Разговор с Дмитрием дал полковнику большую пищу для размышлений.

Он без особого труда догадался, кто именно скрывался под маской «профессиональных спецназовцев», на которых Дмитрий и его товарищи оттачивали свои военные навыки.

«Похоже, тренировка на базе ГРУ была лишь начальным этапом повышения квалификации телохранителей уважаемого Анатолия Сергеевича, — думал он. — На следующем этапе предполагалась работа с «живым материалом».

После беседы с Дмитрием Гуров окончательно уверился, что Яковлев не имел намерения ни создавать собственную ЧВК, ни выступать в качестве вербовщика, поставляя «пушечное мясо» кому-то другому.

Его задача была ближе и проще. Обеспокоенный недавним покушением, он решил устроить своим людям экстремальные тренировки, где, во-первых, присутствовал бы реальный риск, а во-вторых — элемент непредсказуемости, который всегда имеется в любой жизненной ситуации.

Для выполнения первого условия он использовал боевое оружие, для выполнения второго — нанял «живых манекенов», которые эту самую непредсказуемость могли обеспечить.

Понятно, что не каждый мог позволить себе подобную роскошь. Но Яковлев, работавший в структурах Тревожина, человека с большими связями и знакомствами именно в военной сфере, имел возможность решить некоторые вопросы, так сказать, неформальными путями. Наглядным примером тому является организация тренировок в «Витязе», которая, похоже, не стоила ему ни копейки.

Да и обучение собственных телохранителей, видимо, обошлось не намного дороже. Ведь тренировки в Солнечногорске, по сути, тоже проводились на основе личной договоренности, военное подразделение, находящееся на службе у государства, не оказывает подобных услуг частным лицам.

Таким образом, в плане финансовых затрат мероприятие, задуманное Анатолием Сергеевичем, оказалось не слишком обременительным. По сути, ему пришлось потратиться лишь на экипировку и боеприпасы.

Правда, он еще выплачивал своим «наемникам» заработную плату, и Гурову пока было не очень понятно, какими соображениями он при этом руководствовался. Но даже и с учетом этого расходы наверняка оказались вполне приемлемыми.

В урочный день собрав обе группы на «имитацию реального боя», он или кто-то из его помощников объяснил задачу, и игра началась.

Неизвестно, в какой момент ее метким выстрелом Кирилл был убит «взаправду», но очевидно, что даже при той солидной экипировке, в которой сражались бойцы, возможность для подобного выстрела имелась.

Бронежилет защищает корпус, каска — голову, но в случае отсутствия специальных дополнений «костюма» шея бойца остается доступной для поражения. При точном прицеле убить человека несложно, даже если он в бронежилете.

Единственный момент, смущавший полковника, заключался в том, что прицелиться для этого нужно было действительно очень хорошо, тем более если стреляли из пистолетов.

«Как-то подозрительно для убийства по неосторожности, — подумал он. — Понятно было бы нечаянное попадание в ногу или в руку, эти части открыты и вполне доступны для поражения. Но попасть в шею нужно еще суметь. Это ж какой жестокий рок должен преследовать человека, чтобы подобную пулю словить «нечаянно».

Несмотря на то что в ситуации многое прояснилось, двусмысленные моменты оставались, и, прежде чем вызывать на серьезный разговор Яковлева, Гуров решил опросить оставшихся участников группы, в которой тренировался Кирилл.

Он уже понял, что этих ребят использовали «вслепую». Ни о человеке, который в действительности организовал для них этот тренировочный марафон, ни об истинных его целях они не имели ни малейшего представления. А значит, не имели и причин скрывать информацию. В отличие от охранников Яковлева, которые были в курсе всей подоплеки происходящего, эти парни воспринимали ситуацию как есть, без подтекста, и могли рассказывать обо всем, не опасаясь, что их заругает начальник за излишнюю болтливость.

Сверившись с блокнотом, он установил, что ближе всего из еще неопрошенных горе-наемников живет Егор Шумов. По утверждению того же Дениса Кудрявцева, он, как и Кирилл, до начала «военной карьеры» работал в охране, и Гурову вдвойне интересно было с ним пообщаться. Возможно, имея одинаковую прошлую профессию, парни сошлись между собой, и из разговора с Егором он сможет узнать что-то интересное о Кирилле.

На сей раз «респондента» удалось застать дома.

Егор оказался довольно общительным и открытым молодым человеком и, в отличие от сдержанного Дмитрия, на вопросы отвечал охотно и многословно.

Но особых новостей Лев от него не узнал. В целом Егор повторил рассказ своего товарища по тренировкам, добавив лишь несколько несущественных подробностей.

