Глава 17
Это маленькое помещение, расположенное стена к стене с закусочной «Саммит», могло вызвать у кого угодно приступ клаустрофобии и оставляло какое-то непонятное ощущение. Черные металлические табуреты, намертво прикрепленные к полу, окружали квадратную стойку. Отдельные кабинки лепились к внешней стене и едва не налезали одна на другую. Дженн заведение не понравилось, зато Вон рассматривал внутреннее убранство закусочной с тем благоговением, которое другие люди испытывают в музеях. То же самое наверняка можно было бы сказать и о здешних блюдах.
– Ты могла представить, что еще есть такие места? – спросил Гибсон.
– Нет, – Дженн рассматривала меню. – Черт побери, что это еще за «сдоба с сыром»?
Гибсон ухмыльнулся.
– Нечто вроде канцоне, только из сдобы. Тебе понравится.
Дженн мрачно посмотрела на него.
– Это ты так мстишь мне за то, что я не пустила тебя в машину, да?
– Ты мне потом спасибо скажешь.
– Не дождешься.
К ее облегчению, в меню удалось обнаружить салаты. Хендрикс заказал себе кусок мяса. Когда его принесли, он разрезал его на десять квадратных порций и каждую окунул в острую приправу. Гибсон остановил свой выбор на молочном коктейле, к которому он взял нечто монструозное под названием «Синди Сью» – огромный бургер, обильно политый соусом для барбекю, с толстыми кольцами лука наверху. Учитывая еще и порцию жареного картофеля, можно было смело поставить крест на том времени, которое он провел в фитнес-зале: в блюде насчитывалось никак не меньше 1500 калорий. Прожевывая очередной кусок, Гибсон рассказал спутникам о тех проблемах, которые встанут перед ними после того, как он осмотрит библиотеку «Кэролин Энтони лайбрери».
Хендрикс согласился, что затеряться будет тяжело.
– Время крайне неудачное. Это публичная библиотека в маленьком городке, куда практически никто не ходит. Новому человеку требуется чертовски важный повод, чтобы тут появиться.
– А потом, совершенно очевидно, что этот парень все десять лет был предельно осторожен и старался остаться незамеченным, – добавила Дженн. – Он очень хорошо замаскировался. Он нас увидит, а мы его – нет.
– Угу, – хмыкнул Хендрикс. – Но нам он тоже кое-что сказал.
– Что именно? – спросил Гибсон.
– Что посторонних тут сразу заметят. А значит, он не посторонний.
– У нас есть проблема посерьезнее, – сказал Гибсон и объяснил, что вай-фай в библиотеке не требует для входа никакой регистрации, ни логина, ни пароля, а сигнал может доставать до Луны.
– И с чем мы тогда остаемся? – спросила Дженн.
– А остаемся мы с тем, что парень, которого мы ищем, может пользоваться библиотечным вай-фаем в любое время дня и ночи, и для этого ему даже нет необходимости физически присутствовать в библиотеке. Он запросто может сидеть в машине в соседнем квартале в два часа ночи и заниматься своим делом. И мы не сможем его остановить.
– Но он посылает вирусные команды только в дневные часы, когда все работают, – заметила Дженн.
– Верно. И нет причин думать, что он поменяет свою тактику. Я лишь говорю, что он может это сделать, если захочет.
– Именно, если захочет, – подчеркнул Хендрикс. – Но также может быть, что он уже позабавился, и это его последний удар.
– А каков промежуток времени между активным вторжением в сеть АКГ и тем моментом, когда твоя защита распознает его и сообщит тебе об этом? – спросила Гибсона Дженн.
– От трех до пяти секунд. Если на IP-адрес пользователя поступает команда от зараженного административного домена, здесь сразу включается сигнал тревоги. И я тут же получу текстовое сообщение, или электронное сообщение, или звонок по телефону.
– А как насчет твоих опасений, что WR8TH может отслеживать каналы связи АКГ?
– А зачем, по-твоему, я полностью блокировал всю вашу сеть?
Дженн выразительно посмотрела на Хендрикса. Тому этот ответ явно понравился не больше, чем ей.
– А ты можешь перенаправить сигнал тревоги и на наши телефоны?
– Ну конечно. После обеда сделаю.
– Дайте-ка посмотреть, правильно ли я понял наш план, – подал голос Хендрикс. – Мы ждем, пока этот самый WR8TH получит доступ к своему вирусу, а потом бегаем вокруг, как придурки, в поисках педофила средних лет с ноутбуком в руках и с членом до подбородка. Я ничего не пропустил?
– А что, очень хороший план, – сказала Дженн.
– Если так, тогда – пока, ребята!
– Но на случай, если он все-таки поменяет свое расписание, нам придется спать по очереди, – сказала Дженн. – Мы должны быть готовы в любое время дня и ночи, хотя что-то подсказывает мне, что этот парень будет придерживаться своего расписания.
