Глава двадцать первая

– Ты куда-то спешишь, – заметил Уэс, когда мы поднимались по главной лестнице.

– Есть срочные дела, дорогой Уэсли.

– Заинтригован. Но знаешь, когда я говорил, что собираюсь приглядеть за Джилл, то не шутил. Не то чтобы я был против, просто…

– В моем списке две Истории, – пояснила я. – А родители изображают из себя тюремщиков и все выходные следят за каждым моим шагом. Мне нужен был повод, чтобы уйти. Так я смогу очистить свой список.

– То есть для тебя моя компания всего лишь повод? – спросил он, притворно оскорбившись.

Мы поднялись на верхнюю ступеньку, я взяла его за подбородок, чувствуя, как заиграла рок-музыка, проникая через мои пальцы.

– Если тебе станет легче, – кокетливо сказала я. – Ты – очень приятный повод.

Он поднял брови.

– Я бы предпочел сногсшибательный, но так и быть, принимается.

Я хотела убрать руку, но Уэсли поймал ее и с нежностью прижал к своему лицу. Он страстно взглянул на меня из-под черных ресниц. И хотя я знала, что это в шутку, все равно почувствовала, как жар хлынул к лицу. Он убрал руки, нечаянно задев рану. Сморщившись, я отпрянула. От игривости Уэсли не осталось и следа. Он нахмурился.

– По-моему, тебе не стоит сейчас работать.

Я вздохнула и шагнула на лестничный пролет.

– У меня нет выбора.

– Я мог бы сделать это за тебя.

– У тебя больше нет доступа на мою территорию, – покачала я головой.

– Ты бы могла одолжить мне свой ключ.

– Нет. – Я открыла дверь на третий этаж и вышла в холл. – Мне нужно сделать это самой.

– Постой, – позвал он. – Просто подожди.

Я нехотя остановилась рядом с морским пейзажем, думая лишь о том, как минута за минутой убывает дарованный мне час свободы. Уэс запустил руку в волосы.

– Тебе так много пришлось испытать, – произнес он. – Просто дай себе перерыв.

– Не могу, – ответила я. – Архив не позволит. Я должна это сделать. Это моя работа. Если я не смогу ее выполнять, то какой из меня Хранитель.

У меня защемило в груди от этой мысли – ведь так оно и есть. Агата, может, и поверит, что я сама очистила свой список, но мне самой нужно доказать, что я могу это сделать, что я не сломлена. Агата в этом сомневается, да и я сейчас в себе не уверена. Но я не могу все бросить. Не хочу потерять свою жизнь, потерять себя, потерять Уэса, Как бы я ни мечтала о нормальной жизни, но потерять все, что у меня есть, я не хотела.

– Я недолго, – заверила я.

Я сняла кольцо и положила в карман. Все мои чувства тотчас обострились до предела. Скважина в складке обоев теперь стала заметной. Я буквально кожей ощущала близость Уэсли, улавливая гудение жизни в его теле. Он нахмурился и тоже снял свое кольцо.

– Я пойду с тобой.

– А как же Джилл?

– Ты же ее знаешь, – отмахнулся он. – Уткнется в какую-нибудь книгу. Ей дела нет, буду ли я сидеть и смотреть, как она переворачивает страницы.

– Тебе необязательно со мной идти, – сказала я, снимая ключ с шеи и вставляя в скважину в стене.

– Но я пойду, – заявил он твердо, когда на обоях, словно пятно, проступили контуры двери. – Послушай, я понимаю, что тебе нужно это сделать. Но последние дни выдались тяжелыми, и я не хочу, чтобы ты шла одна, ладно? Кроме того, я обещал твоей маме, что уберегу тебя от неприятностей, а в нашей работе неприятности сплошь и рядом. Так что если ты твердо решила прогуляться по Коридорам, то я иду с тобой.

Его губы тронула знакомая кривая улыбка.

– А если ты попытаешься меня остановить, я буду кричать.

– Не будешь! – ахнула я.

– Еще как буду. И ты поразишься, как далеко меня услышат.

– Отлично. Пойдем, – вздохнула я и повернула ключ. – Но не мешай мне.

Уэс пошел вперед, но затем остановился, кое-что вспомнив.

– А что насчет твоих вызовов? – спросил он. – Разве тебе не нужно явиться в Архив?