Главным отличием его от Дмитрия было то, что он «остался в живых», а следовательно, мог сообщить, что происходило на поле сражения после того, как его покинули выбывшие из игры.

— У нас двоих «убили», — рассказывал Егор. — Сначала Диме Медникову жилет испортили — из «спецов» кто-то метким оказался. А потом и Кира выбыл. Этот прямо целый спектакль отыграл. Упал даже для натуральности. После этого бой прекратили, и нас троих, в кого не попали, погрузили в машину и развезли по домам.

— Машина какая была?

— «Газель». Та же, на которой нас туда привезли. Сказали, что мы прошли испытания и скоро нам перезвонят.

— Перезвонили?

— Пока нет.

Ответ не удивил Гурова. Он уже знал, что главной целью этой «имитации реального боя» была сама имитация боя. У него не было никаких сомнений в причине прекращения «испытаний». Яковлев, поняв, что Кирилл вовсе не «отыгрывает спектакль», а парня убили «взаправду», сразу же прекратил эту интересную игру.

Судя по тому, как происходил набор в команду, трудно было заподозрить Яковлева в каких-то коварных намерениях именно по отношению к Кириллу. Все говорило о том, что друг для друга они были людьми абсолютно посторонними. Но слишком уж специфичным был выстрел, поэтому Лев не мог полностью удовлетвориться версией об убийстве по неосторожности.

— А почему по домам развезли только вас троих? Что, «выбывшие» были недостойны такого внимания?

— Да нет, почему. Их тоже отвезли. Только раньше, чем нас. Нам сказали, что их отправляли домой по мере выбывания.

— Но когда всех «перестреляют», ждать не стали?

— Нет, не стали. Может быть, им как раз и нужно было именно три человека и они таким способом проводили отбор.

— Возможно. А после этого ты больше не встречался с кем-нибудь из этих ребят?

— Нет, не встречался. Да мы и познакомиться-то толком не успели. Гоняли с утра до ночи, словом перемолвиться некогда было. Утром вскакиваешь раньше, чем успеешь проснуться, вечером падаешь в койку как мертвый.

— То есть дружеских отношений ни с кем не сложилось?

— Нет.

Поняв, что надеждам узнать что-то дополнительное о Кирилле сбыться не суждено, Гуров решил расспросить о других действующих лицах, информация о которых тоже могла оказаться очень нелишней.

— Ты хорошо запомнил людей, которые были на полигоне, где вы проходили это испытание?

— Вообще-то специально я не старался, — неуверенно ответил Егор, — но кое-кого запомнил.

— И если еще раз увидишь, сможешь опознать?

— Наверное.

— Как они обращались друг к другу? Имена, прозвища. Можешь припомнить что-то?

Егор некоторое время сосредоточенно морщил лоб, но в итоге только развел руками и смущенно улыбнулся:

— Боюсь, что нет. Ничего не приходит в голову. Как-то они, конечно, друг к другу обращались, но лично я настолько был занят другим, что даже не слушал. Они ведь больше между собой общались, а не с нами. Только тот парень, что выдавал нам экипировку, он с нами еще разговаривал. Но и тут не могу припомнить. То ли Гена звали его, то ли Женя. Нет, не могу сказать точно. Совсем не об этом я в тот момент думал. Не знаю, может, кто-нибудь из ребят запомнил.

— Понятно. А вообще, много народу там было?

— Нет, не очень. Еще две машины. Вторая «Газель», на которой привезли для нас экипировку и оружие, и легковушка. «Мазда» черная. Стекла затонированы были, и, судя по всему, кто-то очень важный там сидел. Когда к этой машине кто-нибудь подходил спросить или сказать о чем-то, у него сразу выражение лица менялось.

— Становилось почтительным? — усмехнулся Лев.

— Да уж.

Попрощавшись с Егором, Гуров отправился по двум оставшимся адресам.

Беседа с Леонидом Кравчуком и Виктором Черняевым подтвердила уже имевшуюся информацию.

Теперь предстоял самый важный и ответственный этап — разговор с организатором всего этого рискованного действа, Анатолием Яковлевым.

Охранник, сидевший в офисе, наверняка уже сообщил ему о вчерашнем визите Гурова, но, судя по тому, что Яковлев даже не перезвонил, этот визит не вызвал у него особых опасений. Поэтому полковник был уверен, что, использовав как предлог то же самое дело о покушении, сможет без труда добиться повторного визита Анатолия Сергеевича в свой кабинет. Но на сей раз он намеревался проводить беседу иначе.

