Установив, что Кирилл был знаком с одним из телохранителей Яковлева, Гуров с еще большим интересом ждал предстоявшей беседы и, когда Сотников явился к нему в кабинет, разглядывал его с нескрываемым любопытством.

Но ничего особенного разглядеть ему не удалось. Высокий и «подкачанный», как и все бодигарды Анатолия Яковлева, Игорь Сотников имел ничем не выдающуюся, можно сказать, стандартную внешность. Серые глаза, коротко стриженные русые волосы, правильные и довольно приятные черты лица.

— Присаживайтесь, — пригласил Лев. — Вы, наверное, уже знаете от своих товарищей, что я всем задаю практически одни и те же вопросы. Стандартный набор. Итак, как долго вы работаете в штате господина Яковлева?

— Около года, — спокойно ответил Сотников.

— А где трудились до этого?

— В охранном предприятии.

— Вы поддерживаете отношения с бывшими коллегами?

— А какое это имеет значение? — вопросом на вопрос ответил Сотников, встревоженно посмотрев на Гурова.

— Имеет, раз спрашиваю.

— Нет, мы практически не общаемся.

— Верно ли то, что после инцидента с покушением Яковлев направил всех своих телохранителей, в том числе и вас, на дополнительное обучение?

— Да, это верно.

— Где оно происходило?

— Это вам лучше узнать у Анатолия Сергеевича. Я не могу комментировать решения босса.

— Надо же, какая беспримерная субординация, — с иронией заметил Лев. — Ну и о том соревновании, которое ваш босс устроил вам в виде контрольного испытания и на котором был убит человек, мне, по-видимому, тоже лучше узнать у него?

— Да, конечно.

— Разумеется. Вы ведь здесь ни при чем. Это было решение босса, а вы ничего не видели, ничего не слышали, ничего не знаете. И до того, что результатом этого мудрого решения явилась смерть вашего бывшего коллеги Кирилла Титова, вам нет никакого дела.

— Кирилл?! Не может быть! — изумленно воскликнул Игорь.

Непосредственностью своей реакции он, по сути, выдал себя, неявно признав, что и соревнование, и убийство имели место. И это на первый взгляд могло стать лучшим доказательством его невиновности.

Но опытный полковник не спешил верить первому впечатлению. Он хорошо запомнил тревогу, мелькнувшую в глазах Сотникова, когда он спросил его о бывших коллегах по работе в «Стрельце», и поэтому, не делая поспешных выводов, продолжил задавать вопросы и наблюдать:

— Да, Кирилл. Кирилл Титов. Его тело оказалось на городской свалке после того, как вы и группа из пяти человек, в которой среди прочих находился и он, встретились в «ратном бою».

— Но как… как все это могло произойти? Как он мог попасть туда?

— Я надеялся, что вы расскажете мне об этом.

— Я? Вот уж не думаю. Я бы и сам не отказался, чтобы мне кто-нибудь об этом рассказал.

— Но, по крайней мере, вы признаете тот факт, что после недельного обучения на базе в Солнечногорске ваш босс устроил вам испытание, заставив применить полученные навыки на живых людях?

— Мне очень жаль, но я не могу комментировать это, — сразу переменив тон, сухо и официально проговорил Сотников. — Как я уже сказал, решение о дополнительном обучении и обо всем, что с ним связано, принимал Анатолий Сергеевич, поэтому вам лучше спросить об этом у него.

— Но неужели тебе не жаль парня? Вы ведь вместе работали, были знакомы. Вместе от бандитов отбивались, рисковали жизнью. А теперь он мертв, и нет виноватых. Неужели тебе все равно?

Реплика Гурова была рассчитана на то, чтобы «надавить на чувствительность», но, когда он произносил ее, ему почти не приходилось играть и притворяться. Он совершенно искренне не понимал, как можно с таким безразличием относиться к судьбе человека, с которым доводилось вместе подставляться под пули.

Однако первый эмоциональный всплеск Сотникова, прорвавшийся в начале этого разговора, по-видимому, был и последним. В продолжение этой прочувствованной речи лицо его оставалось неподвижным, как картонная маска, и никаких чувств на этом застывшем лице не отражалось.

Лишь когда полковник упомянул об опасности для жизни, которой и он, и Кирилл во время того случая в ювелирном магазине подвергались одинаково, в глазах Сотникова промелькнуло что-то похожее на живой человеческий отклик.

Но это мимолетное чувство как пришло, так и ушло, и уже через мгновение глаза вновь отражали лишь холодное безразличие.

— Мне очень жаль, — голосом механической куклы без всякого выражения повторил он.

Внимательно взглянув в его лицо, Лев понял, что не добьется больше ничего. Чтобы не тратить попусту время, он решил отпустить допрашиваемого, хотя вопрос об искренности Сотникова и о причастности его к смерти Кирилла так и остался открытым.

