Когда Гуров припарковался возле подъезда своего дома, был уже поздний вечер.

Заглушив двигатель, он включил свет в салоне и, открыв бардачок, стал вытаскивать оттуда вещи, которые никогда не оставлял на ночь в машине. Пистолет, ключи, блокнот с заметками по делам, которые на текущий момент находились в разработке, — все это он всегда забирал домой по окончании очередной трудовой смены.

Лев захлопнул бардачок, и от этого движения связка с ключами выскользнула и упала на пол.

— Тьфу ты! — досадливо фыркнул он, наклоняясь, чтобы поднять их.

И тут вдруг раздался странный тихий звук, похожий на то, как если бы кто-то бросил в стекло автомобиля камешек. Инстинктивно повернув голову, Лев увидел в дверном стекле небольшое круглое отверстие, от которого лучами во все стороны расходились тонкие трещинки.

— Вот это фокус… — ошарашенно шептал он, застыв в неудобной позе.

Отчего в стекле может появиться подобная аккуратная круглая дырочка, объяснять ему было не нужно. Протянув руку, он выключил свет в салоне, делавший его идеальной мишенью, и медленно разогнул спину.

«Яковлев? Какой наглец, однако! Похоже, полную безопасность чувствует, уверен, что может творить что хочет по своей воле. Хотя, с другой стороны, немного странно. Он ведь сейчас на все сто уверен, что мне его не достать. Да если бы и не был уверен, что за необходимость в таких крайних средствах? В конце концов, ведь это не он убил Кирилла. А что касается организации всевозможных не весьма законных соревнований, не такое уж страшное это обвинение. Особенно при таких покровителях, как Тревожин, — носились в голове мысли, пока глаза привыкали к темноте. — И кого это носит в такую ночь по чужим дворам? Не иначе, Анатолий Сергеевич снова кого-нибудь из своих молодцев привлек. Только в этом случае пистолетом, пожалуй, не обойтись, пришлось на винтовку потратиться. Так или иначе, обстоятельства дела в целом ясны, круг свидетелей и обвиняемых определился, и вот уже бандитские пули свистят у виска. Нет, так не пойдет. Завтра же начинаю вытаскивать чертей из этого тихого омута».

Гуров вышел из машины, закрыл ее и, прячась в глубокой тени, которую создавали растущие во дворе деревья, направился к подъезду.

То ли оттого, что не имел возможности как следует прицелиться, то ли просто из осторожности, но неведомый ночной снайпер больше не повторял своих попыток, и Лев целым и невредимым добрался до своей квартиры.

На следующее утро Гуров первым делом позвонил Анатолию Яковлеву. Думая о том, что тот, возможно, уже уверен, что его нет в живых, он даже испытывал некоторое злорадство.

— Анатолий Сергеевич? Доброе утро, Гуров. Небольшой вопрос к вам. Сегодня я провожу опознание, мне нужно будет пригласить ваших орлов, всех вместе. Разумеется, я могу вызвать официальной повесткой, но раз уж мы с вами так плодотворно сотрудничаем и у нас установилось такое взаимопонимание, я подумал, что, обратившись к вам лично, смогу организовать все гораздо оперативнее и без лишних проволочек. Как вы смотрите на то, чтобы прислать их ко мне приблизительно через час?

— С удовольствием. Никаких проблем. Если надо, значит, надо, я всегда готов содействовать установлению истины.

Голос Яковлева звучал бодро и уверенно, и, слушая его, Гуров вновь уловил знакомую ироничную и даже издевательскую нотку, которая всякий раз появлялась в интонациях Анатолия Сергеевича, когда он беседовал с полковником.

Ни испуга, ни досады, ни какого бы то ни было неудовольствия в голосе Яковлева не присутствовало. Если заказчиком вчерашнего покушения действительно был именно он, похоже, неудача его совершенно не расстроила.

— Говорите, что они нужны вам через час?

— Да, приблизительно так.

— Хорошо, я пришлю. Распоряжусь немедленно. Только всех вместе прислать, к сожалению, не получится.

— Почему так? — сразу насторожился Лев.

— Игоря я отпустил в отпуск. У него грядет знаменательное событие в жизни — свадьба, так что ему сейчас не до криминальных расследований. Целиком и полностью сосредоточен на подготовке грядущего торжества.

