31 мая 1993 года

За две недели до своего дня рождения Клем начал спать в своем кабинете. Там был маленький диванчик, и он ложился на него, закинув длинные ноги на один подлокотник и положив голову под неестественным углом на другой. Проснувшись утром, он выбирался из своего нового логова, сгибался вопросительным знаком, ковылял в кухню и делал себе кофе. Когда Клем пил вторую чашку, спина его уже была прямой.

– Почему ты спишь в кабинете? – спросила Ронда, когда стало ясно, что теперь так будет постоянно.

– Я храпел и не давал твоей маме спать, – объяснил он.

– Ты храпишь, папа?

Он пожал плечами, крутя в руках кружку с кофе.

Ронда видела, как после одной из ночей на диванчике он готовится к работе (в те дни Клем был главным на лесопилке – Дейв Ланкастер ушел на пенсию), и размышляла над тем, что происходит на самом деле. Ронда слышала через стены обрывки ссор. Приглушенные разговоры. Она никогда не могла понять причину, знала лишь то, что мать очень сердита на отца. А ее Ронда знала достаточно, чтобы понять: отцовский храп здесь ни при чем.

На день рождения она решила подарить отцу что-то особенное. Она подарит ему рисунок. По-настоящему хороший рисунок. Она не пожалеет времени и нарисует что-нибудь такое, что отцу действительно понравится. Но что именно? Ронда мысленно прошлась по списку того, что он любил: черный кофе, сигареты «Кэмел» без фильтра, немецкое пиво и история Гражданской войны.

Война показалась Ронде наилучшим кандидатом в темы хорошего рисунка.

Почти все свое свободное время отец читал об этом периоде, изучал планы сражений и разглядывал военные карты. Раз в месяц Клем проводил выходные вместе с другими любителями Гражданской войны и участвовал в реконструкциях отдельных ее эпизодов. У него был костюм из колючей шерстяной ткани, отец маршировал с мушкетом на парадах, ночевал вместе с остальными в палатках и участвовал в «боях» по всему восточному побережью. Ронда не разделяла увлечения отца; ей была непонятна его одержимость войной, к которой он не имел никакого отношения. Ей даже бывало немного неловко за него, когда он вытаскивал из кладовки свою армейскую форму и, надев ее, отправлялся на войну – в пикапе «Додж», с сигаретами «Кэмел» и стаканчиком кофе, который ставил рядом с собой.

Например, подумала Ронда, можно нарисовать одного из генералов той эпохи. Ей просто нужно найти для этого хорошее фото, и тогда она смогла бы нарисовать все, что угодно. Она решила по возвращении из школы – прежде чем отец вернется с работы – заглянуть в его кабинет и выбрать фотографию.

Генералы грант и ли пристально смотрели на Ронду с фотографий, а с ними еще целая вереница молодых мужчин в военной форме. Но Ронде никто не приглянулся. Тогда она решила попробовать нарисовать старую карту, изображающую битву, но это показалось глупой затеей – карта ведь сама по себе уже рисунок. Наконец, Ронда нашла то, что искала. Нужная тема как будто сама посмотрела на нее со страниц одной из отцовских книг: «Ханли».

«Ханли» была подводной лодкой конфедератов; она приводилась в действие вручную экипажем из восьми человек. Хотя это была не первая подводная лодка, Ронда из отцовских книг про Гражданскую войну знала, что «Ханли» первая потопила корабль противника. Она затонула недалеко от Чарльстона в 1864 году, после того как сделала пробоину в корпусе корабля северян. В ближайшем лагере конфедератов увидели синие сигнальные огни «Ханли». Экипаж субмарины сообщал, что боевое задание успешно выполнено и лодка возвращается на берег. Но затем что-то пошло не так. Подводная лодка и ее экипаж погрузились на глубину, откуда больше не вернулись. Случившееся с «Ханли» и ее командой было, по словам Клема, одной из величайших загадок в истории Соединенных Штатов.

Следующий час Ронда провела, изучая старые рисунки «Ханли» в отцовских книгах о Гражданской войне, читая все, что только могла найти. Она решила сделать серию рисунков знаменитой субмарины – этакое наглядное воплощение того, что она о ней узнала. На верхнем рисунке будет вид «Ханли» снаружи, посередине – разрез ее внутренностей. Здесь будут изображения моряков, вращавших рычаги коленвала, и капитана, сидевшего в носовой части субмарины.

Нижний рисунок – тот же внутренний вид, только без людей. Вместо этого она тщательно впишет названия и пояснения по всем механическим частям субмарины, а это балластные цистерны, рулевые тяги, гребной винт, руль, ртутный глубиномер и даже свеча, которая освещала рычаги управления и предупреждала экипаж, когда заканчивался воздух.

Ронда уже нашла рисунки подводной лодки, которые помогут ей в работе, и листала книгу в поисках крупного плана военной формы конфедератов, когда выпало лежавшее между страницами фото. Ронда наклонилась и подняла его с пола, ожидая, что это будет очередной глупый снимок отца и его приятелей на одной из реконструкций эпизодов Гражданской войны.

Но нет. Это была свадебная фотография. Жених в смокинге, молодой и загорелый. Ее отец. Рядом с ним невеста. Улыбается из каскада белых кружев, словно дубинку, сжимая в руке тяжелый букет. Вот только на Ронду смотрела не мать: это была Агги.

Он не хочет, чтобы ей было одиноко. Он дарит ей подарок: мягкого и пушистого игрушечного кролика. Он надевает игрушке на шею бирку. ПТИЧКЕ С ЛЮБОВЬЮ ОТ ПИТЕРА, написано на ней. Он рискует, делая ей подарок, но она осторожная девочка. Она понимает, что все, что происходит между ними, – это их секрет. Маленькая девочка прижимает мягкого белого кролика к груди, затем поворачивается и обнимает Питера. Сумей она заглянуть под маску, за сеточку, которой прикрыты глаза, то она бы увидела, что он плачет.