Следующим его «гостем» был Евгений Шилин, человек, который, возможно, непосредственно общался с ребятами из группы Кирилла, раздавая им обмундирование.

Задав свои стандартные вопросы и услышав стандартный ответ, что по поводу проведения соревнований ответа не будет, Гуров обратился к «специальной» теме.

— Парни, которых выставили против вас в качестве «живых мишеней», говорят, что бронежилеты и каски им выдавал человек по имени Евгений. Что вы можете сказать об этом? — спросил он.

— То, что в нашей стране очень много людей носит это имя.

— Да, но немногие из них присутствовали в тот день на заброшенной промзоне. Вам не приходит в голову, что, если информация о том, что вы находились там в день убийства Кирилла Титова, поступит не от вас, а от третьих лиц, все дело получит несколько иную окраску? Не совсем благоприятную для вас? Ведь такое упорное отрицание может навести на мысль о том, что это именно вы застрелили Кирилла.

— То, где я должен находиться в рабочее время, определяет мой руководитель, поэтому информацию об этом вы можете получить только от него. Я не уполномочен комментировать его решения.

Не зная, смеяться или сердиться, Гуров задал еще несколько вопросов относительно раздачи экипировки и, получив аналогичные ответы, отпустил и этого с миром.

Несмотря на, казалось бы, абсолютно безрезультатные переговоры, он все же не считал время потраченным совсем уж зря.

Вадим Ведерников и Евгений Шилин, два человека, имена которых он уже слышал, беседуя с несостоявшимися «наемниками», по-видимому, действительно принимали участие в предварительной подготовке «учений» на заброшенной промзоне.

Это было вполне объяснимо. Ведь, строго говоря, действия Яковлева были изначально не совсем законны, и ему вовсе ни к чему было посвящать в свои планы всех и каждого. Телохранители, как люди, которым предстояло принять самое непосредственное участие в «операции», в любом случае оказались бы в курсе дела, поэтому, рационально совместив «приятное с полезным», Анатолий Сергеевич мог привлечь их и к процессу организации предстоящего действа.

Ведерникову он поручил работать с будущими «мишенями» через Интернет, а Шилина привлек к непосредственным контактам, поручив раздавать спецодежду. И парни наверняка даже не знали, что через самое короткое время он же будет целить в них из пистолета. Зачем знакомить друг с другом будущие противоборствующие стороны?

Ни Шилин, ни Ведерников не приводили никаких конкретных фактов, опровергающих подобное предположение. Они ограничивались примитивным отрицанием всего и вся, хотя, если бы действительно были непричастны, факты наверняка нашлись бы, и в том, чтобы сообщить о них, состоял прямой их интерес. Как-никак речь шла о подозрении в убийстве человека.

Но факты не были озвучены, а значит, и в реальности не имели места. Поэтому, отпуская Шилина, Лев не очень расстраивался, понимая, что само это дружное отрицание всего случившегося только лишний раз доказывает правильность его предположений. Телохранители, как и сам Яковлев, прекрасно были осведомлены и об убийстве, и о его обстоятельствах.

Последним в кабинет полковника вошел Борис Круглов, человек, дежуривший в офисе Яковлева, когда он так некстати туда явился.

— А, старый знакомый, — доброжелательно приветствовал его Гуров. — Проходи, садись. Не вспомнил, где же именно они проходили, эти ваши курсы повышения квалификации? Помнится, в прошлый раз ты мне так и не ответил.

— Почему же, я ответил, — садясь на стул, спокойно проговорил Борис. — Я сказал, что этот вопрос относится к компетенции руководителя и вам лучше поговорить об этом с ним. Не пробовали?

— Отчего же, пробовал, — так же спокойно ответил Лев, не реагируя на издевку в тоне Круглова. — И даже довольно удачно. Ваш босс, похоже, похрабрее вас будет, из каждого пустяка военную тайну не делает. Без всяких проблем рассказал, что сами вы тренировались в Солнечногорске, а «мишени» ваши — в «Витязе». Не знаю, почему вы все так упорно не желаете подтвердить это. Это ведь будет всего лишь повторением пройденного. Информация-то уже известна.

— Дело здесь не в храбрости, а в субординации, — рассудительно заметил Борис. — Он руководитель и может обсуждать свои распоряжения с кем захочет. Мы — подчиненные и не должны разглашать внутреннюю информацию.

— Что ж, человеку, имеющему таких дисциплинированных подчиненных, можно только позавидовать. Ничем их не собьешь с правильной линии. Даже обвинение в убийстве готовы принять на себя, лишь бы перед начальником не проштрафиться. Вы хоть понимаете, что такое упорное, а главное, коллективное отрицание своей причастности прямиком указывает на сговор? Тебе известно, Боря, какой срок «светит» осужденным по этой статье? Выбери время, посмотри в Интернете. Чисто для информации. Чтобы свое светлое будущее яснее себе представлять.