Кроме того, что сама по себе затея Яковлева с этими тренировками с точки зрения законности была весьма сомнительной, в результате ее был убит человек, и Гуров твердо решил найти виновного.

Не было сомнений, что им являлся один из телохранителей Яковлева, но он понимал, что определить, кто именно, будет не так-то просто.

Участники группы, в которой «воевал» Кирилл, все до единого уверены, что его падение было просто имитацией, желанием «поиграть», а в группе телохранителей, где наверняка все до единого знают, как в действительности обстояло дело, никто не заинтересован эту действительность открывать.

В подобной ситуации важна каждая мелочь, поскольку любое, даже самое незначительное высказывание при допросе может стать доказательством. Поэтому в этот раз разговор с Яковлевым он собирался вести на протокол.

Войдя в свой кабинет, Лев достал телефонную трубку:

— Анатолий Сергеевич? Гуров беспокоит.

— Рад вас слышать. — Голос Яковлева был совершенно спокойным, казалось, что его даже обрадовал этот звонок. — Что-то выяснилось по моему делу? Борис сказал мне, что вы заезжали вчера. Очень жаль, что не удалось встретиться.

— Да, мне нужно было уточнить одну деталь. Впрочем, я уже нашел информацию. Что касается вашего дела, тут действительно открылись некоторые довольно неожиданные подробности. Но это не телефонный разговор. Вы сможете подъехать ко мне сегодня?

— Да, конечно. Ведь я заинтересован в том, чтобы дело было раскрыто.

— Вот и отлично. Во сколько вас ждать?

— Если вы сейчас у себя, я смогу подъехать минут через тридцать.

— Отлично. Жду вас.

Когда Яковлев, улыбчивый и самодовольный, появился в кабинете Гурова, то сразу понял, что он даже не догадывается о том, какие именно неожиданные подробности» ему выложат.

— Присаживайтесь, — вежливо пригласил Лев. — По телефону вы упомянули, что вам известно о моем вчерашнем визите. Я заезжал уточнить, где именно вы тренировали своих телохранителей. В нашей прошлой беседе вы сказали, что после покушения захотели повысить их квалификацию, но не назвали организацию, где они проходили обучение. Вы не могли бы назвать ее сейчас?

Легкая улыбка не исчезла с лица Яковлева после этих слов, но стала натянутой и неестественной.

— Вы ведь сказали, что уже нашли эту информацию, — немного помолчав, сказал он.

— Да, но мне хотелось бы ее проверить.

— Я вовсе не собираюсь делать из этого какую-то «военную тайну», тем более что никакой тайны здесь нет, — ответил Яковлев после небольшого раздумья. — Но если вы действительно обладаете информацией, вам должно быть известно, что в этих тренировках, строго говоря, было некоторое нарушение правил, и мне, конечно же, не хотелось бы оказаться неблагодарным по отношению к людям, которые пошли мне навстречу и согласились исполнить мою просьбу. Тренировки проходили на базе одного из спецподразделений в Солнечногорске. Была достигнута договоренность, в результате которой мои люди в течение недели обучались там под руководством профессионального инструктора. Думаю, вы и сами понимаете, что ничего криминального в этом нет, но, поскольку, как я уже упомянул, в этом случае имело место некоторое нарушение внутреннего распорядка, то вполне понятно, что я не стремился широко распространять эту информацию. Мне согласились помочь, зачем же в ответ я стану доставлять людям проблемы. Вот, собственно, и вся тайна. А теперь и вы, если это, конечно, возможно, будьте так любезны и скажите мне, для чего вам понадобились такие тонкие подробности? — язвительно-вежливо закончил свою речь Яковлев.

— Для того, например, что, по моей информации, ваши телохранители проходили обучение в центре спецподготовки «Витязь». Нестыковочка получается.

— Да, я действительно сначала хотел отправить парней туда. — Яковлев перестал улыбаться и пронзительно уставился в лицо Гурову, будто хотел пробуравить его взглядом насквозь и прочитать мысли. — Но потом передумал. Эти центры, они, по сути, готовят спортсменов, а не охранников. А мне нужны люди, способные реально защитить в критической ситуации. Какими могут оказаться результаты хорошей спортивной подготовки, я уже узнал на опыте — ранение мое и до сих пор иногда напоминает о себе. Так что в этот раз целью обучения было привить моей охране реальные навыки действий в нестандартных ситуациях.

— Что ж, цель понятная и вполне объяснимая. Но как объяснить тот факт, что, по словам сотрудников «Витязя», у них тоже обучались ваши телохранители?

— Об этом вам лучше спросить у сотрудников «Витязя», — с каменным лицом произнес Яковлев.

