Дениза Гринспен стояла на углу улицы. Вид у нее был взволнованный. Свой телефон она проверяла каждые тридцать секунд. А на той же улице, только немного дальше, Гибсон наблюдал за ней из кафе, жалея, что Хендрикс все-таки не отговорил его от этой затеи.

– Если за ней будет хвост, значит, не такие уж они идиоты, – услышал он голос Дженн в наушнике. Она притаилась на соседней крыше, что давало ей возможность отслеживать ситуацию в обоих направлениях.

– Звучит весьма обнадеживающе.

– Не помню, чтобы я говорила о чем-то «обнадеживающем», когда ты предложил этот сумасшедший план.

– Я полагал, что это подразумевалось.

– Подразумевалось? Хорошо. Что ж, средняя продолжительность жизни белого американца составляет семьдесят шесть и две десятых года. Поэтому из чисто статистических соображений у тебя, вероятнее всего, все будет хорошо.

– Как предсказательница ты никуда не годишься…

– Послушай, если это имеет какое-нибудь значение, я думаю, что ты чертовски хорошо разбираешься в человеческих характерах. Просто я надеюсь, что миссис Ломбард все еще та женщина, которую ты помнишь.

В наушнике наступила долгая пауза.

– Что-нибудь на прощание? – спросила Дженн.

Но ему ничего не лезло в голову. Гибсон швырнул наушник в мусорную корзину – так или иначе, он все равно не собирался заходить с ним в отель – и вышел на улицу. «Пора привыкать к легкому ветерку», – подумал Вон. Переходя улицу, он посмотрел на Дженн, чтобы незаметно кивнуть ей, но она уже скрылась.

Дениза Гринспен напряглась, когда он приблизился к ней.

– Вы – тот парень из ресторана. Вы сидели рядом со мной!

– Сожалею, – ответил он.

– Но как вам удалось раздобыть мой пароль?

– Вы сидите на одном и том же месте. Каждый день. Я сделал видеозапись.

– Ерунда какая-то… Неужели вы думаете, что я вам поверю?

– Я бы на вашем месте не поверил.

Она скривила губы.

– А что у вас с шеей?

– Да так… кое-кто пытался меня повесить.

– Поделом мне. Нечего было спрашивать… Ладно, валяйте дальше.

Гематома вокруг горла немного потускнела, а борода уже стала намного гуще и скрывала наиболее жуткие следы. Но Гибсон все равно поднял воротник и поправил галстук.

– А мы точно здесь одни? – спросил он, пытаясь разгадать ее намерения.

– Что?.. Да, мы одни, Глубокая Глотка. Вы ведь сами проинструктировали меня относительно всего. Но позвольте мне вам заявить, что я навела о вас справки. Я знаю, что вы натворили. И что пытались сделать. Поэтому послушайте, если вы пришли сюда, чтобы связаться с миссис Ломбард. Если разгорится скандал и если тот снимок Сюзанны будет пропущен через «Фотошоп», а вы причините Грейс боль или воспользуетесь ее доброжелательностью, я вскипячу воды, свяжу вас и залью кипяток в вашу лживую глотку. Надеюсь, я внятно выражаюсь?

– Очень ярко и убедительно, – сказал Гибсон. – Да, конечно. Но не волнуйтесь, все будет хорошо. Я вам обещаю.

Ее неприкрытое раздражение на самом деле давало ему надежду, что Грейс Ломбард играет с ним в открытую. Конечно, Дениза могла даже не догадываться, что в этот момент помогает ему правильно настроиться.

Все получалось не так просто. То, что Гибсон сказал Дженн и Хендриксу, было правильно. Он верил, что Грейс из тех, кому можно доверять. Но, очевидно, такое доверие носило односторонний характер. Поэтому если она сейчас ни во что его не ставила, как убедить миссис Ломбард, что ее муж, человек, которому она действительно доверяла, напрямую связан с исчезновением Сюзанны? Здесь требовались веские доказательства. Но не помешал бы даже малый кусочек правды.

Однако таких доказательств у него не было. И все из-за того жуткого типа в подвале… Как заставить ее разглядеть правду? Вон не мог выступить в роли человека, который сообщит эту правду. И он это прекрасно знал. Правда должна исходить от нее самой. Грейс Ломбард должна сама воссоздать всю цепочку событий. Если она почувствует, что ею манипулируют, ее беспристрастность как ветром сдует. Даже следа не останется.

По мере приближения к конвеншн-центру людей на улице становилось все больше. Вечером была запланирована речь Ломбарда, в которой тот выразит свое согласие баллотироваться в президенты. И весь город гудел в ожидании.