— Почему же сговор? Каждый из нас отвечает сам за себя. Здесь нет принуждения. Если бы кто-то хотел сообщить что-то дополнительное, он сообщил бы. К тому же зачем вам получать от нас информацию, которая, по вашим же словам, вам уже известна? Если это повторение пройденного, какой смысл дублировать уже имеющиеся сведения?

— Это мне затем, Боря, что я на службе. В работе моей, как и в твоей, существуют и определенные правила, и даже, не поверишь, своя субординация. По долгу службы я обязан всех опросить и все факты перепроверить. А вы своим неумным поведением, мало того, что исполнению этого долга препятствуете, но себе же еще создаете дополнительные проблемы. Каждый из вас отлично знает, как именно был убит Кирилл Титов. Был ли это результат неосторожности или умышленные действия. И, вместо того чтобы назвать виновного и спокойно продолжать свою добропорядочную жизнь, вы заставляете меня думать, что здесь имел место сговор и виноваты вы все, во главе со своим боссом. Объясни мне, что это за причина, по которой ты с такой готовностью хочешь взять на себя часть чужой вины? Субординация?

— Я ничью вину брать на себя не хочу. А мою еще доказать надо. Если она там вообще есть. Я никого не убивал, а за других высказываться не собираюсь. Каждый отвечает за себя.

Отпустив Круглова, Гуров некоторое время сидел в задумчивости за столом, припоминая и анализируя сегодняшние и вчерашние беседы с телохранителями Яковлева. Каждому из них он в той или иной форме задавал вопрос об убийстве и по тому, как они реагировали на этот вопрос, пытался сейчас определить наиболее вероятных «кандидатов в преступники». Получалось не особенно хорошо.

Охранники Анатолия Яковлева, несомненно, были хорошими профессионалами и, кроме физической, наверняка имели и определенную психологическую подготовку. Спокойно и сдержанно, не закатывая истерик и не проявляя особых эмоций, они в разговоре придерживались выбранной линии, и не так-то просто было их с этой линии столкнуть.

«Неудивительно, что Яковлев не хотел менять их на кого-то еще, даже после этого пресловутого покушения, — думал Гуров. — Такую преданность и дисциплинированность нужно еще поискать. Один за всех, все за одного. Ни они не сдают своего босса, ни он не сдает их. Никто никого не убивал в этих соревнованиях. Совсем в другое время и в другом месте это произошло, уже после возвращения злые недруги Кирилла подкараулили. И что само интересное, вполне возможно, что иную версию и подтвердить-то никто не сможет. Если даже бронежилеты раздавал один из телохранителей, значит, число присутствующих при сражении было минимальным. И совсем не обязательно, что кто-то из них знал, что Кирилл убит отнюдь не понарошку. Ведь все до единого во второй группе уверены, что его падение было имитацией. Почему не могут думать так же и остальные? Им сказали, что выбывших из игры отправили домой по отдельности, и у них не было никаких поводов перепроверять эту информацию. А если о том, что Кирилла отправили не домой, а на свалку в Кучино, знает только сам Яковлев и его телохранители, доказать что-то здесь будет ой как непросто».

Но, прежде чем разрабатывать соответствующую стратегию, он хотел уточнить, каковы были взаимоотношения Кирилла Титова с Игорем Сотниковым.

Из всех участвовавших в соревновании только эти двое были знакомы раньше и только у них могла иметься какая-то предыстория и, возможно, старые счеты. Тот факт, что они оказались в противоположных лагерях, мог оказаться подтверждением этого предположения, хотя он же мог указывать и на то, что ни Кирилл Титов, ни Игорь Сотников не имели ни малейшего понятия о том, что представляют противоборствующие стороны в этой игре. Ведь набор в группу осуществлял не Сотников. Мог ли он повлиять на процесс? Да и удивление его, когда он узнал, что человек, застреленный на полигоне, — его старый знакомый, было довольно правдоподобным.

Чтобы внести ясность в эти вопросы, Лев отправился в знакомое уже частное охранное предприятие «Стрелец».

— Добрый день, рад, что застал вас, — обратился он к Алексею Егорову, который уже воспринимал его как старого знакомого.

— Здравствуйте, приятно снова повидаться, — ответил тот. — Есть какие-то новости про Кирилла?

— Пока ничего определенного, — слукавил Гуров, чтобы раньше времени не огорчать собеседника. — Но работа ведется, и в связи с этим мне необходимы некоторые уточнения.

