В VII в. Византия была практически уничтожена племенами из пустыни, которые пришли с Аравийского полуострова и вторглись в Восточное Средиземноморье. Этот неожиданный вызов стал дополнением к почти десятилетию войн с Персией в 620-х гг. и непрекращающихся набегов славян на Балканские провинции. Последствия стали настолько ужасными, что в 660-х гг. император Констант II покинул Константинополь и отправился на Сицилию, где было безопаснее. Однако некоторые сенаторы отказались покидать византийскую столицу, а уверенность их в силе империи подтвердила большая победа над арабами в 678 г. Тем не менее этот турбулентный период изменил древний римский мир, и создание в Дамаске исламского халифата стало постоянной угрозой для христианской Византии.

Чтобы понять следствия этой разрушительной перемены (или триумфа – все зависит от точки зрения), необходимо рассмотреть развитие событий конца VI – начала VII в. При императоре Маврикии (582–602) одновременная угроза со стороны славян на Балканах и персов на востоке существенно ослабила византийскую оборону. В 580-х гг. славянские и аварские племена пересекли дунайскую границу и захватили крупные укрепленные города, такие как Сингидун (Белград). Это позволило им продвинуться на юг в поисках лучших пастбищ. В начале VII в. они осадили Фессалоники, и святой покровитель города Деметрий (Димитрий) якобы не позволил его захватить. Большие регионы Балкан, Греция и запад Пелопоннеса были постепенно захвачены и на время вышли из-под контроля империи. Немедленным результатом этого натиска стали отказ римской армии зимой 602 г. вести кампанию к северу от Дуная, ее марш на Константинополь и свержение императора.

Вскоре после этого переворота персы перешли восточную границу и разорили некоторые города Малой Азии. В условиях всеобщего смятения и неразберихи константинопольский сенат обратился с призывом о помощи к экзарху Карфагена, который отправил своего сына Ираклия и племянника Никиту с войсками, чтобы восстановить порядок в Византии. Но ничто не могло сдержать атаки персов: Антиохия пала, в 614 г. был разграблен Иерусалим. После массового убийства местного населения патриарх и оставшиеся в живых христиане, взяв с собой Истинный Крест, отправились в персидский плен, который сравнивали с вавилонским пленением израильского народа. В 619 г. персы заняли Александрию и не выпустили зерновой флот в Константинополь.

Ираклий с помощью патриарха Сергия (610–638), который короновал его императором, сосредоточил все свое внимание на поражении Персии. Десять лет он совершенствовал вооруженные силы Византии и планировал новые стратегии, которые были использованы в длительной кампании 622–628 гг., когда император проводил годы вдали от столицы, заключая союзы с кавказскими племенами и планируя вторжения в глубь персидской территории. Но в его отсутствие персы сумели договориться с аварскими племенами, которые теперь имели влияние на своих славянских союзников и вышли на побережье Босфора. Осада 626 г. была решающим моментом в истории империи. Это мы видели в главе 2. Византийцы верили, что Богоматерь лично защитила город и стала его покровительницей.

Прошло меньше двух лет, Ираклий вторгся в Персию с севера и захватил город Ниневия, вынудив Хосрова II бежать из Ктесифона. В 628 г. шахиншах был свергнут, его дворец разграблен, Истинный Крест возвращен обратно, а большое количество добычи пришлось сжечь, потому что армия не могла ее унести. Официальное сообщение о победе было послано в Константинополь и зачитано собравшемуся населению в соборе Св. Софии патриархом: «Пусть все христиане возблагодарят Бога за падение надменного Хосрова, врага Бога». В заключение патриарх сообщил: «Мы верим в Иисуса Христа, доброго и всемогущего Бога, и в Святую Деву – Богоматерь, которые будут руководить нами в своей бесконечной милости». Вероятно, Ираклий вернул Истинный Крест в Иерусалим весной 630 г., после чего с большим триумфом вернулся в столицу. Патриарх Сергий, юный принц Ираклий Константин и все население города вышли ему навстречу, чтобы проводить в город. При этом, как утверждает в своей «Хронике» Феофан, люди танцевали от радости.

