16 июня 1993 года
Они были на деревянной сцене. Питер уводил Ронду и братьев О’Шей через окно спальни, крича на мальчишек, чтобы те, черт побери, говорили громче! И осыпал их волшебным порошком, который на самом деле был золотыми блестками. Ребята с озера не пришли (к великому разочарованию Питера), поэтому они раз за разом проходили сцену в детской комнате, ожидая, когда наконец появятся пропавшие мальчики, пираты и индейцы. Питер наверняка устроит им нагоняй за то, что пьесе про Питера Пэна они предпочли катание на лодке с родителями.
Лиззи сидела на соседнем пне. Держа зеркальце, она отрабатывала злобный пиратский взгляд и подрисовывала себе косметическим карандашом Агги тонкие завитые усы.
Перед репетицией Ронда застала Лиззи в ее комнате. Та прямо в пиратском костюме висела вниз головой, закинув ноги на перекладину. Ее шляпа валялась на полу.
Лиззи практически не разговаривала с Рондой с того дня, как выследила их с Питером на кладбище.
– Отойди прочь, девчонка, или я крюком выколю тебе глаз! – пригрозила Лиззи.
– Ты злишься на меня? – спросила Ронда.
– С чего мне злиться на тебя, мисс Венди Дарлинг?
– Я не знаю. Из-за меня и Питера?
Лиззи протянула вверх руку, ту, в которой не было крюка, схватилась за перекладину и, сняв ноги, спрыгнула. Подметки ее огромных сапог с глухим ударом стукнулись о доски пола.
– О, Пэн! – процедила сквозь зубы Лиззи. – Однажды он допрыгается. Я уничтожу его. Попомни мои слова, малышка! – Она нагнулась, подняла с пола шляпу, аккуратно надела ее и на миг задержалась, чтобы посмотреться в зеркало на двери чулана. А заодно изобразила свою лучшую пиратскую ухмылку.
– Нравится? – спросила Лиззи у Ронни теперь уже своим обычным голосом. – Я репетировала.
Ронда кивнула.
– Хорошо. Очень по-пиратски.
– Знаешь, все равно еще чего-то не хватает, – призналась Лиззи. – Я думаю, что мне нужны усы.
Ронда последовала за Лиззи по коридору в спальню родителей. Здесь подруга принялась копаться в косметике Агги на туалетном столике, пока не нашла карандаш для бровей. А заодно взяла золотую серьгу.
– Хочешь кое-что увидеть? – спросила Лиззи, вставив серьгу в левое ухо. Она сунула руку в карман брюк и вытащила небольшой кошелек на шнурке. Открыв его, она извлекла пригоршню монет. Серебряные доллары. Что-то около десятка.
– Где ты их взяла? – спросила Ронда.
– Это мое пиратское сокровище, – объяснила Лиззи. – Посмотри, как они блестят. Я отполировала их зубной пастой. Ничуть не хуже, чем пастой для чистки серебра.
Плюнув на одну из монет, она потерла ее о рукав куртки, после чего вернула вместе с остальными в кошелек. Затем, с деревянным мечом в руке, выбежала из дома в лес, пиратским голосом крича деревьям свои реплики:
– Заставим их пройти по доске! Да, приятель!
Ронда молча последовала за подругой.
Питер, Ронда и братья О’Шей собрались спрыгнуть со сцены, чтобы изобразить полет, когда прилетела стрела.
Точнее, это было массивное древко длиной в три фута, чей наконечник был объят пламенем, ибо был обмотан марлей, пропитанной жидкостью для зажигалок. Запущенное откуда-то сверху, оно просвистело всего в нескольких дюймах от головы Малькольма О’Шей и упало на одну из раскладушек, которые служили им вместо детских кроватей. Братья О’Шей с криком бросились на пол. Сидевшая на подоконнике Ронда была готова спрыгнуть, но застыла в неподвижности, отчаянно пытаясь понять, что произошло.
– Господи Иисусе! – завопил Питер и, подскочив к пылающей койке, начал бить по ней деревянным мечом. Тот мгновенно загорелся. Тогда Питер принялся размахивать им, чтобы погасить, но лишь еще сильнее раздул пламя. Наконец он бросил его на землю и стал топтать ногами. Братья О’Шей вскочили, но продолжали кричать:
– Сделай что-нибудь! Сделай что-нибудь!
Меч был потушен, но пламя быстро распространялось по всей кровати.
– Принесите воды! – крикнул Питер, и братья О’Шей со всех ног бросились за водой.
Лиззи, которая от неожиданности уронила в грязь зеркальце, карандаш для бровей и даже свой крюк, повела рыжеволосых мальчишек через лес.
– Воды, друзья! Наш корабль объят пламенем! – кричала она.
Братья О’Шей, похоже, были только рады оказаться на безопасном расстоянии от того места, где того и гляди с неба могут упасть новые горящие стрелы.