— Спрашивайте, — доброжелательно разрешил Егоров. — Чем смогу, помогу.

— Речь пойдет о том случае в ювелирном магазине. Помните, вы еще говорили, что он — один из самых экстренных, таких, когда были жертвы.

— Да, конечно. Как такое забудешь.

— Вы упоминали, что в тот день Кирилл дежурил в магазине вдвоем с неким Игорем Сотниковым. Если они работали в паре, значит, у них, наверное, были хорошие отношения друг с другом?

— Да, конечно. Да у нас вообще у всех между собой хорошие отношения. Зачем ссориться? Одно дело делаем. Да и риск, опять же. В опасной ситуации кто тебя прикроет, как не товарищ? Тут с плохим отношением делать нечего. Взять хотя бы этот случай. Там ведь не игрушки, там реальные бандиты с боевым оружием нападали. И если бы ребята не прикрывали друг друга, еще неизвестно, с чьей стороны были бы жертвы.

— А как получилось, что на линию огня попал сам хозяин?

— Да я ведь рассказывал вам, кажется. Он время от времени ревизовал свои магазины, заезжал посмотреть, как идут дела. Он ведь хозяин. Графика этих посещений не было, мог подъехать когда угодно. Вот и подъехал.

— Не вовремя? — понимающе спросил Гуров.

— Еще как не вовремя. Они, бандиты эти, наверное, на такой отпор не рассчитывали, запсиховали, когда наткнулись на сопротивление. А тут еще дверь открывается, не иначе подмога спешит. Вот один из них и выстрелил.

— И угодил в хозяина?

— Да как еще метко. С первого выстрела наповал. Но и сам после этого недолго попраздновал. Мои ребята тут же рядом его и положили.

— А сколько всего было бандитов?

— Трое.

— И двое охранников?

— Да.

— То есть силы были почти равны? Тут двое, там трое, у всех оружие.

— Да, но нельзя забывать об эффекте неожиданности. Они ведь внезапно ворвались, нужно было еще суметь сориентироваться. Но мои орлы оказались на высоте — всех налетчиков перестреляли, а на самих — ни царапины.

— Наверное, возвращались как победители? С триумфом?

— Да не то чтобы… Скорее, в состоянии легкого шока. Оно и понятно, такое ведь не каждый день случается.

— Но личные отношения после этого, конечно же, не испортились?

— Нет, что вы. Думаю, даже наоборот, дружба стала еще крепче. Это ведь никогда не проходит бесследно — вместе в такой заварушке побывать.

— Крещение огнем?

— Вроде того.

— После этого случая ваша фирма продолжала охранять этот магазин?

— Конечно. Наталья Павловна даже специально настаивала на этом. Говорила, что такие кадры, делом доказавшие, на что они способны, нужно ценить.

— Кто это, Наталья Павловна? — насторожился Гуров, помнивший, что в предыдущем разговоре это имя не озвучивалось.

— Как же. Дочка. Наследница господина Веденяпина, владельца сети. Ведь он был убит. Магазины перешли к ней, и в процессе всех этих оформлений, переоформлений и прочих организационных хлопот нам доводилось несколько раз встречаться. Например, договор на охрану необходимо было заключить уже от ее имени, и она приезжала сюда, к нам в офис.

— Да, своеобразная ситуация, — заметил Лев. — С одной стороны, вроде бы удалось отстоять немалые материальные ценности, ведь ювелирный магазин — это не булочная. А с другой — в результате всего этого она потеряла отца. Неизвестно, чего здесь больше, радости или горя.

— Согласен с вами. Она очень переживала, но держалась молодцом. Сильная женщина, сразу видно. И ребят поблагодарила. Сказала, что очень ценит их самоотверженность, то, что они не испугались, не капитулировали, а повели себя как настоящие мужики. Ну, то есть она по-другому сказала, более складно, но смысл был именно такой. Ребята просто растаяли от этих похвал. Игорь, кажется, даже дал слабину по сердечной части. По крайней мере, Кира потом долго еще дразнил его и все подначивал в том плане, что он в дочку миллионера влюбился, которой ему даже в самом сказочном сне не видать.

— Вот как? — с интересом спросил Гуров. — Надо же, какое неожиданное продолжение получила история.

— Да, бывает. Но дела сердечные — такая вещь… здесь не угадаешь. Может, и правда там было что, а может, и нет. Я, честно говоря, не вникал. У меня и без этого головной боли хватает. В том числе и с этим случаем. Я ведь говорил, жертвы — это плохо. Началось разбирательство, возбудили дело, стали ходить, спрашивать, как да что. Не превысили ли пределов допустимой самообороны, не было ли какого умысла? Хорош умысел. Вот тех, если бы они моих ребят как зайцев перестреляли да магазин ограбили, их бы про умысел не спрашивали. А тут — на тебе. Выходило, что Кирилл с Игорем виноваты, что их не убили. В общем, с месяц эти товарищи ваши ходили сюда нервы нам трепать. Но потом вроде успокоились.