В этот звездный час карьеры Ираклия в Аравии умер пророк Мухаммед (632). Окончательное поражение самого серьезного врага Византии совпало с рождением другого: зороастрийские персы сменились мусульманскими арабами. Самоуверенность константинопольских чиновников после победы существенно повысилась, и они отказались выплатить дань, традиционно выплачиваемую племенам, жившим на краю пустыни и сформировавшим нечто вроде системы раннего предупреждения. Поэтому Византия оказалась неготовой к вторжению с юга. Во вновь возвращенных провинциях Сирии, Палестины и Египта военные власти, оставленные Ираклием после 630 г., оказались застигнутыми врасплох. Нельзя было не встревожиться – очень уж сильными и сплоченными оказались арабы, которых Мухаммед объединил, преодолев межплеменные распри.

Смерть пророка усилила стремление арабов распространить господство ислама на весь известный мир. Они установили год переселения Мухаммеда (хиджры) из Мекки в Медину (622) первым годом собственного лунного календаря и от него начали датировать свои завоевания. Используя верблюдов, привыкших к условиям пустыни, они развили успешные военные тактики быстрых набегов и эффективные осадные технологии. Крупные города Ближнего Востока пали один за другим: Дамаск – в 634 г., Газа и Антиохия – в 637 г., Иерусалим – в 638 г. В сражении на реке Ярмук, что в Северной Сирии, в 636 г. Ираклий потерпел поражение. Он отступил в Антиохию, но был вынужден и ее оставить арабам. Хотя никто в Константинополе не считал, что эти ужасные потери будут постоянными, изменить ситуацию оказалось невозможно. В 661 г. мусульмане создали свою столицу в Дамаске и начали проводить ежегодные кампании против Византии.

За десять лет (632–642) арабы заняли Сирию, Палестину и Египет, включая святые для христиан места – Иерусалим и Вифлеем. Это был главный поворотный момент в византийской истории. Арабы завоевали больше 2/3 имперской территории и явно имели намерение прибрать к рукам остальное. Их экспансия в Малой Азии и на побережье Северной Африки продолжалась. Они едва не покончили с Византией. Захват Иерусалима стал величайшим унижением христиан, а завоевание Египта положило конец экономической системе, созданной старым Римом и унаследованной Новым. Арабы, используя свое знание астрономии, позволявшее арабам ориентироваться в пустыне, без труда адаптировались к морским путешествиям и начали нападать на острова и побережье империи.

Арабы поддерживали торговые связи с жителями Ближнего Востока и потому знали великую историю Римской империи. Они желали воссоздать ее древнее единство вокруг Средиземного моря, но под своим контролем. Западные историки могли посчитать это погружением христианской цивилизации в болото, но арабы считали иначе. Ислам заменил христианство таким же образом, как христианство заменило иудаизм и объявило вне закона языческие культы. Теперь же все должны были перейти в новую веру – согласно последнему откровению Бога. Но арабам надо было захватить Новый Рим, чтобы двигаться на старый. И Византия оказалась камнем преткновения, сорвавшим их первую попытку завоевать весь известный мир.

Амбиции арабов укрепились после разрушения Персидской империи: Ктесифон, Тикрит, Ниневия, Исфахан, Персеполь были завоеваны в 648 г., а новые гарнизонные поселения в Куфе, Басре и Мосуле стали базами для последующих завоеваний. Арабы объединили наступление в восточном направлении к Кабулу в Афганистане (664) с ударом на запад через Северную Африку в Кайруан (670), что недалеко от Карфагена. К 711 г. они переправились через реку Окс, чтобы захватить Бухару и Самарканд, и через Гибралтарский пролив, чтобы вторгнуться в Испанию. Покрытые синей черепицей мечети в Самарканде и Ташкенте, а также Великие мечети в Кайруане и Кордове стали символами арабской экспансии. Со своей базы в Аравии новая религия – ислам – не только заменила христианство в местах, где оно зародилось, но также установило контроль над большой частью мира.