— Мне очень жаль, но бригада ваших телохранителей необходима мне целиком, — твердо проговорил Лев. — Если вы не уверены, что сможете уговорить его прийти, я пошлю официальный вызов по адресу проживания.

В трубке возникла непродолжительная пауза, после чего Яковлев произнес:

— Хорошо. Попробую его уговорить. Не стоит портить человеку праздник официальными повестками. Вы говорите, это нужно для опознания?

— Да.

— Хорошо. Ждите их. Я пришлю.

Неожиданная новость, которую Гуров узнал из разговора с Яковлевым, снова вернула его мысли к вчерашним размышлениям.

«Так, значит, жених все-таки он. Совпадение слишком очевидно. Наталья Веденяпина выходит замуж, Игорь Сотников женится. А незадолго до этого у них в ходе стрессовых обстоятельств возникло взаимное чувство. Вариантов здесь быть просто не может».

Думая о том, что в данном случае двигало Сотниковым — искреннее чувство или меркантильный расчет, он пришел к выводу, что, каков бы ни был мотив, раскрытие правды о смерти отца Натальи для Сотникова одинаково нежелательно. Накануне свадьбы — особенно. Чтоб предотвратить это, он может пойти на любые, возможно, даже самые крайние меры.

И тут Гуров вновь вспомнил про вчерашний выстрел. Удивительное спокойствие Яковлева, ведущего себя так, будто ничего не произошло, вовсе не обязательно было хорошей игрой талантливого лицемера. А что, если он действительно не имел к этому покушению никакого касательства?

Если в Кирилла стрелял именно Сотников, стрелял потому, что опасался, что тот передаст Наталье Веденяпиной ненужную информацию, то теперь источником такой угрозы для него являлся сам Гуров. Он знает об их знакомстве с Кириллом, знает, что во время соревнования они находились в разных лагерях, знает, что после этих соревнований Кирилла нашли мертвым. И знает, что Гуров — профессиональный опер, а значит, связать все эти разрозненные факты ему не так уж сложно.

А когда он это сделает, в жизни Игоря Сотникова появится очень большая проблема. Не ее ли хотел он решить вчера, поджидая его возле подъезда?

Свою новую догадку Лев намеревался проверить в самое ближайшее время. А пока рабочий день шел своим чередом, и «противоборствующие стороны» постепенно собирались на назначенное опознание.

В двух специальных комнатах Гуров собирал по отдельности телохранителей Яковлева и группу, в которой в свое время «воевал» Кирилл Титов.

Когда обе бригады в полном составе были налицо, за исключением Кирилла, он выстроил телохранителей в ряд и предоставил парням из группы Кирилла поочередно полюбоваться на этот строй из неприметного окошечка.

В результате этой процедуры все «оставшиеся в живых» опознали Евгения Шилина как человека, раздававшего им бронежилеты и, к некоторому удивлению полковника, опознали также Бориса Круглова. Он жилетов не раздавал, но, по утверждению ребят, «был там вместе с другими».

Судя по интонациям и выражениям лиц, парни до сих пор не догадывались, что эти самые люди, общавшиеся с ними и раздававшие экипировку, через несколько минут, облачившись в такие же бронежилеты, выступили против них в качестве «атакующей стороны».

Опознанных Гуров приказал задержать и, за компанию с ними, «притормозил» Вадима Ведерникова. Его никто не опознал, да и не мог, поскольку с ним все общались только по телефону, а перед сражением он, по-видимому, предпочел не показываться на глаза обманутым наемникам. Но Гуров уже знал, как сможет доказать его причастность, поэтому посчитал нерациональным отпускать парня лишь затем, чтобы через час-другой вновь вызывать в управление.

Двоих оставшихся, Сотникова и Ниязова, он просто отпустил. В лицо их никто не опознал, дополнительной информации, указывающей на причастность к незаконному соревнованию с применением боевого оружия, в его распоряжении не было, поэтому, сообщив, что в данный момент претензий к ним не имеет, Гуров разрешил им «быть свободными».

Но и здесь хитрый опер не преминул закинуть крючок, на который уже очень скоро намеревался поймать доверчивую рыбку.

Вчера вечером, увидев, что его противник не чурается даже таких методов, как убийство из-за угла, он понял, что у него есть неплохая возможность вывести преступников на чистую воду, используя тактику «ловли на живца». При этом тот факт, что в данном случае в качестве «живца» будет выступать он сам, его не особенно беспокоил. Появлялся шанс уличить убийцу, и это было самое главное.