Я замешкалась.

– Я уже там побывала, – ответила я медленно. – Я разговаривала с Агатой прошлой ночью.

– И? Ты рассказала ей о двери в бездну? Поделилась своей версией?

Я кивнула, ожидая, что Уэсли скажет, что мне следовало держать рот на замке, но он так не сказал. Он не знает Агату с той стороны, с какой теперь знаю я. Для него она Эксперт. Руководство. Важное лицо Архива. Возможно, ему и на ум не пришло бы держать все это в секрете.

– Она не особенно обрадовалась, – добавила я.

– Еще бы, – хмыкнул Уэс. – Что она сказала?

– Сказала, что позаботится об этом.

– Ну… – Уэс потер шею. – Это ведь хорошо? В смысле, это же Агата. Уж она-то доберется до сути.

– Да, – сказала я, открывая дверь. У меня возникло тошнотворное чувство, что он прав.

Даже в лучшие дни затхлые извилистые Коридоры никогда мне не нравились. А сегодня у меня и вовсе мурашки по коже бежали. Любой шорох казался звуком шагов. Отовсюду слышались отдаленные голоса и стук в дверь. Не успела закрыться за спиной дверь во Внешний мир и оставить нас в темноте, которую рассеивал лишь тонкий луч света, проникавший из замочной скважины, как сердце в груди забилось быстрее. Раненая рука висела плетью вдоль тела, тупая ноющая боль не стихала ни на минуту. Я старалась сосредоточиться на деле, но боль будто опутала всю меня, утягивая во мрак. Я почти ощущала, как Оуэн, прижавшись ко мне сзади, стиснул мою руку, державшую нож…

– Мак? – позвал Уэс тихо. Я стряхнула наползающее кошмарное видение и сосредоточилась. Я не могу позволить себе отключиться здесь, тем более когда рядом Уэс, а в списке – еще два имени. Я чувствовала Уэсли спиной, очень близко, и мне казалось, что его тело жаркими волнами излучает саму жизнь. Он держался настороже, как будто готовился подхватить меня, если я упаду.

Два имени. Две Истории. Всего-то. Обычное дело. Меня охватил гнев: если я не смогу этого сделать, то действительно не заслуживаю звания Хранителя.

– Со мной все в порядке, – отозвалась я, прижав ладонь к ближайшей стене, чтобы скрыть дрожь в руках. На миг я зажмурилась. Поймав нить времени, я начала отматывать ее назад. Перед мысленным взором появились Коридоры. Но я отмотала еще дальше, пока не увидела мальчика. Он был здесь, но ушел. Впрочем, я знала, куда он направился, и это все, что мне нужно. Будем продвигаться шаг за шагом. Я оттолкнулась от стены и отправилась на его поиски. Я завернула за угол, уходя вглубь Коридоров. Вскоре я почувствовала уверенность, забыв о боли и навязчивом шепоте Оуэна, который проникал в мои мысли, повторяя: «сломлена, сломлена, сломлена…».

– Видишь? – обратилась я к Уэсли, отходя от другой стены. – Я же говорила, что у меня все…

Я почти произнесла слово «прекрасно», когда свернув за угол, на кого-то налетела. Действуя как автомат, я схватила его и прижала спиной к стене и только тогда увидела, что это маленькая девочка. Она даже не сопротивлялась. Ее туфли болтались над полом, а в широко распахнутых глазах с пульсирующими зрачками застыл ужас. Эбигейл Перри, 8 лет.

Ее взгляд подействовал на меня как ушат холодной воды. Чары Коридоров развеялись, отголоски кошмаров стихли, и я вспомнила, в чем заключается моя работа. Не запугивать и бороться, а Возвращать. Приводить все в порядок.

– Пожалуйста, не бейте меня, – прошептала она.

Я поставила девочку на пол, ослабила хватку, но не выпустила ее.

– Прости, – произнесла я как можно мягче. – Я не хотела хватать тебя. Просто ты меня напугала.

Ее глаза расширились еще больше, но перестали метаться из стороны в сторону.

– Я тоже испугалась, – призналась она и перевела взгляд на Уэсли, стоявшего у меня за спиной. – А вы? – спросила она его, и Уэс, который всегда следовал правилу: «Сначала Возврат, а разговоры потом», опустился перед Эбигейл на колени и произнес:

– И я тоже, но здесь Мак, и она покажет нам выход.