С 1930-х гг., когда великий бельгийский историк Анри Пиренн подчеркнул важность арабской экспансии, заявив, что «империи франков никогда бы не было без ислама, как и Карл Великий немыслим без Мухаммеда», ислам связывали с появлением Европы. По мнению Пиренна, мусульманское разрушение древних торговых связей, объединявших все берега Средиземного моря, заставило Северную Европу развить собственную экономическую базу, независимую от юга. Контакты через Северное море с Британией и Скандинавией со временем привели к развитию Ганзейского союза и соединили Германию с Балтийскими регионами. Однако Пиренн не признал роль Византии в предотвращении мусульманской экспансии через Малую Азию и Дарданеллы в Европу. Вместо того чтобы проанализировать, как империя боролась за существование, он посчитал само собой разумеющейся ее роль в защите Запада. Но ведь если бы Константинополь пал под натиском арабов в середине VII в., они бы использовали его богатства и имперскую власть для наступления непосредственно на Европу. Широкий размах ранних мусульманских завоеваний был бы повторен на Балканах и дальше на запад, и славянские, и германские народы не смогли бы устоять. А без христианской «глубинки» Рим тоже был бы обречен. Иными словами, без Византии Европа не существовала бы в том виде, в каком мы ее знаем сегодня. Византия выжила, но ей пришлось договариваться с новым врагом, который, разумеется, не мог не оказать влияния на мир поздней Античности. Этого врага нельзя было ни победить, ни объединиться с ним. Вместо единого римского правления вокруг Средиземного моря произошел раздел на исламский юг, византийский христианский восток и латинский христианский запад. Несомненно, долгие войны между Византией и Персией ослабили обе старые империи, создав частичный вакуум, который и заняли арабы, максимизировав усилия для расширения своей территории. Но арабские завоевания, первоначально стимулируемые экономическим давлением в Аравии, все же больше всего вдохновлялись новой религией – исламом. Откровения Мухаммеда, который называл себя последним пророком Бога, собрали вместе воинов пустыни. Его высказывания стали первыми текстами, записанными на арабском языке – в отличие от богатейшего устного народного творчества тех, кто раньше поклонялся многочисленным идолам. Коран на классическом арабском языке – это не только первый, но и очень красивый пример языка, на котором говорили ранее. Так арабские племена стали избранным народом – они получили заключительное послание Бога и записали его на своем языке. Акцент на монотеизм и духовное поклонение в несложных ритуалах вдохновляли верующих, дисциплинировали обращенных, даже вынужденных, и давали всем мусульманам единство цели.

Хотя священная война, джихад, не была одним из пяти столпов ислама (свидетельство веры, молитва, пожертвование, пост в месяц Рамадан, паломничество), она быстро стала существенным аспектом новой веры. Арабские племена, участвовавшие в первой великой волне завоеваний, нуждались в последователях и дополнительных силах, чтобы поддерживать кампании на востоке и западе. Первоначально воины, которым платили и дополнительно стимулировали добычей, жили в гарнизонных центрах, отдельно от местного населения. Иудеи и христиане – люди Книги (Ветхого Завета), жившие на исламской территории, имели разрешение придерживаться своей религии, выплачивая дополнительные налоги. Но многие принимали ислам. Как показали Патриция Кроун и Майкл Кук, история этого удивительного процесса, должно быть, реконструирована по рассказам современников из других регионов, поскольку почти все арабские записи датированы несколькими веками позже и содержат существенную мифологическую составляющую.

