Из этой простой истории мы узнаем, как престарелая пара выражала свою веру, молясь перед иконой Св. Михаила Архангела. Нарисованный образ, который они заказали, вдова Ефимия держала в спальне, где выполняла перед ним акты поклонения. Он не только защитил ее от попыток дьявола уничтожить ее веру, которые описаны ярко и подробно, но также после смерти вдовы икону положили ей на лицо для защиты. После этого местный епископ стал свидетелем появления самого архангела в сопровождении множества других ангелов, одетых в золотые одежды. Они пришли, чтобы взять душу Ефимии и отнести ее на небеса. Икона на время исчезла, но потом ее обнаружили висевшей в воздухе в епископальной церкви, где она совершила много чудес.

Курение ладана и возжигание лампы перед образом – древний способ выражения уважения. Все императорские изображения должны были почитаться аналогичным образом, а в III – начале IV в. за невыполнение этих действ христиане официально преследовались. Статуи богов и императоров, иногда имевшие колоссальные размеры, господствовали над городским ландшафтом и получали знаки уважения в специальных церемониях. На языческих праздниках статуи богов мыли, одевали и возили по городам. Их устанавливали на алтари, украшая цветочными гирляндами и благоговейно склонялись перед ними. В храмах Асклепия больные спали возле статуи бога и молились об исцелении. В частных домах поклонялись и домашним божествам – ларам; особенно рьяно этим занимались женщины. Веками в домах простых людей складывалась и крепла традиция поиска защиты, создавая окружение, в котором христианские иконы постепенно заменили древние. Хотя никаких документов об этом процессе не сохранилось, представляется вероятным, что, когда христиане приняли новую монотеистическую веру, они убрали все атрибуты поклонения ларам и установили новые защищающие образы. Христианство утвердилось, и изображения Христа, Богородицы и святых стали выполнять функцию защитников благополучия в семье. Хотя домашняя форма поклонения редко подчеркивается, вероятно, именно благодаря ей христианские иконы стали считаться незаменимыми.

Недавно Томас Мэтьюс показал, что в эпоху поздней Античности иконы языческих богов тоже выставлялись в домах. Они могли висеть на стенах в рамках, а иногда имели боковые панели на петлях, закрывавшие изображение, как крышки. Это энкаустические иконы, выполненные горячим воском, который мог окрашиваться в разные цвета и накладываться на тонкие кусочки дерева, создавая удивительные портреты. Такие образы богов и местных святых имели большие глаза, которые, казалось, смотрели прямо на зрителя. Для них жгли ладан и лампы. Часто такие иконы ассоциировались с похоронной практикой. К примеру, мумифицированные тела из Фаюма, что в Египте, сохранили портреты, помещенные на лица усопших. Подобным образом увековечивали память богатых женщин и стариков, детей, атлетов и языческих богов. Их очень убедительный личностный характер заставляет нас чувствовать, что мы с ними знакомы. Словно они живые. Благодаря сухой атмосфере Фаюма сохранилось много таких изображений, а в других местах, несмотря на широкое распространение, они исчезли.

Мэтьюс предполагает, что эти языческие портреты являются предшественниками христианских икон, выполненных с использованием той же техники. При этом образ Исиды стал моделью для Богоматери, а Зевса и Сераписа – для первых образов Христа. Такие древние иконы были и в частных домах, и в культовых храмах. Мнение о том, что христианские иконы писали с языческих моделей, подтверждают истории о наказаниях свыше, которые настигали художников, пытавшихся изобразить Христа как Зевса (одна или обе руки художника могли на время «засохнуть»). Уже в 580-х гг. существовали язычники, заказывающие иконы, так чтобы со стороны казалось, что они поклоняются Христу, а на самом деле они оставались поклонниками Аполлона. Такой обман нередко становился причиной судебных процессов, в которых язычников, поклонявшихся Аполлону, приговаривали к смерти. Это также подразумевает, что оказывалось трудно отличить энкаустические изображения языческих богов от икон Христа. Художники беспокоились, не зная, как следует изображать Спасителя – с длинными волосами и бородой или с короткими вьющимися волосами. Одни христианские авторы выступали за длинноволосый образ, называя его «назаретским», но другие утверждали, что короткие волосы более аутентичны.