Она посмотрела на меня, и я кивнула.

– Это верно, – подтвердила я, все еще не в силах унять дрожь. – Пойдемте отсюда.

Я проводила девочку в ближайшую комнату Возврата. В коридор хлынул яркий свет, и перед тем, как закрыть дверь, я вспомнила тот день, когда сама оказалась в ловушке этого слепящего белого света. Вспомнила, как жизнь пронеслась перед глазами, а затем стала гаснуть, и белизна поглощала ее, эпизод за эпизодом. Тело стало неметь, сердце почти остановилось. Мне стало любопытно: похоже ли то, что я испытала в комнате Возврата, на ощущения при форматировании. Однако выяснять это мне совершенно не хотелось.

Миновав два прохода, мы наткнулись на двенадцатилетнего Бентли Купера. Увидев нас, он выставил вперед кулаки. Худенький мальчик, просто кожа да кости, выглядел очень напуганным. Я невольно задумалась, какой же была его короткая жизнь, если он так привык обороняться. Эта мысль перевернула мне душу. Знаю, подобными вопросами вообще не стоило задаваться. Дед, случалось, ругал меня за излишнее любопытство. Но мне кажется, что он был не прав. Неравнодушие – вот что помогает нам оставаться людьми. И по этой же причине, я знаю, Оуэн преследует меня во сне. Если бы я не принимала все так близко к сердцу, то и сама бы не страдала. Но может, папа был прав. Без чувств – это не жизнь.

Я подняла руки, и мальчик успокоился, а спустя минуту мы отвели его на Возврат. Когда мы с Уэсом вернулись в оклеенный желтыми обоями холл третьего этажа, мой список был пуст, а в голове прояснилось. Мне стало тошно от того, что я испытываю облегчение, справившись с такой простой задачей. Я надеялась, что хотя бы Уэс этого не заметил.

Я надела кольцо и привалилась спиной к стене, впервые за последние несколько недель хотя бы немного чувствуя себя прежней собой.

– Неплохо развлеклись, – небрежно бросил Уэсли, надевая кольцо. – Честно говоря, я немного скучаю по тем дням, когда твоя территория так и кишела здоровяками с ножами. А того мальчишку помнишь? – добавил он с ностальгией. – Того, который вырвался в Коронадо?

– Как сейчас, – ответила я сухо. – Я вытащила стекло у тебя из спины как раз перед тем, как нам влепили выговор за то, что мы опередили Отряд и сами его поймали.

– Отряду досталось все веселье, – вздохнул Уэс. – Однажды… – он осекся, оглянувшись. – Ну, мисс Бишоп, список пуст, а твоя мать, возможно, думает, что мы провели последние… – он сверился с часами, – …пятьдесят две минуты за какими-нибудь гнусными делишками. – Он протянул руку и слегка взъерошил мне волосы. Его прикосновение наполнило меня рок-музыкой.

– Уэс, – проворчала я, пытаясь пригладить волосы.

– Что? Я просто добавил достоверности. Твои родители и так думают, что мы встречаемся.

– Я сказала им, что мы не встречаемся. Только они, кажется, не поверили.

Уэс пожал плечами.

– Плевать, – соврал он. – Но это могло бы дать тебе хороший повод.

– Ты не просто повод, Уэс.

– Да, я очень приятный повод, – припомнил он, подмигнув. – Тебе уже пора возвращаться. А я пойду удостоверюсь, что Джилл не пытается разыграть какую-нибудь сцену из своих книг. – Он повернулся к лестнице, но не дойдя нескольких шагов, оглянулся и с озорной улыбкой добавил: – Но я могу зайти позже… если хочешь.

У меня сердце защемило от одной лишь мысли, что я смогу проспать целую ночь без кошмаров, слушая только его шум. Но я заставила себя покачать головой.

– Они не позволят тебе остаться на ночь еще раз.

– А кто сказал, что они должны об этом знать? – спросил он.

– Заберешься в комнату девушки тайком? – полюбопытствовала я, изображая удивление. – Именно так поступил бы бойфренд.

Уэсли по обыкновению криво улыбнулся.

– Просто оставь окно открытым.

