Движение к центру

Все войны должны рано или поздно заканчиваться. Злодеи и Захватчики должны быть наказаны, павшие Герои увековечены. Далее следует восстановление разрушенных территорий, преодоление трудностей послевоенной жизни. Обычно проходят долгие годы, прежде чем на землях, где шла война, о ней смогут, наконец, забыть. С чего порой начинаются те звездные войны, проходящие через сотни планет? С пограничного конфликта, спора из-за астероида, небольшого спутника на окраине спорной галактики, нечетко установленной (давным-давно!) границы, слишком большой (по чьему-то мнению!) пошлины, взятой за проходивший звездный караван/транзит. Когда сделан первый выстрел – и не один, – уже сложно, а порой невозможно оставить противостояние и наращивание военной мощи. Сначала – в небольшой точке конфликта. Затем – по всему звездному фронту, схватки в свете десятков светил и галактических систем. А тем временем появляются Посредники, часть из которых действительно пытается помочь враждующим сторонам найти общий язык и договориться, не дожидаясь победного конца, а иногда – и полного взаимного уничтожения. Когда появившиеся корабли и десантники Сил Межгалактического Взаимодействия пытаются вмешаться и создать демаркационный коридор, то порой становятся объектами агрессии одной из воюющих сторон, увеличивая тем самым число жертв…

Когда очередным взрывом разорвало переборку и статис-поле бессильно отпустило многокилограммовые капсулы с заключенными в них на время ранеными членами экипажа, бросив их прямо на незащищенные ограждения нижнего яруса, он еще пытался восстановить отключенную предыдущим взрывом аварийную систему медотсека и вентиляцию. Он – медик-инженер, бывший военный с двумя восстановленными техноконечностями, потому не годящийся для боя, но почетно призванный на службу в числе последних из его семьи. Клубы ядовитой смеси из темного дыма змеями поползли по коридору погибающего корабля, заглушая последние крики тех, кому не повезло умереть раньше от ран. Кого-то из членов команды заперло в надежно укрытой от взрывов герметичной, но тесной кабине навигации, они были еще живы некоторое время, пока не закончился воздух для дыхания. Неподалеку лежала половина тела «андропода», вторая вместе с верхними конечностями была отрезана бронированной дверью. Прижавшись к остаткам переборки и понимая, что встать уже не удастся, он увидел искаженное болью лицо младшего офицера. Стараясь смотреть только на лицо, а не на то, что еще недавно называлось телом, он, давясь хрипом от удушающего дыма, произнес: «Все хорошо, ты только держись…» Сам зажимал израненной, но все еще функциональной рукой пробитую насквозь острым осколком металла ногу. Другая нога ничего не чувствовала лишь потому, что была не из плоти, но неестественно вывернута и частично варварски вырвана из вживленных в мышцы контактных ячеек. Тело младшего офицера исказила болезненная судорога, и глаза мучительно закатились. Но двум оставшимся в живых не хватило бы сил доползти до спасательных модулей, если они вообще уцелели. Кровь медленно, но неотвратимо заливала пол, и отвратительно пахло горящей плотью. Конец коридора уже превратился в пламенный ад, и от горячего пола начал плавиться комбинезон, все сенсоры пришли в негодность, и призванные служить человеку нанниты исчерпали свои защитные резервы. «Все хорошо», – почти как заклинание повторял он, чувствуя онемение в нижней части тела и почти теряя сознание. Огонь надвигался все ближе и грозил добраться своим голодным языком до их искалеченных тел намного раньше, чем до них доберется через покореженный корабль сама смерть. «Прости и прощай» – и некогда сильные руки сжали тонкую шею, ломая позвонки. Помощь не придет, мы сами по себе. Он почти не сознает, что в этом последнем милосердном усилии модифицированная рука теряет нейроконтакты и отключается навсегда. Другой рукой он осторожно закрывает быстро тускнеющие в обжигающем тумане глаза и жалеет, что никто не сделает то же самое для него. «Мне не увидеть победы, но и поражения тоже…» – эта мысль заставляет с гордостью улыбнуться в последний раз. Корабль горит изнутри, как нарядная лампочка, заключенная в хрупкую оболочку. Взрывается фейерверком в местах, где еще сохранились остатки кислорода, и постороннему наблюдателю из космоса видно лишь, как его искореженное нутро весело сверкает и вспыхивает огнями в неразбитых узких иллюминаторах. Медленно дрейфуя, пожираемые ритуальным огнем останки падают в свою космическую преисподнюю, словно в агонии опускается на дно люминесцирующая глубоководная рыба с распоротым хищником брюхом. Почти не видя, он чувствовал, как резала уши сирена, отчаянно призывающая покинуть пробитый ракетами борт, никому не нужная и абсолютно бесполезная, потому что никто не ушел с корабля и в том числе его командир, – все они сражались до последнего. До самого конца сражались они всеми силами за свой негасимый свет и чистые помыслы, неизменно называя свои силы светлыми и справедливыми, силами света. Впрочем, так же поступили и те, кто сражался на неприятельском корабле, и тоже воевали вовсе не за что-то ужасное или темное, а за такое же прекрасное, чистое и светлое отдавали свои жизни, выбрав достойную смерть в бою. Последним салютом они вспыхнули на черном бархате космоса, идя на таран и врезаясь в чужие обломки… И это всего лишь еще один день непрерывной войны.

