Глава 2
Июль, 1899 год
Колорадо-Спрингс, штат Колорадо
Нам открылся прорисованный до мельчайших деталей пейзаж, открывавшийся с порога лаборатории. Площадка была выбрана рядом с Озерным проспектом – это вниз по Пайкс-пик-авеню (в настоящее время главному проспекту Колорадо-Спрингс) – до пересечения с Койот-стрит.
В высоком деревянном, напоминающем амбар здании с раскрывающейся, как у астрономических обсерваторий, крышей был смонтирован усиливающий трансформатор. Он состоял из двух катушек. Первичная представляла собой витки, намотанные на огромное, высотой 12 метров, заборообразное основание. Вторичная катушка «усиливающего передатчика», расположенная внутри первой, соединялась с мачтой, возвышавшейся на 60 метров над землей и заканчивавшейся медным шаром диаметром в один метр. Мачта состояла из отдельных секций и могла удлиняться или укорачиваться. Благодаря тому, что крыша над зданием была раздвижной, вокруг вторичной катушки и мачты на значительном расстоянии не было никаких предметов.
Все обмотки этих катушек были рассчитаны так, что при пропускании через первичную катушку тока напряжением в несколько тысяч вольт во вторичной катушке можно было получить ток весьма высокого напряжения и высокой частоты. При разрядке этой катушки на землю напряжение достигало нескольких миллионов вольт при частоте до 150 тысяч периодов в секунду.
Оборудование лаборатории состояло не только из описанного усиливающего трансформатора, но и из множества других аппаратов, главным образом индукционных катушек с различными характеристиками обмоток, а также многочисленных регистрирующих приборов.
16 июня Тесла приступил к основному эксперименту. Рабочие получили указание выкопать рядом с источником воды яму глубиной восемь метров и закопать там медную пластину размерами два на полтора метра. На пластину постоянно сочилась вода, смачивала ее и улучшала контакт, однако сухая земля и камни мешали эффективному заземлению. Тем не менее при «подаче импульса малочувствительные принимающие устройства, расположенные в восьмидесяти метрах от лаборатории и имеющие контакт с грунтом, начинали реагировать. Несмотря на большое сопротивление земной поверхности, электромагнитное излучение фиксировалось надежно».
Во время следующих серий помощник Теслы Левенштейн занимался передатчиком, а Тесла – своими многочисленными приемниками.
Левенштейн вспоминал: «Я отвечал за большой передатчик, посылающий сквозь землю импульсы по двум разнесенным кабелям. Мистер Тесла давал мне инструкции, согласно которым я через определенные промежутки времени поочередно включал и выключал осциллятор. Сам он выходил из здания и отправлялся по окрестностям. Не могу сказать точно, на какое расстояние он удалялся…» В 1916 году Тесла утверждал, что иногда ему удавалось улавливать сигналы на расстоянии десяти миль от станции.
* * *
Январь, 1943 год
Гостиница «Нью-йоркер»
– Эй, где вы там?
Окрик заставил потомков поторопиться.
Мы все сгрудились возле постели.
Изобретатель справился с приступом. Его взгляд обрел предыдущую предприимчивость и неукротимую склонность к изобретательству.
– Первое предупреждение я получил 4 июля, когда в окрестностях Колорадо-Спрингс во время серии ночных наблюдений разразилась невиданная в этих местах гроза. Ее нелегко забыть по ряду причин. Во первых, это было великолепное зрелище – за два часа мощность разрядов составила не менее 10–12 тысяч вольт. Некоторые молнии отличались поразительной яркостью и состояли из десяти или двадцати ответвлений.
Скоро гроза стала затихать, реже доносились раскаты грома. Затем над горами установилась странная наэлектризованная тишина. Гроза удалилась на невероятное расстояние, а мои приборы по-прежнему реагировали на электрические импульсы. Более убедительного свидетельства существования стоячих волн трудно было придумать.
От чего они могли отражаться?
Я был уверен – их экранировала земля. Я принялся тщательно измерять дистанции до узловых точек. Мысль о том, что это чудо вполне можно воспроизвести с помощью моего осциллятора, придавала мне энергии.
