комнате отдыха.
Никто не возьмет.
С тем я парнишку из головы и выбросила.
Поболтала с Бертеном, согласилась прогуляться с ним в выходные, но уже не по набережной. Вдоль побережья ходили лодочки. Получше — для аристократов и чуть попроще и подешевле, но для «чистой публики». Можно было поплавать несколько часов, пристать к берегу, устроить завтрак на траве…
Я согласилась, и пообещала что-нибудь приготовить. Бертен довольно улыбнулся.
Хороший он…
А вот я поступаю подло. Он — простолюдин, я аристократка, то есть у нас ничего быть не может. Разве что короткая связь после того, как я выйду замуж. Конечно, за кого-нибудь своего круга. А я подаю ему надежду. Порядочно ли это?
Нет.
Тем более, что замуж за него я не пойду. Но… мне хочется хоть какой-то иллюзии тепла. И нормальной жизни. Хотя бы ненадолго.
День шел, как обычно.
Два перелома, одна дурочка, которая на седьмом месяце принялась тазы с бельем таскать, едва спасти успели, что ее, что ребенка, теперь будет у нас месяц лежать, как миленькая, рваная рана…
Ничего нового, ничего интересного.
Разве что доставили целую охапку лекарственных растений. Харни сказали, что это от виконта Леклера. Господин Растум порадовался, мы тоже, и принялись за разборки. Сам виконт не явился, так что Харни Растум решил отправить ему благодарственное письмо. Вдруг еще чего пришлет?
Мне об этом размышлять было некогда.
Я читала книгу, которую раздобыл для меня маркиз, делала упражнения, с радостью понимая, что многое уже умею, и прикидывала, как бы попрактиковаться. Хотя это себя ждать не заставит. С моей-то работой…