– Проверить второй уровень аннигиляторов!

– Есть!

– Протестировать захватные щупальца во всех режимах!

– Есть!

– Включить синхронизацию!..

Плавно оторвавшись от причальных линий разметки и слегка разворачиваясь левым бортом в прощальном жесте, от ярко подсвеченных огнями жилых и обслуживающих комплексов орбитальной станции корабль величественно отдаляется в поджидающую его черноту космоса. Что его ждет впереди? Все это теоретически выверено и запланировано до последней точки на навигационных картах. Но все же неизвестно, так же как была непредсказуема судьба мореходов в десятом, двадцатом и даже в пятидесятом веке. Ничто не меняется в походе, кроме непредвиденных ситуаций и призыва SOS, требующего безотлагательного вмешательства, которые не под силу предсказать даже самым изощренным аналитикам звездного флота. И неважно, где пройдет путь корабля: на суше, на море или в космическом подпространстве… За его укрепленным от неприятельских ударов бортом с люками мощных орудий и скрытыми за защитными экранами окнами жилых отсеков и галерей спрятано немало тайн военного искусства и технических достижений сотен обитаемых планет. На его борту тысячи средств, способных в клочья разорвать целую планету и даже развеять последнюю память о ней среди чужих звезд и галактик, и столько же средств – чтобы предотвратить все это. Никогда неизвестно, что понадобится больше: мирные переговоры с тихим чаепитием на зеленеющей в лучах теплого светила лужайке, или, исчерпав ласковые приветственные речи и уговоры, придется привести в действие менее приятный, но очень убедительный и беспроигрышный аргумент – «твердый кулак». Вот и «не молчат фазеры», а слегка вибрируют, издавая едва слышимый, почти мяукающий звук, и исправно сияют полированными чернотой боками, слегка подрагивая в ожидании сигнала освободиться от жуткой, нервно накапливаемой в недрах энергии. Весь корабль – словно оскаленная волчья пасть, внушительный, страшный и чужой, готовый к рывку в подпространство и рвущийся в неистовый бой, всеми системами нацеленный на одну-единственную цель…

Казалось, это был не просто большой корабль, а огромная скомканная воедино часть абсолютно чужой, явно недружеской галактики. Против такой махины, надвигающейся на боевые корабли (еще недавно казавшиеся величественными и смертоносными) двух воюющих империй, никому было не выстоять. Выдвигаясь из просторов космоса, черный корабль демонстративно и вполне понятно для всех, словно величественно расчищая себе место, по пути уничтожил мертвую груду изувеченной и героической в прошлом станции, которая давно для воюющих сторон являлась просто кучей мусора. Она испарилась так же мгновенно, как исчезает в огне звезды маленькая капля воды.

Один из ближайших кораблей, прикрывая своего поврежденного в бою собрата, все же рискнул ринуться чужаку наперерез. Но, так и не успев приблизиться к нему в красивом стремительном рывке, внезапно исчез, и его сразу потеряли из виду все радары оставшихся кораблей.

– Ёкарный бабай! – только и успел произнести едва не давший сигнал общей атаки на корабли противника Адмирал. Еще пару минут назад его едва не застиг очередной приступ ксенофобии, благородно называемый специалистами его империи аллергией к тем, кто был на вражеской стороне. Он только-только собрался аристократически закашляться, подавившись припасенными на сто лет вперед проклятиями. Хотя если говорить начистоту, то в его неспокойной, военной и хладнокровной до мозга костей душе присутствовали и зависть, и уважение к некоторым успехам и отваге соперников. И тут его рука замерла, так и не коснувшись панели управления. Возникла непредвиденная пауза, в течение которой в головах командиров обеих звездных армий пронеслось множество картин наиболее вероятного ближайшего будущего. И все они показались не слишком радостными, если учитывать, сколько уже было потрачено сил и вместе с ними жизней и боеприпасов.