Затем на шкалах приборов обнаружилась странная периодичность разрядов. Я не поверил глазам – неужели этот ряд сигналов имеет какой-то смысл? Приглядевшись, я обнаружил – стрелки подрагивали с точностью азбуки Морзе. Это не могло быть случайностью. Догадка не заставила себя ждать – кто-то пытался связаться со мной.
Я лихорадочно бросился записывать сигналы. Знаете, что у меня вышло?
Потомки затаили дыхание.
– «Прекрати и уезжай!» Наступила долгая пауза.
Старик поднялся с постели, закурил, зашелся в кашле, наконец ткнул в потомков дымящейся сигаретой.
– Это было невероятно! Это походило на предупреждение. Сразу вспомнил о зловещем оке, но как всякий естествоиспытатель сразу отверг эту нелепую гипотезу. Я скорее мог бы поверить, что связь со мной установило само электричество! Или наши соседи по Солнечной системе! Мысль о марсианах родилась сама собой, тем более что сигналы были смазанные, с пробелами, их можно было по-разному интерпретировать. Повторяемость едва улавливалась. В конце концов мне удалось зафиксировать сообщение, и это главное. У меня кружилась голова – тайна электричества наконец явила себя в своей зловещей полноте. На испуг, нервное возбуждение можно списать случай в горах, но не запись на бумажной ленте. Выходит, пронзая атмосферу мощными разрядами, я задел электричество за живое и оно откликнулось. Об этом нельзя было заявить открыто, но и отказаться от дальнейших экспериментов тоже было невозможно. Выход один – сослаться на марсиан, на венерианцев, мне все равно. Это должно было привлечь энтузиастов, с их помощью я мог бы продолжить эксперименты.
После короткой паузы он добавил:
– Шерф засыпал меня телеграммами, в которых сообщал о нарастающем недовольстве Астора. Я решил не обращать на Джона внимания. В августе мне прислали приглашение на банкет в честь дня рождения императора Франца-Иосифа. Я приказал выбросить его в корзину. Письма также приходили из Австрии, Индии, Австралии и Скандинавии. «В последнем, – писал Шерф, – содержится предложение производить новое освещение для Швеции, Норвегии и Дании». Все это казалось мне ничтожным, все должно было отступить. На многочисленные деловые запросы я отвечал: «Скажите им, что я в научной экспедиции и вернусь через несколько недель».
Своим открытием я поделился только с Джорджем, да и то конфиденциально: «Дорогой мистер Шерф, я получил сообщения с облаков на расстоянии ста миль». А еще два дня спустя: «Мы только что закончили подготовку: теперь начинается серьезная работа».
* * *
Это было логичное, я бы сказал, ожидаемое объяснение. Вполне в духе Теслы. Ездоки в незнаемое никогда не отступают перед трудностями, будь то природная стихия, предупреждающий жест судьбы или необходимость убедительно объяснить причины неудачи. Он был не первый, кто готов был выдать желаемое за действительное.
Дерзкое решение.
И сколько фантазии!
Кстати, в дневниках Теслы нет ни слова о межпланетном контакте. Свое «открытие» он решил подбросить исподволь. Впервые он упоминает о нем в письме к Луке-Джонсону:
«Дорогой Лука,
Все преследуют меня после того, как я был избран «марсианами». Мой друг Дж. Кольер уговорил меня выступить с краткой речью, посвященной межпланетной связи.
Искренне ваш Никола Тесла».
Есть еще одно свидетельство.
Во время пребывания в Колорадо в рождественском послании местному обществу Красного Креста, «когда его члены попросили его указать одно из самых величайших достижений, возможных в течение следующих ста лет», Тесла написал:
«Я наблюдал электрические импульсы, которые казались необъяснимыми. Хотя они были слабыми и неуверенными, они дали мне твердую веру в то, что в один прекрасный день все жители Земли как один поднимут глаза к небу с любовью и благоговением, пораженные радостным известием: «Братья! У нас есть послание из другого мира, неизвестного и далекого. В нем говорится: «Один… два… три!», что соответствует букве «S».
