Экспедиция в Сомерсет началась на следующий день. Парковка в подвале «Абэ консалтинг груп» была практически пуста, и шаги Гибсона гулким эхом отражались от бетонных стен. Хендрикс с дымящейся сигаретой в зубах стоял, прислонившись к совершенно разбитому и на вид очень древнему «Гранд Чероки». Колесные диски автомобиля были покрыты пятнами ржавчины, бока помяты, а задний бампер выглядел так, словно кто-то пытался выпрямить его, используя в качестве рычага бетонный бордюр.

– Счастливого пути. «Ренджровер» продается? – сказал Гибсон.

– Внедорожники за девяносто тысяч долларов не очень смотрятся в Центральной Пенсильвании, Вон. Мы просто стараемся не выделяться.

Гибсон поднял руки вверх.

– Дружище, я просто пошутил.

– Ты просто думай о компьютерах, ладно? – Хендрикс махнул окурком в сторону двух больших черных дорожных сумок. – Там оборудование, которое ты заказывал. Поставь их сзади.

После этого Хендрикс сел в «Чероки» и запустил двигатель. А Вон расстегнул сумки и осмотрел содержимое, прежде чем сунуть их в багажник, где уже находились еще несколько точно таких же. Что и говорить, Хендрикс набрал с собой чертовски много оборудования. Что, интересно, он туда напихал?

В этот момент подъехала Дженн в «Таурусе», вид которого был еще хуже, чем у «Чероки». Машина выглядела так, будто на ней кто-то проехал по переулку более узкому, чем ее габариты. Впрочем, какие бы косметические страдания ни выпали на долю этого автомобиля, это явно не сказалось на двигателе. Гибсон услышал глухой рокот мотора, выдававший его мощь. Он захлопнул багажник внедорожника, обратив внимание на то, что он, как и «Форд», имеет пенсильванские номера, а на бампере приклеен стикер с изображением флага штата Пенсильвания. Вон с удовольствием отметил этот факт. Сам он, может, и не отличался особой наблюдательностью, однако с уважением относился к людям, которые уделяют внимание даже деталям.

Пассажирская дверь в «Таурусе» оказалась заперта. Гибсон поскреб по стеклу и выразительно посмотрел на Дженн. Та отрицательно покачала головой и показала пальцем на «Чероки». Словно в ответ, Хендрикс посигналил.

– Вы надо мной смеетесь, что ли? – разозлился – Гибсон.

Дженн опустила на дюйм свое окошко.

– Увидимся в Сомерсете.

– Давай скорее! – крикнул Хендрикс.

– Если ты откроешь, я щедро заплачу.

– Почему-то я тебе не верю…

Хендрикс снова крикнул, чтобы Гибсон пошевеливался. Тот бросил на Дженн последний умоляющий взгляд, однако та уставилась в одну точку, из последних сил стараясь сдержать улыбку.

Хендрикс выехал за пределы города, и они поехали по автостраде Клара-Бартон-паркуэй, которая шла вдоль старого канала Чесапик-Огайо. Над дорогой нависали кроны деревьев, и пассажиры ехали с опущенными стеклами. Гибсон спросил, можно ли послушать репортаж с бейсбольного матча. Хендрикс молча указал ему на приемник.

– А у тебя есть любимая команда? – спросил Гибсон.

– Отцу нравились «Доджерс». Лично мне – нет.

– Он тоже был копом?

– Нет.

Гибсон ждал, что Хендрикс продолжит, но, похоже, его рассказ на этом и закончился. Вон потянулся к приемнику. Но тут Хендрикс снова заговорил:

– Он был звукорежиссером. Музыкальным. Много работал для «Эс-эс-ти» и «Слэш рекордз».

– Круто! А я знаю какие-нибудь группы, которые он записывал?

– Вряд ли. Если только ты не фанат старых панк-групп. «Блэк флэг» знаешь?

Гибсон покачал головой.

– Тогда ты вообще не знаешь ни одной.

– Раз твой отец занимался музыкой, как же ты стал копом?

– Поступил в академию. А ты как думал? – Хендрикс включил радио, давая понять, что разговор окончен.