— А я как раз именно у них и спрашивал, — заверил Лев. — Все в один голос утверждают, что вы не только направили к ним на обучение группу из пяти человек, но еще и настаивали на том, чтобы их гоняли без всяких поблажек, как для подготовки к реальным военным действиям.

— В самом деле? — отстраненно произнес Яковлев. — И они могут подтвердить свои утверждения документально? Договор, расписки. Что-то имеется у них, чтобы реальными фактами доказать, что я направлял к ним на подготовку кого бы то ни было?

Хотя во время своего разговора с директором «Витязя» Гуров не настаивал на предъявлении какой-либо документации, сейчас по уверенному тону Яковлева он сразу понял, что ему и не смогли бы ничего предъявить.

Невнятные ответы Юрия Семеновича на вопросы, кто именно расплатился за обучение, намеки на ходатайство Тревожина, все это говорило о том, что участие во всем этом процессе Анатолия Яковлева формально никак не зафиксировано, и вся информация такого рода может быть известна только с чьих-то слов. А кто же нынче верит словам? Для него самого эта история с «Витязем» — слабое звено, а вот Яковлев хорошо подстраховался, и сейчас он сидел перед полковником, самоуверенно и цинично опровергая очевидное.

— Но какой смысл сотрудникам «Витязя» врать? В чем здесь может быть их заинтересованность? — спросил Лев.

— А я откуда знаю? Я уже сказал вам, это выясняйте у них. Мне неизвестно, для чего они сочиняют басни.

— Хорошо, я выясню. И чтобы вы не сомневались, что я не остановлюсь, пока не выясню все до конца, я вам скажу, какая у меня для этого причина. Очень веская причина — убийство. Один из парней, которые, как мы сейчас установили, совсем не по вашей инициативе обучались в ЦСП «Витязь», был найден на городской свалке с пулей в горле. На мой взгляд, это достаточно весомая причина, чтобы все выяснить.

Яковлев держался прекрасно. Когда он услышал, что труп найден, ни один мускул не дрогнул на его лице, и лишь взгляд, в котором на мгновение отразилась злость и досада, выдал его.

Но взгляд не подошьешь к делу, и Лев продолжал свою речь, рассчитывая, что рано или поздно под напором фактов его собеседник даст слабину.

— После покушения, досадуя на непрофессионализм своих людей, вы решили устроить им испытание с «живыми манекенами». Набрав практически с улицы группу молодых людей, вы организовали им тренировки, посулив, что, если они с честью выдержат «последнее испытание», вы отправите их в «горячие» точки, где их, конечно же, ни в коем случае не убьют, наоборот, они заработают много денег. Чтобы поддерживать в них эту уверенность, определенные суммы вы выплачивали уже в ходе тренировок. Разумеется, сами парни и понятия не имели, кто в действительности инициировал всю эту историю. Ведь с ними общался ваш помощник, да и то только по телефону. Вадим, если не ошибаюсь? Есть у вас такая единица в штате? Может быть, это — один из ваших телохранителей?

Гуров ненадолго замолчал, дожидаясь ответа, но его не последовало, и он снова продолжил:

— Через месяц, когда тренировки закончились и ребята получили определенные навыки, вы организовали им «имитацию реального боя» на заброшенной промзоне. Здесь уже общаться только по телефону было сложно, и хотя сами вы, я думаю, так и не появились на сцене (возможно, отсиживались в тонированной «Мазде»), но ваши помощники непосредственно общались с этими парнями. Неужели вы и после процедуры опознания собираетесь открещиваться от произошедшего и отрицать свое участие? Впрочем, дело ваше. Выдав «бойцам» бронежилеты и каски, вы, в полной уверенности, что достаточно позаботились об их безопасности, дали сигнал к началу сражения. Против этих пяти юнцов вы выставили своих охранников, прошедших, как вы совершенно точно сообщили, недельный курс подготовки на спецполигоне ГРУ в Солнечногорске. Не хочу возводить напраслину и сразу оговорюсь — мне известно, что вы дали указание целиться исключительно в бронежилет. Но игры с боевыми патронами всегда чреваты. Кто-то из ваших бодигардов оказался слишком метким, и ему удалось попасть в единственную опасную точку, которая оставалась незащищенной, — небольшую щель между бронежилетом и каской. По-видимому, пуля пробила артерию, и мальчик скончался почти мгновенно. Поняв, что произошло, вы отправляете его товарищей по домам, пообещав перезвонить им и «заключить контракт», а убитого Кирилла Титова пакуете в пластиковый мешок и отвозите на городскую свалку. Потом инструктируете своих людей, в том числе и телохранителей, что именно они должны говорить, если их об этом спросят, и спокойно едете домой восстанавливать силы после пережитого стресса. Ведь именно так все было? Я ничего не упустил?