Итак, не «прекрати и уезжай!», а куда более понятный знак. Такая нестыковка, однако, ничуть не смутила старика.
Он решительно заявил:
– Я открыл публике все что мог. Я несколько раз касался этого случая.
– Это так, но чем дальше от Колорадо-Спрингс, тем решительнее вы высказывались в пользу осуществленного сеанса космической связи. Особенно интересна редакционная врезка, предваряющая вашу статью «Диалог с планетами», помещенную в журнале «Collier’s Weekly» в феврале 1901 г:
«Поразительное сообщение, сделанное недавно Никола Теслой о том, что он получил послание из глубин межзвездного пространства. Сигнал от обитателей Марса или Венеры, или другой родственной им планеты, был поначалу воспринят изумленным человечеством с большим недоверием, но в среде видных ученых… все большую поддержку находит мнение, что выводы г-на Теслы верны. Этой публикацией г-н Тесла впервые формулирует невероятное открытие, сделанное им в Колорадо-Спрингс. Он рассчитывает довести свои исследования до логического конца и установить связь с другими планетами Солнечной системы».
А вот отрывок из вашей статьи:
«Для осуществления дальнейших замыслов в 1899 году я уехал в Колорадо, где продолжил исследования. Одно из направлений, в частности, теперь нахожу даже более важным, чем беспроводная передача энергии. Я построил лабораторию в окрестностях Пайкс-пик. Чистый воздух в горах Колорадо создавал условия, чрезвычайно благоприятные для моих экспериментов, и результаты доставляли мне большую радость… Несколько лет тому назад было практически невозможно производить электрические искровые разряды длиной 6 или 9 метров, а я получил разряды, длина которых превышала 30 метров, и при этом без всяких затруднений…
Именно в процессе работы над ними я впервые обнаружил те загадочные явления, которые вызвали такой исключительный интерес. Я завершил работу над устройством, чувствительным до такой степени, что, находясь в своей лаборатории в горах Колорадо, мог воспринимать своего рода импульсы земного шара, отмечая все электрические изменения, происходившие в радиусе 1100 миль…
Никогда не смогу забыть первые ощущения, которые испытал, когда до моего сознания дошло, что я наблюдал нечто, возможно, имеющее непредсказуемые последствия для человечества. Я ощутил себя присутствующим при рождении нового знания или при прикосновении к великой истине. Даже теперь я временами переживаю состояние потрясения и вижу свой прибор воочию, как если бы он действительно был передо мной. Мои первые результаты наблюдений, несомненно, вселили в меня ужас, так как в них присутствовал элемент сверхъестественного, и я был один в лаборатории ночью, но в то время у меня не возникло мысли о том, что эти возмущения были разумно управляемыми сигналами…»
И, наконец, вполне вразумительный, но мало связанный с предыдущим восхищением «сверхъестественным» финал:
«На современном уровне развития не будет непреодолимых препятствий для создания машины, способной передать сообщение на Марс. Не возникнет и больших трудностей в фиксировании сигналов, переданных нам обитателями этой планеты, если они окажутся квалифицированными электротехниками. Если связь будет когда-нибудь установлена, пусть даже в самой примитивной форме, например просто в виде последовательного ряда чисел, прогресс в области коммуникации, наполненной большим смыслом, будет стремительным. Абсолютная уверенность в получении и взаимном обмене сообщениями будет достигнута, как только мы сможем отреагировать числом «четыре», отвечая на сигнал «один, два, три». Если бы марсиане или обитатели любой другой планеты послали нам сообщение, они сразу бы поняли, что мы получили их послание сквозь бездну пространства и отправили ответ. Передавать знания таким способом хотя и весьма трудно, но все же возможно».