«Нэшнлз» вели 2.0 во втором иннинге. Гибсон подумал, что его отец был бы рад, что в Вашингтоне снова есть большой бейсбол. Когда Гибсон был маленьким, домашней командой у них считались «Ориолс», и Дюк раз десять-пятнадцать за сезон водил его на бейсбольные матчи. Но потом Гибсон стал догадываться, что его отцу больше нравятся радиорепортажи. Он вспомнил, как однажды слушал, как Мел Проктор и Джим Палмер комментировали игру между «Шарлоттсвиллем» и «ДиСи». Это была такая скука – слушать, как два парня по радио описывают то, чего он не может увидеть… Впрочем, как и многое другое, репортажи понравились ему, когда он стал старше. Зачастую Гибсон даже не следил за игрой, а просто наслаждался реальными звуками, доносившимися с игрового поля. Сегодня как раз был такой случай.

Вон снова и снова перебирал детали своего разговора с Калистой Доплэз. Если поверить ей, то все, о чем он думал последние десять лет, было основано на лжи. Все его представления о собственной жизни внезапно перевернулись от одного простого утверждения: Дюк Вон не был преступником. С самого начала им оказался Бенджамин Ломбард. Ломбард, который присвоил миллионы долларов, а потом предал друга, чтобы прикрыть свою задницу. Гибсон, все еще не оправившийся от потрясения, не мог осознать до конца тот факт, что был прав с самого начала. Однако ему не хватило стойкости. Он купился на историю Ломбарда о своем собственном отце и, к своему стыду, стал относиться к Дюку так же, как все остальные.

Однако теперь Гибсона начала мучить еще одна мысль. Все эти годы он верил, что отец покончил с собой, потому что чувствовал свою вину в том, что обокрал Ломбарда. Предсмертной записки не осталось, поэтому это был единственный мотив, который Гибсон мог себе представить. Но если Дюк Вон не был мошенником, если он не преступник, тогда что же заставило его совершить самоубийство? Этот вопрос очень беспокоил Гибсона, хотя он много лет был убежден, что давно ответил на него. Тот, прежний ответ вызывал гнев, горечь и боль, но, по крайней мере, давал ощущение, что все теперь в прошлом, все закончилось. А теперь у него не осталось даже этого.

Гибсон очень хорошо помнил свой старый дом. Наклонная лужайка перед домом, на которой он провел лучшую часть своего детства, вскапывая ее и скашивая траву. Скрученный вяз – под ним Дюк Вон напрасно потратил много времени, пытаясь научить сына делать кёрвболл. Запыленный «Вольво» на подъездной дорожке, означавший, что отец дома. Скрипучие ступеньки крыльца и старые кресла, которые никогда не казались Гибсону удобными. Дверь парадного, которая никогда не запиралась…

В тот день она была широко распахнута.

Гибсон позвал отца, но ответа не услышал. Из стереопроигрывателя доносилась песня «Иглз» – первый куплет песни «Нью кид ин таун». Отцу нравилась эта музычка: Джеймс Тейлор, Джексон Браун, «Боб Марли энд зе Уэйлерз», «Кросби, Стилз, Нэш энд Янг»… Гибсон бросил школьную сумку на ступеньки, вошел в дом, вновь позвал отца. Он помнил, что у него появилось какое-то тяжелое предчувствие, потому что отец до пятницы не должен был появиться дома. Для того чтобы перечислить случаи, когда Дюк Вон появлялся раньше, чем обещал, хватило бы пальцев одной руки.

Гибсон дважды проверил каждую комнату, затем направился на задний двор. Иногда Дюк навещал соседей; может быть, и сейчас он обсуждает ситуацию в турнирной таблице с мистером Хуппером, который работает в университете… Это предположение показалось Гибсону разумным. Однако ему все-таки очень не понравилось, что парадная дверь широко распахнута. Он еще раз обошел вокруг дома и только тогда заметил, что дверь в подвал слегка приоткрыта. В ту сторону он не смотрел, потому что туда вообще никто и никогда не заходил. Там вообще-то находилась кладовка и стояла самодельная кровать, которую доставали в тех редких случаях, когда к ним приезжали гости.

