Глава 7. Вечер в столице

Квамоса оказалась настоящим столичным городом, без какого-либо намека на провинциальность. Во всяком случае, в понимании Дария и Тангейзера, выросших в гораздо более скромных населенных пунктах. В прошлый свой визит к Троллору Дикинсону танкисты столицу почти не видели, хотя и побывали там. Уж слишком радушный прием устроил им владелец «Сокоманской Империи». В то время у Троллора гостили и Маркасса с Обером, и Хорригор, на горячительные напитки хозяин не скупился, а потому сама Квамоса экипажу Бенедикта Спинозы как-то не запомнилась. А если что-то и запомнилось, то в искаженном виде – сквозь призму бесчисленных стопочек и бокалов. Поэтому теперь совершенно трезвые Дарий и Тангейзер увидели столицу Лабеи словно впервые.

Авто Троллора Дикинсона они оставили на первой же попавшейся стоянке и отправились в пешую прогулку по вечернему городу. Город был многолюден и красив, город светился мириадами разноцветных огней, зазывал в самые разные свои интересные места, сулил прекрасные зрелища и непередаваемые ощущения, подмигивал вывесками кабаков, завораживал потоками авто, притягивал прелестными зданиями неповторимой архитектуры, музыкальными фонтанными комплексами, аллеями, уставленными скульптурами, раздольными площадями, на которых пели хоровые коллективы и прочим, и прочим, и прочим… У танкистов просто глаза разбегались от всех его великолепностей, и они шагали да шагали в глубины столицы, едва не задыхаясь от восторга.

И когда, переполненные впечатлениями, чуть ли не льющимися из ушей, они сели на скамью в одном из множества увиденных ими скверов, Дарий только и смог сказать с протяжным вздохом:

– Да-а, это тебе не наш батальон… Тут – это не там.

– И там – это не тут, – согласно кивнул Тангейзер.

Танкисты помолчали, рассеянно глядя вокруг. В одном конце сквера водили хоровод подростки в одинаковых красных рубашках навыпуск. В другом – кувыркались в воздушных струях над газоном детишки. Прохожих тоже было немало, но, кажется, никто никуда не торопился.

– Однако тут слишком много всякого-разного, – продолжил тему Силва. – И туда хочется, и сюда. Раздергиваешься. Разбрасываешься. Теряешь цель.

– Да, с этим у нас проще, – вновь согласился Тангейзер. – Батальон – кабак «Место встреч». Цель четкая. Опять же, у нас можно поразмышлять без спешки, подумать о вечном. А тут когда думать-то? Внимание то и дело отвлекается. И постоянный дефицит времени: и сюда надо успеть, и туда.

– Верно, – теперь уже кивнул Дарий. – И к вечеру голова лопается. В таких городах, наверное, нужно родиться, приезжим тут не очень. Хотя, может, и приспосабливаются как-то. Но я бы не смог. Вот в Фортице мне нормально.

– И мне, – в очередной раз проявил единодушие с командиром Тангейзер. Но тут же пошел поперек: – А вообще это дело такое… Привыкнуть ко всему можно. Перевестись сюда, я днем на службе, Уля в универе… Вечером дома, поселиться где-то возле части, в пригороде. А по выходным сюда приезжать. В театры, в музеи…

– Вот даже как, – после паузы сказал Дарий. – И что, у вас уже все обговорено?

– Не совсем, – помявшись, ответил Тангейзер. – Я намекал ей, что в Фортице тоже универы есть, а она говорит: есть-то есть, только кафедры цикломатрики нет.

– Так пусть приедет и организует, если у вас все так далеко зашло.

– Там свои тонкости. Система высшего образования – это такая штука… – Тангейзер неопределенно покрутил пальцами. – Посложнее нашей будет. То да се, пятое-десятое… Конфликт интересов и всякое такое.

– Значит, сюда намыливаешься, – пробормотал Дарий. – Ну, понятно: каждый ищет, где ему будет лучше. А вот я о завтрашнем дне стараюсь не задумываться. Все расплывчато…

– А Энни? – осторожно спросил Тангейзер.

– А что Энни? – дернул плечом Силва. – Это тебе она сестра, а мне кто? И я для нее кто? У нас с ней разные интересы. У нее эта самая цикломатрика, а у меня… А я вообще не знаю, какие у меня интересы. Но точно знаю другое: постоянно слушать разговоры об этой самой цикломатрике я не смогу. Есть и еще кое-какие соображения… Нет, Тан, ничего у нас с ней не получится.

Тангейзер молчал, скользя взглядом по прохожим. А Дарий продолжал с наигранной усмешкой:

– А если разобраться, зачем мне жена? Когда засвербит, можно пойти в лупанарий – и нет проблемы. Жена – это привязанность, потом дети пойдут… Не готов я к такой жизни… – Похоже, Дарий Силва пытался убедить сам себя. – А вдруг получится, как с моими родителями? И останутся мои детки сиротами…

– Ну, это все же редкий случай, – заметил Тангейзер. – Если все так будут думать, то…

– Согласен, редкий, – кивнул Дарий. И со вздохом добавил: – В общем, у меня пока сплошной разброд и шатания. Не определился еще.

– А если Энни даст тебе знать, что не прочь выйти за тебя замуж? – спросил Тангейзер.

Дарий с сосредоточенным видом покусал губы, потер подбородок, потеребил мочку уха, почесал в затылке и расстегнул ворот комбинезона.

– Не знаю, Тан, – наконец ответил он. – Только говоришь ты о каких-то нереальных вещах. С чего бы ей захотелось за меня замуж? Я, конечно, парень хороший, но далеко не супер.

– Так и я не супер! – вскинулся Тангейзер. – Но для Ули это не главное. Вместе с тобой сюда бы перебрались, поселились по соседству, жены в универе, мы службу несем, в выходные по пивку да по театру – вот тебе и перспектива!

– А Бенедикт?

– И он с нами! Если похлопотать – все получится. А я бы еще и маму с Уиром сюда перетянул…

– Все по полочкам разложил, стратег, – усмехнулся Дарий. – Ладно, там видно будет. Ты сейчас очень правильные слова сказал. Насчет пива. Почему бы прямо сейчас не реализовать эту перспективу?

– А говоришь: не супер! – весело прищурился Тангейзер. – Еще какой супер! Такие отменные идеи выдаешь!

– Но этим и ограничимся, – предупредил Дарий. – Не знаю, как у тебя, а у меня еще тот ром до конца не выветрился.

– У меня до сих пор моча им попахивает, – признался Тангейзер. – Ух и специфическое же пойло! Так что только пиво и ничего, кроме пива!

– Ничего, – подтвердил Дарий. – И я вижу, куда идти. Вон, на той стороне вывеска. Слева, желтая с белым.