У меня оставалось еще пять минут в запасе, когда я вернулась в кафе. И сразу поймала взгляд мамы. Если я и ждала улыбки, одобрения или извинений, то, увы, напрасно. Мама взглянула на часы, потом на меня, затем снова на часы и на прилавок, где работы было невпроворот, ясно давая понять, что, сдержав обещание один раз, я не смогу вернуть доверие и сплотить семью.

Вернувшись домой, я первым делом проскользнула в свою комнату и распахнула окно. Если у родителей возникнут вопросы, всегда можно сказать, что мне необходим свежий воздух. Я выглянула вниз и поняла, что Уэс сегодня ночью ко мне не попадет. Это попросту невозможно. Опершись локтями о подоконник, я прикинула расстояние до земли, но тут услышала взволнованный возглас, оглянулась и увидела маму. Она стояла в дверях и смотрела на меня так, будто думала, что я сейчас выпрыгну из окна.

– Приятный вечер, – сказала я, отходя от окна.

– Обед готов, – сообщила она, почти сумев посмотреть мне в глаза перед тем, как удалиться на кухню. Это прогресс.

Папа настоял, что будет готовить сам, как будто это могло исправить ситуацию. Он даже приготовил мое любимое блюдо – спагетти с фрикадельками. Но мы все равно ужинали в тягостном безмолвии, нарушаемом лишь позвякиванием вилок и ножей. Папа не смотрел на маму, мама не смотрела на меня. Мы молча ели, а в голове навязчиво крутилась мысль: если я умру прямо сейчас, то последнее, что останется – это наш разлад и растоптанное доверие. От всего этого в душе у меня зияла пустота. Испытывал ли дед подобные чувства?

Так вот кем папа считал своего отца? Таким он был? И я такая же? Я разрушаю семью, а не соединяю? Бен всегда старался сплотить нас, и это ему удавалось. Ослабала ли наша связь без него? Или это я подталкиваю нас к разрыву?

Я не успела закончить ужин, как снова почувствовала царапанье по бумаге. Внутри у меня все оборвалось. Я извинилась и ушла к себе. Папа велел оставить дверь открытой. Его слова камнем легли мне на сердце.

Тишина давила еще сильнее, когда я осталась одна. В голову лезли всевозможные «как», «почему» и «а что, если». Как идет расследование Агаты? Почему кто-то это делает? Что если моя версия ошибочна? Я включила радио и развернула архивный список. Еще одно имя: Генри Миллс, 14 лет.

С трудом подавив желание порвать листок и выбросить его в мусорную корзину, я легла на кровать и прикрыла глаза здоровой рукой. Даже если бы я не находилась под пристальным надзором, было бы сложно успевать очищать список от имен, когда они появляются с такой скоростью. Хранителей призывают не тянуть и разбираться с Историями как можно скорее, не позволяя им впадать в безумие, потому что тогда с ними труднее справиться. В то же время никто не требует от Хранителей, чтобы они часами напролет стояли у дверей, ведущих в Коридоры, в ожидании вызова. Однако жизнь и работа других Хранителей не висит на волоске, как у меня. Кто-то другой может допустить задержку, но не я. Особенно если учитывать, что Агата только и ждет промаха с моей стороны. Черт возьми, может, это она каким-нибудь образом устроила, чтобы имена появлялись одно за другим?

Я села, глядя в открытое окно. Сможет ли Уэсли попасть сюда? А даже если и так, смогу ли я выбраться наружу? Наконец родители отправились спать, оставив свою дверь открытой. Но мне хотя бы позволили закрыть свою – возможно, потому, что считали, что сбежать из дома можно, только выбравшись через окно, а это настоящее безумие, на которое вряд ли кто отважится. Кроме Уэсли, конечно, который примерно в полночь появился в моем окне, словно призрак.

Я лежала на кровати и подняла глаза, когда Уэс запрыгнул в комнату. Он молча театрально поклонился и подошел ко мне.

– Впечатляет, – прошептала я под музыку, льющуюся из радио. – Мне надо знать, как ты это сделал?

– Я уже говорил, что хорошо умею лазить, – прошептал он. – Но, кажется, не говорил, что квартира 4F, – он указал пальцем в потолок, – пустая.

– Ну, – я встала с кровати, – я рада, что ты пришел.

– Да? – просиял Уэсли.

