Когда неделю спустя они приехали в Атланту, весь город гудел. Партийный съезд шел полным ходом, и в Атланте был в буквальном смысле аншлаг. Повсюду сновали делегаты, которые оживленно и с оптимизмом обсуждали кандидатов и их перспективы на предстоящих всеобщих выборах. Царило всеобщее веселье. Многие сильно набрались, и со стороны происходящее очень напоминало знаменитый Марди-Гра, пусть и с изрядной примесью политики. Улицы, окружающие конвеншн-центр, представляли собой сложную сеть контрольно-пропускных пунктов и мест сосредоточения репортеров. По тротуарам, почти всегда забитым пешеходами, было тяжело перемещаться. Атланта приняла это вторжение с добрым старомодным южным гостеприимством. Разумеется, бары и рестораны вокруг конвеншн-центра не имели повода сетовать на беспрецедентный наплыв посетителей…

Гибсон наблюдал, как из-за угла вышла Дениза Гринспен, личная помощница Грейс Ломбард. Окончила Гамильтон-колледж с двойной специализацией – по истории и политологии. Степень магистра по государственной политике от Джорджтаунского университета. Тротуар был битком забит делегатами, но Вон не боялся потерять ее из виду. При росте в пять футов одиннадцать дюймов у нее была высокая пышная, с рыжеватым оттенком, афроприческа с мелкими завитками. Сегодня она была скреплена желто-зеленой косынкой и по-королевски колыхалась над морем голов при ходьбе. Дениза регулярно участвовала в беге по пересеченной местности в Гамильтоне, а прошлой осенью сумела пробежать Марафон морской пехоты за 3 часа 28 минут, показав весьма впечатляющий результат для новичка. В Вашингтоне она почти ежедневно отправлялась на утреннюю пробежку вместе с Грейс, что наблюдатели отмечали как один из важных аспектов их близких рабочих отношений. Дениза работала с Грейс уже четыре года и являлась яростной защитницей интересов своего босса.

Она также отличалась редким консерватизмом, была человеком привычки. В каждый из последних трех вечеров ровно в шесть Дениза отводила себе час, чтобы пообедать в одном и том же ресторане, где подавали суши, приблизительно в восьми или девяти кварталах от конвеншн-центра. Она предпочитала один и тот же столик у переднего окна и во время еды просматривала новости и политические блоги в своем ноутбуке.

Вчера за соседний с ней столик уселся Хендрикс. Небольшой ресторанчик, узкие столики стоят близко друг к другу – так что нетрудно заполучить две довольно четких записи ввода ее пароля в ноутбук: первый раз, когда она приходила, и еще раз – когда возвратилась из туалета. Позже Хендрикс замедлил воспроизведение, и все трое уселись у монитора, без конца прокручивая запись и споря по поводу каждой буквы. Из-за того, что съемка была сделана под углом, левая рука Денизы частично закрыла правую сторону клавиатуры. Но после тщательного анализа все были уверены, что ее пароль такой: DG5kjc790GD. Или, может быть, такой: DG5kjl790GD. Дженн склонялась в пользу следующей комбинации: DG5lhj790GD. В общем, нужный пароль находился в этой тройке.

Когда Дениза пришла в ресторан сегодня, за соседним столиком ее уже ждал Гибсон. Он извинился и убрал свою сумку с ее стула. Она улыбнулась, поблагодарив его, и уселась за привычный для себя столик. Потом включила свой ноутбук, но никак не прокомментировала тот факт, что у него такой же компьютер. В конце концов, это была довольно популярная модель.

Гибсон склонился над своим новым ноутбуком, который купил только вчера. Дениза разместила заказ и продолжила просмотр блогов с новостями о недавно объявленных кандидатурах Ломбарда и Флеминг.

Наверху Гибсон видел отражение Дженн в большом зеркале у двери. Она сидела к нему спиной в небольшом суши-баре. Когда официантка взяла поднос с едой, чтобы отнести к столику Денизы, Дженн поднялась со своего места и через коридор вышла в общий для представителей обоих полов туалет. Официантка принесла Денизе еду, а потом спросила у них по очереди, не желают ли они чего-нибудь еще. Дениза заказала себе чай. Гибсон попросил принести счет.

Предыдущие три вечера время, пока готовили еду, Дениза использовала для того, чтобы вымыть руки и привести себя в порядок. Гибсон ждал, затаив дыхание. Вскоре она закрыла свой ноутбук и проскользнула мимо него, направляясь в женскую комнату. В зеркало Вон наблюдал, как она исчезла за углом. Он быстро поменял ноутбуки местами. Лучше делать такие вещи быстро и уверенно. А если озираться, как вор, по сторонам, то это сразу привлечет внимание…

В наушнике он услышал: «Она вышла. У тебя полторы минуты».

Гибсон открыл ноутбук Денизы и ввел первый пароль. Окошко логина загорелось красным, отклонив его. Вон заскрежетал зубами от разочарования. «Как всегда, подойдет только последний», – мрачно подумал он. Потом попробовал второй… то же самое. Третий – окно логина снова неодобрительно дрогнуло.