Со временем арабские завоевания стали настолько обширными, что вышли за пределы понимания географии в VII в. Нам трудно представить, насколько быстро ислам распространился из Аравии до границ известного мира. В 711 г. арабы захватили вестготскую столицу Толедо и создали мусульманское государство в Испании. Спустя 40 лет они нанесли поражение китайцам в долине реки Талас в Согдиане, тем самым обеспечив распространение ислама в Центральной Азии. По новому миру шли караваны верблюдов – из Сеуты на Дальний Восток. Постепенно стремление жителей пустыни вести священную войну столкнулось с городскими соблазнами. Воины стали селиться в городах и жениться на местных девушках, мало-помалу утрачивая отличительные черты жителей пустыни. Началось расслоение и гражданские войны.

Намного раньше, когда арабы пытались захватить Византию, они были остановлены Таврскими горами, отделяющими Малую Азию от собственно Азии. Византия стала пограничной зоной, барьером между христианством и исламом, Европой и Ближним Востоком. Когда арабская сила достигла зенита в 660–740 гг., империи пришлось довольствоваться ежегодными рейдами через Тавр и тремя большими военными кампаниями, направленными против Константинополя. Как объявил халиф Сулейман (715–717), Константинополь являлся большим призом, и он был исполнен решимости взять его в 717 г. Поражение после 12-месячной осады стало чрезвычайно важным для выживания Византии. Арабы оказались отброшенными, и их стремление сделать Константинополь базой для дальнейшей экспансии в западном направлении не воплотилось в жизнь.

Арабы, обосновавшиеся в Испании, обнаружили, что Пиренеи стали пределом их западной экспансии. В 733 г., когда они вели кампанию на севере, объединенные силы франков под командованием Карла Мартелла («Молота») разгромили их при Пуатье и отбросили назад. Они остались за природной границей еще на 700 лет, создав в Испании весьма искушенное общество, особенно на территории современной Андалусии. Таким образом, два горных хребта отмечают степень мусульманского завоевания римского мира, и эти границы сохранились на века. К 800 г. в Западной Римской империи сформировалось новое христианское общество, идентифицировавшее себя как «Европа», а Византия в это время поддерживала христианскую веру на территории Восточной Римской империи. Обе территории процветали за границами исламской экспансии, которые они постепенно отодвигали.

В восточном конце средиземноморского мира в руки мусульман перешел Иерусалим – патриарх Софроний сдал город Омару, второму из праведных халифов (634–644), чтобы не допустить повторения бесчинств персов и убийств 614 г. В Коране Иерусалим назван местом, откуда Мухаммед вознесся на небеса после чудесного ночного путешествия. Скала на Храмовой горе, на которой он стоял, оберегалась постройкой. В 691–692 гг. халиф Абд аль-Малик заменил ее великолепной мечетью, названной «Куполом скалы». Ее интерьер украшен мозаикой в византийском стиле, выполненной ремесленниками Византии, но их тематика сугубо исламская. Это цитаты из Корана на арабском языке и изображения идиллических садов, деревьев, цветов и т. п. – без человеческих фигур. Надписи явно направлены против Византии: «Мессия, Иисус, сын Марии, был только посланник Аллаха и Его слово, которое Он передал к Марии, и дух от Него. Так что верьте в Бога и Его посланников и не говорите „три“ [ссылка на святую Троицу]; воздержитесь, так лучше для вас».

Этот памятник символизирует серьезный сдвиг во власти и религиозных ритуалах на Ближнем Востоке.

К сожалению, сохранились только косвенные свидетельства современной византийской реакции – в пророческих историях о конце света, подразумевавших, что арабские племена – предшественники Антихриста. Основанные на древних предсказаниях, таких как Книга Откровения, эти рассказы дают новое толкование истории о том, что последний римский император должен возложить на Масличную гору в Иерусалиме свои корону и скипетр, после чего наступит конец времен. По одной из версий, колонна Константина (и его форум) в Константинополе будет последним памятником, который переживет потоп. Позаимствовав имя Мефодия, епископа города Патары, который предположительно писал об Апокалипсисе на сирийском языке, Псевдо-Мефодий отражает в своих текстах тревогу христиан VII в. относительно возможности арабского завоевания их столицы.