– Ага, – кивнул Тангейзер, пошарив взглядом по разноцветью огней, узоров, картинок и слов. – «Пивная номер восемь». Четкое название, без гламура. Бебе понравилось бы.

– Да-а… – протянул Силва. – Не можем Бебю позабыть…

– И с именем его идем мы пиво пить! – подхватил Тангейзер, лишний раз продемонстрировав, что длительное общение с Бенедиктом Спинозой не пропало для него даром.

– Без Беби в этом мире скучно было б жить! – не ударил в грязь лицом и Силва.

Танкисты переглянулись, рассмеялись и, встав со скамьи, направились к подземному переходу. А вокруг продолжала красоваться и любоваться сама собой вечерняя Квамоса.

Пивная номер восемь встретила двух гостей столицы приятным теплом и сдержанным гулом голосов. Уже с порога опытному в таких делах экипажу супертанка серии «Мамонт» стало понятно, что входят они не в кабак, а именно в пивную. Ведь какая картина обычно бывает в кабаках? Сидят за столиками обособленные компании и судачат о сугубо своих делах. О делах, которые небезразличны именно им. И вторгаться в их пространство кому-то постороннему со своими ста граммами просто неприлично – не та обстановка. В пивной же каждый может подсесть к каждому и поведать о своих проблемах и выслушать исповедь собеседника. В пивных не отгораживаются друг от друга, а стараются прилепиться друг к другу – поэтому, наверное, и продолжала тянуться цепь этих заведений из глубин Темных веков, не утрачивая своей актуальности. Пришел, пообщался, сбросил груз своих проблем, с пониманием отнесся к чужим проблемам – и пошел себе домой. Или в другую пивную.

В конце концов, в массе своей, народ ходит в питейные заведения вовсем не за тем, чтобы там набраться – это можно сделать и дома. Ходят для общения, душу отвести, высказать свой взгляд на мир и выслушать, что думает о мире собеседник. И желательно делать это не в обществе давно знакомых тебе людей – ну что они могут сказать нового? Ты же знаешь все их доводы, они, эти люди, для тебя – привычны и скучны. А вот в пивной подходит к тебе некто, бережно держа бокал с недопитым пивом, – и ты предвкушаешь какие-то неслыханные откровения, и тебе тоже есть что сказать, чем удивить новичка – ведь он же не из твоей компании, которая давно уже не хочет тебя слушать, потому что плетешь ты всегда одно и то же и всем надоел до чертиков.

В общем, Дарий и Тангейзер вошли в пивную и сразу почувствовали себя здесь своими. И им стало еще лучше, чем было.

– По-моему, тут очень даже ничего, – дал оценку заведению Тангейзер. – На уровне. Не хуже, чем в «Месте встреч». И как-то оживленней.

– Что ты хочешь – столица! – веско сказал Дарий. – Сюда же не какие-то там простаки-островитяне наведываются и не дикие горцы – но исключительно интеллектуалы! Тут только посидеть, послушать – и ума будет в два раза больше. Так что грех не воспользоваться такой возможностью.

Тангейзер искоса взглянул на него, не понимая, шутит ли командир или говорит всерьез, но на всякий случай кивнул с чрезвычайно глубокомысленным видом.

Оба танкиста знали и еще об одной характерной особенности пивных: встретить знакомых тут можно гораздо чаще, чем где бы то ни было. Это правило поспешило подтвердить свою правильность еще до того, как танкисты оглядели весь заполненный любителями пива просторный зал. Неподалеку от длинного ряда разноцветных автоматов по продаже разных сортов пенного напитка сидели за столиком два посетителя в знакомой и Дарию, и Тангейзеру не то что до боли, а до сильнейшей икоты форме Пограничной службы планеты Пятая Точка.

Одним из них был горячо любимый взводный – лейтенант-контрактник Тамерлан Бебешко. А другим – бывший сержант Гик Бундер, чей утренний вопль «Подъем!» забыть было так же трудно, как собственное имя. Сейчас Бундер не вопил, а, держа на весу кружку с недопитым темным пивом, во все глаза смотрел на танкистов. Тамерлан же Бебешко сидел к ним боком и быстро поглощал соленые орешки, сгребая их с тарелки. Перед ним стояли три кружки – две пустые, а третью он еще не успел допить, переключившись на закуску.

– Карабарас! – остановившись, с ошеломленным видом сказал Тангейзер. – Глазам своим не верю! Это же Бебя с Гиком!

– Стрелять-попадать… – пробормотал Дарий. – Только что его поминали. А мы точно не на Пятке?

А Гик Бундер уже улыбался им с такой интенсивностью, словно танкисты были его лучшими друзьями, и это не он однажды сорвал визит Тангейзера в поселковый кабак, и это не он как-то раз настучал на Дария тому же Тамерлану Бебешко. Он улыбался и махал им рукой, и что-то говорил взводному. И вот уже Тамерлан оторвался от своих орешков и повернулся к танкистам – и тоже заулыбался. И приветственно поднял руку. Судя по характеру движений, производимых Бебешко, пиво было отнюдь не единственным напитком, который он сегодня употреблял. И не самым крепким из употребленного.

– Карабарас! – повторил Тангейзер свое заветное слово. – Нет, мы не на Пятке, но, кажется, Погранслужбу перенесли именно сюда.

– Напиваться не будем, – предупредил Силва, уже направляясь к столу бывших сослуживцев. – Не думаю, что твою Улю обрадует твой похмельный вид.

– Да-да, только пиво, – заверил Тангейзер, шагая следом. – И конечно, в разумных пределах.

– В очень разумных пределах, – подчеркнул Силва.

Когда они приблизились к столу пяточных пограничников, Тамерлан Бебешко пьяновато взмахнул рукой и не менее пьяновато гаркнул:

– Бойцы, смир-рна!

Но при всей своей несомненной накачанности алкогольными напитками он сумел разобрать знаки различия на комбинезонах танкистов. Перед лейтенантом Бебешко, пусть даже и взводным, и бывшим сержантом Бундером стояли ни много ни мало подкапитан и постлейтенант. То есть лица, имеющие более высокое звание – и не находящиеся в подчинении у взводного какой-то периферийной пограничной заставы, расположенной на планете Пятая Точка. А значит, не стоило корчить из себя командира.

И Тамерлан Бебешко корчить из себя командира не стал.

– Отставить! – тут же дал он задний ход и сделал приглашающий жест. – Садитесь, бойцы! И пусть мне кто-нибудь еще расскажет, что все в этом мире случайность! Не-ет… – Бебешко размашисто помотал указательным пальцем. – Всеми нами, живущими, управляет один командир! Непосредственно и лично! Гик, слетай-ка за пивом для бывших товарищей по подразделению.

– Не надо, – остановил Дарий Бундера, которого аж перекосило от такого распоряжения Тамерлана Бебешко. – Мы и сами сходим, тем более там много всего, – он кивнул на автоматы. – Выбирать нужно.