И тогда Командор, давний непримиримый враг Адмирала, готовый отдать команду открыть огонь по окружающим его двум отлично оснащенным вражеским крейсерам, после минутного замешательства приказал выйти на связь с ними. Командор был блестящим воителем, никогда не обсуждающим приказы Империи и готовым умереть за нее. Высокий и худой, затянутый по самую шею в мундир, он никогда не прятался за чужие спины, находясь практически на первой линии всех оборон и наступлений, на самом мощном и маневренном флагманском корабле из тех, какие еще остались.

Через короткий интервал, не дожидаясь команды своих Генеральных штабов, расположенных в безопасных секторах галактики, корабли двух армий открыли огонь. Но не по прежнему врагу, а по новому. Уже общему. Вскоре, покинув места своего патрулирования, дислокаций на звездном фронте и межгалактическом резерве, боевые корабли обеих империй устремились к району, где появился чужак, и, переговариваясь между собой (еще недавними врагами!), стали занимать боевые позиции для наступления на нового общего врага.

Два изрядно потрепанных в боях, но не сдающихся ни при каких обстоятельствах звездных флота, гордо подняв свои голографические стяги, двинулись на нового неизвестного врага. Тот, невзирая на свои чудовищные размеры, дрогнул, издав режущий леденящий звук, проникающий через защитные экраны, и стал отходить в находившуюся неподалеку черную дыру.

На следующий галактический день, уже после официально объявленного перемирия между звездными империями, начались на нейтральной планете переговоры правительственных делегаций.

Повод, из-за которого возникла война, остался, как и жертвы уже закончившихся схваток. Но более важной была опасность нового появления чужаков – откуда и когда они вынырнут? На скольких кораблях? И какое оружие способно их поразить? Отвратительный, уродливый по форме и чуждый даже по размерам, неопознанный корабль-разведчик легко и презрительно ускользнул в черную дыру, вероятно, имея свои непостижимые планы, но не обещал не возвращаться…

Хотят ли пришельцы превратить эти звездные территории в свои колонии, вывозя сырье и рабов? Или же задумали уничтожить все живое, получив мертвую зону на границе своих владений? Пока не захвачен или не уничтожен хоть один чужой корабль и не взят и не допрошен хоть один чужак, пока не выяснено, где у них находятся базы и сама метрополия, – можно лишь выдвигать гипотезы. И готовиться к войне с неведомым врагом. Забыв прежние раздоры и объединив усилия. Мир был заключен.

Тот самый корабль, первым ринувшийся наперерез чужаку, не был распылен или аннигилирован и не исчез бесследно. Он не был поврежден и даже никак не пострадал. Но со всех сторон его окружала непроглядная тьма, тьма, неподвластная для бортовых технических средств, которые отказались повиноваться с момента захвата. Прошло несколько мгновений, пока умолкшая и погасшая аппаратура крейсера снова включилась и ожила. И вместе с этими мгновениями тьму осветил мягкий свет.

Экипаж увидел, что судно оказалось внутри огромного ангара: на гигантских стенах, теряющихся вдали, были размещены разнообразные виды техники и странные устройства. Некоторые из них имели кабели и дополнительные модули, снабженные кабинами и внешними рычагами управления. Все это было похоже на невероятный склад или музей. Часть образцов имела пояснительные надписи или инструкции на непонятных языках, но среди них были и с более понятными значками для всех, кто так или иначе сталкивался с навигационными обозначениями секторов, откуда они были вывезены. Скафандры разнообразных форм и размеров наводили на мысль, что далеко не все еще известно об инопланетянах, – не только не все, а даже не все приблизительно. Волосы от этого вставали дыбом, и становилось довольно неприятно чувствовать себя жалким муравьем по сравнению с подобным многообразием Вселенной.

Раздался отчетливый и мощный стук во входной люк. Командир бросил красноречивый взгляд на флаг своей Империи: да будет прославлено ее имя в этом последнем бою! Экипаж замер в ожидании вторжения чужаков на борт, сжимая в руках оружие и готовясь подороже продать свои жизни. Все они понимали разницу между глупостью и смелостью. Никто выходить не торопился. О сдаче тоже никто не думал…

В люк еще раз постучали, на этот раз немного потише, и уже не раскачивая плененный имперский корабль, беспомощно влипший в невидимое силовое поле.

– Добро пожаловать, герои, в нашу команду!

– В-в-вы кто?

– Те, кто останавливает войны. Темные Силы Света.