Это действительно было целью мусульман, однако они ее не достигли. Византийское сопротивление опиралось на военную, династическую и религиозную силы. Гигантские стены Константинополя, рвы и морские укрепления давали горожанам уверенность, а их вера в поддержку Богоматери вселяла спокойствие. Византийцы уделяли большое внимание подготовке военных кадров – именно люди в конечном счете обеспечивали неприступность городских стен. А внутренняя сила империи питалась христианской набожностью, верой в то, что военные победы Византии дарованы Богом, и, если искренне молиться, Господь непременно услышит и защитит их.

За природным барьером – Таврскими горами – несколько отрядов из ближневосточных провинций перегруппировались и обосновались в регионах Малой Азии. Вместо традиционных римских военных методов рекрутирования и оплаты со временем получила развитие новая система, которую мы теперь называем «средневековой»: воинам в военных округах – фемах – выделялись земли, на которых жили их семьи и откуда они отправлялись для участия в летних кампаниях. Первые три из этих фем – Армениак, Анатолик и Опсикион – вероятно, развились в период 630–680 гг. Вскоре после этого создали фему Фракисии (Фракия – район к западу от Константинополя) на западе Малой Азии и морскую фему Кивирреоты на южном побережье Малой Азии. Отдельная морская сила Карабисианы продолжала патрулировать Эгейское море, но фема вроде бы не была образована.

В этих новых единицах военного управления генерал (стратег) имел в своих руках всю власть. Ему подчинялись гражданские чиновники, и их основные функции были связаны с набором солдат, имена которых заносились в военные списки (katalogoi). Помимо этого важнейшего аспекта они должны были измерять землю, а также рассчитывать, записывать и собирать налоги на всей территории, находившейся под императорским контролем. Это стало основой византийской администрации до самого конца империи через 800 лет. Но создание новой провинциальной администрации потребовало усилий нескольких поколений и не предотвратило регулярные набеги мусульман из Дамаска. Византии пришлось изменить способ финансирования и организации военной обороны, адаптировав систему управления к меньшим масштабам. Ей пришлось смириться с потерей Египта, который веками снабжал Константинополь пшеницей, а также богатых городов Сирии и Палестины. Эта решающая перемена сотворила последующую историю и определила средневековую Византию. Несмотря на эти потери, страна продолжала чеканить надежные золотые монеты и жить по своей правовой системе. Римское право было переведено на греческий язык, а император отказался от своего латинского обозначения – imperator – ради греческого basileus. Ираклий также издавал новые законы и провел реформу медных денег.

В середине VII в. арабы приплыли на Кипр, Кос и Родос, которые стали мусульманскими. С этих баз арабы угрожали судоходству в Эгейском море, совершали набеги на острова и прибрежные территории, при этом иногда рубили лес для судостроения. В 655 г. они нанесли поражение молодому императору Константу II (641–668) – внуку Ираклия. Это произошло у южного побережья Малой Азии. После этого император перевез свой двор в более безопасные Сиракузы. «Книга римских понтификов» описывает, как Констант посетил Рим, был встречен со всеми должными церемониями папой Виталианом (Виталием) и принес дары церквам, в том числе золотой паллий, который он возложил на алтарь св. Петра.

«Пробыв в Риме двенадцать дней, он снял все, что издавна было изготовлено из бронзы для украшения города, так что даже базилику Пресвятой Марии и мучеников оставил без крыши и, сняв с нее бронзовую черепицу… придя на Сицилию в течение седьмого индикта, стал жить в Сиракузах; и подверг народ, и простых жителей… такому гнету, о каком прежде никогда не слыхивали… Император оставался на Сицилии с седьмого индикта до 15-го дня месяца июля двенадцатого индикта. Но в конце концов он понес кару за столько беззаконий и, когда мылся в бане, был убит своими же людьми».