— И вы спокойно продолжили опекать эту ювелирную сеть?

— Да, конечно. Клиенты хорошие, отношения налажены. Зачем отказываться? Наоборот, после этого случая нас еще больше ценить стали, я ведь вам говорил.

— Тем не менее через некоторое время после этого Игорь уволился?

— Да, но не думаю, что его уход как-то связан с этим случаем. Кажется, он нашел очень неплохую по деньгам работу у какого-то бизнесмена. Говорил, что зарплата по сравнению с тем, что он получал у нас, больше на порядок. Что ж, я не в претензии. Известно, человек ищет, где лучше.

— Понятно. Вы не могли бы дать мне адрес магазина, в котором произошел тот давний инцидент? Мне бы хотелось посмотреть, что за место.

— Пожалуйста. Если это необходимо, могу дать адрес. Там и сейчас мои ребята дежурят. Правда, уже другие, как сами понимаете.

Записав в свой блокнот адрес, Гуров попрощался и поехал в ювелирный магазин, в свое время столь внезапно лишившийся хозяина.

Ювелирная сеть «Смарагд», включавшая несколько салонов и два ломбарда, позиционировала себя как престижную, и поэтому все ее магазины располагались недалеко от центра.

Около часа промучившись в пробках, Лев наконец припарковался невдалеке от стильного фасада, оформленного дорого и лаконично.

— Чем я могу вам помочь? — обратилась к нему миловидная девушка, едва лишь он ступил за порог. — Хотите подобрать подарок для супруги? Или для любимой?

— Что-нибудь для любимой супруги, — улыбнулся Гуров.

Он не спешил доставать удостоверение, понимая, что при правильном подходе к делу сможет гораздо больше узнать из неофициальной беседы.

Переходя от витрины к витрине и изредка задавая наводящие вопросы разливавшейся соловьем девушке, Лев исподволь осматривал помещение, подмечая его особенности и пытаясь представить себе, как могли разворачиваться события в тот далекий день, когда в магазин ворвались бандиты.

Торговый зал представлял собой нечто вроде длинного коридора, по обеим сторонам которого располагались витрины с драгоценностями. На входе сидели два охранника, в дальней части виднелась дверь во внутренние помещения. По-видимому, именно там во время перестрелки укрывался основной персонал.

Сейчас охрана сидела в самой непосредственной близости от входной двери, где, по-видимому, и было ее законное место. Если бы в эту секунду кто-то захотел проникнуть в магазин с нехорошими намерениями, ему бы вряд ли это удалось — охранники перехватили бы еще на входе.

— Сколько тут у вас красоты, — улыбаясь, обратился он к продавщице. — Наверное, многим нравится. Не боитесь, что кто-то может польститься на все это и организовать ограбление? Опасная работа для такой хрупкой девушки. Или у вас черный пояс по карате?

— Нет, пояса нет, — снисходительно улыбнулась та, кажется, решив, что с ней пытаются заигрывать. — Пояс нам не нужен, нас и без пояса есть кому защитить, — добавила она, кивнув на охрану у двери.

— Все равно, мне кажется, опасная работа, — упрямо гнул свое Гуров. — Я слышал, этот магазин уже подвергался нападениям. Коллеги вам страшные истории не рассказывают?

— Ну, это когда было. С тех пор и персонал весь поменялся, да и охранные системы у нас сейчас совсем другие. Не советую пытаться нападать, — хитро взглянула на него девушка. — Полиция будет здесь через минуту.

Лев не стал сообщать, что полиция, собственно, и без того уже здесь, а вновь обратился к витринам.

Все, что ему было нужно, он узнал. Бригада продавцов, работавшая здесь в день ограбления, по-видимому, уволилась, и поговорить о тех давних событиях не с кем.

Поэтому он решил поговорить о другом.

— Еще я бы хотел посмотреть обручальные кольца. У меня племянник жениться надумал, просит проконсультировать его по этому важному вопросу. А я, признаюсь, не в курсе новинок. Давненько женился, вот и обручальное кольцо мое, наверное, уже вышло из моды. Какие сейчас тенденции?

Улыбаясь, словоохотливая девушка стала консультировать его по этому насущному вопросу, и где-то минуты через три Гуров наконец услышал то, что было ему нужно.

— Сейчас просто какой-то бум на свадьбы, — в самом разгаре красочного описания свадебных украшений вскользь заметила продавщица. — Вот и хозяйка наша собралась.