Уверенный, что за покушением стоит Яковлев, Лев уже начал продумывать ту самую провокацию, о которой размышлял чуть раньше и с помощью которой надеялся заставить врага ошибиться и выдать себя.

Но утренние мысли о возможной причастности Сотникова изменили его намерения. Теперь у него был другой план, и минуты через две после того, как Сотников и Ниязов покинули его кабинет, он и сам вышел следом, чтобы привести его в исполнение.

— …да, думаю, что поеду туда завтра, — говорил Гуров в безнадежно пустую телефонную трубку, спустившись вниз и направляясь к своей машине. — Эти ребята, которых обещали «завербовать» в ЧВК, объяснили мне, где находится место. Да, какая-то заброшенная производственная база. Думаю, буду там часов около десяти. Надо же осмотреть место, где они «воевали». Да зачем мне группа? Это же просто осмотр. Сам справлюсь.

В то время как он шел к машине, громко и отчетливо произнося этот монолог, чуть поодаль двигались Сотников и Ниязов, тоже только что вышедшие из подъезда управления.

Даже по затылкам можно было безошибочно догадаться, что они внимательно слушают. Этого Гурову только и нужно было. Поняв, что «рыбка проглотила крючок», он открыл водительскую дверцу и, сделав вид, что взял что-то из машины, вернулся в управление.

Чем больше Лев размышлял над этим делом, тем больше склонялся к мысли, что инициатива вчерашнего покушения принадлежала именно Сотникову, а вовсе не Яковлеву, как подумалось вначале. И когда тот явился на опознание, он еще больше утвердился в справедливости этого предположения.

В отличие от бодрого и доброжелательного Яковлева, выражавшего, по крайней мере на словах, полную готовность к содействию и, по-видимому пребывавшему в прекрасном настроении, Сотников был хмур, угрюм и избегал смотреть людям в глаза.

Встретившись с Гуровым, он буркнул краткое «здрасте» и после этого ни разу не взглянул в его сторону.

Даже со своими товарищами и коллегами, собравшимися на опознание, он почти не разговаривал. На все вопросы и добродушные подшучивания по поводу предстоящей свадьбы Игорь отделывался короткими, незначительными репликами, растянув губы в дежурную улыбку на лишенном всякого выражения лице.

Весь его вид и общее настроение никак не ассоциировались с представлениями о счастливом «без пяти минут молодожене» и будущем богаче. Было заметно, что его преследует какая-то мысль, не дающая покоя, и что мысль эта отнюдь не из приятных.

Гуров, внимательно наблюдавший за происходящим, прилежно отмечал и фиксировал все эти незначительные детали, делая соответствующие выводы. Его маневр с телефонным разговором должен был дать Сотникову нужный намек и подсказать идею о том, как он сможет решить свои проблемы, раз и навсегда избавившись от навязчивой мысли.

Следующим пунктом сегодняшней повестки дня была отработка Вадима Ведерникова. Из показаний Дмитрия Медникова и других Гуров знал номер телефона, по которому общался с ними вербовщик из Интернета. Пробить его с помощью одного из сотовых операторов не составило особого труда. Через полчаса он был в курсе, что сим-карта с таким номером чуть больше месяца назад была приобретена на имя некоего Ведерникова Вадима Викторовича, который, недолго попользовавшись, аннулировал ее.

Список входящих и исходящих номеров, присланный чуть позже в ответ на запрос Гурова, был достаточно длинным. Среди них полковник, как и ожидал, обнаружил номера всех ребят, входивших в группу Кирилла, в том числе и его самого.

Между тем, пока он проводил оперативные действия по сбору доказательств, в «стане врагов» тоже не дремали. «Уцелевшие» телохранители Яковлева, вернувшись к боссу, доложили ему о случившемся, и вскоре Гуров вновь беседовал по телефону с Анатолием Сергеевичем. Теперь тот был не на шутку взволнован и высказывался гораздо более эмоционально и гораздо менее сдержанно, чем в первый раз.

— Мы так не договаривались! — вопил он. — Вы сказали, что мои люди нужны вам для опознания, а в итоге арестовали почти всю группу. С кем мне теперь работать? И на каком основании произведены аресты? Вы не имеете права! Нужен ордер, нужны доказательства! Это неслыханно!