Греческим термином eikon могли назвать любой образ, но в начале IV в. его, судя по всему, относили только к энкаустическим изображениям Христа, Святой Девы, святых, местных мучеников, епископов и монахов. В противоположность домашнему применению икон в жилых домах, религиозные образы широко использовались в захоронениях. Христиане, предпочитавшие, чтобы их хоронили в мраморных гробах – саркофагах, выбирали символы и образы, отражавшие их религиозные убеждения, и эти замысловато украшенные резные памятники нередко помещались внутри церквей. Императорское покровительство в ассоциации со святыми реликвиями часто становилось стимулом для христианского искусства. К примеру, когда Лев I (457–474) и его супруга Верина доставили пояс и покров Богоматери в Константинополь, они соорудили специальные ковчеги для их хранения во Влахернской церкви. Часовни были украшены большими иконами Святой Девы с императорской четой и двумя сенаторами, ответственными за идентификацию реликвий. В праздники Святой Девы иконы носили по городу. Изображения епископов, мучеников и святых выполнялись мозаикой, фресками и выставлялись по праздникам в публичных местах. Окрашенные панели быстро копировались в металле, мозаике и эмали, а также менее дорогих материалах; их обрамляли и закрывали серебряными крышками, украшенными драгоценными камнями; перед ними вешали шелковые покровы, чтобы защитить поверхность с изображением. Иконы стали новой художественной формой, неразрывно связанной с Византией. Они не только считались бесценными внутри империи, но также оказывали большое влияние за ее пределами.

Как иконы сумели занять такое важное место в Византии? Несмотря на некоторые теологические сомнения, связанные с ветхозаветным запретом на кумиров, религиозные образы упоминаются в ранних христианских текстах. И если нет свидетельств их существования при жизни Христа, рассказ о том, что св. Лука нарисовал Святую Деву с Младенцем, причем все более поздние копии были наделены чудотворной силой, связал такие иконы со святыми качествами лиц, на них изображенных. Другие образы, созданные чудом, такие как Мандилион, плат, на котором запечатлелся образ Христа, назывались acheiropoietai («нерукотворными») – ими особенно дорожили. В Эдессе (Сирия) и Камулиане (центральная часть Малой Азии) иконы на священной ткани играли роль защитников города. При появлении врага их носили вокруг стен. После I Вселенского собора образы 318 отцов считались ответственными за защиту Никеи, а самая главная икона – Богоматери – сыграла в высшей степени важную роль в обороне столицы. Как мы уже видели, это было причиной появления второго имени Константинополя – Теотокуполь – город, охраняемый той, кто родила Бога.

Вера в силу религиозных образов была связана с теорией, что икона каким-то образом сохраняет сущность святого, на ней изображенного, и через нее можно установить связь с этим святым. Св. Василий из Кесарии (329–379), закрепляя эту идею, заметил: почесть, воздаваемая образу, переходит на Первообраз. Таким образом, иконы могут служить своего рода посредниками: молитвы, обращенные к ним, переходят прямо к святым, на них изображенным. Это понимание усиливалось манерой иконописи. Представленные на иконах фигуры являются олицетворением достойного величия. Они взирают прямо на зрителя большими глазами, словно призывая к общению. При посредстве такого прямого контакта иконы требовали внимания, а христиане отдавали им всю свою ревностную преданность, демонстрировали глубокую привязанность. Утверждают, что перед иконами бывали видения святых и беседы с ними. Когда бездетная пара, к примеру, посетила церковь Св. Гликерии в Гераклее, муж заявил, что святая появилась перед ним и говорила с ним, заверив, что у них будет ребенок, и в должное время родилась св. Елизавета. Таким образом, иконы облегчали духовное общение, которое не зависело от священной силы служителей. Они действовали и в домашней обстановке, и в церкви, даруя утешение людям, молившимся перед иконами. В этом отношении они выполняли ту же функцию, что дохристианские домашние боги.

Иконы создавались по-разному: ремесленники передавали от отца к сыну древнее умение резьбы по дорогим металлам и другим дорогим материалам – слоновой кости, драгоценным камням, эмали, горному хрусталю. Мирские диптихи из слоновой кости, столь ценимые римскими консулами, остались в прошлом вместе с институтом консульства, хотя императоры продолжали заказывать панели из слоновой кости в честь своих коронации или брака. На большинстве сохранившихся средневековых пластин из слоновой кости мы видим христианскую тематику – св. архангела Михаила или сцены из жизни Христа. Часто эти религиозные предметы сохраняют форму консульских диптихов или триптихов и соединены петлями в центре. На некоторых триптихах все внешние и внутренние поверхности резные. Отдельные панели комбинировались для украшения крупной церковной мебели. Например, костяной трон принадлежал в VI в. епископу Максимиану из Равенны. Когда слоновая кость стала слишком дорогой, мелкие изделия (расчески, иглы, маленькие круглые шкатулки) делали из китового уса и других костей. На Западе византийские изделия из кости с христианскими изображениями часто использовали как средневековые книжные переплеты. Вставленные в красивые металлические рамки, украшенные драгоценными камнями и древними камеями, они становились достойными стражами пергаментных манускриптов.