Яковлев, выслушавший все это с отсутствующим выражением лица, еще долго молчал. Видно было, что он что-то обдумывает, взвешивает «за» и «против» и пытается определить наиболее подходящую линию поведения.

— Хорошо, — произнес он наконец, — ваша взяла. Я действительно хотел поучить своих обалдуев уму-разуму. Заставить их на собственной шкуре испытать, что это такое, когда в тебя целятся из боевого оружия. Все было именно так, как вы сказали. Я набрал группу, отправил их на обучение, и когда их более-менее поднатаскали в этом «Витязе», выставил их против своих ребят. Но в ходе нашего соревнования никаких убийств не было. Никакого реального членовредительства.

— По словам парней, обучавшихся в «Витязе», «убитыми» в ходе этого сражения оказались двое — Дмитрий Медников и Кирилл Титов. Дмитрий в тот же день вернулся домой, а Кирилла больше никто не видел. И через неделю его труп нашли на мусорной свалке. Ранение в шею, пуля от пистолета Макарова. Ведь именно такое оружие вы выдавали своим бойцам? Кроме того, он был одет в камуфляжную форму.

— Пистолет Макарова — вид оружия очень распространенный. И мне неизвестно, как складывалась жизнь Кирилла Титова, какие и с кем у него были взаимоотношения, кто был его другом, а кто врагом. Почему вы решили, что он был убит именно во время этих соревнований? Почему его не могли подкараулить после? Все, кто участвовал в соревнованиях, ушли с полигона живыми. Бронежилеты и каски они сдали, а форма… форма осталась. В ней пришли, в ней и ушли. Не раздевать же их было. Почему вы думаете, что его не могли застрелить сразу после соревнований? Если кто-то желал ему зла и знал, что вскоре его ожидают такие экстремальные тренировки, совсем несложно было все подстроить. Что за проблема — достать боевой «макаров»? Вы лучше меня должны знать, что сделать это не так уж сложно.

Слушая Яковлева, Лев начинал понимать, какую именно стратегию тот избрал во время своего обдумывания.

Поняв, что ребята из группы Кирилла действительно могут опознать его людей и в этой части продолжать все отрицать бессмысленно, он решил признать факт тренировок на «живых мишенях», который очень корректно называл «соревнованием».

Но доказать убийство было сложнее, и Анатолий Сергеевич понимал, что здесь у него есть пространство для маневра.

Парни, привлеченные со стороны, просто не знали, что Кирилл вовсе ничего не изображал, а был убит на самом деле. Телохранители Яковлева хотя и знали это, но были крайне не заинтересованы разглашать. Ведь в данном случае именно они оказывались основными подозреваемыми.

Ход был неплохой, и, слушая складный рассказ, задумался уже сам Гуров, пытаясь найти на эту новую стратегию адекватный ответ.

— Значит, вы утверждаете, что ваши люди к убийству Кирилла Титова непричастны и его смерть во время этих «соревнований» была лишь имитацией? — спросил он, когда Яковлев закончил говорить.

— Да, именно так.

— Что ж, возможно. Это не так уж сложно проверить. Если все было именно так, как вы рассказываете, значит, и все присутствовавшие в тот день на заброшенной промзоне смогут подтвердить это. В том числе и ваши телохранители. Давайте их спросим. Ведь вы, как я понимаю, не ездите без охраны? Как минимум двое сейчас должны находиться в машине. Пригласите их сюда, и если они подтвердят ваш рассказ, будем считать, что инцидент исчерпан. Чтобы вы не сомневались и не заподозрили меня в подтасовках, все будет происходить в вашем присутствии.

Гуров хорошо понимал, что изложенную версию происшедшего Яковлев придумал только что, сидя в его кабинете. Наверняка в тот день, когда произошла трагедия, он проинструктировал своих людей о том, что они должны говорить. Но эти инструкции не могли учитывать сегодняшнюю версию.

На это он и рассчитывал. Бодигарды, которых Яковлеву будет неловко «правильно ориентировать» в его присутствии, изложат устаревший вариант, и, используя расхождения, он сможет уличить ловкого дельца.

Но, как оказалось, Гуров несколько недооценил дальновидность своего собеседника.

— С удовольствием позову их сюда, но боюсь, что это не слишком поможет делу, — снисходительно улыбнувшись, проговорил Яковлев. — Этот инцидент относится к внутренним делам фирмы, а внутренние дела фирмы — полностью закрытая информация. Не хотелось бы разочаровывать вас, но мои люди вообще ничего не будут говорить об этом ни в присутствии моем, ни в отсутствии. Я слежу за дисциплиной.