Когда претендент заявил о своих правах на трон, сенат в Константинополе немедленно короновал старшего сына Константа императором Константином IV (668–685), а Сиракузы вернулись к своему провинциальному статусу. Сицилия и Южная Италия остались под имперским правлением, хотя в ходе IX в. остров все же перешел в руки арабов. Но еще долго после окончательного военного поражения в Византии некоторые суды еще выносили свои вердикты на греческом языке, меценаты основывали ортодоксальные монастыри, а в художественных мастерских греческие манускрипты копировались в византийском стиле.

С самого начала правления Константина IV Константинополь постоянно подвергался атакам арабов. В пятилетней кампании осаждавшие зимовали в Кизике и каждое лето вступали в сражения с византийским флотом. В этих баталиях впервые был эффективно использован «греческий огонь» для уничтожения вражеских кораблей. Наконец в 678 г. Константин IV переломил ход событий. Он не только показал мусульманам, что его столица прекрасно защищена, но и убедил мардаитов, независимые и крайне воинственные племена, жившие в горах Ливана и исповедовавшие христианство, напасть на арабов. Он навязал 30-летний мирный договор халифу Муавии, который согласился выплачивать ежегодную дань в размере 3 тыс. золотых слитков, 50 пленных и 50 породистых лошадей. Таким образом, император положил конец военной кампании против империи, которая, казалось, будет длиться бесконечно. Правда, халиф Абд аль-Малик (685–705) позднее возобновил нападения. Константин IV сумел договориться с лангобардами в Италии и с аварами в центральной части Европы, а также восстановил хорошие отношения с Римом. Он отстранил от власти собственных братьев, объявив преемником своего сына Юстиниана II.

Поворотный момент в отношениях между Византией и арабами позволил Константину IV переключить внимание на совершенно другую угрозу – со стороны славян в западных провинциях. Хотя они тоже могли осаждать крупные города, но имели тенденцию селиться на плодородных сельскохозяйственных землях группами, которые Феофан назвал sclaviniai – склавенами (склавинами). Их постепенное проникновение через Балканы заставило многие коренные общины скрываться в укрепленных городах, в горах и на островах. В 584 г. «город с одним входом» – Монемвасия был основан на каменистом острове, соединенном с Пелопоннесом узким перешейком. Население Аргоса бежало на близлежащий остров в Сароническом заливе, а жители Патраса – на Сицилию. И количество славянских поселений, следы которых видны в названиях мест и археологических находках, и временной промежуток их появления – вопросы спорные. Но постепенно все славяне стали византийцами – или в результате применения военной силы, или путем коммерческой и социальной адаптации.

В этом процессе слияния и обращения важную роль играли новая система управления и церковь. К 695 г. Эллада в центральной части Греции образовала фему с собственным стратегом и штатом, которых поддерживали местные священнослужители, сохраняя ортодоксальные традиции при посредстве приходов и монастырей. Первоначально, благодаря торговым контактам, славяне научились говорить по-гречески, а потом постепенно были «абсорбированы» империей. Они служили в армии, принимали христианство, платили налоги Константинополю, как и другие подданные империи. Их культурное обращение усилило Византию как христианскую державу.

Славянские имена в источниках встречаются довольно часто. Никита, патриарх Константинопольский (766–780), был славянским евнухом, Фома Славянин – военачальником, который стремился стать императором. Следует отметить, что подобные имена-прозвища, указывающие на географическое происхождение, личные качества или профессию человека, часто считались насмешливыми в Византии. Тех, кого называли «пафлагонистами» (от географического названия Пафлагония), часто изображали грязными поедателями свинины. Посмеяться могли и над такими именами, как Симокатта («курносый»), Серантапех («сорок кубит» – высокий) или Подопагур («кривоногий»). Развитие родовых имен, однако, стало социальным процессом, давшим людям более сильное понимание своей индивидуальности. В XI в. патриарх Михаил Керуларий («свечник») имел ранг сенатора, но в его роду, вероятно, были изготовители свечей. Если говорить о средневековой истории, раннее и широко распространенное использование родовых имен выделяет Византию среди других государств как общество с развитым пониманием важности генеалогии и личных отношений.