* * *
Хитрость заключается в том, что Тесла так и не обозначил источник сигнала, а его туманные намеки до сих пор вызывают недоумение специалистов. Спустя двадцать лет, в 1921 году он пишет:
«Некоторые могут глумиться над возможностью контакта с нашими соседями по Вселенной, например с Марсом, или считать это розыгрышем, но я говорил об этом совершенно серьезно с тех самых пор, как сделал первые наблюдения в Колорадо-Спрингс…
В то время в округе не существовало другой беспроводной станции, кроме моей, которая могла бы производить ощутимые сигналы в радиусе более нескольких миль. Более того, условия, в которых я работал, были идеальными, и я обладал всеми необходимыми навыками. Характер отмеченных сигналов исключал возможность их земного происхождения, и я также отбросил вероятность влияния Солнца, Луны и Венеры. Как я уже говорил, сигналы представляли собой ритмичное повторение чисел, и последующие исследования убедили меня в том, что они исходили от Марса – самой близкой к Земле планеты».
Обратите внимание на небольшие изменения по сравнению со статьей-первоисточником и с письмом в общество Красного Креста. В статье за 1901 год Тесла не называет Марс единственно возможным источником импульсов. Он говорит о Венере или других планетах. А в статье за 1921 год он исключает Венеру. Ясно, что мнение переменилось после того, как было высказано предположение о невозможности жизни на Венере. В 1907 году «после зрелых размышлений и исследований» Тесла сам приходит «к положительному заключению о том, что сигналы шли с Марса».
Почему?
* * *
Теперь о Маркони.
Летом 1899 года в присутствии представителей британского адмиралтейства и французского флота он тоже проводил серии опытов с радиосвязью.
28 июля – в тот день, когда Тесла предположительно зафиксировал сигналы с Марса, – Маркони с помощью своего беспроводного аппарата передал сообщения с корабля на корабль на расстояние тридцати, пятидесяти пяти и восьмидесяти шести миль. Вероятнее всего, он отстучал букву «S», чтобы проверить, примут ли ее на другом судне. Если Тесла следил за своими приборами в полночь, то в Англии в это время было приблизительно восемь утра, так что время тоже совпадает.
Передатчик у берегов Англии был настроен на частоту принимающего оборудования в Колорадо. Осознание этого факта скорее всего пришло к Тесле в 1906–1907 годах. Так, по стечению обстоятельств великий изобретатель угодил в ловушку, устроенную собственными руками. Дать конкретное, точно зафиксированное описание принятых сигналов значило подтвердить успех Маркони. На это он пойти не мог, и, вместо того чтобы взглянуть правде в глаза, «мрачный венгр» продолжал цепляться за сверхъестественные объяснения. К 30-м годам прошлого века в научной среде возобладало мнение, что на Марсе, тем более на Венере вряд ли возможна жизнь, так что изложить потомкам сказку о разговоре с Марсом старик не решился. На свет была извлечена куда более убедительная догадка.
Догадайтесь, какая?
Вот именно!
Надо признать, это воистину страшно, когда полутораметровый, правдоподобный до самых мельчайших подробностей глаз начнет в упор рассматривать тебя. Автор столкнулся с этим на экспериментальном полигоне, расположенном на берегу озера Балхаш в Казахстане. Там в бетонированном экспериментальном корпусе проводились испытания лазерного луча большой мощности, в частности его прохождения по оптическому каналу. В качестве одного из устройств, ломающих траекторию движения светового потока, применялись громадные сверхточные отражающие поверхности, или зеркала, стократно увеличивающие любую деталь и объект на коже. В результате изображение приобретало мало сказать зловещее, но подавляющее всякое здравомыслие свойство. Некоторые просто теряли голову и падали в обморок, пусть даже это были их собственные очи.
* * *
Проблемы, оживляющие всякую человеческую комедию, начались у Теслы после спешного возвращения в Нью-Йорк.
Потомки поинтересовались:
– Уж не бегства ли? Эксперимент в Колорадо оказался дорогостоящим предприятием?
– Ни в коем случае! – возразил старик.
– Тогда зачем в октябре 1903 года вы вновь посетили Колорадо-Спрингс? Судя по сообщениями местной газеты, ваша лаборатория все еще находилась там. 2 июля 1904 года она была продана по цене деревянного строения. Приборы были вынесены и складированы так, чтобы вы могли в любое время забрать их. Возможно, вам просто нечем было оплатить счета за электричество и воду.
