14 и 15 июня 2006 года

Ограда чугунного литья, окружавшая кладбище Мартин, изрядно проржавела и покосилась. Передние ворота были открыты. С обеих сторон на страже стояли два запущенных куста гортензии, усыпанных прошлогодними сухими коричневыми соцветиями. Перед кладбищем буйно разрослась сирень. Оставив машину на крошечной стоянке перед воротами, Ронда посмотрела на рисунок, который Уоррен держал в руке. Кроличий остров.

– Это то самое место! Я в этом уверена! Посмотри на аккуратные ряды камней. А вот черный забор по всему периметру. Идеальное место для того, чтобы привести сюда ребенка. На отшибе, хотя и недалеко от школы. Мимо никто не ходит. А если бы и шли, то кусты густые, за ними ничего не видно.

Ронда выскочила из машины и вошла в ворота. Уоррен шагал сзади, словно карту сокровищ, сжимая в руке детский рисунок.

Воздух был напоен сладким, пьянящим ароматом сирени. Пели сверчки. Траву давно не стригли, и из нее торчали головки красного клевера. От цветка к цветку перелетали пчелы, наполняя кладбище низким, басовитым гудением.

– Черт, ты права, – сказал Уоррен. – Посмотри на эти дальние холмы. И вон на тот ряд сосен. Это то самое место! И что теперь?

– Думаю, тут нужно все осмотреть.

– Для чего?

– Вдруг найдется подсказка. Доказательство. Не знаю. Что-то такое, с чем можно ехать к Джо Кроули.

Уоррен с рисунком Эрни в руке зашагал через кладбище. Ронда постояла минутку, прищурив глаза. Затем огляделась по сторонам, пытаясь представить себя на месте маленькой девочки, которая только что высадилась со своей «подлодки» на Кроличий остров.

Могильные камни были старые, самые последние датированы тридцатыми годами двадцатого века. На многих надгробиях были высечены плачущие ивы и ангелы – похожие на черепа с крыльями.

Некоторые камни были побиты непогодой до такой степени, что надписи на них стали совершенно неразборчивы. Одни надгробия накренились, другие упали и лежали горизонтально, опрокинутые неумолимым временем или же сбитые скучающими подростками, напившимися теплого пива. Последний раз Ронда была на кладбище Мартин в детстве. Вновь оказавшись здесь, она начала искать свой любимый могильный камень, тот, который примостился в северо-западном углу, крошечное надгробие, надпись на котором сообщала, что ХЭТТИ УМЕРЛА 12 ДЕКАБРЯ 1896 ГОДА В ВОЗРАСТЕ 7 ЛЕТ.

Ронда шла через кладбище, выглядывая этот крошечный памятник, когда что-то привлекло ее внимание: в высокой, давно не кошенной траве что-то блеснуло. Сигаретная фольга? Алюминиевая банка?

Нет. Ронда протянула руку и посмотрела вниз, не в силах поверить в то, что видит. Это была связка ключей с открывашкой для бутылок и белой кроличьей лапкой, на которой кое-где истерся мех. Не иначе как Питер часто тер свой амулет, пытаясь привлечь удачу.

Чувствуя, как колотится сердце, Ронда подобрала ключи и сунула их в сумочку,

– Эй, там есть тропинка! – крикнул Уоррен. Он бежал к Ронде, петляя между старыми надгробиями. Она закрыла сумочку и для надежности прижала ее к себе. Ронда знала, что не расскажет Уоррену о своей находке. Поступи она так, и он настоит на том, чтобы они пошли к сержанту Кроули. Но разве это не было бы правильно? Разве это не улика? Интересно, как далеко она готова зайти, чтобы защитить Питера?

Ронда вспомнила давний поцелуй на кладбище, в этом же самом месте.

«Ты же знаешь, что ты моя девушка».

– Да, – сказала она Уоррену. – Когда-то я часто ходила этой тропинкой, чтобы добраться сюда.

– Куда она ведет? – Теперь он стоял прямо перед ней. Ей были видны бисеринки пота у него на лбу и по-мальчишески горящие азартом глаза.