Гибсон кивнул, соглашаясь. В свое время он тщательно изучил всю сеть АКГ и историю ее переписки в поисках следов WR8TH на серверах компании. Все его попытки проникнуть в сеть АКГ случались в конце недели, как правило, в пятницу днем.
– А это дает нам четыре дня для составления плана игры.
– Я провел небольшое исследование, – сказал Гибсон. – Несколько лет назад в Вирджинии расплодилась куча педофилов, которые использовали вай-фай публичных библиотек. Среди ночи они припарковывали свои тачки буквально перед входом в библиотеку и скачивали детское порно. Так что это не новая и далеко не уникальная стратегия.
– А какие у нас варианты? – спросила Дженн.
– Можем сделать то же самое, что и они, только добавим логин. В конце рабочего дня они отключают – вай-фай, но…
– Любое изменение в системе насторожит нашего – парня.
– Верно. И это означает, что я не могу входить в диапазоне частот вай-фая. Тот, кого мы ищем, доказал, что он очень осторожен и умен. Если мы сглупим, он просто исчезнет.
– Можно вызвать тяжелую кавалерию. Больше людей, больше глаз, – предложил Хендрикс.
– Организовывать гигантскую слежку, которая почти наверняка сразу же будет обнаружена, – совсем не выход, – возразила Дженн. – Надо найти решение, которое не потребует привлечения десантной дивизии.
– Дайте подумать до утра, – сказал Гибсон. – Может, появится какая-нибудь идея.
Дженн хотела выведать у него побольше подробностей, но затем решила последовать совету босса и дать Вону возможность поразмыслить самому. Покончив со своим куском мяса, Хендрикс извинился и сказал, что отправится к библиотеке на разведку. Гибсон заказал себе на десерт пирог с ежевикой и ванильное мороженое. Он предложил Дженн ложечку, но та отказалась и, сделав глоток кофе, посмотрела на него.
– ЦРУ, – сказала она.
Он недоуменно посмотрел на нее.
– Ты спрашивал, где я служила.
– Серьезно? Со мной ты далеко продвинешься по карьерной лестнице. Привяжешься к военной службе.
Дженн заметила, как он внимательно изучает ее, словно решая для себя трудное уравнение.
– Это все родители, – сказала она. – Папа служил в морской пехоте, мама – на флоте.
– А где именно служил твой отец?
– В «Одной восьмой». В Ливане.
Гибсон положил ложку на стол.
– Он действительно там был?
– Да, был.
Она уехала из Бейрута за два дня до того, как в казармы морских пехотинцев врезался грузовик, начиненный взрывчаткой. Единственной преградой для него были колючая проволока да часовые, которые, согласно пункту 4 условий пребывания миротворцев, не имели права находиться на посту с заряженным оружием. Впрочем, вряд ли это помогло бы им в той ситуации. Сила взрыва была такая, что здание взлетело на воздух и только потом обрушилось на землю. Те, кто не погиб под обломками, сгорели заживо. Именно тогда Дженн вывела для себя правило: жестокость события прямо пропорциональна тому, насколько часто используется слово «внезапно». Ее отец не мучился – это было ее единственное утешение. О ее матери даже этого нельзя было сказать…
Воспоминания о матери причиняли Дженн постоянную боль. Бетти Чарльз была маленькой практичной женщиной. После похорон мужа она направилась прямиком в винный магазин. Раньше она никогда не пила, а теперь остановила свой выбор на водке и старалась тщательно полоскать рот освежителем, чтобы скрыть запах, когда приходилось идти на дежурство. Иногда она била дочь, но не сильно. У Дженн был только один шрам, за ухом, но это стало результатом несчастного случая. По-настоящему она боялась только несколько раз. Главным образом когда по ночам доставали оружие. Мать разбирала и чистила его на кофейном столике, а телевизор при этом работал так громко, что Дженн приходилось в своей комнате закрывать голову подушкой, чтобы уснуть.
После катастрофы Дженн уехала жить к бабушке. Но постоянно держала язык за зубами.
– Мне очень жаль, – сказал Гибсон.
– Почему ты называл ее «Медвежонком»?
Вон засмеялся и откусил пирог.
– Она очень любила обниматься. Обхватит руками и сжимает изо всех сил. Едва завидев моего отца, тут же бросалась к нему, а тот с притворным ужасом вопил: «Спасите меня от этих медвежьих объятий!» А еще она постоянно засыпала где-нибудь с книгой в руках… Впрочем, думаю, я единственный, кто называл ее «Медвежонком».
– Какой она была?