– Поймите, моя работа требовала жертв!
– И в результате вы потеряли доверие вашего спонсора.
* * *
Всю весну и лето 1900 года Джонсоны уговаривали ученого отправиться с ними на отдых в штат Мэн, но тот был слишком занят попытками наладить отношения с Астором. Не имея возможности продолжать работу, пока не будут решены финансовые вопросы, Тесла, отказавшись от отдыха, предпринимал все новые и новые попытки связаться с супермиллионером.
«24 августа 1900 года.
Любезный полковник Астор,
Я до сих пор вспоминаю, как вы однажды сказали мне, что, если ваши денежные вложения окупятся, вы с радостью поддержите меня в моем начинании. И я искренне, а не из эгоистических побуждений, надеюсь, что с тех пор ваши намерения не изменились. На моем изобретении можно заработать не менее 50 000 000 долларов (осцилляторы, моторы и система освещения). Вам это может показаться преувеличением, но мне кажется, причем вполне искренне, что, наоборот, я недооцениваю их возможности.
Неужели вы что-то имеете против меня? В это трудно поверить, но по-другому я не могу объяснить ваше молчание…»
Еще весной Астор ответил: «…Очень рад был получить ваше письмо и встречусь с вами», однако, сославшись на непредвиденные обстоятельства, от конкретных обязательств уклонился. Также он поступал и в дальнейшем. Тесла продолжал забрасывать его письмами, рассказывал об успехах своих осцилляторов, флуоресцентного освещения и «беспроводного» предприятия, «коммерческая ценность которых при правильном подходе практически неизмерима», однако тот продолжал избегать его.
Джон Астор никогда прямо не высказывал Тесле своего недовольства, но по свидетельству современников он мало сказать был раздосадован – Астор буквально лопался от гнева. Он считал, что его обвели вокруг пальца – вместо того чтобы заняться своими осцилляторами и холодным светом, как изобретатель обещал в 1899 году, тот отправился в Колорадо-Спрингс для проведения каких-то фантастических, за гранью здравого смысла экспериментов. Более того, он даже не поставил в известность своего спонсора, а это было прямым нарушением контракта. Хотя у Астора были средства, однако он не хотел вкладывать деньги в скользкое дело.
В чем-то он был прав.
Здесь невольно вспоминаются восьмидесятые – начало девяностых годов XIX века. Это была золотая пора Никола Теслы, когда он двадцатилетним молокососом дни и ночи трудился на Эдисона и заодно доводил до практического применения свой многофазный двигатель переменного тока. В начале девяностых он выложил на стол Вестингаузу сорок патентов на конкретные изобретения, которые легли в основу нового способа передачи электроэнергии на большие расстояния.
А чем Тесла мог порадовать Астора?
Результатом почти годовой работы в Колорадо-Спрингс оказались три заявки на беспроводную передачу энергии (не осуществленные до сегодняшнего дня. – Прим. авт.) и несколько десятков фотографий, изображавших изобретателя в окружении электрических разрядов. На одной из них, разлетевшейся по всему миру, Тесла сидит в кресле, а над его головой сверкают искусственные молнии. К сожалению, это был фотомонтаж, как, впрочем, и все те сногсшибательные на первый взгляд победы, о которых великий изобретатель рапортовал в непомерно многословной и невразумительной статье, опубликованной в «Сенчури» в июне 1900 года под названием «Проблема увеличения энергии человечества».
Первый вариант статьи поверг в шок даже Луку-Джонсона, лучшего друга изобретателя. Роберт оказался в тупике. Ни он, ни главный редактор не могли позволить себе опубликовать это длинное, противоречивое, абстрактное, философское сочинение, в котором не было ни одного солидного научного доказательства осуществимости проекта! Это могло всерьез повредить репутации журнала. В то же время они не считали себя вправе просто взять и вычеркнуть те части, которые им не нравились, поскольку имели дело с гением и другом, подарившим журналу две талантливые статьи, благотворно повлиявшие на престиж и тираж издания.