— Что ж, могу только порадоваться за вас, — произнес Лев, пытаясь скрыть досаду от того, что затея его не удалась. — Но поскольку слов одного человека в любом случае недостаточно, чтобы подтвердить или опровергнуть тот или иной факт, пообщаться с вашими телохранителями мне все равно придется. Так что давайте прямо сейчас и приступим. Зачем зря тратить время? Вы можете быть свободны, а их попросите, пожалуйста, подняться сюда. Наши сотрудники вам помогут.

Он вызвал охрану и приказал сопроводить Яковлева до машины, а к нему привести находившихся там телохранителей.

Расчет его был простой. Телохранители Яковлева, меньше всего ожидающие сейчас, что их вызовут на допрос, вполне могли по нечаянности сболтнуть что-то интересное, даже несмотря на свою беспримерную «дисциплинированность». Фактор неожиданности — всегда хорошее подспорье для развязывания языков.

С другой стороны, сам Яковлев, который при беседе присутствовать не будет и, соответственно, не будет знать, о чем там говорилось, не сможет проинструктировать оставшуюся часть группы в том плане, какой версии им лучше придерживаться.

А оставшуюся часть группы Гуров намеревался допросить обязательно. И то обстоятельство, что перед этим допросом Яковлев имел возможность с этой оставшейся частью пообщаться, он в данном случае считал скорее плюсом, чем минусом.

Тем временем в кабинет уже входили новые «гости». В сопровождении охраны перед Гуровым предстали двое высоких мужчин, внушительный вид которых вполне соответствовал их профессии.

Одного из них он попросил подождать, а второго, очень светлого блондина с внимательными серыми глазами, пригласил присесть.

— Ваше полное имя?

— Ведерников Вадим Викторович.

Услышав это имя, Лев сразу встрепенулся. Он помнил, как в разговоре с Дмитрием Медниковым прозвучало имя некоего Вадима, по сути выполнявшего функции вербовщика. Именно Вадим отвечал на телефон, указанный в Интернете, и именно он направлял «отобранных» бойцов в «Витязь». И теперь, узнав, как зовут его собеседника, и сопоставив факты, пришел к выводу, что упомянутый Вадим — именно тот человек, который сидит сейчас перед ним на стуле.

— Как давно вы работаете у Анатолия Яковлева?

— Около трех лет.

— Что вы можете сказать о недавнем покушении на своего начальника? У вас есть предположения о том, кто мог это сделать?

— Нет.

— В самом деле? А как насчет версии о причастности к этому инциденту некоего Валерия Туркалина, конкурента Анатолия Сергеевича? — спросил Гуров, немного удивленный таким категорическим отрицанием. — Если не ошибаюсь, это предположение рассматривалось в качестве основного.

— Возможно. Но я не вмешиваюсь в дела босса. Моя задача — обеспечить безопасность.

— Судя по тому, что покушение все-таки состоялось и в ходе его ваш босс даже был ранен, вы не так уж успешно решаете свою задачу. Поэтому он решил организовать вам повышение квалификации?

На этот вопрос Вадим ответил не сразу. Он видел, что Гуров записывает его ответы, и, несомненно, понимал, что это означает, поэтому вел себя очень сдержанно и давал лаконичные, ни к чему не обязывающие ответы.

Куда могла привести такая тема, как повышение квалификации, он, конечно же, тоже догадывался. Прежде чем определиться с ответом, подумал минуты три, после чего произнес:

— Подобные решения принимает Анатолий Сергеевич, вам лучше поговорить об этом с ним.

— Но сейчас я говорю с вами, — с нажимом проговорил Лев. — Вы ведь тоже каким-то образом были причастны к этому процессу. Проходили обучение, посещали тренировки. Так что, мне кажется, и вы можете иметь какую-то информацию. Или я что-то путаю? Может быть, сейчас приемам рукопашного боя обучают дистанционно? Или с помощью гипноза? Может быть, можно получить все умения, не вставая с дивана и не имея представления о том, где именно ты обучался? Просветите меня, недалекого.

— Не думаю, что информация о нашем обучении может помочь в деле о покушении на Анатолия Сергеевича, — спокойно ответил Вадим.

— В деле покушения действительно эта информация, скорее всего, не поможет. Но зато она может оказаться весьма небесполезной в деле об убийстве.

Вадим буквально застыл, уставившись в одну точку и поражая абсолютным отсутствием мимики.