— Да что вы говорите? — сразу уцепился он за ниточку. — Это значит, я как раз вовремя подгадал. Если хозяйка ювелирного салона собирается замуж, значит, обручальным кольцам должно уделяться особенное внимание.

— Да, у нас очень разнообразный ассортимент. Вот, взгляните.

Девушка подвела его к витрине и стала расхваливать выставленные там золотые ободочки, особо выделив несколько образцов.

— Вот, посмотрите — кольцо с бриллиантами. Оригинальный дизайн. Очень стильно.

— И, наверное, очень дорого?

— Для такой вещи — совсем нет.

— Да, жених вашей хозяйки, наверное, может позволит себе еще и не такое, — вновь выводил Гуров на интересующую его тему. — Если невеста владеет ювелирными магазинами, значит, жених как минимум должен быть медиамагнатом.

— Не угадали, — улыбнулась продавщица. — Это — брак по любви, а не по расчету.

— В наше время совершаются браки по любви?! — вскинул брови Лев, картинно изображая величайшее удивление.

— Представьте себе. Парень — из самых простых, то ли тренер, то ли охранник. Говорят, они познакомились при каких-то чрезвычайных обстоятельствах, и он тогда ей очень помог. Ну а дальше, как говорится, пошло-поехало. Так что о меркантильных интересах здесь речи не идет. Это вы, мужчины, во всем ищете выгоду. А женщины поступают по зову сердца и руководствуются чувством, а не низкими расчетами.

— Вот оно как. Что ж, буду знать, — протянул он.

Мысль поговорить об обручальных кольцах, пришедшая спонтанно, оказалась удачной и навела его на новые размышления.

Предстоящее бракосочетание Натальи Веденяпиной, сообщение о том, что парень «из самых простых» и что знакомство произошло «при чрезвычайных обстоятельствах» — все это вызывало совершенно определенные ассоциации.

«Если знакомство Сотникова с дочерью хозяина, происшедшее в той стрессовой обстановке, действительно переросло во что-то большее, вполне возможно, что он и есть тот самый счастливый молодожен, — думал Гуров. — Тогда получается, что прогнозы Кирилла о том, что Сотникову и в сказочном сне не видать дочку миллионера, не оправдались. Однако особенного конфликта здесь, кажется, нет. Сотников, наоборот, остался в выигрыше, предъявлять претензии у него нет повода, и каким боком все это может относиться к убийству на полигоне, совершенно непонятно».

Еще немного поговорив о пустяках и поблагодарив девушку за «важную и очень полезную» информацию об обручальных кольцах, он покинул салон.

Стрелка часов приближалась к пяти, но Лев еще не считал свой рабочий день законченным. Чтобы расставить все точки над «i», необходимо было ознакомиться с материалами следствия по делу о нападении на ювелирный, поэтому из салона он поехал в архив.

Там ему нашли нужное дело, закрытое в связи со смертью обвиняемых, и, расписавшись в документах, Гуров забрал его, чтобы внимательно изучить на досуге.

Он намеревался ненадолго заехать в управление, чтобы положить дело в сейф и после этого сразу же ехать домой, но любопытство и желание выяснить все до конца оказались сильнее. Зайдя в кабинет, присел за стол, чтобы мельком пролистать содержимое небольшой папки, а когда поднялся из-за стола, обнаружил, что уже девятый час вечера.

Показания, содержавшиеся в деле, и приложенные фотографии заставили его переосмыслить все, что он знал, и взглянуть на эти, не столь уж давние события совершенно иначе.

Как и предполагал Гуров, в тот день в салоне тоже работали две продавщицы. Согласно показаниям девушки, оставшейся после налета в живых, в тот момент, когда в дверь ворвались бандиты, она находилась недалеко от входа во внутренние помещения, и это спасло ей жизнь.

«Войдя, они сразу же начали стрелять, — говорила продавщица. — Без предупреждения. Не просили поднять руки и отойти к стене, не укладывали на пол лицом вниз. Просто зашли и открыли огонь. Получилось так, что оба охранника в тот момент стояли очень близко от дверей, так что, войдя, преступники первым делом увидели нас с Валей. Слыша выстрелы и видя, как лопается от пуль стекло на витринах, я просто обезумела от страха. К двери во внутренние комнаты я кинулась, наверное, чисто автоматически, потому что в тот момент совершенно не могла соображать и не понимала, что делаю.

— У вас была возможность вызвать полицию? — спрашивал следователь.

— Да, у нас есть эта «тревожная кнопка», и можно вызвать даже из салона, но я ведь говорю, в тот момент я так перепугалась, что ничего не соображала. Во внутренних комнатах находилось еще несколько человек из персонала, мы сразу же вызвали наряд, но к тому времени, как они подъехали, все уже закончилось.

— Вторая девушка, Валя, она не успела спрятаться?