– Медвежонок? Она была моей сестрой. Ну, не то чтобы сестрой в прямом смысле. Просто мы росли вместе. У нас было не так много общего, но она была… хорошая. Очень хорошая. Одна из тех детей, при виде которых другие родители испытывают чувство зависти. Типа почему мои дети не могут быть такими, как она? Медвежонок была деликатной, легкой в общении. Ко всем относилась с огромной добротой. Абсолютно неиспорченная. Но и вместе с тем очень упрямая… – Гибсон вдруг рассмеялся, вспомнив что-то. – Если она решала, что должно быть так, а не иначе, то сопротивляться не имело смысла. Поверь мне.
– А когда она начала меняться?
– Не знаю. Я постепенно взрослел. Больше оставался дома в Шарлоттсвилле. Школа и прочее. Уверен, что поначалу я даже ничего не заметил, потому что она всегда была тихим ребенком. Даже не знаю, был ли у нее бойфренд. А потом, знаешь, мой отец… После этого я не видел Ломбардов. А через три месяца меня арестовали.
Гибсон положил вилку на стол и некоторое время смотрел на пирог.
– У меня есть вопрос, – вдруг сказал он. – Что ты знаешь о бейсболке? Помнишь, на записи из Бризвуда?
– О кепке? Не очень много. Ничего особенного, насколько я понимаю. Ее родители говорили, что у нее такой вещи никогда не было. Она терпеть не могла бейсбол, так что, как предполагается, купила ее где-то по дороге.
– Кто сказал, что она терпеть не могла бейсбол?
– Ее родители. Это имеется в материалах допросов, которые проводило ФБР.
– Серьезно? Это странно…
– Почему?
– Не знаю. Просто что-то с этой бейсболкой не дает мне покоя. Может, ничего особенного.
– Возможно, – согласилась Дженн. – Но к интуиции надо относиться с уважением. Расскажи мне.
– Ладно. Ты права насчет того, что Медвежонок не увлекалась спортом. По крайней мере, насколько это мне помнится. Но Дюк, мой отец, и Ломбард много разговаривали про бейсбол – оба они болели за «Ориолз». Так что разбираться-то она разбиралась.
– Ну, как ты сам сказал, ты ее какое-то время не видел.
– Это точно, – согласился Гибсон, однако голос его прозвучал неуверенно.
* * *
У стойки бара Фред Тинсли налил сливки в свой кофе и принялся изучать меню. Есть ему не хотелось, но раз уж пришел в ресторан… Он не слышал, о чем разговаривали сидевшие неподалеку двое мужчин и женщина, но это ничего не значило. Он пришел сюда не за тем, чтобы подслушивать. Он просто хотел осмотреться.
Тот невысокий мужчина в прошлом был полицейским в Лос-Анджелесе, но он не очень похож на бывшего копа. По всей видимости, Дэна Хендрикса недооценивали всю его жизнь. Тинсли не допустит такой ошибки. Другой мужчина, Гибсон Вон, выглядел физически крепким, явно имел за плечами опыт военной подготовки и считался неплохим компьютерщиком. Когда это морпехи пользовались клавиатурой и мышью? Печально думать, во что превращается мир…
Единственной из всех троих, кто чего-то стоит, была Чарльз. В своей жизни ей довелось как следует повоевать. Вот ее он предпочел бы убить первой. Тинсли отхлебнул кофе и стал размышлять, как он это сделает, если ему действительно дадут команду убрать этих троих. Все зависит от того, насколько успешно у них пойдут дела. Их жизни зависят от того, насколько неумелыми они окажутся. Ему эта мысль показалась забавной.
Да, то был самый необычный заказ. Ему заплатят в любом случае, так что теперь можно наблюдать за разворачивающейся драмой, не заботясь о прибыли. Фреда привлекала новизна этого ощущения, и было любопытно посмотреть, как все получится. А пока все, что от него требуется – это ждать и наблюдать. И то и другое Тинсли умел очень хорошо.
И конечно, надо будет нанести визит докторше. Фред не видел ее десять лет после той самой ночи. Он восхищался ее работой, столь непохожей на то, чем приходилось заниматься ему самому. Однако и ее работа требовала недюжинного спокойствия и профессионализма в чрезвычайных обстоятельствах. Тинсли относился к этому с уважением и с нетерпением ждал встречи с нею.
В этот момент вернулась официантка, и он заказал еду. Заказ еще не принесли, когда невысокий мужчина встал и направился к выходу. Тинсли не интересовало, куда он направился. Все это не имело значения.
* * *
В начале третьего ночи «Чероки» остановился у входа в мотель. Когда Гибсон и Дженн вернулись после обеда, Хендрикс уже отсутствовал и приехал только что. Вон в этот момент сидел у себя на кровати и пытался поскорее придумать, как решить проблему с библиотечным вай-фаем. Он слышал, как Хендрикс вошел в свой номер и захлопнул дверь. Спустя несколько секунд дверь снова открылась, но закрылась на этот раз значительно тише.