— Задержания проведены на основании именно того опознания, для которого я и вызывал ваших людей. Некоторых из них опознали бойцы второй группы, те самые люди, которым вы через своих помощников посулили отправку в «горячие» точки и заоблачные заработки, а в действительности хотели лишь использовать в качестве живых «мишеней» для тренировки своих телохранителей. Это ведь незаконно, Анатолий Сергеевич. Незаконно и опасно. Игры с боевым оружием всегда чреваты. Вот и вы не избежали «прокола». Во время вашего соревнования был убит человек, и если вы не имеете мужества сами признать это, я постараюсь доказать этот факт иными способами.

— Во время соревнования никаких убийств не было, — злобно проговорил Яковлев. — А с вашей стороны даже непорядочно, воспользовавшись моим доверием и тем, что я сообщил вам некоторые подробности обучения своих людей, возводить на меня напраслину. Вы не сможете доказать, что этот мальчик погиб от пули во время тренировки, уверяю вас. Не сможете просто потому, что это не соответствует действительности. А значит, никаких доказательств тому нет и быть не может.

— Посмотрим. Если пуля, поразившая Кирилла Титова, была выпущена не одним из ваших телохранителей, а каким-то загадочным человеком, поджидавшим его в укромном месте сразу после этого соревнования, это выяснится в самое ближайшее время. А пока я пытаюсь установить, насколько законна была в целом организованная вами «игра» с боевым оружием.

— Это мое частное дело. Я имею право обучать свой персонал так, как считаю нужным. Они ведь тоже не от рисованных мишеней меня защищать должны. И я заинтересован в том, чтобы защита эта была эффективной.

— А вам не кажется, что человеческая жизнь — слишком высокая плата за такое обучение?

— Я уже говорил вам и повторяю вновь — во время этих тренировок пострадавших не было. Обе группы были экипированы таким образом, чтобы соблюсти максимальный уровень безопасности. Мои люди подвергались точно такому же риску, и любой здравомыслящий человек поймет, что я отнюдь не заинтересован был терять сотрудников, в подготовку которых вложены такие средства. А значит, и среди второй группы риск потерь сводился к минимуму. Ведь они были одеты в точно такую же форму.

— Не будем спорить, — примирительно произнес Лев. — Думаю, у нас еще будет возможность пообщаться и обсудить эти вопросы. Но даже если все происходило именно так, как вы говорите, все равно сам факт организации подобных соревнований с точки зрения законности весьма сомнителен. Вы ввели в заблуждение этих людей, дав информацию о том, что набираете бойцов в частную военную компанию, организация которой, по вашим же словам, в России сейчас невозможна. Вы организовали испытания, связанные с риском для жизни и применением боевого оружия, по сути не поставив в известность участников испытания о том, в чем именно они участвуют. И наконец, в итоге этих испытаний был убит человек, и немалую часть вины несете вы как организатор. Советую вам еще раз хорошо обдумать все это и принять правильное решение. Я не считаю, что главная ваша цель заключалась именно в убийстве Кирилла Титова, и готов верить, что, затевая все это, вы действительно стремились лишь отработать определенные навыки у своей охраны. Но раз уж так получилось, для вас гораздо благоразумнее будет признать факт убийства по неосторожности, чем своим упорным отрицанием очевидного заставлять меня думать, что здесь был умысел.

Склоняя Яковлева признать факт убийства по неосторожности, Гуров преследовал совершенно определенную цель.

Доказать, что Кирилл был убит именно во время «имитации реального боя», которую устроил Анатолий Сергеевич, действительно было не так просто. Еще сложнее было доказать реальными фактами, что в убийстве этом никакой неосторожности не было, а был умысел и тщательная организация, пускай и не со стороны самого Яковлева.

Если бы тот согласился признать факт убийства и подтвердил бы, что совершил его Сотников, в плане доказательства его вины было бы уже сделано полдела. Оставалось бы лишь поднять ту давнюю историю с ограблением ювелирного магазина и обозначить истинные мотивы поведения Сотникова.

Именно поэтому полковник так настойчиво убеждал Яковлева признать, что один из его людей совершил убийство по неосторожности. Намеренно снизив тяжесть совершенного преступления, он надеялся «выторговать» у него фамилию Сотникова, тем самым облегчив себе работу по сбору доказательств.