— Нет. Ее убили практически сразу. Она стояла довольно далеко от внутренней двери и совсем недалеко от входа. Думаю, войдя в салон, они сразу ее увидели, и она оказалась, к сожалению, самой близкой и доступной мишенью.

— Когда вы скрылись во внутренних помещениях, кто оставался в салоне?

— Валя и два охранника, Игорь и Кирилл.

— Что происходило дальше?

— Мне трудно судить, меня ведь там не было. Прозвучало еще несколько выстрелов подряд, потом один отдельно, после этого все стихло.

— Из салона не доносилось вообще никаких звуков?

— Слышалось какое-то невнятное бормотание, по-видимому, ребята переговаривались друг с другом. Может быть, обсуждали происшедшее. Потом послышалось уже много голосов, шаги, и мы поняли, что прибыли полицейские. Было ясно, что опасности уже нет, но тем не менее я решилась выйти в салон последней.

— Что вы там обнаружили?

— Недалеко от двери лежали все трое нападавших, по-видимому, они были мертвы. А совсем рядом со входом лежал Павел Петрович.

— Кто это?

— Владелец салона, Павел Веденяпин. Наверное, он приехал с проверкой, у него было правило обходить магазины в течение дня, интересоваться, как идут дела. Видимо, и в этот раз он прибыл с такой же целью. Только очень неудачно. Преступники, наверное, подумали, что это полиция или подкрепление для охраны, и застрелили его.

— Где была ваша напарница, Валентина?

— Она лежала за витринами, выйдя в салон, я сначала даже не заметила ее.

— Она тоже была мертва?

— Да».

После протокола допроса продавщицы шли допросы охранников. Их показания подтверждали показания девушки и дополняли их.

И Игорь, и Кирилл в один голос утверждали, что, когда ворвались бандиты, они стояли около двери. В первые секунды налетчики не заметили их, и это дало возможность достать оружие. Но это небольшое промедление стоило жизни Валентине.

В помещении негде было укрыться, и когда охранники начали стрелять, один из бандитов упал на пол. Они подумали, что он ранен, но оказалось, что в действительности это был обманный маневр. В это время открылась дверь, и в проеме показался Веденяпин. Двое налетчиков к тому времени были уже мертвы, но первый из положения лежа выстрелил по вошедшему и сразил его наповал.

Ответная реакция последовала почти автоматически. Игорь, который на тот момент стоял, обратившись лицом к двери, развернулся и выстрелил в бандита, лежавшего на полу.

Прочитав показания охранников, Гуров с интересом обратился к заключениям экспертизы. В целом установленные моменты смерти всех жертв и расположение тел в салоне подтверждали основную версию, и в заключениях этих не было бы ничего особенно интересного, если бы не один примечательный факт.

По документам выходило, что и нападавшие, и защищавшиеся были одинаково вооружены. И в теле продавщицы, убитой бандитами, и в телах самих бандитов, убитых охранниками, были обнаружены пули от пистолета Макарова.

«Что и говорить, модель популярная», — мысленно отметил Лев, хорошо помнивший, что и в теле Кирилла Титова нашли пулю от этого же оружия.

Несмотря на всю складность и последовательность в изложении основной версии, несмотря на то что она подтверждалась и свидетельскими показаниями, и данными экспертизы, его не покидало ощущение некоего внутреннего несоответствия. В чем именно оно заключалось, он не мог с ходу определить, но опыт и инстинкт подсказывали, что в деле имеется некоторая недоговоренность.

«Бандиты врываются в помещение и, не видя охранников, убивают продавщицу, — размышлял Гуров. — Что ж, в целом логично. Если они не планировали вести переговоры и брать заложников, а просто хотели по-быстрому хапнуть золотишко, стратегия вполне оправданная. К тому моменту, как девушка убита, охранники успевают достать пистолеты и открывают стрельбу. Сколько времени может понадобиться двум тренированным парням, чтобы уложить трех ублюдков, находящихся на расстоянии нескольких шагов? Считаные секунды. Даже если принять во внимание фактор стресса и неожиданности, а также то, что стрельба велась из пистолетов, расчетное время ненамного увеличивается. Пускай им не удалось попасть с первого же выстрела, а только со второго или даже с третьего, все равно весь процесс навряд ли занял больше минуты. Это подтверждается хотя бы тем фактом, что сами охранники не были даже ранены. «Ни царапины», — так, кажется, сказал Егоров. Между тем в этом зале действительно негде прятаться, и если бы перестрелка велась дольше, охранники неминуемо потерпели бы какие-то ущербы. А этого не произошло. Что это может означать? Только то, что, начав стрельбу, они практически моментально обезвредили своего противника».

И вот здесь начиналось то самое внутреннее несоответствие, которое беспокоило Гурова.