Гибсон открыл дверь и увидел, что в подвале горит свет. В следующее мгновение ему в ноздри ударил резкий запах испражнений. Он еще раз позвал отца, но подвал не отвечал. Гибсон начал спускаться по ступеням. Медленно. Точно зная, что что-то не так. Ему оставалось спуститься еще на четыре ступеньки… И тут он увидел босые ноги отца, раскачивавшиеся в воздухе; ступни были опущены и словно указывали на цементный пол. Казалось, отец собирался куда-то улететь…

Еще одна ступенька.

Он был не похож на себя. Веревка пережала шею и сделала более резкими черты лица. А лицо стало черным. Гибсон прошептал имя отца и тяжело опустился на последнюю ступеньку. Он не плакал до тех пор, пока не приехала полиция, и ему сказали, что он должен поехать с ними.

В Сомерсет они добрались в конце дня. Этот городок, находящийся в часе езды от Питтсбурга, насчитывал не более семи тысяч жителей, в основном «синих воротничков». Из исторических событий, принесших известность городку, можно упомянуть лишь то, что в 1794 году он стал центром «восстания Виски». А относительно недавно неподалеку от него, в окрестностях Шенксвилля, разбился печально известный по событиям 11 сентября рейс 93. Однако сейчас самым главным в отношении Сомерсета являлась его близость к автозаправочной станции Бризвуд, находившейся в пятидесяти милях от него к востоку.

Хендрикс объехал вокруг здания местного суда с медным куполом в центре городка и остановился на обочине, чтобы подождать Дженн. Та должна была появиться минут через десять. Возможно, Хендрикс был не очень хорошим попутчиком, но машину он водил чертовски здорово. На Мэриленд-лайн они попали в жуткую пробку, и Гибсон полез в телефонный навигатор, чтобы поискать объездной путь.

– Выбрось его! – хмыкнул Хендрикс и направил машину на трассу 68, даже не взглянув на карту. У этого парня GPS-навигатор был встроен прямо в мозг.

В конце концов, это была самая спокойная поездка из всех, которые мог вспомнить Гибсон. Конечно, каждый мнит себя хорошим водителем, но Хендрикс действительно был им. Автомобиль останавливался без резких торможений и набирал скорость так, что это выглядело почти незаметно. Каким-то образом Хендриксу постоянно удавалось держаться именно в той полосе, которая находилась в движении, и это не было простым везением; если где-то впереди, за четверть мили от них, кто-то нажимал на тормоза, Хендрикс предугадывал, как это отзовется на всем потоке машин, и снижал скорость или перестраивался в другой ряд.

Наконец через несколько минут рядом с ними остановилась машина Дженн. Поскольку Гибсон не знал точно, насколько глубоко WR8TH внедрился в компьютерную сеть «Абэ консалтинг груп», он наложил полный запрет на пользование всей электронной информацией в компании: никаких электронных писем, никаких текстовых файлов или документов в «Ворде». Майк Риллинг занимался установкой специального сервера для операций, которые никак не были связаны с «Абэ консалтинг груп», однако пока приходилось обходиться лишь рукописными посланиями и прибегать к другим подобным ухищрениям. Безусловно, всех безумно тяготили эти сверхъестественные предосторожности – всех, кроме Хендрикса, которому, похоже, это даже нравилось.

Все это означало также, что невозможно заранее заказать гостиницу. Но, как оказалось, Хендрикс знал все окрестности Сомерсета и на память перечислил названия всех мотелей в радиусе трех миль от городка.

– Ты что, бывал здесь раньше? – спросил Гибсон.

– Я похож на человека, который бывал здесь?

– Значит, ты по вечерам возвращаешься домой и штудируешь атласы?

– Только если собираюсь куда-нибудь поехать. «Гугл» не может заменить подлинных знаний, заруби это себе на носу.

Дождавшись Дженн, они тронулись дальше и вскоре нашли какой-то унылый одноэтажный мотель, который был отгорожен от шума автострады защитным барьером. Чувствуя прилив энергии, Гибсон решил погулять и осмотреться, даже не вспомнив про обед. Он вышел из комнаты и кивнул Хендриксу, который вытащил из своего номера деревянный стул и теперь лениво курил на воздухе.