– Как у тебя там дела? – нетерпеливо спросила Дженн.

– Нужна еще минута, – пробормотал он в микрофон.

– Поспеши!

– Ищу, ищу. Все, мне некогда…

Гибсон внимательно просмотрел список возможных вариантов. Буквы D и G, очевидно, были ее инициалами. Значит, она не боялась использовать личную мнемонику. D – Дениза. G – Гринспен. 5k… забег на 5000 метров? Маловероятно, но все же. Ну а две строчные буквы? Вон еще раз просмотрел те варианты, которые они вместе придумали. В них было множество всяких j, l, h и c. Что же она пыталась выразить с помощью такого винегрета символов?

Гибсон увидел, что Дженн вышла из холла и теперь сидела в баре. Hc-Гамильтон-колледж. Неужели так просто? Он напечатал: «DG5khcG790GD». Компьютер зарегистрировал его! Каждому нравится его альма-матер… Гибсон вставил флешку и начал загружать с нее файл в ноутбук. Рабочий стол Дениза Гринспен содержала в идеальном порядке, поэтому сразу заметила бы на нем новую папку, когда решила бы что-нибудь открыть.

Загрузка еще не закончилась, когда Дениза вышла из женской комнаты. Вон увидел ее в зеркале, но не поднял головы. Какую можно было придумать правдоподобную причину того, что сейчас он сидит за ее ноутбуком? Кроме того, что он просто вор, конечно…

– Останови ее, – прошептал Гибсон.

Дженн резко повернулась и что-то сказала Денизе. Та замешкалась, улыбнулась, затем медленно повернулась спиной к Гибсону. Две женщины принялись о чем-то дружески болтать. Вон мысленно вознес благодарственную молитву Дженн Чарльз, вытащил флешку и снова поменял ноутбуки. Когда Дениза возвратилась к своему столику, он уже собирал вещи и готовился оплачивать счет.

– Что ты ей такого сказала? – поинтересовался Гибсон.

– Просто спросила, где она купила свою косынку. Сказала, что у моей подруги примерно такие же волосы, и я ищу ей подарок.

Они дружно звякнули горлышками своих бутылок с пивом.

– Не рано ли праздновать, а? – заметил Хендрикс.

Он сидел у окна, наблюдая в щель между занавесками. Они нашли единственную свободную комнату в мотеле, примерно в сорока пяти минутах езды от Атланты. Спали по очереди, а кто-нибудь один всегда дежурил у окна.

Гибсон старался не глядеть на одноразовый мобильный телефон, который лежал на журнальном столике между ними. Разве в данном случае телефон нельзя было сравнить с чайником из известной пословицы? Когда чего-то очень ждешь, время тянется медленно…

Хендрикс схватил ключи, заявив, что проголодался. Он отлучился на тридцать минут и немало удивил их, когда принес еду для всех. Вполне достойную – из китайской закусочной. Дэн расставил на столике пластиковые тарелки, и они уселись есть. Себе Хендрикс взял только яичные роллы. Он срезал края, вывалил содержимое в тарелку и смешал с апельсиновым соусом. Затем аккуратно «запаковал» яичные роллы вилкой и наконец съел их.

Телефон, как святыня, лежал посреди стола. Они не говорили ни о чем конкретном. Понемногу обо всем. Но уж, конечно, не о звонке, которого ждали с таким нетерпением. Гибсон успокаивал всех тем, что был абсолютно уверен в своем плане.

Сообщение для Грейс Ломбард выглядело довольно простым. Сначала прилагалась фотография Сюзанны с рюкзаком за кухонным столом, которую Билли сделал тогда, много лет назад. Гибсон помнил, как он отреагировал на этот снимок в первый раз, когда увидел его в офисе Джорджа Абэ, и поэтому знал, что Грейс будет потрясена. Также они приложили фотографии книги Сюзанны. Единственное, что пока не стали туда прикладывать, была фотография беременной Сюзанны. Гибсон приберег ее до поры до времени как козырь и планировал показать его Грейс лично.

Заключительной частью послания было короткое видео, на котором Гибсон с бейсболкой сидит за столом. Напротив сидела Дженн. Она хотела отправить обыкновенное письмо, но Вон сказал, что так не пойдет – Грейс должна была видеть его лицо, только тогда можно рассчитывать на личную встречу. На видео Гибсон говорил непосредственно с самой Грейс:

– Здравствуйте, миссис Ломбард, к вам обращается Гибсон Вон. Прошло много времени, но я надеюсь, что у вас все хорошо. Вы готовили лучшие в мире сэндвичи. Я очень скучаю по былым временам в Памсресте и надеюсь, что ваш замечательный дом все еще стоит там, – сказал он, сделав паузу, пока переключал передачи. – Миссис Ломбард, я знаю, что придумал довольно странный способ просить о встрече, но полагаю, вы понимаете, что всему виной чрезвычайные обстоятельства. Я узнал кое-что о Сюзанне, о Медвежонке, и вы должны это услышать. Лично. Я включил сюда фотографии, которые, как мне верится, подтверждают то, что я должен вам сообщить. Мне ничего не нужно – только возможность побеседовать с вами один на один. Сказать вам правду. Хочу попросить, чтобы до нашего разговора вы сохранили это в тайне. Если вы примете решение вовлечь в это своего мужа, тогда я гарантирую, что вы никогда не узнаете, почему ваша дочь сбежала из дома и что с ней произошло. Возможно, это звучит как угроза, но это – просто правда.