В процессе трансформации славян в византийцев немалая роль принадлежала церкви, расширявшей епископства и строившей новые церкви. Это был длительный неравномерный процесс, в котором не обошлось без неудач, таких как осада Патр в 806 г., когда арабские пираты объединились с мятежными славянами и осадили город. Только благодаря чудесному вмешательству местного святого – Андрея, а также генерала из Коринфа осаждавшие были разбиты. Исконному греческому населению, бежавшему на Сицилию, предложили вернуться обратно. Так, из трудов ученого IX в. Арефы известно, что его родители находились именно среди тех, кто вернулся.

Кроме обращения славянских племен в христианство константинопольские патриархи старались придать единообразие ортодоксальной вере. Во время персидских вторжений 611–619 гг. многие христиане-монофизиты в восточных провинциях, отказывавшиеся принять формулировки Халкедонского собора 451 г., не поддерживали имперские силы, утверждая, что зороастрийский режим будет терпимее, чем византийский. Религиозные противоречия породили политические проблемы. Используя определения, призванные привлечь на свою сторону монофизитские сообщества, патриарх Сергий I и его преемник Павел II в 634, 638 и 648 гг. издали ряд теологических трудов, которые распространили споры о природе Христа на проблему его энергии и воли. Но монофелитская доктрина (о единоволии Христа) вызвала ожесточенные возражения и в Византии, и на Западе, и никак не повлияла на монофизитов.

Поиск более ясных теологических определений, вероятно, добавил импульс распространению ислама, подрывая уверенность Византии. Христианские власти Константинополя, решительно объявляя новые откровения ислама ересью, с тревогой вопрошали, почему Бог позволил неверным выиграть так много сражений. Все попытки объединить монофизитские церкви с Константинополем ослаблялись мусульманскими завоеваниями. Арабы легко захватывали районы, поддерживавшие иерархии конкурирующих церквей и епископов. Многие перешли в ислам. Некоторые христианские сообщества, сохранившие лояльность Константинополю, иногда называют мелькитскими – от сирийского слова «царь, император». В условиях правления ислама все сохранившиеся христиане были защищенными людьми – димми, и к ним относились с терпимостью. Постепенно они начинали вести свои литургии на арабском языке. Некоторые сообщества сохранились до сегодняшнего дня, например в Сирии и Ливане.

Официальная кампания, имевшая целью навязать монофелитство, привела к гонениям ортодоксальных конкурентов. Византийский монах Максим Исповедник и папа Мартин I были привезены в Константинополь, привлечены к суду и приговорены к изгнанию. Папа умер в ссылке в Херсонесе, а Максима изувечили и долго переводили из одной темницы в другую, при этом он терпел жесточайшие лишения. Их труды сохранили информацию об этой теологической катастрофе, в которую был вовлечен папа Гонорий и несколько известных константинопольских патриархов.

Монофелитство было осуждено на VI Вселенском соборе, созванном Константином IV в 680 г. Император лично председательствовал на многих его заседаниях, когда цитировались тексты в поддержку теологии единоволия, затем анализировались и объявлялись неверными. Он приказал, чтобы все копии этих писаний были сожжены, за исключением одного экземпляра, который следовало держать под замком в патриаршей библиотеке ересей. Эта процедура подтвердила жизненно важную роль церкви в поддержке имперской структуры правительства. В свою очередь, ортодоксальные императоры использовали церковные соборы для консолидации своего династического правления.

В 692 г. Юстиниан II собрал еще один собор, обычно называемый Трулльским. Он заседал в помещении Большого дворца со сводами, так называемыми труллами, отсюда и название. Собор должен был унифицировать и дополнить нормы церковного права. Это собрание 211 епископов, включая представителей пяти больших патриархий, приняло 102 канона, призванные установить более связные определения веры и обновить правила для единообразного поведения. Были осуждены многие дохристианские действа, такие как празднование календ, а также фестивали 1 марта с народными танцами, переодеваниями и использованием театральных масок. Также осуждалось обращение к Дионису во время выжимания сока из винограда, предсказывание любыми способами будущего или судьбы. Очевидно, уничтожить старые традиции было совсем не легко.