— Так что вы можете сказать относительно своего дополнительного обучения? — добавил Лев, видя, что пауза затянулась.

— Я буду отвечать только в присутствии адвоката, — деревянным голосом проговорил Вадим.

«Ух ты! — мысленно воскликнул полковник. — Круто. Что же это за ВИП-персона такая, Яковлев Анатолий Сергеевич, что даже телохранители его имеют собственных адвокатов?»

«Буду отвечать только в присутствии адвоката» — лучше этой универсальной формулы и придумать ничего нельзя. С адвокатом, разумеется, подсуетится добрый начальник, и тот явится к клиенту, подкованный на все четыре ноги, с логичной и тщательно продуманной версией происшедшего, полностью отвечающей интересам уважаемого Анатолия Сергеевича.

А поскольку раньше, чем он явится, дисциплинированные телохранители «от себя» ничего не наговорят, то и разночтений здесь никаких возникнуть не может.

Поняв, что с помощью этого несложного приема Яковлеву удалось заранее обезопасить себя от всех «непредвиденностей», которые могли возникнуть в связи с этим делом, Гуров пытался определиться с тем, какой должна быть его ответная реакция.

Задерживать телохранителей «до выяснения», как он намеревался вначале, теперь не имело смысла. Итог подобных действий можно было без труда предсказать заранее. Сегодня он «закроет» бравых парней, а завтра явится говорливый адвокат и доходчиво объяснит ему, что для задержания нет ни малейших оснований. Улик практически не было, и все, что говорил Яковлев про широкое распространение пистолета Макарова и коварные происки злых людей, которые могли подкараулить Кирилла после возвращения с соревнования, вполне могло быть использовано теми же адвокатами в качестве «обоснованных возражений».

Доказательства по этому делу еще только предстояло собрать, и единственную возможность добыть их Гуров видел в провокации — подстроить какой-нибудь «случай», в ходе которого сам Яковлев или кто-то из его телохранителей проговорится или выдаст себя каким-либо красноречивым действием.

«Изобразим временную капитуляцию, — решил он. — Пусть Анатолий Сергеевич наслаждается победой и радуется тому, как здорово он все предусмотрел и какая у его сотрудников хорошая дисциплина. Стоят стеной, ни с какой стороны к ним не подобраться. Парня этого с его адвокатом нужно будет отпустить. Второго допросить влегкую. Чтобы у ребят создалось полное ощущение, что ничего я против них не могу. А пока они будут расслабляться да посмеиваться в усы, как ловко отделались от докучливого опера, нужно будет навести о каждом из них более подробные справки и, выяснив обстановку, действовать. Кто именно стрелял в Кирилла, знают абсолютно все. Если дернуть за правильные ниточки, кто-нибудь да проговорится».

Приняв такое решение, продолжать допрос Вадима Гуров не стал. Не давил фактами, не старался дать понять, что произошедшее в целом ему уже известно, не пугал тем, что люди, с которыми он разговаривал по телефону и которых направлял в «Витязь», могут опознать его голос. Ничего этого он делать не стал и простился с Вадимом дружественно, даже как-то по-отечески.

— Что ж, на нет и суда нет, — философски произнес Лев. — Если без адвоката ты говорить не желаешь, силой никто заставлять не будет. Хотя в подобных случаях гораздо лучше адвоката не дожидаться, можешь поверить моему опыту. Особенно если это именно ты стрелял в того парня. Если бы ты сразу рассказал, как все было, не увиливая и не делая дурацких попыток запугать адвокатами, это сразу показало бы чистоту твоих намерений и то, что убийство ты совершил неумышленно. А теперь у меня есть все основания думать, что произошедшее явилось результатом умысла или, что еще хуже, предварительного сговора. Подумай, какой вариант для тебя предпочтительнее, ты ведь неглупый парень. Вот тебе мой телефон. — Он вырвал из блокнота листок и записал номер. — Если надумаешь переменить стратегию, звони, я всегда открыт для диалога.

— Я могу идти? — Вадим был не на шутку удивлен.

— Можешь, можешь. А ты думал, тебя так-таки сразу арестовывать побегут? — усмехнулся Лев. — Много чести, дорогой. Ты от меня никуда не денешься, а изоляторы у нас и так переполнены. Вот доказательства соберу, тогда уж и приду с конвоем. Закрывать так закрывать, всерьез и надолго. А по мелочам я не играю.

Вадим, еще находившийся под впечатлением происшедшего, задев дверной косяк, вышел из кабинета и, как вырвавшаяся на свободу птица, поспешил убраться из этого «нехорошего» места подобру-поздорову.