Задуманный им план с использованием «ловли на живца» был неплох, но Гуров предпочел бы уличить преступника, не подвергая опасности жизни людей, да и свою собственную.

Оставив Яковлева раздумывать над своим предложением, он продолжил работу по приведению ранее собранных им материалов к общему «знаменателю». За время этого непродолжительного расследования Лев провел много неформальных встреч и переговоров, и теперь предстояло данные, имевшиеся лишь в его голове да отчасти в рабочем блокноте, перевести в страницы официальных протоколов и зафиксировать в виде показаний свидетелей и очевидцев, проливающих свет на истинную сущность произошедшего.

Были вызваны инструкторы из Солнечногорска и «Витязя», работавшие с обеими группами, и, еще раз предъявив фотографию Кирилла, Гуров официально зафиксировал факт его обучения в ЦСП.

Сергей Буреев, тренировавший людей Яковлева, тоже официально признал, что к нему обращались с подобной просьбой. Поначалу он говорил нехотя, как бы опасаясь, чтобы из этого снова не вышло чего-нибудь нехорошего, но потом, видя, что никто не спешит заковывать его в наручники и вести в камеру, стал гораздо более общительным.

Материал постепенно накапливался, и для полного «округления» дела не хватало лишь двух главных фигур, венчающих это замысловатое, исполненное тайных комнат «здание», — организатора всего процесса Анатолия Яковлева и исполнителя убийства Игоря Сотникова.

Однако Яковлев не спешил звонить с сообщением, что, все обдумав и взвесив, решил согласиться на предложение Гурова. Рабочий день подходил к завершению, а телефон полковника упорно молчал.

«На высоких покровителей надеется, — с усмешкой думал он. — Думает, что всесильный Тревожин при желании и с электрического стула может снять. Ладно, посмотрим, чья возьмет».

Нежелание Яковлева идти на контакт вновь делало актуальной задуманную Гуровым «ловлю на живца». В шестом часу вечера, так и не дождавшись звонка, он отправился в кабинет Орлова.

— Проходи, проходи, — приветливо улыбнулся генерал. — Ты, я смотрю, деятельность сегодня развернул наполеоновскую просто. Все управление гудит. Дежурные только и успевают пропуска твоим фигурантам выписывать. Что, очередной успешный финал расследования? Закругляешься с убийством этого парня?

— Да хотелось бы. В целом обстоятельства понятны, дело только за доказательствами. Я к вам как раз по этому вопросу. Вы ведь знаете, понять, как на самом деле все произошло, зачастую гораздо проще, чем доказать это конкретными фактами.

— Что, и здесь та же проблема?

— Похоже на то. Организатор этих военных игр, Яковлев, хотя и признал факт тренировок с боевым оружием, но упорно не желает признавать факт убийства в результате этих тренировок. А само убийство, с виду очень смахивающее на убийство по неосторожности, на поверку оказалось довольно тонко продуманной и заранее организованной личной диверсией.

— Старые счеты?

— Вроде того. Этот парень, который стрелял, кровно заинтересован в том, чтобы правда не вышла на поверхность. От этого зависит его, так сказать, личное счастье и отчасти благосостояние, так что сам он точно не признается. А кроме него, дать такие показания некому. Я подозреваю, что даже товарищи по «боевому отряду», сейчас так преданно и упорно его прикрывающие, не знают, что никакой неосторожности в этом убийстве не было.

— И какой план?

— Я завтра собираюсь съездить осмотреть старую промзону, где они в тот день «воевали». Ребята из группы Кирилла Титова сообщили мне координаты. Убийца, конечно же, их тоже знает. Поэтому план такой: он уже в курсе, что завтра около десяти часов я там буду. Как говорится, один и без оружия. Поскольку он уже пытался пристрелить меня, думаю, не преминет воспользоваться удобным случаем, чтобы эту попытку повторить. Первая-то не удалась. Надо исправлять оплошность.

— Погоди-ка, — остановил генерал. — Так в тебя что, стреляли? Организовали покушение? На полковника полиции?! Так это же… это же целая статья! Да мы его за это… В порошок его стереть!