– А чего выбирать? – встрепенулся Бебешко. – Лучше непосредственно «Арсенального» никто ничего еще не придумал. И не придумает, будь у него хоть и семь прядей на лбу!

– И все-таки мы сами сходим и посмотрим, господин лейтенант, – настоял на своем Силва. – А вдруг тут есть что-нибудь такое экзотическое, что мы никогда и не пробовали. Идем, Тан.

Танкисты направились к автоматам, и сзади донесся до них голос Бебешко:

– От экзонтического может так пронести, что и не отмоешься! Только «Арсенальное», только победа!

Пивные автоматы предлагали такой богатый выбор, что у Дария и Тангейзера просто глаза разбегались. И главное – тут не было знакомых названий. Побродив вдоль этого впечатляющего ряда, танкисты все-таки определились с тем, что они будут пить. Дарий рискнул подставить белую керамическую кружку под струю светлого пива «Нуржанар» – определенную роль тут сыграла непонятность и звучность названия. А Тангейзер, чтобы не повторяться, предпочел «Рифей» – прозрачно-желтое пиво с пузырьками и специфическим приятным запахом. Ни орешков, ни прочей ерунды они решили не брать – это чай можно хлебать с бутербродами, а незнакомое пиво нужно вкушать без добавок, чтобы прочувствовать всю его прелесть. Или, напротив, его отвратность. Хотя любое пиво, конечно же, не могло быть отвратным по определению. У автоматов не возникло никаких претензий к вирткартам танкистов, и Дарий с Тангейзером с кружками в руках вернулись к бывшим коллегам.

– Не «Арсенальное»? – скривился Тамерлан Бебешко, когда они поставили пиво на стол. – Деньги потрачены зря!

– Каждому свое, – изрек Силва, усаживаясь напротив взводного. Он даже не подозревал, что еще очень и очень давно такие же слова говорили древние греки. А Бенедикта Спинозы, который мог бы просветить его на этот счет, рядом не было.

– Ну что, бойцы? – Бебешко поднял и взболтнул свою кружку. – Рад вас видеть лично и непосредственно! Можно было бы и чего-нибудь покрепче по такому случаю, но в этом шалмане только пиво в наличии. Ничего, потом догоним и перегоним. Вы что, теперь здесь обосновались, на этой Ла… е-е… бее? – последнее слово далось ему с трудом, и было непонятно, специально ли он искажает название планеты, или искренне считает, что она зовется именно так. – А я тогда еще чувствовал, что будет из вас толк, парни! Потому и вверил вам новый танк. И, вижу, хорошо поднялись, к генералам подтягиваетесь. – Он еще раз мотнул кружкой и сделал длинный глоток.

– Мы тут проездом, – пояснил Дарий и попробовал, что это за «Нуржанар». Пиво оказалось очень приличным. – Дислоцируемся на Флоризее, а сейчас работаем на Академию наук.

Произнес он это не без гордости, и Тангейзер, тоже отведавший свой «Рифей», важно кивнул в подтверждение слов командира. Гик Бундер поперхнулся пивом и натужно закашлялся, приставив ко рту кулак, а Тамерлан Бебешко округлил глаза:

– Вот даже таким вот образом? Уважаю! – Он задумчиво покачал кружку в руке и с нажимом повторил: – Ув-важаю!

Бундер все еще кашлял, и лицо его побагровело. Видно было, что он совсем не рад успехам тех, кто вместе с ним год назад отбывал срок на Пятой Точке. А Бебешко поставил кружку, чтобы освободить палец. Воздел его к потолку и проникновенно, растягивая слова, произнес, обводя танкистов умиленным взглядом:

– А я верил! Верил! Воспитывал, пестовал, подтягивал, наставлял! Всеми, понимаешь, дифирамбами души чувствовал: эти парни себя еще покажут! И вот – дожил! С академиками работу ведут, науку вперед продвигают! На новые, не побоюсь этого слова, рубежи, на новые, не побоюсь этого слова, высоты! И вот смотри, боец, – перевел он слегка плавающий взгляд на Гика Бундера. Тот уже перестал кашлять, но кулак ото рта не отнимал, словно сдерживал ругательства. – Ты, как положено, без звания, ну это понятно… Но я! Я по-прежнему лейтенант, а эти герои вон докуда уже дослужились! И сами уже соответственно без пяти метров академики! Слепил я из них, слепил! Можно сказать, изваял и отфромантировал!

– Ну, до академиков нам далеко, – скромно заметил Дарий. – Наша задача – обеспечивать техническую и, если нужно, боевую поддержку. Силами Спинозы. Надо сказать, Спиноза – это вещь! То есть даже и не вещь… В общем, что-то уникальное.

– А кто его вырвал для нашей заставы? – громогласно вопросил взводный. – Лично лейтенант Бебешко его вырвал! Непосредственно! Выгрыз, выцарапал, выбил! И сколько здоровья мне это стоило, вы даже и не представляете… Тут материала на многосерийный фильм! Сколько здоровья…

Он принялся горестно качать головой и тереть грудь, из которой, видимо, это самое здоровье и ушло. Танкисты прекрасно помнили тот годичной с лишним давности разговор на пути от заброшенного карьера к погранзаставе, но не стали возражать расчувствовавшемуся лейтенанту. В конце концов, работать на Спинозе… работать со Спинозой он поручил именно им, а не кому-то другому. Что и привело их к избавлению от отбывания срока на Пятой Точке.

– Да, без Спинозы мы бы точно с заданием не справились, – подключился к разговору Тангейзер Диони. – На «трицере» там делать было бы нечего.

– Кстати, а он здесь? – осведомился Бебешко. – Я бы его пивом напоил.

– Нет, он вместе с учеными улетел на Землю, – ответил Дарий. – В Академию. И мы потом тоже туда отправимся.

– Жаль, – огорчился Бебешко. – А то бы и меня с бойцом могли подбросить… Представляете, бойцы, мы еще утром сюда прибыли и никак почему-то не можем до нужного места добраться. То там глоток, то там… Опять же, столица ведь, а не поселок зачуханный. Расстояния! А добраться надо – кровь из носу! Лично полковник Сибора послал сюда, понимаете, бойцы? Лично! Командир погранзаставы! Вот и стремлюсь, бойцы… – Бебешко вздохнул, развел руками и чуть не опрокинул кружку. – Но почему-то не очень получается. Какая-то диспропорция… Позиции меняются, а искомый пункт ускользает. Это же тут не поселок – весьма крупный населенный пункт! Весьма! И везде – пиво и, соответственно, прочий разный алкоголь! И как ты тут будешь выдерживать соответствие, да еще и без ренкого… реконго… сцировки? Надземкой пилить чуть ли не за сто километров!

– За двенадцать, если отсюда, – осторожно поправил взводного Гик Бундер. – И там пешком два квартала.

