В блок мы вернулись в четверть второго или чуть позже (все, кроме Перси, которого оставили прибираться в кладовой). Я принялся за рапорт. Решил писать его за столом дежурного, боялся, что засну в более удобном кресле, которое стояло в кабинете. Возможно, мои слова покажутся вам странными, учитывая случившееся час с небольшим назад, но с одиннадцати вечера я прожил добрых три жизни, за которые ни разу не сомкнул глаз.

Джон Коффи стоял у решетки, слезы струились из его странных, устремленных в никуда глаз. Казалось, кровь течет из незаживающей, но почему-то не вызывающей боли раны. Уэртон сидел на койке, качаясь из стороны в сторону, и горланил песню собственного сочинения, написанную, надо отметить, на злобу дня. Слова я, конечно, могу вспомнить очень приблизительно:

– Заткнись, подонок, – рявкнул я.

Уэртон улыбнулся, продемонстрировав полный рот гнилых зубов. Он-то ведь не умирал пока. Так что энергия била в нем ключом.

– А ты подойди сюда и заставь меня замолчать, – радостно воскликнул он и порадовал меня новым вариантом песни о жареном мясе.

В общем, он имел на это право.

Я подошел к Джону Коффи, вытиравшему слезы ладонями. Глаза его покраснели, мне показалось, что он тоже измотан. Причины я не находил. Он ведь гулял от силы два часа в сутки, а в остальное время валялся на койке. Но чувствовалось, что он едва стоит на ногах.

– Бедный Дел, – прохрипел он. – Бедный Дел.

– Да, – кивнул я, – бедный Дел. Джон, а с тобой все в порядке?

– Его тут нет. Дела уже нет. Так ведь?

– Ты прав. Ответь на мой вопрос, Джон. Ты в порядке?

– Дела нет, он счастливчик. Как бы то ни было, он счастливчик.

Я подумал, что Делакруа, возможно, не согласился бы с этим утверждением, но промолчал. Оглядел камеру Коффи.

– А где Мистер Джинглес?

– Убежал вон туда. – Он указал на дверь изолятора.

Я кивнул.

– Еще вернется.

Только он не вернулся. Пребывание Мистера Джинглеса на Зеленой миле завершилось. И лишь зимой Зверюга обнаружил его лаз: по щепкам от раскрашенной катушки и запаху мяты, идущему из дырки в балке.

Я уже собрался отойти, но не отошел. Стоял и смотрел на Джона Коффи, а он на меня, словно читал все мои мысли. Я убеждал себя, что пора возвращаться к столу и браться за отчет, но вместо этого произнес:

– Джон Коффи.

– Да, босс, – тут же отозвался он.

Иногда человек хочет незамедлительно получить ответ на мучающий его вопрос. Такое произошло и со мной. Я опустился на колено и начал расшнуровывать ботинок.