— Не мешало бы сначала уличить, — прервал эту пылкую речь Гуров. — Для этого, собственно, я все и затеваю. Вероятность, что он будет поджидать меня на этой базе, довольно велика, и я хочу использовать это, чтобы поймать его с поличным и таким образом заставить быть разговорчивее. Сам я собираюсь выехать как можно раньше, машину попрошу у кого-нибудь из знакомых. А на моей машине к десяти часам должен будет подъехать туда кто-то еще. Так вот, по поводу этого «кого-то» у меня будет особая просьба. Нужно найти человека, специально обученного и имеющего реальный опыт работы в нестандартных ситуациях. Посадить его за руль в шлеме и бронежилете не получится, тогда преступник все поймет, и затея просто не будет иметь смысла. Я, конечно, приложу все усилия, чтобы найти и обезвредить Сотникова еще до того, как машина въедет на территорию зоны, но в таких случаях, сами понимаете, со стопроцентной вероятностью предсказать нельзя ничего. Парню придется реально подставляться, и это должен быть не обычный сотрудник опергруппы или группы захвата. Нужен человек, более подготовленный, а главное, как я уже говорил, такой, которому реально приходилось выбираться из всякого… в общем, из всякого.

— Сотников — это фамилия преступника?

— Да. Игорь Сотников, один из телохранителей Яковлева.

Орлов некоторое время молчал, обдумывая то, что сказал ему Лев, потом произнес:

— План твой, конечно, рискованный. Впрочем, как всегда. Не факт, что тебе удастся установить, где он прячется. Он может подойти окольным путем, который тебе неизвестен, или засесть там еще с ночи. Тогда получится, что не ты подкараулишь его, а он тебя.

— С ночи навряд ли, — заметил Гуров. — Ночи он проводит с невестой, у него грядет свадьба. Не думаю, что он предпочтет общению с ней унылое сидение в засаде.

— И даже свадьба? — удивился Орлов. — Надо же. Так что же, он ей в виде подарка, что ли, решил это убийство преподнести?

— В каком-то смысле, пожалуй, — усмехнулся Лев, вспомнив обстоятельства дела.

— Интересное начало семейной жизни. Впрочем, ладно. Не мое дело. Человека постараюсь тебе найти, у нас профессиональные резервы имеются, сам знаешь. Но для надежности, думаю, не помешает и штатную опергруппу туда направить. Во избежание непредвиденных эксцессов, так сказать.

— Не знаю. Он-то там один будет. Это наверняка. Если я правильно понял подоплеку этого дела, Сотникову ни под каким видом нельзя сообщать кому бы то ни было о своих действиях. Равно как и о мотивах этих действий. Он принципиально действует в одиночку. Наверное, успел узнать на опыте, что секрет, который знают двое, это уже не секрет. А с нашей стороны буду я плюс хорошо подготовленный парень из профессиональных резервов. По-моему, немало. К тому же, если присылать туда еще и группу, есть риск, что он заметит ненужное движение, и тогда все дело пойдет насмарку.

— Думаешь? А по мне, так самый большой риск — это посылать вас на такое задание вдвоем. Подготовка подготовкой, но он ведь будет вооружен, не забывай. А на расстоянии подготовка не играет роли, в таких случаях важна только меткость. И, судя по всему, этот твой Сотников стреляет очень неплохо. Убить человека, защищенного бронежилетом и каской, нужно еще суметь. Убить с первого же выстрела одной пулей, да к тому же из пистолета. Это в полевых-то условиях. Нет, самонадеянность здесь плохой советчик. Противник у тебя ох какой непростой.

Полковник и генерал еще минут десять препирались по поводу того, отправлять ли на заброшенную базу подмогу в виде опергруппы, и в итоге сошлись на том, что задействовать оперативников нужно, но на территории базы размещать их не стоит.

— Пусть поджидают где-нибудь неподалеку. Чтобы и в глаза не бросались, и в случае надобности по-быстрому могли на место действия выдвинуться, — говорил Орлов. — Я им сегодня задачу поставлю, а ты завтра утром, когда на место прибудешь, передай, какие там есть укромные местечки, чтобы по прибытии они могли лучше сориентироваться. Сам-то ты, я так понимаю, тоже в тех местах еще не бывал?

— Нет, пока не доводилось.

— Значит, вопросы дислокации будем решать по ходу дела. По поводу того, кто там будет вместо тебя за рулем, я с коллегами созвонюсь, думаю, удастся подобрать тебе подходящего «двойника». Ты пока у себя?