– Вот я и говорю, за двенадцать, – размашисто кивнул Тамерлан Бебешко. – Да по чужому городу! Да без оружия! А на танке бы – раз-два, и туши свет! Почему вы без танка, бойцы? И вообще, вы танковый экипаж или кто? Или как? Или где? И какой же вы танковый экипаж, если без танка? Это же все равно что я, взводный, и без непосредственно взвода! Лично я есть, а взвода нет! Бундер – это не взвод, я просто с собой его взял. Для надежности. А надо было всем взводом! Всем взводом! – Бебешко ударил кулаком по столу. – Наступать! А наступать нам есть куда – впереди Квамоса!

Он хотел еще раз проверить кулаком прочность столешницы, но передумал и приложился к пиву. Гик Бундер мрачно смотрел в свою уже опустевшую кружку.

– Господин лейтанант, если не секрет… Что у вас тут за дела? – поинтересовался Дарий.

Бебешко весь как-то подобрался, посуровел и даже отодвинул свою кружку подальше, словно там скрывалось подслушивающее устройство.

– Дело высшего уровня секретности, – озираясь, свистящим шепотом сообщил он, – но вам, как проверенным бойцам, с которыми плечом к плечу, непосредственно и лично, могу обрисовать. Но сугубо кофниден… кондифен… циально. Гарантируете нераспространение? – Он воззрился на Дария, и в глазах его клубился сплошной туман. И туман этот все более сгущался.

– А зачем бы нам распространять, господин лейтенант? – осведомился Дарий. – Не имеем такой привычки.

Ему на самом деле было интересно, с какой целью заявился на Лабею взводный погранзаставы, расположенной на очень далекой отсюда секретной планете Пятая Точка, да еще и прихватив с собой осужденного военнослужащего Гика Бундера.

– Я верю тебе, боец! – торжественно произнес лейтенант Бебешко. – Мы одной крови: ты и я! И я все расскажу… а потом мы еще немного выпьем, и Гик поведет меня в точку Икс! И я лично и непосредственно выполню задание, которое лично дал мне господин полковник Сибора! Только так! И никто – слышите? – никто не сможет остановить меня на моем пути! Соответственно! Потому что задание должно быть выполнено несмотря ни на что! Невзирая на все препоны! На взрывы всех сверхновых и очередной неурожай на моей родной… да и не только на моей родной… Десять лет без урожая! Десять лет! Вы можете представить себе такое, бойцы?

– У нас на Флоризее бывало и хуже, – заметил Дарий. – Так что же у вас тут за дела?

– А вот послушай, боец, – внушительно сказал Тамерлан Бебешко. – Послушай – и проникнись. Это не в казарме сидеть, и не всякое такое… Это очень важное и ответственное задание, боец! Не каждому такое поручат… далеко не каждому!

– Так расскажите же о нем, господин лейтенант! – влез нетерпеливый Тангейзер. – И мы проникнемся и принесем вам еще «Арсенального».

– А вот это по-нашему! – одобрительно кивнул Бебешко, а Бундер потихоньку придвинул к себе недопитую кружку Тангейзера. – Так слушайте же, бойцы! Только потому открываю все карты, что знаю вашу порядочность – ведь там, в Пузыре, вы могли сидеть хоть и двадцать лет… но вы не стали там сидеть, прохлаждаться, понимаешь! Вы работали и вы вернулись! Итак, излагаю всю пребрутацию… Непосредственно и лично!

Танкисты превратились в слух, Бундер, воспользовавшись этим, намертво присосался к кружке с «Рифеем», а Тамерлан Бебешко, несколько заплетаясь и путая слова, повел рассказ о задании командира пограничной заставы господина полковника Сиборы.

Господин полковник, как и командиры других погранзастав, увлекался игрой в тур-бур. Разумеется, на деньги, а не на раздевание или прочие глупости. Как минимум раз в квартал командиры собирались в Поселке, скидывались на призовой фонд и устраивали турнир. Три участника турнира, набравшие больше всех очков, и получали все деньги. То есть три денежных приза, сумма каждого их которых зависела от занятого места. При долгом употреблении шарики для тур-бура теряли свои характеристики, и их нужно было менять. На Пятой Точке такого производства, разумеется, не существовало даже в проекте – шарики завозили туда по заказам вместе с другими грузами. Завозили всем командирам, кроме полковника Сиборы. Полковник предпочитал сам летать на Лабею за этими шариками. Чем-то они ему очень полюбились. Он не рассказывал соперникам по турниру, где именно на Лабее их достает, и пояснял свою приверженность лабейской продукции очень просто: мол, как-то раз выиграл такими шариками, а потому не видит смысла менять их на другие. Сибора постоянно входил в тройку победителей, и это могло бы вызвать какие-то подозрения, но разве могут командиры погранзастав подозревать друг друга в нечестной игре? Призовые места полковника Сиборы и он сам, и его соперники объясняли высокой квалификацией Сиборы, хорошей способностью быстро и правильно оценивать ситуацию на игровом поле, развитой интуицией, позволявшей ему направить тот или иной шарик в один из нужных для победы квадратов, и, конечно же, везением. И ничем, кроме этого!

А даже если и закрадывалась у командиров мысль о том, что подобное непрерывное везение их коллеги как-то не стыкуется с теорией вероятностей, то им приходилось оставлять эту мысль при себе. Разве имеют они моральное право требовать шарики Сиборы на проверку? А если проверка ничего не даст – как они будут смотреть в глаза коллеге? В общем, Сибора традиционно ходил в призерах. Хотя перед каждым турниром остальные участники надеялось, что уж в этот-то раз данная традиция будет нарушена.

Если кто-то из личного состава погранзастав и знал о таких турнирах командиров, то на данную тему не распространялся. Дарий и Тангейзер слышали об этом впервые, да и Бебешко, судя по его словам, до недавнего времени находился в полном неведении. И Гик Бундер тоже. Такое положение сохранялось бы и дальше… если бы не одно решение, принятое лично и непосредственно командиром Пограничной службы господином генералом Карапуцей. Генералом он, кстати, сделался после того, как исчезли порожденные Хорригором Простыни и на Пятой Точке перестали пропадать пограничники.

Получив новое воинское звание, Карапуца решил заняться чем-то еще, кроме регулярных походов в поселковый лупанарий. А именно – организовать курсы повышения квалификации для командиров погранзастав. Игра в тур-бур по некоторым причинам не приветствовалась руководством союзного Министерства обороны (в отличие, например, от двойного домино, к которому в верхах относились нейтрально), а посему командиры погранзастав не ставили Карапуцу в известность о своих турнирах. И вышло так, что курсы оканчивались впритык к очередному турниру, дату которого командиры совместно утвердили сразу после предыдущего. И полковник Сибора не смог, придумав какие-то дела, слетать на Лабею за порцией новых шариков. Эту тайную и очень деликатную миссию он по каким-то своим соображениям возложил именно на взводного Тамерлана Бебешко. А уже сам Бебешко выбил себе в сопровождающие бывшего сержанта Гика Бундера. Бундер обладал повышенной устойчивостью к алкоголю, что могло сыграть немалую роль в успешном выполнении миссии.