Ронда наконец спрыгнула с подоконника, схватила с другой кровати шерстяное одеяло и набросила его на загоревшуюся койку. Дым был черным и густым. Ронда и Питер задыхались, но пламя удалось погасить. Сцену затянули клубы черного дыма. Противно пахло паленой шерстью, как будто рядом опаливали забитую свинью.
С красными, слезящимися глазами Питер шагнул к краю сцены и самым грозным жестом, на какой только был способен, махнул обугленным мечом в направлении вершин деревьев.
– Ну, Грета! – проревел Питер. – Покажись!
С ближайшей белой сосны донесся зловредный, паскудный смешок. Ронда прищурилась и в гуще сосновых иголок разглядела что-то красное.
– Грета Кларк, тащи сюда свою подлую, трусливую задницу! – завопил Питер.
– Попробуй, достань меня! – поддразнила та.
Питер засунул меч за пояс, спрыгнул со сцены и подбежал к дереву. Схватившись за одну из нижних ветвей, он подтянулся и начал карабкаться наверх.
– Ты, черт тебя подери, могла сжечь нашу сцену! Весь лес мог загореться! – крикнул Питер, карабкаясь все выше и выше.
– В следующий раз будет еще круче! – крикнула в ответ злоумышленница и медленно, но уверенно начала карабкаться к самой верхушке сосны. Питер неуклюже пытался ее догнать.
– Ты ненормальная! – крикнул Питер.
– А ты – самый дряной актер из всех, кого я видела!
Питер сделал паузу. Нужно было отдышаться и продумать оставшуюся часть пути.
– Можно подумать, ты намного лучше! – крикнул он Грете. – При твоей-то мамаше, которая якобы была голливудской кинозвездой, и все такое прочее! – Он почти добрался до первой ветки, на которой она сидела, но теперь Грета была на самой вершине, цепляясь за тонкую макушку и раскачиваясь вместе с ней.
– Вообще-то я лучше. Да я вас всех за пояс заткну.
На поляну, неся ведра с водой и водяные пистолеты, выбежали Лиззи и братья О’Шей. Подбежав к сцене, они посмотрели на дерево, на то самое место, на которое, прищурившись, смотрела Ронда.
– Так возьми и докажи! – крикнул Питер. – Сыграй в нашей пьесе. – Теперь он был чуть ниже Греты. Вершина сосны согнулась и опасно раскачивалась под их весом.
Грета на миг притихла, возможно, пыталась понадежнее ухватиться за ветку.
– Питер! – крикнула брату Лиззи. – Что ты там делаешь?
– Ей нельзя участвовать в нашей пьесе. Она пыталась нас убить, – заявил Малькольм и провел рукой по волосам, проверяя, не опалила ли их огненная стрела.
Ронда задержала дыхание. Интересно, чем все закончится?
– С чего это мне участвовать в вашей позорной пьесе? – спросила Грета.
– Чтобы доказать, какая ты великая актриса! Чтобы показать свой талант, ткнуть нас в него носом. Можешь сыграть одного из индейцев. Бог свидетель, ты здорово стреляешь.
Грета нахмурилась и посмотрела сквозь ветки на Питера.
– Я не хочу быть глупым индейцем!
– Кем же ты хочешь быть? – спросил Питер.
– Я хочу убить кого-нибудь!
– Но в нашей пьесе никого не убивают. Только капитан Крюк погибает в конце. Его сожрет крокодил.
Грета на мгновение задумалась и поправила на голове маленькую ковбойскую шляпу. Через плечо у нее был перекинут лук. Пальцами свободной руки Грета, словно струну щипкового инструмента, потрогала тетиву на груди.
– Тогда я буду крокодилом! – крикнула злоумышленница.
Так у них появился крокодил.
Они вместе спустились с дерева. Братья О’Шей залили водой еще тлеющую кровать, и репетиция продолжилась. Питер сказал Грете, что ей придется самой сделать себе костюм, и она согласилась. Более того, загорелась желанием. Она так вошла в образ крокодила, что даже стала кругами ползать на животе по сцене.
– Я думал, может, ты спрячешься здесь, – сказал Питер, показывая ей крышку люка. И Грета Кларк стала учиться выползать из него на сцену. Она щелкала челюстями на Лиззи. Та ухмылялась в ответ своей лучшей ухмылкой капитана Крюка, но Ронда решила, что Лиззи все равно страшно.
– Еще одна вещь, – объяснил Питер. – Крокодил проглотил часы. Поэтому, когда мы видим тебя, ты должна повторять: тик-ток, тик-ток, тик-ток.
Грета кивнула и с тех пор весь день практиковалась в подражании часам. Похоже, она серьезно относилась к своей роли.
– Тик-ток! – выкрикивала она, прежде чем уйти домой на обед.
– Тик-ток! – вопила она спустя час, когда шла по лесу, словно крокодильими челюстями, хлопая ладонями, как будто предупреждала о своем приближении. Кто знает, подумала Ронда, вдруг Греты Кларк нужно опасаться всегда, и она заранее дает вам шанс приготовиться к встрече с ней.