Гибсон отложил схему и вышел из номера. Хендрикс в темных брюках и ветровке сидел на капоте машины и курил.
– А ты не соврал насчет библиотеки, – сказал он. – Чертовски тяжело будет перекрыть все выходы и ближайшие улицы, учитывая, что нас всего трое. А еще нужно стараться оставаться незамеченными. И иметь в виду время на дорогу и сон.
– Абэ может прислать еще людей?
– Может, но тогда у нас возникнет другая проблема. Если следить за этой библиотекой целой армией, то мы будем выделяться, как девочки из скаутского отряда в Лас-Вегасе. Может, местная полиция и не станет нервничать, однако я гарантирую, что, если только мы станем лагерем у библиотеки, нам очень быстро дадут пинком под зад.
– Значит, мы влипли?
– Не совсем. Я расставил камеры слежения по периметру. Они срабатывают на движение, зато я перекрыл ими все три двери. Не идеально, конечно, но мы будем видеть всех входящих и выходящих из здания. Больше надеяться не на что.
Хендрикс выбросил окурок в канаву и добавил:
– Мы, конечно, можем еще использовать колдовство такого киберниндзя, как ты.
– Киберниндзя?
– А ты здесь разве не за этим?
– Хендрикс, можно задать тебе вопрос? Ты научился этому в полиции Лос-Анджелеса?
– Неужели ты думаешь, что я занимался только розыском пропавших детей? У меня были и другие задачи.
– И многих ты нашел?
Хендрикс мрачно посмотрел на Гибсона.
– Я ответил. Собираешься еще раз бежать в душ?
– Забудь об этом.
– Обычно у тебя в распоряжении сорок восемь часов. После этого срока, если ты находишь ребенка, он уже не дышит.
– Как ты думаешь, есть шанс, что Сюзанна еще жива?
– Нет, – Хендрикс закурил новую сигарету. – Нет, она давно мертва. Думаю, тот, кто это сделал, не знал, кого он похитил. Полагаю, когда он узнал, что она дочь сенатора, начисто замел все следы. Как только этот парень осознал размеры дерьма, в которое вляпался, он, не теряя времени, убил ее и спрятал тело.
Гибсон застонал. И даже не заметил бы этого, если б Хендрикс не остановил его:
– Эй, ты ведь сам меня спросил!
– Знаю, – сказал Гибсон. – Тогда что ты тут делаешь?
– Это моя работа.
– Ну-ну…
Хендрикс бросил сигарету на дорогу, слез с капота и раздавил окурок каблуком.
– Это важно для босса. Значит, важно и для меня. Плюс ко всему – и это я говорю уже от себя – я не люблю педофилов. А особенно умников, которые думают, что они хитрее всех, когда в насмешку рассылают фотографии своих жертв. Что я здесь делаю? Я здесь для того, чтобы поставить свою ногу на горло этому парню. Вот так. А раз мы об этом заговорили, ты-то здесь почему?
– Надеюсь, что она еще жива.
На одно короткое мгновение с лица Хендрикса исчезла его обычная усмешка.
– Не надо этого делать…
– Чего?
– Верить, что она жива. Ни секунды не занимайся этим.
– Почему?
– Потому что стоит только начать, и уже не остановишься. Слушай меня. Надежда – это как раковая опухоль. Случится одно из двух: либо ты никогда не узнаешь правды – и тогда надежда будет грызть твои кости, пока ничего не останется; либо, что еще хуже, ты все узнаешь – и вылетишь на скорости девяносто миль в час через вот это лобовое стекло, потому что надежда заверит тебя, что вполне нормально ехать на такой скорости, не пристегнувшись ремнем безопасности.
– Значит, допустим худшее.
– Сорок восемь часов давно истекли. Так что пристегнись, скажу я тебе. Найди какую-нибудь другую причину своего пребывания здесь.
С этими словами Хендрикс направился в свой номер и закрыл дверь, оставив Гибсона наедине со своими мыслями.
И с мобильником, который бывший коп оставил на капоте внедорожника. Гибсон посмотрел на телефон, лихорадочно размышляя, сколько у него есть времени. Полчаса? Наверное, меньше. Стоит ли рисковать? «Да, – решил он. – Всегда нужно иметь запасной план, даже если он никогда не пригодится».
Гибсон схватил телефон и заперся у себя в номере. Там соединил мобильник со своим компьютером и запустил программу. Глядя на монитор, внимательно вслушивался, не скрипнет ли открывающаяся дверь в номере Хендрикса. Хуже всего будет, если бывший полицейский пойдет искать свою пропажу и не найдет ее, а потом телефон волшебным образом появится на месте. Тогда Гибсону не поздоровится.
Через двадцать семь минут телефон лежал там, где Хендрикс его оставил.
Неплохое колдовство для киберниндзя?