А Гуров тем временем пригласил к себе второго телохранителя, темноволосого молодого человека с азиатскими чертами лица.

— Марат Ниязов, — представился тот.

Гуров стал расспрашивать его о покушении и последовавшем за ним «повышении квалификации» и уже очень скоро убедился, что Марат Ниязов еще меньше склонен к проявлению эмоций, чем Вадим Ведерников.

Не показывая ни малейшего волнения, он слово в слово, как заведенный автомат, повторил то, что незадолго до него говорил Ведерников. Учитывая, что до прихода в кабинет парни между собой не общались, оставалось только еще раз отдать должное предусмотрительности Яковлева, так хорошо организовавшего предварительную подготовку.

На слова о тренировках и убийстве Ниязов отреагировал с тем же безразличием, как будто все это было не про него. Адвокатом он не грозил, но на вопросы о соревновании отвечать отказался, причем сделал это с такой спокойной уверенностью, что и без адвокатов было ясно — ловить здесь нечего.

Отпустив его, Лев достал телефонную трубку и набрал номер Яковлева:

— Анатолий Сергеевич? Это Гуров. Вы еще не уехали?

— Нет, конечно. Как же я могу ехать без охраны. А вдруг снова покушение. — Голос Яковлева был очень довольным, узнав, что никто из его телохранителей в разговоре с Гуровым не «раскололся», он явно праздновал победу.

— Да, действительно, осторожность никогда не мешает. Но теперь вы можете двигаться без всяких опасений, ведь я уже отпустил ваших людей.

— Надеюсь, они смогли оказаться полезными вам. — Издевка в голосе Яковлева была едва уловима.

— Больше, чем вы предполагаете, — многозначительно ответил Гуров. — Но, если я правильно понял, у вас в штате пять телохранителей, а не двое. Не будете ли вы так любезны прислать ко мне остальных? Сегодня уже, пожалуй, не стоит, рабочий день закончился. Но если бы завтра с утра ко мне в кабинет подошли оставшиеся трое, я был бы вам весьма признателен. Зачем нам прибегать к ненужному официозу? Присылать повестки, соблюдать формальности? Все это только задерживает. Мы ведь с вами уже достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы обойтись без этих скучных процедур.

— Разумеется, — с готовностью согласился Яковлев, по-видимому окончательно уверившийся, что ничто в этом мире не может ему повредить. — С удовольствием пришлю к вам ребят. Кто у нас там остался? Боря Круглов, Женя Шилин и Игорь Сотников. Да, именно. Завтра, как только приеду на работу, первым делом велю им отправляться к вам.

— Буду весьма признателен, — повторил Лев, уже представлявший в воображении подробнейший инструктаж, который будет предшествовать этой «отправке». — Тем более что пообщаться с вашими парнями мне и по долгу службы необходимо. Ведь произошло убийство. — Произнеся эту многозначительную фразу, он быстро нажал на сброс.

Когда Яковлев начал перечислять имена неопрошенных телохранителей, в памяти вновь всплыл разговор с Дмитрием Медниковым.

«Как он там говорил? То ли Гена, то ли Женя? Если не ошибаюсь, именно человек с похожим именем выдавал им экипировку. Очень интересно. А не тот ли это Женя Шилин, которого завтра обещали прислать ко мне в кабинет? Похоже, лед тронулся, и мрак постепенно начинает рассеиваться».

Кроме имени Шилина, внимание Гурова привлек и последний из перечисленных Яковлевым телохранителей. Он никак не мог отделаться от мысли, что это имя и даже фамилию он где-то уже слышал.

«Игорь Сотников, Игорь Сотников… где же я мог слышать это раньше? — мучительно старался вспомнить он. — Точно не в разговоре с Медниковым. Может быть, еще раньше? Но кто мог упоминать это имя?»

И тут его осенило. Продвигаясь в воображении к началу этого расследования, он постепенно дошел до момента своего визита в ЧОП «Стрелец», где раньше работал Кирилл, и вспомнил, как Алексей Егоров, руководитель группы, описывая случай в ювелирном магазине, когда Кириллу пришлось отражать нападение бандитов и даже участвовать в перестрелке, упомянул, что в тот день он дежурил там вдвоем с неким Игорем Сотниковым. И что этот самый Сотников через некоторое время после инцидента перешел на другую работу.

«Устроился к какому-то крутому мэну, на большие бабки польстился», — сказал тогда Егоров.

«Вот это фокус! — в изумлении подумал Лев. — То есть получается, что представители «противоборствующих» сторон в этой имитации реального боя раньше вместе работали и были знакомы лично. Занятный поворот».