Правда, имелась тут одна загвоздка: Бундер был не контрактником, а отбывал на Пятой Точке наказание в соответствии с приговором военного суда. И, разумеется, не имел права покидать Пятку. Однако если командиру погранзаставы что-то нужно, всегда можно найти способы добиться своего. Официально Бундер числился пребывающим в госпитале; на самом же деле он вместе с Бебешко отбыл на Лабею.

– Прониклись, бойцы? – Взводный, сдвинув брови, многозначительно посмотрел на танкистов. Правда, глаза его расползались при этом в противоположные стороны. – И никому, слышите? Ни-ко-му ни гу-гу! Даже если будут пытать водкой.

– Ай да Сибора… – покачал головой Дарий. – За такие шалости раньше можно было запросто схлопотать по лицу.

– Но-но! – дернулся Бебешко. – Какие шалости, боец? Это только наши с с бойцом Бундером гипотезы. Наше дело маленькое и четкое: пришли, забрали, ушли.

– А почему он именно тут эти шарики покупает? – вклинился Тангейзер. – Видать, левоватые шарики-то, с секретом.

– Плохо думаешь о командном составе, боец! – осадил его Бебешко. – Я же говорил: господин полковник Сибора один раз такими шариками выиграл, вот и решил и дальше пользоваться. Примета! Футболист в тех же бутсах играет, в каких однажды забил победный гол… Скажешь, нет, боец? Я, помнится, в молодости как-то раз анисовки хватанул – и в тот же вечер сорвал банк! Так после этого играть ходил только после анисовки.

– И опять банк срывали? – полюбопытствовал Дарий.

– Неважно! – подался к нему Бебешко. – Главное, что примету такую заимел. И анисовку пил всегда в одном и том же месте.

– Ну… может быть, – не стал спорить Дарий. – Свои пунктики, наверное, у каждого есть. Но все-таки хотел бы я поизучать эти шарики.

Взводный расплылся в улыбке, вновь потянулся к нему и похлопал по плечу:

– Вот будешь командиром заставы на Пятке, боец, сыграешь в тур-бур и попросишь у господина полковника Сиборы дать тебе шарики для непосредственного и личного ознакомления!

– Это вариант, – согласился Дарий. – Только, откровенно говоря, на Пяточку возвращаться нет никакого желания.

– Ну да, ну да, – понимающе покивал Бебешко. – Если торчать там не по своей воле, и рядом бойцы пропадают и пропадают… Тот же товарищ ваш, Борсо…

– А вы знаете, что многие уже нашлись? – опять подключился к разговору Тангейзер.

– О танкистах слыхал, – ответил взводный. – Где-то на другой планете обнаружились.

– И не только те танкисты! – воскликнул Тангейзер. – Многие нашлись! Мы лично видели! Непосредственно!

– И зэки из Седлага! – подхватил Дарий. – И охрана! И другие танкисты, стрелять-попадать!

– Плюс роботы! – принял эстафету Тангейзер.

И принялся вываливать подробности, так что Бебешко и Бундер только глазами хлопали, не успевая переваривать все эти новости.

– Так что и наши найдутся, и Поллукс, – закончил Дарий. – Все они живы, только неизвестно где.

– Ох ничего себе… – помотал головой Бебешко. – Гик, метнись-ка за пивом, это дело так оставлять нельзя! Информация просто супер! Бомбища! А еще лучше – притащи чего-нибудь покрепче, четыре штуки. Тут же где-то рядом должно быть или что?

– Мы пить не будем, – предупредил Силва.

– За такое – и не выпить? – вылупился на него Бебешко. – Боец, ты сам понял, что сказал? За товарищей своих не выпьешь, за то, чтобы все они нашлись? Это как прикажешь расценивать? Это же пахнет самой настоящей непосредственной обрус… обсру… кцией!

– Хорошо, выпьем, – сдался Дарий. Действительно, отказываться было как-то неправильно. – Тан, сходи тоже. Только суперкрепкого не берите.

Бундер и Диони направились к выходу, а Бебешко, проводив их взглядом, допил пиво и принялся выспрашивать у Силвы все подробности насчет танкистов, зэков и прочих.

Гонцы вернулись минут через десять, и карманы их многообещающе оттопыривались. Бундер осторожно разлил по пивным кружкам прозрачную «Квамосскую особую», и все выпили. А потом еще раз. После третьей Силва строго посмотрел на Тангейзера, и тот жестом показал: понял, буду держаться в рамках.

После четвертой, которую занюхали, как и предыдущие три, рукавом, Тамерлан Бебешко хлопнул ладонью по столу и радостно сообщил:

– А у нас на Пятке тоже фактаж произошел! Явилось из Пузыря в секторе ответственности нашей заставы гражданское лицо – пожилое, белодлинноволосое, в плащ-палатке, при отсутствии наличия обуви и документов – и замаршировало к ближайшему стационару. Ведите меня, говорит, к вашему начальству, я, говорит, барбовер. Судя по вашим описаниям, это он самый соответственно и оказался.

– Неужто заскучал в Пузыре?! – воскликнул Тангейзер, и по его тону можно было понять, что «Квамосская особая» уже развила определенную деятельность в его организме. – Или всю работу уже сделал?

– Как раз на триста шестьдесят градусов наоборот, – ответил Бебешко. – За подкреплением он явился. И просит, значит, господина полковника выделить часть личного состава для решения вопросов ликвидации ловушек. Мол, так дело быстрее пойдет.

– Видать, замотался предохранитель в одиночку пахать, – сказал Дарий. – Хотя нет, он же не сапиенс.

– Сапиенс – не сапиенс, а от горькой не отказывался, – заметил Бундер. Голос у бывшего сержанта был ровным, словно не водку он пил, а воду. – Правда, не из буйных.

– Подожди, боец! – выставил ладонь Бебешко. – Не мешай излагать по существу в порядке изложения фактуры. Переговорил он, значит, с господином полковником, и господин полковник выделил ему в помощь часть личного состава в количестве десяти экземпляров бойцов. Отбыли они с заставы в Пузырь и целый месяц там болтались. Якобы проводили работы по очищению местности от устройств, представляющих угрозу для жизни, а на самом деле – просто отлынивали от службы! Потому что мы все только что слышали заявление бойца Бундера, чем они там, непосредственно в Пузыре, лично занимались! – Указательный палец взводного обличающе уставился на бывшего сержанта. И тут же упал на стол вместе с рукой, потому что Бебешко не смог удержать ее на весу.