Роберт три раза возвращал статью. Он умолял изобретателя «не писать метафизически» и дать «что-нибудь информативное» – простенькое, общеобразовательное, о «телеавтоматах» и беспроводной связи. Джонсон планировал украсить материал изображением лодки с дистанционным управлением, а также фантастическими фотографиями из Колорадо, но у нашего героя, надо понимать, были другие намерения. Он создал опус в двенадцать тысяч слов, в котором с философских позиций, не без намеков на Вивекананду, изложил свои идеи о воспитании сверхчеловека посредством укрепления воли и избавления от желаний, о связи души и божественного начала, о соотношении праны (жизненной силы) и акасы (эфира), эквивалентных Вселенной. И конечно, о силе и материи.
Этот апокалипсический трактат о человеке и роли технологии во всемирной истории, по мнению автора, должен был стать «библией» научно-технического прогресса.
Исследователи и биографы Теслы обычно умалчивают о конкретном содержании этой многозначительной статьи. Чаще всего «Проблема увеличения энергии человечества» преподносится в качестве неопровержимого доказательства несравненного провидческого дара великого изобретателя – вон куда заглядывает наш герой!
В самое это!
Другие, отдавая дань гениальной прозорливости, позволяют себе излить скорбь по поводу равнодушия современников, не пожелавших прислушаться к откровениям Теслы. Только наиболее отважные исследователи, рискующие тронуть «святое», позволяют себе скрытую иронию.
Попробуем осмелеть до предела и трезвыми глазами взглянуть на этот текст, представленный в редакцию журнала сразу после возвращения из Колорадо-Спрингс. Эти страницы обладают несомненными достоинствами в деле сокрытия истины и наведения тени на плетень. Этот опус впечатляет настолько, что становишься в тупик – с кем мы имеем дело – с малограмотным философом или свихнувшимся спасителем человечества? Не в интересах правды, а исключительно в интересах истины автор вынужден процитировать некоторые откровения супергения и «провозвестника новой эры», тем более что это цитирование несомненно поможет прояснить закулисную сторону человеческой комедии, о которой, ссылаясь на грандиозность свершений, обычно предпочитают умалчивать.
Цитаты даются с пояснениями и без всякой иронии. Автор придерживается того мнения, что ирония является чумой нашего времени. Эта как бы «насмешка», а точнее, презрение позволяет повысить собственную значимость, оскорбить любое чувство, высмеять самый благородный порыв. Ирония безжалостна, бесчеловечна, пуста, лишена способности творить. Она превращает человека в надменного скота, считающего допустимым оскорблять невинных, терзать слабых, насмехаться над мудрыми.
Это сказал небезызвестный граф Сен-Жермен, а ему можно верить, тем более когда речь заходит о Тесле. Здесь как ни с каким другим историческим персонажем необходима полная сосредоточенность и дотошность.
Прежде всего смущает сама постановка вопроса об «увеличении массы человека и всего человечества», о которой в начале так многословно говорит герой. Под «массой» здесь понимается реальная масса каждого индивидуума и всего человечества в килограммах.
Или тоннах! Размерность автор великодушно не уточняет.
К этой «массе», по мнению автора наделенной определенными высшими свойствами, исходящими из творческого жизненного начала, вполне приложимы физические законы. Главное требование к прогрессу – это увеличение «массы».
Пусть даже так, но какие выводы следуют из этого умозаключения?
«…Вряд ли есть необходимость утверждать, что все, что противоречит религиозным вероучениям и гигиеническим правилам, ведет к уменьшению массы. Виски, вино, чай, кофе, табак и другие возбуждающие средства такого рода несут ответственность за сокращение многих жизней, и их следует употреблять умеренно. Но я не считаю, что суровые меры подавления привычек на протяжении многих поколений достойны похвалы. Благоразумнее проповедовать умеренность, чем воздержание».