Как могло получиться, что один из этих «обезвреженных» под занавес уложил еще и Веденяпина? Он был «не совсем мертв»? Притворился? Упал на пол, имитируя смертельную агонию, а сам коварно готовил исподтишка новую атаку?

Что ж, может быть. Но если все именно так, целью этой атаки, скорее всего, были бы те же охранники. Ведь бандит не знал заранее, что сейчас кто-то войдет в дверь, следовательно, мишень, в которую он мог целиться, находилась бы в другой стороне, и, прицелившись, он нажал бы на курок, не дожидаясь, когда в салоне появятся новые посетители. То есть в ходе перестрелки кто-то из двоих — или Игорь, или Кирилл — обязательно был бы ранен.

Но ничего подобного не наблюдалось. Преступник, спокойно лежа на полу рядом со своими бездыханными подельниками, дождался, когда в дверях покажется Веденяпин, и только после этого открыл огонь.

«Бредятина, — думал Лев. — С виду вроде бы ладно и складно, а на поверку никакой критики не выдерживает эта версия. Гораздо логичнее выглядит вариант, прямо противоположный. Не бандиты начали стрелять по дверям, испугавшись, что подмога приехала к охранникам, а сами охранники не раздумывая открыли огонь, уверенные, что помощь идет к бандитам. Тогда все становится на свои места. И скученное положение трупов на фотографиях, и последний одиночный выстрел. Не коварно притаившийся бандит получил эту пулю после того, как убил хозяина, а тот самый Павел Петрович Веденяпин, владелец злосчастного салона, так не вовремя появившийся там, чтобы узнать, «как идут дела». Но выяснить, кто именно из двух охранников выстрелил в хозяина, сейчас практически невозможно. Сам Сотников точно не признается, а Кирилла уже нет в живых, чтобы подтвердить или опровергнуть это. О черт!.. — вдруг озарила его догадка. — Так вот же он — мотив!»

Мысли, лихорадочные и беспорядочные, потоком понеслись в голове, и, чтобы успокоиться и выстроить их в логически последовательный ряд, Гурову потребовалось время.

Итак, что же могло произойти в тот день?

Охранники, как обычно заступившие на пост, неожиданно для себя сталкиваются с вооруженным нападением, возможно, впервые в своей жизни. Угроза совершенно реальная, и, разумеется, они переживают стресс. Бандиты обезврежены, но в этот момент вновь открывается дверь, впуская еще кого-то.

Находящиеся на пике нервного напряжения охранники, только что пережившие смертельную опасность, уверены, что это поджидающие на улице бандиты пришли на помощь к своим товарищам, и не задумываясь открывают стрельбу.

Через мгновение они узнают, что убили хозяина салона. Что делать в такой ситуации? Это уже не бандит, о самообороне здесь говорить не приходится, и можно получить реальный срок за убийство.

Но, с другой стороны, свидетелей нет, перепуганный насмерть персонал скрывается во внутренней комнате, и о том, кто и куда стрелял, знают только они двое. Убедившись, что и у них, и у нападавших одинаковое оружие, Кирилл и Игорь придумывают довольно недурную и с виду вполне логичную версию происшедшего.

Маневр удается, их рассказ не только не вызывает подозрений, но, наоборот, все чествуют их как героев, не побоявшихся с риском для жизни выполнить свой долг.

Проходит время, история постепенно забывается, и парни уже могут окончательно успокоиться, уверенные, что оплошность сошла им с рук.

Но в дело неожиданно вступает «зов сердца». В процессе переоформления документов Игорь Сотников знакомится с Натальей Веденяпиной, и между ними возникает взаимная симпатия.

Независимо от того, кто именно из двоих послал роковую пулю, Игорю, конечно, совсем не хочется, чтобы Наталья узнала, что ее отец погиб вовсе не от рук бандитов. И тут возникает весьма интересная коллизия.

Если стрелял Кирилл, он, разумеется, и сам был заинтересован в том, чтобы правда не открылась. Но если это был Игорь…

«По словам Егорова, Кирилл дразнил его. Дразнил, конечно, на первый взгляд безобидно, упирая лишь на разницу в социальном положении, да и то, скорее всего, в шутку. Но если отца Натальи действительно убил Сотников, ему наверняка и от этих безобидных шуток приходилось довольно солоно. Шутки шутками, а ведь скажи Кирилл только слово, у него могла сломаться вся жизнь. Не говоря уже о том, что «светила» уголовная статья».

Увлеченный анализом своей догадки, Лев не замечал времени, но, случайно взглянув на часы, понял, что заработался несколько чересчур.

«Нет, ночевать я, пожалуй, все-таки пойду домой», — усмехнувшись подумал он и, спрятав дело в сейф, вышел из кабинета.