Собор впервые вынес решение, касавшееся религиозного искусства: канон № 100 постановлял, что не должны выставляться произведения искусства, которые могли бы вызвать похотливые чувства, а канон № 82 предписывал изображение Спасителя в Его человеческом облике, а не раннехристианский символ Агнца Божьего. Первый мог относиться к иконам языческих богов и богинь, а также изображениям проституток и наложниц, использовавшихся для украшения во многих городах вместе со стихами, описывавшими их мастерство. Второй сразу повлиял на изготовление религиозных икон, которые часто рисовали монахи. Он подкреплялся новыми революционными золотыми монетами Юстиниана – с ликом Христа на аверсе и портретом императора на реверсе. В обращении было два типа: первый – с бородатым ликом Христа, второй – с более молодым обликом с короткими волнистыми волосами. Оба известны по мозаичным портретам. Иконописцы уже использовали первый стиль, который сохранился на потрясающей панели на горе Синай. Факт, что Трулльский собор посчитал себя обязанным обратиться к этим художественным проблемам, предполагает, что им придавалось большое значение, особенно вследствие более тесных контактов с исламом. В свете продолжавшихся военных успехов арабов обвинение в идолопоклонстве, выдвинутое против почитания икон, имело определенный резонанс, поскольку мусульмане соблюдали заповедь Ветхого Завета – «Не сотвори себе кумира и всякого подобия».

Хотя Юстиниан II представлял пятое поколение рода Ираклия, в 695 г. его свергли во время военного переворота и выслали в Херсонес. Несмотря на отрезание носа и языка, что должно было не позволить ему править снова, император выжил и вернулся к власти. Теперь он имел золотой нос, а говорил за правителя переводчик. Юстиниан хотел обеспечить наследование трона своим сыном Тиберием, но его второе правление 705–711 гг. было отмечено такой неслыханной жестокостью, что во время следующего переворота убили всю императорскую семью.

Тем не менее в начальный период исламской угрозы Византия не утратила чувства силы благодаря династии, основанной Ираклием. Хотя не обошлось без кризисов, одна императорская семья непрерывно пребывала у власти в течение почти ста лет (610–695), обеспечивая упорядоченную передачу престола от отца к сыну. Это помогло укрепить империю при переходе от поздней Античности к Средневековью. В Константинополе сенат демонстрировал свою значимость, не уклоняясь от ответственности в периоды кризисов: послал обращение в Карфаген, что спасло Византию от хаотичного администрирования; предстал перед судом высшей инстанции, когда судили папу Мартина и его соратников, обвиненных в ереси; не позволил Константу II увезти свою семью на Запад, и обеспечивал опытных патрициев, которые умело вели дипломатические переговоры. Но сенат не мог противостоять амбициям конкурирующих военных лидеров, которые стали «создателями королей» в 695–705, 711–717 гг. Новая силовая основа, возникшая и окрепшая в фемах, разрушила гражданскую власть сената и возвысила военных, которые соперничали, чтобы навязать своего кандидата в императоры.

Теснимая исламом империя стала небольшим средневековым государством, отличительными чертами которого были приверженность римским имперским традициям, ортодоксальному христианству и греческому наследию. Династическое правление в Византии укрепляло новое правительство. Сопротивляясь арабам, страна поддерживала христианство в восточных районах Средиземноморья и препятствовала распространению ислама в Малую Азию. Имея крайне ограниченную базу, византийцы начали обращать в христианство славянские племена, что имело крайне важные последствия. Однако основным достижением новой средневековой Византии было то, что она противостояла попыткам мусульман захватить Константинополь – это открыло бы им путь на Балканы, в Центральную Европу и, возможно, к самому Риму.