– Я буду через час.

Хендрикс что-то пробормотал в ответ, и Гибсон направился к выходу. Лето наконец наступило: даже теперь в шесть вечера было сыро и тепло. Вон легкой трусцой бежал на юг в городок, наслаждаясь окрестностями. Он миновал закусочную «Саммит», классическую конструкцию с каркасом из нержавейки и красно-зеленой надписью наверху. Гибсон мог бы поклясться, что это обновленное заведение в шестидесятые годы было добропорядочным заведением, куда люди приходили семьями. Его отец сказал бы точнее, но в любом случае эта забегаловка была бы ценной находкой для любого коллекционера древностей. Теперь Гибсон точно знал, где будет питаться, пока они прозябают в этом городке.

У здания суда он повернул направо и побежал на запад навстречу солнцу. А завидев библиотеку, перешел на шаг и дальше уже шел не торопясь, желая как следует рассмотреть ее. Городская библиотека имела одностраничный веб-сайт, на котором, кроме часов работы, больше практически ничего не было. Гибсон нашел на сайте несколько картинок, однако не обнаружил ничего, что могло бы дать представление о библиотеке в целом. Кроме того, ему было любопытно взглянуть на место, служившее базой деятельности самого разыскиваемого ФБР человека.

В качестве мерзкого логова, в котором орудует злобный хакер, библиотека разочаровывала. «Кэролин Энтони лайбрери» оказалась милым кирпичным зданием с белоснежными наличниками на окнах и красивым главным входом. Библиотека располагалась в глубине улицы, к ней через аккуратно подстриженную лужайку вела дорожка, по обеим сторонам которой росли маленькие кусты и цветы на клумбах. Рядом с главным входом находились ярко-красный пожарный гидрант и маленький питьевой фонтанчик. Это был кусочек старой Америки, и, как и здание суда, он казался абсолютно чужеродным среди окружавших его остальных домов, обшитых грязновато-коричневыми досками.

Питьевой фонтанчик выдал жалкую струйку воды. Гибсон умудрился все-таки сделать один глоток, после чего пошел вокруг здания библиотеки. Позади находился красивый парк со скамейками, столиками для пикников и лужайками. В самом центре каменный фонтан лениво рассеивал водяную пыль, причудливо игравшую в закатном солнце.

Это почему-то напомнило ему фото Сюзанны с лягушкой. А следом сразу вспомнилось что-то, что беспокоило его еще раньше… Шляпа. Что-то связанное с фирменной бейсболкой команды «Филадельфия Филлис». «Ну, и что тут такого? – спросил он сам себя. – Ей понадобилось прикрыть лицо, вот она и купила эту кепку. Уймись, Шерлок Холмс!»

И все же что-то продолжало мучить его.

«Думай о своем задании!» – приказал себе Гибсон. Сейчас важно выяснить расположение библиотеки. Итак, попасть внутрь и покинуть ее можно тремя способами: через главный вход, через служебную дверь и через запасной выход, который ведет в парк. Сама библиотека располагалась немного в стороне от остальных домов, так что бесцельно болтающийся возле нее человек вряд ли смог бы укрыться от посторонних глаз. Плюс к этому – размеры городка. Чужак здесь сразу будет замечен. WR8TH обнаружит их задолго до того, как они отыщут его.

Гибсон использовал свой сотовый телефон, чтобы проверить то, что он уже и так знал – вай-фай библиотеки не имел защитного пароля. Вон прошел почти целый квартал, прежде чем сигнал окончательно пропал. Завтра надо будет прийти сюда с тестером для определения дальности диапазона и отметить на карте радиус действия сигнала вай-фай. Хотя уже сейчас Гибсону было до боли ясно, что этот WR8TH мог зарегистрироваться в библиотечном вай-фае, даже не переступая порога здания и не попадаясь никому на глаза. Похоже, их работа сильно усложняется. Ничего невозможного нет, но придется попотеть.

Ладно, пока с этим ничего нельзя поделать. Гибсон нацепил наушники и побежал назад в мотель, чтобы успеть до обеда позвонить Элли.