Бундер скривился так, будто вместо водки хлебнул соляной кислоты и только сейчас это почувствовал:

– Господин лейтенант, разрешите внести уточнения!

Бебешко слабо шевельнулся:

– А хоть вноси, хоть уноси – картина и так понятная. Пили вы там с этим барбовером – вот и все очищение местности.

– Но и работали, господин лейтенант! – попытался обелить себя и других Бундер. – И не просто работали, а гнули хребтину, мозолили руки, рвали пупок, корячились и хрячились! Есть там, к примеру, такая штука – как этот барбовер говорит: семилепестковый таран мгновенного действия с обратным ходом. Сидит под землей, размером с два пивных автомата. И вот представьте, каждый лепесток нужно было выдвигать, разводить и держать, а он метра три в длину и полтора в ширину. Да еще и стремится вернуться в прежнее положение! С этим тараном не то что запаришься – вообще окочуриться можно! А кроме таранов, есть и другие подарки! Нагорбатились выше крыши!

– Сейчас плакать начну, – усмехнулся Бебешко и окинул внезапно прояснившимся взглядом пустые кружки. – Почему посуда простаивает, боец?

Бундер, обиженно поджав губы, принялся в очередной раз наполнять керамические сосуды, а Дарий сказал:

– Надо бы подкинуть магам идею: пусть создадут еще сколько-то там барбоверов, тогда и ловушки можно будет быстрее ликвидировать.

Недавнего разговора в кают-компании фрегата он не слышал, как и Тангейзер, и не знал, что такая задача хоть и выполнима, но Аллатон не станет за нее браться.

– А вот этого нам не надо, боец! – помотал головой Тамерлан Бебешко, торопливо выпил, выдохнул и, кривясь, продолжил: – Ты что, хочешь, чтобы Погранслужбу на Пятке ликвидировали? И мне в другое место передисло… лоцироваться? Не хочу я в другое место! И учти, боец: Простыней нет, а угроза все равно есть! Такая наша линия – ты понял, о чем я? И от Пузыря, соответственно, мы не уйдем! Ты представляешь, что это такое – ликвидировать Погранслужбу? Сколько судеб изменить в противоположную сторону! И не вздумай, боец! Дела у тебя идут хорошо? Вот ими и занимайся! Мы о себе сами как-нибудь побес… побеспокоимся. Лично и непорс… непоср… непосредственно!

«А если когда-нибудь там рванет так, что всю планету раскурочит? – подумал Дарий. – Кто знает, на что способны эти ловушки и по какой причине могут сработать… Или просто от старости рванут. Или еще от чего-то… И как я раньше об этом не подумал? Нет, надо потолковать с магами!»

Вслух он это говорить не стал, чтобы не заводиться с Бебешко. Молча взял кружку и сделал глоток.

Впрочем, если бы Силва и сказал это вслух, взводный его не услышал бы. Потому что после своей речи в защиту Пограничной службы планеты Пятая Точка он упал лицом в тарелку из-под орешков, едва избежав соприкосновения своего носа с опорожненной кружкой.

– Кажется, аут, – тихонько произнес Тангейзер, посмотрел на Дария и пить не стал. – Надо бы его куда-то отсюда…

– Никуда не надо, – сурово возразил Бундер. – Ему еще предстоит дело делать. Отдохнет чуток, и я его растолкаю. А вы давайте, топайте по своей программе.

– Хорошо, – сухо сказал Дарий и поднялся из-за стола. – Успешно выполнить задание! Идем, Тан.

– Выполним, – осклабился Бундер и плеснул себе еще водки. – И не такое выполняли. Навыки имеем. Будете на Пятке – заходите.

– Лучше уж вы к нам, – еще более сухо отреагировал Дарий. – Привет парням!

– Ага, – кивнул Бундер. – Дальнейшего продвижения по службе! – Он отсалютовал кружкой, и по лицу его никак нельзя было сказать, что пожелание бывшего сержанта искреннее.

– А тебе – досрочного освобождения, – Дарий все-таки заставил себя улыбнуться. В конце концов, что ему было делить с этим типом?

Силва очень надеялся на то, что никогда больше не будет просыпаться от рева Гика Бундера: «Подъем!»

Никогда!

Уже подойдя к выходу, танкисты обернулись. Тамерлан Бебешко по-прежнему сидел, уткнувшись физиономией в тарелку, а Гик Бундер хмуро смотрел им вслед.

– Вот не нравится мне этот Бундер, – заявил Тангейзер, когда они вышли на улицу. Поглощение «Квамосской особой» явно сказалось на его артикуляции. – Недобрый он какой-то…

– Нам с ним больше не служить, – сказал Дарий, обводя взглядом вечерний столичный пейзаж. Воздух заметно похолодал. – Ну что, куда еще пойдем? Или сразу к Троллору и на боковую?

Диони помялся, покопался пальцами в своей короткой прическе и неуверенно предложил:

– А может, заглянем в универ, к девочкам? Мешать не будем, так – чисто поздороваться и сразу дать задний ход.

Дарий искоса взглянул на него. Глаза напарника нетрезво поблескивали, но выглядел он вполне нормально. У Дария в жилах тоже играла «Квамосская особая», понуждая к действию, и он не стал возражать. Действительно, почему бы двум благопристойным танкистам не засвидетельствовать свое почтение двум милым девушкам? Посидеть две-три минутки – и откланяться. Увидеть Энни… Да, будет просто невежливо не зайти к ним. Просто невежливо!

– Ладно, – согласился Дарий. – На пару минут.

– Дар, ты настоящий друг! – проникновенно воскликнул Тангейзер и чуть было не полез обниматься, заставив Силву попятиться. – Все-то ты понимаешь! Кстати, вон станция надземки, – показал он рукой и ринулся к подземному переходу.

– Подожди, восторженный! – остановил его Дарий. – Сначала надо отлить.

…Путь до университета имени Химаила Монолоса занял не более пяти минут. Покинув лифтовую платформу на станции «Университет», танкисты очутились перед брызжущим всеми цветами радуги входом на широкую аллею, обсаженную высоченными деревьями. Аллея вела к преогромнейшему светлому зданию, формами своими удивительно напоминающему дальнолеты серии «Кюндай». Многоэтажное здание рвалось в небо, явно символизируя стремление студентов достичь высот науки. Оба танкиста, которые университетов не кончали, были просто заворожены обликом этого подлинного храма знаний. Ни Тазанское танковое училище, которое окончил Дарий Силва, ни такое же училище, только в Гиеве, которое окончил Тангейзер Диони, не шли ни в какое сравнение с этим светочем, носящим имя великого Химаила Монолоса. Сейчас, в этот довольно поздний час, да еще и далеко не в самую теплую пору, многочисленные скамейки под столь же многочисленными фонарями пустовали – но можно было без труда представить, что тут творится в дневное время!