– Я внесла вас в список как представителя прессы, который возьмет интервью у миссис Ломбард, – сказала Дениза. – Используйте свое настоящее имя. Покажите им свои водительские права. С фальшивкой мимо этих парней не пройдешь. Но я проведу вас. Проблем не будет.

Дженн рассказывала о мерах безопасности в конвеншн-центре и вокруг него, но на деле все оказалось намного серьезнее. Количество сотрудников правоохранительных органов просто поражало воображение: полиция Атланты, Секретная служба и части Национальной гвардии. В конвеншн-центре и в отеле было организовано несколько уровней контрольно-пропускных пунктов. Кто-то мог, конечно, преодолеть один из уровней, но шансов пройти через все не было никаких. После разговоров о том, что это самое безопасное для него место, Гибсон начинал понимать, что так оно и есть. Ни больше ни меньше.

Когда он проходил мимо, пара человек в форме посмотрели на него испытывающим взглядом, и Вон явственно расслышал у себя в голове параноидальный голос, который настоятельно советовал ему уносить ноги. Бежать. Как можно дальше и как можно скорее.

Оказалось, что он не зря познакомился с Денизой Гринспен. Она отвела его к боковому входу, который предназначался лишь для штатных сотрудников. Перед охранниками собралась очередь из двух десятков человек, которые ожидали проверки. Дениза направилась в самое начало очереди, что, как ему показалось, должно было вызвать настоящий бунт. Однако ничего подобного не произошло, разве что несколько человек принялись раздраженно перешептываться. Бал правил Бенджамин Ломбард, и это знали все…

Каждого агента Секретной службы Дениза знала по имени.

– Эй, Чарли, я веду этого джентльмена на интервью с миссис Ломбард. Только что решили. В список я его внесла вчера вечером.

Чарли мельком заглянул в свой планшет, кивнул и махнул им через металлоискатель, а второй агент ощупал Гибсона, проверил его сумку, удостоверение личности и провел по нему своим прибором. Ему вручили временный пропуск и пожелали хорошего дня.

Дениза отвела его по коридору к целой группе лифтов. Всего их оказалось восемь. Первые шесть лифтов предназначались для общего использования. Еще два в конце были огорожены, и Секретная служба обустроила здесь еще один пункт пропуска.

– Эти два лифта перекрыты, – объяснила Дениза. – Один предназначен для сотрудников аппарата вице-президента; на другом можно подняться на этаж, где расположен номер люкс миссис Ломбард. Там она с вами и увидится.

– А где сейчас вице-президент? Спрашиваю просто из любопытства.

– Занят. У него несколько встреч подряд. И будет занят вплоть до своего выступления.

– Да, но где?

– Этажом ниже.

Не так уж далеко…

Их вновь остановила Секретная служба, и они прошли всю процедуру еще раз: небольшой обыск, электронный сканер, проверка удостоверения личности. Гибсон затаил дыхание, но его удостоверение снова вернули. В целости и сохранности. «Дуракам везет», – мелькнуло у него в голове.

«Не обольщайся, – твердил ему внутренний голос, – ведь они просто отвезут тебя в тихое местечко, с глаз – долой».

С ними поехал один из агентов и пустил лифт. По спине Гибсона стекал пот, и когда лифт замер на среднем этаже, он вздрогнул. Сердце тяжело забилось.

– Я думал, что Ломбард из тех парней, которые обожают пентхаусы, – сказал он.

– Ну, необязательно, – возразила Дениза. – Нежелательно быть предсказуемым по поводу того, где вы останавливаетесь в отеле. Это делает вас уязвимым в случае забастовки.

Она остановила их в прихожей и позвонила, чтобы сообщить, что они прибыли.

– Что теперь?

– Теперь мы подождем.

– Здесь? Вы, что же, разыгрываете меня?

Дениза пожала плечами.

– Вы думаете, что так легко, даже глазом не моргнув, внести изменения в расписание? Вы захотели частной беседы. Значит, должны знать: это не так просто и требует времени.

– Но здесь ведь просто коридор…

– Прошу вас, наберитесь терпения.

Они простояли в коридоре около двадцати мучительных минут, в течение которых Гибсон изучил истинное значение паранойи. Каждый штатный сотрудник, который проходил мимо них в зал, каждый косой взгляд – все приковывало к себе его внимание, и он пытался дать всему объяснение. Охота на лица с целью узнать кого-нибудь или разгадать его намерения. По мере того как таяли драгоценные минуты, коридор сузился и растянулся до бесконечности. Рядом с Денизой остановился какой-то человек в очках, чтобы проконсультироваться о вечернем распорядке. Когда они отошли подальше, Гибсон поклялся, что расслышал в их приглушенном разговоре и свое имя…

Дениза одарила его грустной улыбкой и подвела к двери с номером «2301». Потом постучалась и, не ожидая ответа, впустила его внутрь.