Комплект серебряных пластин, украшенных сценами из жизни Давида, свидетельствует о том, что источником вдохновения для византийского искусства служил Ветхий Завет: использование серебряных штампов для гарантии качества означает, что многие из этих предметов можно датировать годами правления Ираклия (610–641). Другие серебряные вещи идентифицируются по посвятительным надписям, выполненным сирийцами для местных сельских церквей, которые, в свою очередь, можно датировать по надписям на мозаичных полах. Кресты, дискосы, потиры, ложки, покрытия алтаря и книг для литургии показывают, что во всех слоях общества такие дары были широко распространены. Так же как воздействие культов древних богов усиливалось при посредстве искусства (скульптура и живопись), иконы становились эффективным способом распространения историй о конкретных святых. Когда паломники искали случаи чудесного исцеления, достигнутые благодаря контакту с мощами святых, они находили церкви, нередко украшенные образами Деметры в Фессалониках, Артемиды в Константинополе и Мины с верблюдами в Александрии, а также Симеона Столпника возле Антиохии. Иногда иконы источали целительную жидкость, которая являлась мощным лекарством. Масло, горевшее в лампах перед ними, тоже обладало целительной силой. В конце VI в. иерусалимский патриарх Софроний получил возможность лично убедиться в этом в Александрии, где видел толпу паломников. Те, кто считали себя исцеленными, покупали глиняные или серебряные сосуды, украшенные изображением целителя. Переносные иконы делались с крышками, защищавшими поверхность с нарисованным изображением, маленькие иконки носили на шее – для личной защиты. Вместе с сосудами для пилигримов и маленькими иконками слава о святых целителях распространялась все дальше за пределы империи.

Несмотря на очевидную концентрацию на религиозных мотивах, византийские ремесленники никогда не утрачивали способности изображать персонажей из языческих историй, и их покровители заказывали все, что им было угодно. Недавние находки в античных провинциях Сирии, Палестины и Трансиордании подтверждают увлеченность античными мифами: обреченная любовь Федры и Ипполита, Прометей, создающий первых людей, состязание между Дионисом и Гераклом в питье вина – представлены в мозаике, созданной в VIII в. при мусульманском правлении. Изображения похищения Европы и любви Зевса были выполнены с большим реализмом на костяных шкатулках. Золотых и серебряных дел мастера, традиционно состоявшие в гильдиях, ограничивавших их число и обеспечивавших качество их изделий, тоже продолжали украшать образами из древней мифологии, к примеру, изображениями Бахуса и Силена в компании скудно одетых менад. Энкаустическое письмо использовалось в VI в. и для светских портретов. Об этом сказано в эпиграмме: «Я была проституткой в византийском Риме, продавая свою любовь всем. Я – Каллироя, искусная во всех видах сладострастия; настигнутый стрелой любви Фома сделал эту картину и показал, какая страсть живет в его душе; как таял воск, так же таяло его сердце».

Количество предметов, украшенных тем, что церковь считала совершенно неподходящим, напоминает нам о приверженности Византии к дохристианским образам, которая существовала даже в XII в. и позже.

Если не считать символов, таких как крест, христианские образы не были представлены на денежных единицах до 693–695 гг., когда Юстиниан II выпустил золотые монеты с ликом Христа, используя оба образа – и с длинными, и с короткими волосами. Впоследствии изображения Девы Марии и святых стали чаще появляться на монетах – для защиты и поддержки. Император Александр (912–913), к примеру, представил образ Иоанна Крестителя, короновав его императором на реверсе своих монет. В 860-х гг. на печати патриарха Фотия появился образ Богоматери с Младенцем в медальоне – это Богоматерь Влахернитисса, по названию иконы, хранимой во Влахернской церкви. Вскоре после этого император Лев IV поместил образ Святой Девы на свои монеты. Тот факт, что Фотий скопировал образ иконы для своей печати, отражает степень важности икон в Византии. К IX в. они стали основным элементом византийского искусства и вдохновляли набожность в ортодоксальных верующих, впрочем, делают это и сейчас.

Почти все составляющие византийского искусства, как правило, создавались с помощью старой техники. В случае с иконами использовалась энкаустика – для самого выразительного изображения языческих богов и римлян из всех слоев общества. В христианской Византии, однако, религиозные иконы представляли собой новую форму искусства, которая стала его самой характерной чертой. Вместе с другими предметами роскоши, сделанными из золота, серебра, слоновой кости или цветного шелка, иконы высоко ценились христианами как свидетельство высокой культуры Византии. Те же художественные традиции одновременно поддерживали имперскую идеологию: в изображениях, где высшие лица государства показаны дарителями, на монетах, которые связывали с ними святых, а также в светских произведениях искусства – образах победивших императоров, покровителей древних манускриптов, корон и другой имперской символики. Таким образом, искусство помогало империи, трансформировавшейся из античного государства в средневековое. Такие художественные произведения оставались символами Византии даже после 1453 г. Христианские иконы возбуждали сильную личную привязанность и, возможно, поэтому стали центром великого спора, который потрясал империю более ста лет – в 730–843 гг.