Все было прекрасно в этом величественном здании – да вот только танкистов не пустили туда. Категорически! Храм науки имел проходную, и там (по крайней мере, в ночное время) сидела дежурная. И эта дежурная решительно воспротивилась желанию двух подвыпивших флоризейских военнослужащих проникнуть в местное святилище чистого разума. И никакие объяснения и увещевания не смогли возыметь на нее действия. «По ночам тут посторонние не шастают, на то я здесь и поставлена», – этому аргументу танкисты не смогли противопоставить ровным счетом ничего.

Собственно, какой-то особой беды в этом не было, и экипаж Спинозы не собирался устраивать скандал по поводу недопущения в университет. Ведь встреча с девушками все равно должна была состояться – не сегодня, так завтра, в доме Троллора Дикинсона. Да, «Квамосская особая» толкала танкистов на подвиги, однако ни Дарий, ни Тангейзер не теряли здравого смысла. Конечно, им было досадно, градус настроения упал, но не более того. Понимая всю бесполезность препирательств, они тем не менее по инерции продолжали вялые переговоры с привратницей – и настроение им еще больше подпортила личность, вошедшая в высокие университетские двери.

Это был рослый молодой мужчина в аккуратном неброском костюме, с такой же неброской сумкой на плече. И Силва, и Диони сразу уловили его сходство с великим поэтом Темных веков Пушкиным – смуглое лицо, бакенбарды, курчавые темные волосы… Правда, эти волосы присутствовали только на макушке, в виде этакого островка, но тем не менее. Судя по небольшим круглым ушам, этот «Пушкин» был родом из дорхутов с Пио – и безупречной формой своих ушей дорхуты весьма гордились. «Пушкин» немного постоял, слушая безнадежную беседу танкистов с дежурной, а потом, потеряв, видимо, терпение, решил в нее вмешаться.

– Удивительное дело, – произнес он сочным голосом, особенно твердо выговаривая звук «д». – Ведь любому же здравомыслящему понятно, что посторонних никто не пустит ночью в высшее учебное заведение. Не вызывает сомнения тот факт, что это отнюдь не кабак. И внутренние двери здесь, вне всякого сомнения, установлены не просто так. Господа, разрешите пройти!

Он говорил столь уверенно, что танкисты расступились, и дорхут занял место у окошка дежурной.

– У меня вызов, – заявил он, теперь уже нажимая на все согласные звуки. – У вас должно быть зафиксировано. Арди Крух, Мбокания, Дьемерский университет имени Тирра Гарра. По обмену опытом, с сегодняшнего дня. Меня ждут в семнадцатом кабинете.

Танкисты знали, что Мбокания – это одна из планет Южного сектора, а присутствуй здесь Бенедикт Спиноза, он подсказал бы, что Тирр Гарр был выдающимся ученым времен Третьей волны Экспансии.

– Да, есть такое, – сказала дежурная, посмотрев информацию на своем экране. – Кабинет номер семнадцать, шестой этаж. На выходе из лифта есть схема, разберетесь, как пройти.

– Не сомневайтесь! – отчеканил Арди Крух. – Разбирался с вещами и посложней, на то мы и ученые.

Створки внутренних дверей разъехались, и дорхут уверенно зашагал туда. Прежде чем войти в просторный университетский вестибюль, он обернулся и назидательно проговорил, глядя на танкистов:

– От того, что вы поздним вечером ломитесь в обитель знаний, знаний у вас не прибавится, господа военные. Есть все основания так полагать! А учиться нужно днем, и этот тезис не вызывает сомнения!

Дарий с трудом подавил в себе желание сказать этому «Пушкину» что-нибудь очень невежливое. По лицу Тангейзера можно было понять, что и он не прочь осадить мбоканийца. Но сдвинувшиеся створки лишили танкистов этой возможности.

Отыгрываться на дежурной было бы глупо, поэтому танкисты молча покинули храм науки.

И все-таки на улице Дарий не сдержался.

– Ученый, стрелять-попадать! – процедил он. – А вверь такому боевую технику – и куда только вся его ученость подевается…

– Точно, – кивнул Тангейзер. – Корчит из себя. А причесаться как следует не может!

– Подумаешь, какой-то университет на Мбокании, – не унимался Дарий. – А у меня Тазанское танковое училище! С отличием!

– И у меня танковое училище, – вновь присоединился Тангейзер. – Хоть и без отличия, но в хвосте не плелся. Ученый – с картошкой запеченный! Неприятный тип! – Он вздохнул и добавил: – А вот с Улей… с девочками не удалось повидаться…

– Завтра увидимся, – жестко сказал Дарий. – Всё, Тан, финиш, нагулялись! Двигаем на надземку, забираем авто – и к Троллору.

Спустившись по ступеням высокого университетского крыльца, танкисты зашагали по аллее к станции надземки. Скамейки по-прежнему были пусты, и никто не прогуливался под деревьями. Понятное дело – близилась зима. Хотя нет – далеко впереди брела от станции к университету, навстречу Дарию и Тангейзеру, одинокая фигурка. Может, тоже какой-нибудь ученый.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это смуглая женщина средних лет, в длинном черном платье с широким подолом, причем платье отражало свет фонарей так, что казалось – оно усыпано мелкими звездами. Черные волосы женщины, расчесанные на прямой пробор, стекали на плечи, и в них также мерцали звездочки. Шла она прямо на танкистов, и когда расстояние сократилось до пяти шагов, остановилась и задала неожиданный вопрос:

– А что, господа красавцы танкисты флоризейские, не хотите ли узнать свое возможное будущее? – Голос у нее был низкий и хрипловатый, и слова она произносила с легким акцентом.

– О, госпожа предсказательница? – поднял брови Дарий и тоже остановился.

Тангейзер последовал его примеру.

– Я гадалка, – сказала женщина. – В университет вас не пустили, но завтра вы обязательно встретитесь со своими подругами.

Дарий хмыкнул.

Насчет «флоризейских танкистов» было все ясно – знаки различия на то и знаки различия, чтобы их можно было различить, да еще и при свете фонарей. С университетом тоже никакой головоломки – если предположить, что эта гадалка наблюдала за ними еще по дороге к столичному храму знаний. А вот насчет подруг…

«Да и это не проблема, – нашел ответ Дарий. – Зачем бы еще переться туда на ночь глядя двум нетрезвым военнослужащим?»

Ему не приходилось иметь дела с гадалками, но он слышал о такой весьма немногочисленной категории граждан Межзвездного Союза. Точнее, гражданок. Крутились они, в основном, по вокзалам да космопортам, где легче найти клиентов, и, вероятно, занятие это было прибыльным – иначе какой в нем смысл? Нет, конечно, если речь идет о хобби… но тогда нужно зарабатывать на жизнь чем-то другим. А когда зарабатывать чем-то другим, если день-деньской снуешь в толпе?