— Да, работаю с этим делом. По сути, осталась только формальная часть, задокументировать некоторые беседы, которые изначально велись в рамках дружеского общения, да обоснованно уличить главных фигурантов, Сотникова и Яковлева.

— Даже и Яковлева надеешься уличить? — удивленно поднял брови Орлов. — Я слышал, он не из простых. Парень со связями.

— Меня его связи мало волнуют. У меня реальные свидетели, и, согласно их показаниям, эту отдельно взятую «войну» местного масштаба организовывали люди Яковлева. Понятно, что не по своей личной инициативе. Честно говоря, я даже надеялся, что он сам пойдет на сотрудничество. Ведь он наверняка не в курсе, что Сотников умышленно стрелял на поражение. А неумышленное убийство — статья хоть и довольно неприятная, но все-таки не до такой степени, как, например, убийство по предварительному сговору. А ведь я легко могу ему это инкриминировать, если он будет продолжать запирательства, и Яковлев не может не понимать этого.

— Но на сотрудничество все-таки не идет?

— Нет. Наверное, надеется на свои связи. А если бы он назвал фамилию Сотникова, в этой завтрашней засаде не было бы никакой необходимости. Ведь они все до единого знают, кто именно произвел тот роковой выстрел. Я даже ни секунды не сомневаюсь в этом.

— Знают, но не говорят?

— Пока нет.

— «Благородные мушкетеры».

— Или дисциплинированные подчиненные.

— Думаешь, держать рот на замке — указание Яковлева?

— Уверен.

— Он выгораживает Сотникова, хотя главный мотив его действий ему неизвестен?

— Да. Может, поэтому и выгораживает.

— Не исключено. Ведь если этот Сотников решил использовать затею Яковлева для достижения своих личных целей, получается, что он и самого его разыграл «втемную». Какому начальнику это понравится?

— Именно.

— Так, может, имеет смысл просто рассказать Яковлеву, как было дело?

— Нет гарантии, что он поверит. Мы же менты, действуем всегда только в своих ментовских интересах. А вдруг это провокация? Он может не поверить, а информация выйдет наружу, и тогда Сотникова уже не поймать. Так глубоко на дно сядет, что и не достанешь. Со всех сторон закроется.

— Беда, — усмехнулся Орлов. — Что ж, если положение такое безвыходное, нужно звонить ребятам в Главное управление, искать тебе на завтра «шофера».

— А, так у меня на «подтанцовке» будет товарищ оттуда? — оживился Гуров. — Это даже очень хорошо. Именно то, что нужно. Рад, что у вас такие широкие связи в профессиональных кругах.

— А ты как думал? Думал, связи только у Яковлева? Да нет, извини, мы тоже не лыком шиты. Ладно, заговорились тут с тобой, иди работай. Я как решу этот вопрос, наберу тебя, дам координаты этого человека, кого они там найдут. Вам ведь встретиться нужно будет, поговорить, согласовать действия.

— Разумеется. Значит, я жду звонка.

— Добро!

Гуров вернулся в кабинет, а генерал Орлов взялся за телефон, чтобы активизировать свои широкие связи.

Минут через сорок у полковника зазвонил телефон, и очень довольный собой Орлов сообщил, что его задание он выполнил и, более того, будущий «двойник» Гурова уже прибыл, ждет его в машине возле управления.

— Зовут Константин, — сказал генерал. — Позывной «Коршун».

— Круто!

— Напрасно иронизируешь. Судя по отзывам, парень действительно уникальный. В каких только странах не был, каких только заданий не выполнял. Так что для него эта твоя операция так, нечто вроде воскресной прогулки.

— Тем лучше. И я совсем не иронизирую. Значит, мы можем не беспокоиться за его безопасность и целиком сосредоточиться на главном. Очень рад, что вам удалось «одолжить» на время такой ценный кадр. Легко согласились?

— Согласились, — многозначительно произнес Орлов. — Я тоже иногда соглашаюсь, когда меня коллеги о чем-то просят. В общем, ты сейчас спускайся, он в серой «Тойоте» должен быть. Седан. Поговорите, обсудите, что и как, и после этого — ко мне за окончательными согласованиями.

— Слушаюсь, — усмехнулся Лев.

Он запер кабинет и, спустившись на улицу, действительно увидел серую «Тойоту», припаркованную недалеко от управления.

Подойдя, представился сидевшему за рулем мужчине, и через минуту они, не тратя времени на предисловия и церемонии, уже обсуждали детали предстоящей операции.