– Через лес. Мимо дома матери Питера, мимо нашей старой сцены и дома моих родителей. Если свернуть в сторону, она приведет к озеру. Так мы спускались к нашему пляжу в Бухте Гагар.

– Ею наверняка еще пользуются, – сказал Уоррен. – Раз она не заросла.

– Дети, наверное. – По-прежнему прижимая к боку сумочку, Ронда теперь стояла на коленях перед небольшим могильным камнем. – Или же кролики.

– Печально, – сказал Уоррен, указывая на землю. – Семь лет. Как, по-твоему… что с ней случилось?

– Могло случиться все, что угодно, – услышала свой голос Ронда. – В те дни люди умирали от любой мелочи, особенно дети.

– В кладбищах есть что-то загадочное, – сказал Уоррен. – У каждой могильной плиты своя маленькая тайна, тебе не кажется?

– В детстве я часто приходила сюда, – призналась Ронда. – Я сидела здесь, рядом с Хэтти, и пыталась понять, как устроен мир.

«Но это было в другое время, когда я была Венди, а Питер – мальчиком в костюме из листьев, который обещал никогда не стареть, и его не подозревали в похищении ребенка».

– Легко могу себе это представить, – сказал Уоррен. – Юная девочка-философ. – Он широко улыбнулся и шагнул вперед. Ронда не отпрянула от него. Нет, она протянула ему руку, и он ее взял.

– Жаль, что я не встретил тебя, когда ты была маленькой девочкой, – признался Уоррен, слегка сжав ее пальцы.

Ронда рассмеялась. Пожалуй, это были самые приятные слова, которые когда-либо говорили ей парни.

– Нет. Я была некрасивым ребенком. У меня во рту была жуткая пластинка-фиксатор, из-за которой я говорила, как пьяный суслик.

Уоррен рассмеялся.

– Мой любимый тип девушек, – сказал он.

Они вышли с кладбища, держась за руки. На несколько коротких и восхитительно сладких мгновений она напрочь забыла о Питере. Забыла о связке ключей в ее сумочке, говоривших об ужасных вероятностях. Для Ронды существовала лишь спокойная радость от близости Уоррена. Впервые за несколько месяцев или даже лет Ронда ощутила удивительную легкость. Казалось, со следующим шагом она оторвется от земли и взлетит.

В эту ночь Ронде снились подводные лодки. Она была внутри небольшой сферической субмарины, приводимой в движение коленным валом. Ронда плыла под водой к другой подводной лодке, которую заметила вдалеке. Подплыв к ней ближе, Ронда смогла разглядеть в этой вытянутой субмарине с надписью «Ханли» Эрнестину Флоруччи и кролика. Ронда тотчас принялась остервенело крутить ручки. Наконец она оказалась рядом со второй субмариной. Из иллюминатора на нее посмотрело третье лицо – это была Лиззи, ее давно потерявшийся близнец. Лиззи в возрасте одиннадцати лет, когда она потеряла голос. На ней был костюм капитана Крюка, и даже в иллюминатор Ронда увидела, что из ее рукава торчит проволочная вешалка.

Ронда гонялась за ними по всему морю, но так и не смогла догнать. Ее руки сделались резиновыми. Свеча в крошечной субмарине замигала, показывая, что запас кислорода заканчивается. Но Ронда не могла вспомнить, что нужно сделать, чтобы всплыть на поверхность. Она дергала рычаги, нажимала на кнопки, но все равно продолжала тонуть. Свеча погасла, и в иллюминаторы была видна лишь сплошная чернота.

– КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, что это значит? – прошептала Ронда в телефонную трубку. Было семь утра. Она перекатилась в постели и позвонила по мобильному телефону Уоррену.

– Не знаю. Но по-моему, тебе стоит прислушаться к своему сну. Проанализируй его. Запиши. Нарисуй. Ты же художница. Сделай рисунок того, что, по-твоему, произошло.

– И как именно это поможет?

– Возможно, он уведет тебя еще глубже, – сказал Уоррен.

– Куда глубже?

– В кроличью нору, – сказал он.