«В толпе – понятно, – подумал Дарий. – Но поздним вечером, на пустынной аллее? Ну не нас же она выслеживала?..»

– А почему мы стали объектом вашего внимания? – спросил он. – Вы что, специализируетесь по флоризейским танкистам?

– Нет, просто это моя зона, – ответила гадалка. – Днем здесь очень оживленно.

– Но сейчас-то не день, между прочим, – заметил Тангейзер. – И я бы не сказал, что тут не протолкнуться.

– Это наказание за провинность, хоть и неумышленную, – пояснила гадалка. – Должна отработать всю неделю по ночам, бесплатно. По три сеанса за ночь, не меньше.

– Бесплатно? – вновь вскинул брови Дарий. – А какова методика гадания?

– И какова вероятность, что предсказание сбудется? – вставил Тангейзер.

– Методика известная, опробованная: мануальный контакт, включаюсь и кое-что различаю, – охотно сообщила женщина, явно обрадованная тем, что к ее предложению проявили интерес, а не сразу послали подальше. И перевела взгляд на Тангейзера: – Я не зря сказала о возможном будущем: получив мое предостережение, ты, красавец, может быть, сумеешь это будущее изменить. Так что вероятность не просчитывается. Но если даже сбудется хоть что-то из нагаданного, это уже хороший результат.

– Вы действительно видите будущее? – поинтересовался Дарий. – Как можно увидеть то, чего еще нет?

И тут же понял, что его первый вопрос наивен. Разумеется, гадалка ответит утвердительно – иначе растеряет клиентов. И он, в общем-то, не ошибся.

– Когда ты смотришь в зеркало, красавец, то видишь там не настоящий мир, а образы, ведь ничего действительного внутри зеркала нет, – зачастила гадалка. Было понятно, что ей приходилось говорить такое уже не раз – всяким любознательным потенциальным клиентам. – И все-таки ты видишь, красавец!

– Ну, в зеркале отражается то, что уже есть, – полез в дискуссию Дарий. Дабы показать, что флоризейские танкисты умеют не только раскатывать на танках. – А вы видите то, чего нет. Почувствуйте разницу.

– Чувствую, – кивнула женщина, и звездочки в ее волосах замигали еще чаще. – И она не такая уж большая. Я тоже как бы смотрю в зеркало, но вижу там не то, что уже есть, а то, чего еще нет. А может, и не будет.

– Да как же можно увидеть то, чего еще нет? – теряя терпение, воскликнул Дарий. – Вот завтра, к примеру, я выпью пива. Не можете же вы сейчас увидеть, что я его пью, и какое именно пиво?

– И где, – добавил Тагейзер. – И с кем.

– Такие мелочи не вижу, – согласилась гадалка. – Я вообще не конкретные образы вижу, а отдельные узловые моменты, тоже не как конкретную картину, а как некую абстракцию, которая трактуется только в определенном смысле. Понятно, красавцы? – У гадалки, судя по этой тираде, был солидный стаж работы по специальности, и с подбором слов затруднений у нее не возникало.

– Ага, – усмехнулся Дарий. – Понятно. А ждет тебя, красавец, дальняя дорога, казенный дом…

– И пустые хлопоты, – подсказал Тангейзер, тоже вспомнив какой-то старый фильм. – Зато потом – повышение по службе.

– Дальнюю дорогу вы уже проделали. – Кажется, гадалку ничуть не смутили насмешки. – Но она еще не кончилась. Вот увидитесь со своими подругами – и снова в путь.

– Разумеется, – опять усмехнулся Дарий. – Если мы с Флоризеи, то и сюда дорогу проделали, и отсюда проделаем. Такое просчитывается на раз. И повышение по службе тоже.

– Согласна, – кротко сказала гадалка. – Умеешь соображать, не зря Тазанское с отличием окончил. Жаль, мать с отцом не успели порадоваться, не дожили… А вот у товарища твоего с родителями все в порядке, только живут они врозь.

Дарий некоторое время молча хлопал глазами, потом переглянулся с притихшим Тангейзером и неуверенно произнес:

– Ладно, с прошлым вы, может, и разбираетесь… в голову залазите или еще как… А вот насчет будущего… сомневаюсь.

– Давайте я вам все-таки кое-что расскажу, – предложила гадалка. – Бесплатно ведь. И мне польза, и вам не помешает.

– Ну, если вам польза, то действуйте, – сказал Дарий. – Да, Тан?

– Почему бы и нет? – отозвался Тангейзер.

Гадалка шагнула поближе к танкистам, протянула к ним руки, повернув ладони вверх.

– Кладите руки, один правую, другой левую, – распорядилась она. – Специально думать ни о чем не надо, просто стойте, а я буду говорить.

Когда танкисты выполнили ее команду, она сжала их кисти и так пристально посмотрела на Тангейзера, что тот отвел взгляд.

– Вижу, вижу… – пробормотала гадалка секунд через десять. – Девушка… невысокая… короткие волосы… темноватые… и глазки темненькие… Сердце у нее доброе, голова умная, ноги сами в пляс пускаются… Будет она с тобой, красавец, и пути ваши пойдут вместе. Заживете в новом доме, с новой мебелью… Только видится мне какой-то огонь… Вот если уйдешь от него – будет тебе счастье, красавец!

Тангейзер молчал, молчал и Дарий.

«А ведь это она, похоже, про Улю говорит, – подумал он. – И невысокая, и умная, и у роомохов на Можае уж так отплясывала! Неужели действительно можно заглянуть в будущее? И что это за огонь? Пожар в части вспыхнет?..»

Гадалка перевела взгляд на него и молчала так долго, что Силва забеспокоился.

– Прояснилось немного, – наконец сказала она. – Вот… вот… Какой-то видный мужчина, тоже в военной форме… грузноватый… уши такие солидные, с оттопыром… бровищи густые-прегустые…

«Похоже на комбата Милицу, – растерянно подумал Дарий. – Вместо жены мне будет, что ли?»

– Вижу и девушку, – продолжала гадалка. – Только лица не разобрать. И опять тот же огонь… Уйдешь от него – будет она твоей, и будет вам счастье!»

Гадалка замолчала, разжала пальцы и опустила руки.

– Что, это и все? – спросил Дарий.

– Алкоголь в вас играет, не дает много углядеть, – ответила гадалка.

– А если мы завтра придем?

– Два раза гадать нельзя, да и не получится.

– А что это за огонь? – поинтересовался Тангейзер. – Что горит-то?

– Не ведаю, – развела руками женщина. – Я в этих делах не специалист. Но теперь вы о нем знаете, вот и побережетесь. Если сможете. Спасибо вам, красавцы – сняли с меня часть наказания. А до утра, глядишь, и еще кто-то попадется. Вы-то у меня за два сеанса пойдете.

– И вам спасибо, – сказал Дарий.

– Успехов в работе! – добавил Тангейзер.