«…Азартные игры, повышенная активность в бизнесе и возбуждение, в особенности на бирже, являются причиной большого уменьшения массы, в особенности потому, что каждый отдельный человек, о котором идет речь, представляет собой частицу огромной ценности. Отсутствие внимания к первым симптомам болезни и легкомысленное небрежение к ним являются важными факторами смертности…»
«…Каждый должен рассматривать свое тело как бесценный дар Того, кого он любит более всех. Тело каждого человека – это изумительное произведение искусства неописуемой красоты и мастерства выше человеческого понимания, которое настолько искусно и хрупко, что его можно ранить словом, вздохом, взглядом, запретом, мыслью. Порождающая болезни и смерть нечистоплотность есть не только саморазрушающая, но и в высшей степени безнравственная привычка. Сохраняя свои тела здоровыми и чистыми, не допуская в них инфекцию, мы выражаем свое благоговение перед высоким принципом, которым они наделены. Тот, кто следует гигиеническим правилам в таком толковании, проявляет себя, в определенной степени, действительно верующим…»
«…Многие из современных обычаев и тенденций тоже приводят к пагубным результатам. Например, светская жизнь, современное воспитание и образ жизни женщин, направленный на то, чтобы отвратить их от домашних обязанностей и поставить на один уровень с мужчинами, неизбежно опорочат заложенный в них облагораживающий идеальный образ, уменьшат способности к художественному творчеству, вызовут бесплодие и общее ослабление расы…»
И апофеоз!
«…Миллионы людей ежегодно умирают из-за нехватки продуктов питания, задерживая, таким образом, рост массы…»
Далее контрапофеоз:
«…Представляется, что с философской точки зрения пища не нужна. Мы можем представить себе организованные сущности, живущие без пищи, получающие всю необходимую для осуществления жизненных функций энергию из окружающей среды. Мы имеем очевидное доказательство существования созидательного принципа в кристалле, и, хотя не можем понять жизнь кристалла, он тем не менее живая сущность. Кроме кристаллов могут быть другие, также индивидуализированные материальные системы сущностей, возможно, в газообразном состоянии или образованные из субстанции, еще более тонкой. Допуская такую возможность – более того, вероятность, мы не можем неопровержимо отрицать существование организованных сущностей на планете только потому, что на ней нет условий для существования жизни в нашем понимании. Мы даже не можем с полной уверенностью утверждать, что некоторые из них, возможно, не существуют здесь, в нашем мире, прямо среди нас, так как их конституция и жизненные проявления могут быть такими, что мы просто не в состоянии воспринять их…»
И, наконец, практические рекомендации:
«…Чтобы существенно увеличить продуктивность почвы, ее следует искусственно удобрять с большей эффективностью…»
«…Не может быть сомнений, что из всех фрикционных противодействий невежество более всего тормозит развитие человечества. Не без основания великий мудрец Будда сказал: «Невежество есть величайшее зло в мире». Трение, возникающее от невежества и намного возрастающее по причине существования многочисленных языков и народов, можно уменьшить лишь путем распространения знаний и унификации разнородных элементов человечества…»
И так далее…
* * *
Возникает законный вопрос – это все, что супергений узнал в Колорадо-Спрингс? Согласимся с тем, что «человек – это машина, воплощающая высокий принцип», но какое это имеет отношение к передаче энергии на расстояние, к заказанным Астором осцилляторам и вакуумным лампам?
Теперь более чем очевидно, что Астора, человека романтического, но не утратившего здравый смысл, более всего должна была возмутить не мелочная охота за его деньгами, а именно эта статья в «Сенчури», после которой вся переписка с «провозвестником нового века» приобрела для выпускника Гарварда какую-то опереточную, исключающую здравый смысл подоплеку.
Кили обходился Астору куда дешевле, а здесь чувствовался планетарный размах.
Возможно, Тесла уже в те годы посчитал себя полубогом, а Астора простаком, которому можно безнаказанно втирать очки? Эту статью, кстати, получившую мировую известность и вызвавшую множество самых благожелательных откликов, можно было посчитать ловким пиар-ходом, хитроумной уловкой, с помощью которой «мрачный венгр» попытался выманить у здравомыслящего американского супермиллионера деньги на свои сногсшибательные, но туманные фантазии.