– Да, – ответила я, натягивая ботинки.

– Мы куда-то идем? – нахмурился он.

– Я подумала, что если ты сумел попасть сюда, то знаешь, и как выбраться.

– Теоретически – да. Но я надеялся, что до утра эту теорию проверять не придется.

– У меня в списке появилось еще одно имя.

– И что?

Я подошла к окну и, выглянув наружу, посмотрела вверх, оценивая каменную стену Коронадо. Не самый легкий подъем, особенно с одной здоровой рукой.

– Мне надо его очистить.

– Мак, – прошептал Уэс, подойдя к окну и встав рядом со мной. – Я целиком и полностью за то, чтобы относиться к работе со всей ответственностью, но это уже граничит с одержимостью. Это ведь всего лишь одно имя. Отложи до завтра.

– Не могу, – сказала я, перекидывая ногу через подоконник. Он поймал меня за локоть и придержал. Его шум проникал сквозь ткань рубашки прямо мне под кожу.

– Почему?

Мне не хотелось лгать Уэсу, но и давать ему повод для беспокойства я тоже не хотела. Хватало того, что я тревожилась за нас обоих. Кроме того, он ничего не мог сейчас сделать, только показать, как выбраться из комнаты.

– Потому что это проверка.

Нельзя сказать, что я соврала. Агата и в самом деле меня проверяла.

– Что? – взгляд Уэсли потемнел.

– Меня оценивают, – пояснила я. – После всего, что случилось, думаю, Агата… хочет быть уверена… – Я скользнула взглядом к запястью, из-под рукава выглядывала повязка.

– Уверена в чем? – допытывался Уэсли, и в его голосе слышались незнакомые нотки. Гнев на Архив. – Господи, после всего, через что тебе пришлось пройти… и еще предстоит испытать…

Я вернулась в комнату, взяла Уэсли за плечи и встревоженно взглянула на дверь, опасаясь, что кто-нибудь нас услышит.

– Эй, – сказала я, стараясь говорить не громче радио. – Все нормально. Я их не виню. Но мне необходимо, чтобы список оставался пустым. И для этого мне нужна твоя помощь.

– Потому-то они и закрыли мне доступ на твою территорию?

Я кивнула, он тихо выругался, но тут же взял себя в руки.

– Что они делают? – Он тряхнул головой, как будто хотел привести свои мысли в порядок. – Уверен, это просто протокол.

Судя по его тону, он и сам в это не верил, но я видела, что ему хотелось верить.

– Уверена, так и есть, – согласилась я. Мне бы тоже хотелось верить.

Он подошел к окну, вцепился в подоконник. И, глубоко вздохнув, спросил:

– Ты уверена, что сможешь забраться наверх?

Я покрутила запястьем. Старая сломанная кость щелкнула под повязкой, стрельнув болью. Но это было не сравнить с тем, как болел порез на второй руке. Проклятье!

– Смогу, – заверила я, стараясь не морщиться от боли.

– Мак…

– Я справлюсь, Уэс. Просто покажи, что делать.

Он сел на подоконник, задрав ногу, взялся за раму над головой, а потом одним плавным движением подтянулся и оказался снаружи. Схватившись одной рукой за створку окна, он осторожно подался в сторону, шагнул с подоконника на тонкий каменный выступ и исчез из виду. Я высунула голову и увидела, как он взбирается по стене Коронадо, удерживаясь на небольших выступах. Затем он достиг открытого окна примерно в десяти футах над головой, подтянулся и забрался на карниз, упираясь локтями в колени и глядя на меня сверху вниз.

– Скажи, что по ощущениям это увлекательнее, чем выглядело, – сказала я.

– Гораздо увлекательнее, – сказал Уэс. Глубоко вздохнув, я влезла на подоконник. Ухватилась за оконную раму, и руки тотчас отозвались тупой болью. Я осмотрела поверхность стены между моим окном и окном квартиры 4F. Камни – нечто среднее между кирпичом и блоками – выглядели не гладкими, а выщербленными. Время и погода изрядно сточили их, как и статуи горгулий на крыше. Я поставила ногу на первый выступ, и тут же над головой откололся камешек и упал вниз. Я всерьез испугалась, что погибну. Я всегда считала, что если чего и нужно опасаться в Коронадо, так это лифта. Но, очевидно, меня угробит не он, а это безумное восхождение. Набрав полные легкие воздуха, я шагнула с подоконника на выступ. Я велела себе не смотреть вниз, а сосредоточиться на том, сколько камней разделяет меня от заветного окна квартиры 4F, сулящего безопасность, и вести обратный отсчет.