Константин оказался средних лет мужчиной, имевшим совершенно рядовую, ничем не примечательную внешность. Даже картинные бицепсы не выпирали у него из-под куртки, как, например, у телохранителей Яковлева.

И только внимательный и цепкий взгляд темных глаз, казалось, умевших видеть одновременно все, что происходит в любой точке окружающего пространства, доказывал, что позывной свой он получил не просто так.

Гуров объяснил, где находится база и что требуется от Константина.

— Сам я тоже еще ни разу там не был, — сказал он. — Но поскольку прибуду туда как минимум часа за четыре до начала «представления», думаю, у меня будет достаточно времени изучить обстановку. Так что все географические нюансы ты сможешь узнать задолго до старта. Главное — будь на связи.

— Какое у него оружие? — спросил Коршун.

— Точно неизвестно, но, скорее всего, снайперская винтовка. Он уже пытался достать меня, засел где-то возле дома. Пробил стекло, когда сядешь в мою машину увидишь эту «памятку». Некогда заниматься ремонтом, нужно поскорее закончить с этим делом. Но стрелял точно не с двух шагов, так что пистолет навряд ли. Да и на базе этой, думаю, выстрелить с двух шагов не получится. Так что наверняка — винтовка.

— Понял. Что я должен делать?

— Только одно — бдительно следить за собственной безопасностью. Ты поедешь на моей машине вместо меня, якобы с целью осмотреть эту самую промзону.

— А чем она так интересна?

— Там произошло убийство, я, как руководитель следственной группы, должен осмотреть место преступления. Ни о каких возможных засадах я даже не подозреваю, действую совершенно открыто и не таясь, из чего можешь сделать вывод, что подставиться тебе придется по полной. Стекла у меня, к сожалению, не бронированные, так что…

— Я понял. Мне нужно будет въехать на территорию, притормозить, выйти из машины. Что дальше? Я должен искать следы, обнюхивать углы, сыпать порошок, проявляющий отпечатки? Что обычно делают в таких случаях полицейские?

— Из машины не выходи ни в коем случае! — поспешно проговорил Лев. — Не хватало еще, чтобы на моей совести оказалась смерть такого ценного сотрудника. Ты должен въехать на территорию и остановиться. К тому времени я уже буду находиться там, где нужно, и сумею переключить внимание нашего «друга» на что-нибудь более интересное, чем моя машина, в которой другой водитель. Главное, чтобы у него не возникло подозрений с самого начала. Думаю, он выберет такое место, откуда лучше всего будет просматриваться въезд, и, если не заподозрит подмену, у меня будет возможность незаметно подобраться поближе и обезвредить его. Собственно, в этом и заключается главный риск. Во временном промежутке. Ведь я не могу залезть в его голову и узнать, когда именно он нажмет на курок. А для того чтобы подойти, мне понадобится время. Пускай и небольшое. Эти несколько минут, когда ты уже будешь для него в зоне досягаемости, а он для меня — еще нет, самые опасные. Собственно, из-за них я и просил, чтобы прислали опытного человека, умеющего работать в нестандартных ситуациях. Ты будешь со всех сторон открыт на прострел, и, честно говоря, сам я понятия не имею, что еще можно предпринять в подобном случае, кроме того, что сидеть и ждать, когда тебя грохнут.

— Я понял. Чтобы все получилось, мы должны постоянно держать связь. Нужна рация. Во сколько я должен туда подъехать?

— В десять. Но я приеду намного раньше, так что насчет рации надо решить прямо сейчас. Давай зайдем к ребятам в технический отдел, у них там полно всяких таких спецсредств.

Выйдя из машины, Гуров вместе со своим новым знакомым вошел в здание, а через полчаса, вернувшись обратно, оба они уже были во всеоружии современных и эффективных спецсредств.

— Если я должен ехать туда на твоей машине, на чем будешь ты? — поинтересовался Константин.

— Одолжу у кого-нибудь из друзей.

— Можешь взять мою.

— Серьезно? Что ж, это даже еще лучше, — довольно проговорил Лев.

Обменявшись с ним ключами, Константин уехал на его машине, а сам Гуров, зайдя к Орлову за «окончательными согласованиями» и еще некоторое время поработав над делом в своем кабинете, отправился домой на серой «Тойоте».