Это только одна из версий, и, на взгляд автора, не совсем правдоподобная, хотя доля истины здесь несомненно присутствует. Потомки не могли отказать умирающему, оказавшемуся один на один с будущим, в искренности. Точнее в фанатичной, не замутненной никакими обыденными обстоятельствами приверженности великой мечте. В этом убеждают по крайней мере два обстоятельства. Во-первых, в эти же дни Тесла отправил агента в Британию, чтобы тот подыскал подходящее место для строительства принимающей станции. Другими словами, даже в этих трудных обстоятельствах изобретатель продолжал работать над проектом трансокеанской радиовещательной системы.
Во-вторых, используя полученные в Англии роялти, Тесла попытался заинтересовать своим Всемирным проектом Джорджа Вестингауза и попросил его одолжить несколько тысяч долларов.
Вестингауз, сохранивший некоторое чувства стыда за недоплаченные великому изобретателю роялти, дал ученому нужную сумму (чуть больше трех тысяч долларов), однако от участия в проекте отказался. Во время своего быстрого расширения и перехода к многофазной системе его компания и так истратила почти 70 миллионов долларов, так что владелец «Вестингауз электрик» просто не имел достаточно средств, чтобы ввязываться в новую авантюру. Тем более в компании с Теслой.
Натолкнувшись на откровенное нежелание Астора снабжать Теслу средствами, наш герой решил – бог с ним. К тому времени он в тонкостях освоил науку производить впечатление, пусть нулевой в смысле экономического эффекта выход работ в Колорадо-Спрингс, казалось, оборвал его надежды на состоятельного спонсора. При поддержке своего друга, художника Стэнфорда Уайта, и миссис Дуглас Робинсон, он переключил внимание на другую фигуру, еще более здравомыслящую и жесткую.
Что касается Джона Джейкоба Астора, здесь самое время привести историю, случившуюся с богатейшим гражданином Америки на борту небезызвестного «Титаника», на котором он, доверившись чуду техники, с новой женой отправился к берегам Англии.
…Сразу после рокового удара Астор вышел из каюты и почти тут же вернулся с новостью – «Титаник» столкнулся с льдиной.
О происшествии он обмолвился исторической фразой:
– Я заказывал лед, но не так много.
Через некоторое время пассажиров первого класса попросили подняться из кают на прогулочную палубу. Асторы устроились среди спортивных снарядов на гимнастической площадке. Джон был невозмутим, он не проявлял беспокойства даже тогда, когда пассажиры начали занимать места в шлюпках: он считал, палуба огромного лайнера гораздо надежнее, чем перегруженные спасательные шлюпки.
Без четверти два ночи на палубе появился помощник капитана, который приказал спускать лодки, и только после этого Астор помог жене, ее горничной и сиделке забраться через иллюминатор закрытой прогулочной палубы в шлюпку № 4. Он предупредил помощника, что Мадлен «в деликатном положении», и спросил, можно ли ему присоединиться к ней. Помощник ответил, что мужчины должны оставаться на палубе, пока все женщины не займут места в спасательных средствах.
Астор, согласившись с тем, что он мужчина, кивнул, отошел в сторону и спокойно наблюдал за попытками пассажиров спустить на воду другие лодки. Говорят, он помогал другим женщинам занять в них места.
Его тело было поднято из воды 22 апреля – ровно через неделю после катастрофы.
Мадлен и остальные пассажиры шлюпки № 4 остались живы. У Мадлен в августе родился сын, при крещении он получил имя в честь отца – Джон Джейкоб Астор Пятый. Для российского читателя будет небезынтересно узнать, что дочь Астора от первого брака, Ава Элис Мюриэл Астор, впоследствии стала княгиней Оболенской, женой эмигрировавшего офицера, князя Сергея Оболенского.
Если верно, что каждому воздается по вере его, то душа полковника Астора должна сейчас обитать на Сатурне…