8… 7… 6… 5… 4… 3…

– Все не так уж и плохо, – выдохнула я, почти добравшись до Уэса. …2 …1.

Но тут я наступила на замшелый камень, нога соскользнула и я сорвалась. Уэсли поймал меня, сжав больное запястье словно тисками. Внезапная острая боль прошила руку, в глазах у меня поплыло, как бывает перед откючкой. Уэсли что-то говорил, но его голос звучал далеко, а затем и вовсе смолк. Вокруг сгущалась темнота, затягивая меня в свое чрево. Но я вцепилась в руку Уэса, пытаясь удержать в голове ударные – звуки его шума. Я сосредоточилась на нем. Не на оставшемся расстоянии, не на времени, ускользающем от меня, как песок между пальцев. Я сконцентрировалась на этой рок-музыке, пока наконец не увидела перед собой стену, пока не услышала Уэсли, который просил меня дать ему вторую руку. Время вернулось и снова пошло привычным ходом. Я схватилась за Уэсли обеими руками, и он втянул меня в окно. Мы оба упали на пол в пустой квартире. С минуту мы просто лежали, переводя дух.

– Видишь? – Уэс перекатился на спину. – Это было увлекательно.

– Обсудим потом твое представление об увлекательном. – Я заставила себя сесть, морщась от боли, прострелившей руку от кончиков пальцев к локтю. Затем поднялась на ноги и оглядела квартиру, во всяком случае, попыталась, насколько это возможно в почти полной темноте. Свет проникал лишь через окна с улицы, но и так стало понятно, что здесь совсем ничего нет. От стен отражалось эхо, как бывает в пустых помещениях, а на полу, покрытом густым слоем пыли, виднелись лишь следы Уэсли, оставленные им чуть раньше. Он отряхнулся и провел меня через всю квартиру.

– Она пустует почти десять лет, – сообщил он. – Но если ты коснешься стен, то поймешь, что последний жилец держал тут не меньше пяти кошек.

Я содрогнулась. Я ненавидела кошек, и Уэсли об этом знал. Именно он нашел меня на полу рядом с квартирой мисс Анжели после нападения кошачьей стаи.

– Итак, кого мы ищем? – спросил Уэсли, направляясь к входной двери.

– Генри Миллс. Четырнадцать лет.

– Чудесно, – прокомментировал Уэс, открывая дверь и выходя в освещенный холл. – Может, если повезет, он вздумает побороться.

Уэсли получил то, чего хотел.

За столь короткое время Генри успел сорваться так, что когда он смотрел на нас, видел то, что внушало ему страх: копов. Мы с Уэсли обежали половину моей территории, преследуя Генри, пока наконец не загнали его в угол. И вернули мальчишку не самым деликатным образом. Проще говоря, втащили его, орущего и отбивающегося ногами, в ближайшую дверь на Возврат. Но зато выполнили свою работу.

В квартиру 4F мы вернулись около трех часов ночи, тем же путем спустились в мою комнату, что было не менее страшно, но на этот раз обошлось без происшествий. В полном изнеможении я рухнула на кровать. Уэсли побрел к стулу, но я перехватила его руку и потянула к кровати, слушая его музыку. Выпустив его руку, я отодвинулась в сторону, освободив для него место. На секунду он замешкался, уперев колени в матрас.

Я отпустила его и откатилась вбок, давая ему место. Он завис на миг, упираясь коленями в матрас.

– Кровати же для бойфрендов, – заметил он.

– И для тех, кто не любит спать на стульях, – нашлась я. В его глазах промелькнула печаль, но потом он улыбнулся и лег рядом со мной поверх одеяла, выключив светильник у кровати.

Мы лежали с ним в темноте в нескольких дюймах друг от друга. Уэсли взял мою ладонь и прижал к своей груди. Меня окутал его шум, громкий, но дарящий успокоение.

– Спокойной ночи, Уэсли, – прошептала я.

– Спи крепко, – ответил он шепотом.

И, как ни странно, я тотчас уснула.