Хендрикс назвал план безумным и долго возмущался. И даже вечером еще пыхтел по этому поводу.

– Эй, – под конец не выдержала Дженн, – это наш единственный шанс, Дэн.

– Да, но кто знает, может быть, она сразу возьмет и сообщит все муженьку. Мне наплевать, что ты хорошо знал ее, когда был ребенком, Гибсон. Но ты и в самом деле считаешь, что она собирается держать такую вещь в секрете?

– Да, я уверен.

– Почему?

– Потому что это Грейс, и речь идет о Сюзанне.

Хендрикс застонал.

– Ну, тогда расскажи это группе быстрого реагирования, когда они до нас доберутся. Я все же за публичную огласку информации. Передать все СМИ. Загрузить в Интернет. Книгу, кепку – все, что у нас есть. Как только это окажется в руках журналистов, мы выбьем почву из-под ног Ломбарда, и он не сможет нас преследовать.

Они обсуждали это все в Гринсборо. Но Хендрикс был не единственным, у кого возникли сомнения, и иногда это помогало еще раз все продумать и взвесить.

– Не получится, – сказал Гибсон в унисон с Дженн.

– Почему?

– Ты ведь был полицейским, не так ли? – прищурился Гибсон.

Хендрикс не выглядел склонным признаваться в этом в данный момент.

– Ну, у тебя есть то, что ты знаешь, и еще то, что ты можешь доказать. А что мы можем доказать? Книга не дает нам ничего, зато ставит вопросы. Бейсболка не доказывает, что Ломбард – педофил. Ну, хорошо, пойдем мы с этим в Интернет – и тем самым лишь создадим еще одну параноидальную теорию заговора среди целого созвездия ей подобных. Это не принесет ничего хорошего.

Хендрикс неохотно согласился с доводами Гибсона, но все равно не успокоился.

– Да, но твой-то план – просто безумие. Ты ведь задумал пойти в тот отель. Но это крепость. И охраняется она людьми Ломбарда. Как только ты отправишься туда, можешь считать себя покойником.

– Думаю, что ты все-таки ошибаешься. Тот отель – наверное, самое безопасное для меня место.

– С чего бы это вдруг?

– Ты видел в новостях какие-либо истории о нас?

– Нет.

– Правильно, а все потому, что Ломбард действует неофициально. Секретная служба не разыскивает меня. За нами охотятся головорезы из «Колд-Харбор», и их в отеле точно не будет.

– Но у тебя все равно ничего не получится, – не унимался Хендрикс.

– Должно получиться, – вмешалась Дженн. – Грейс – единственная, кто нам поверит. Она – единственная, кому Ломбард не сможет заткнуть рот.

– Если Грейс подумает, что я могу сообщить ей то, чего она не знает о Сюзанне, то она выслушает, – сказал Гибсон, надеясь, что это заявление не показалось стремлением выдать желаемое за действительное.

– Ну и что, если она узнает? Что, если она такая же извращенка, как и ее муженек? – спросила Дженн, встав на сторону Хендрикса.

– Нет, этому я не верю. Я хорошо знал ее. И Грейс никак не могла участвовать в этом грязном деле.

– Но что, если она все-таки сдалась и помирилась с Ломбардом? И для нее теперь престиж и власть дороже, чем истина? Ты просто попадешь в ловушку.

– Возможно, так и есть, но мой отец всегда говорил, что она – самый основательный человек, которого он когда-либо встречал в политических кругах.

– Господи Иисусе, – проворчал Хендрикс. – Неужели ты и в самом деле собираешься поставить свою жизнь против частного мнения двенадцатилетней давности? Причем мнения человека, который подвел собственного босса? Только без обид!

– Слушайте, может быть, вы и правы, – сказал Гибсон. – Наверное, это глупая идея. Но если так, тогда у нас нет никаких шансов. И значит, нужно просто бежать. Однако если мы сейчас сбежим, то придется скрываться всю оставшуюся жизнь. Вот это, по-моему, точно глупая идея.

Это всех сразу успокоило. Да, план выглядел ужасным, но у них действительно не было выбора.

Хендрикс захихикал:

– Черт бы тебя побрал, Гибсон! Мне нравится то, каким ты стал в итоге!

В этот момент зазвонил телефон. Все трое замерли и молча уставились на него. Было невыносимо трудно слушать этот звонок, но так они заранее договорились. Через некоторое время телефон загудел, возвещая о том, что поступило сообщение голосовой почты.

Дженн взяла телефон и выслушала сообщение. Закончив, она захлопнула крышку и посмотрела на них:

– Пора…