Глава 45

Автобус медленно, рывками продвигался по бесконечному наклонному тоннелю, выложенному белой плиткой. Наконец полумрак закончился, и преподобный Уэйн П. Бак увидел, как за перекрестьем стальных балок в чистом солнечном свете чернеют прокопченные жилые здания и вспышками мелькают небоскребы. Накренившись, автобус въехал в следующий тоннель и снова остановился.

«Нью-Йорк», – подумал преподобный Уэйн П. Бак. Он переживал неописуемую гамму эмоций: возбуждение, страх, покорность и ощущение неведомого врага. Такие же чувства владели им и в день, когда он освободился из тюрьмы, отсидев девять лет за убийство второй степени. А до того Бак прошел медленный, долгий путь по наклонной. Не успевал устраиваться на работу, как его увольняли. Бак ушел в запой; начал с хулиганства, потом стал угонять машины, потом ограбил банк. Одним утром все вообще пошло наперекосяк и закончилось тем, что Бак застрелил кассира в магазине. Бедного, невинного человека.

Автобус натужно полз вперед, а в памяти вставали картины ареста, суда, приговора на срок двадцать два года. Долгий путь в наручниках по утробе тюрьмы и почти забытый период мрака.

А затем – обращение. В тюрьме Бак родился во второй раз. Как Иисус поднял блудницу Марию Магдалину, так Он поднял алкоголика и убийцу – человека, от которого отвернулись все, даже семья.

Спасенный Бак стал читать Библию, снова и снова, от корки до корки. Понемногу начал проповедовать: там сказал доброе слово, здесь протянул руку помощи. Организовал семинар – и постепенно обрел уважение и доверие заключенных. Вскоре Бак большую часть своего времени посвящал спасению душ. Да еще – шахматам. В тюрьме больше и делать-то было нечего. Не читать же журналы – оплоты материализма, и не смотреть телевизор, по которому шло все самое худшее. В книгах – во всех, кроме Библии – лишь богохульство, насилие и разврат.

Приближалось досрочное освобождение, и Бак все отчетливее понимал, что пастырством в тюрьме он на самом деле готовился к некой великой миссии, а цель Бог откроет ему позже. На воле Бак странствовал вдоль границы между Калифорнией и Аризоной от одного городка к другому. Он проповедовал, целиком полагаясь на Господа – Тот одевал его и кормил. Круг чтения Бака расширился: сначала Беньян, потом святой Августин, а затем и Данте в переводе. И всегда, всегда Бак ждал зова от Бога.

И вот наконец знак. Цель открылась, но кто мог подумать, что Бог направит преподобного в Нью-Йорк, в средоточие грехопадения и зла, рядом с которым Вегас и Лос-Анджелес – бледные тени?! Тогда красота Божьего замысла открылась Баку. Святого Павла Господь послал в Рим – в черное сердце язычества, а Уэйна П. Бака Он отправил в Нью-Йорк.

Автобус по-прежнему ехал рывками, головы пассажиров качались в унисон. Путь шел вверх по бетонной спирали, огороженной паутиной стальных балок, и преподобный представил себе круги Дантова ада. Автобус нырнул в темноту. Донеслась вонь дизеля, и, словно демоны, зашипели пневматические тормоза. Кажется, прибыли. Но прибыли на станцию, какой Бак не видел от роду и даже не мог вообразить.

Двери открылись, и в салон ворвался свежий воздух.

Бак сошел. Остальным пришлось дожидаться багажа, но преподобный был человеком свободным, без денег, без имущества, совсем как шесть лет назад, когда вышел в яркий солнечный день города Джолиет.

Не зная дороги, Бак последовал сквозь толкотню и спустился на эскалаторах. Пройдя через огромный автовокзал, он вышел на большую улицу, чувствуя, как благоговейный страх мешается в нем с силой духа.

Вспомнились строки из Беньяна: «Шествуя пустынею мира сего...» Иисус провел в пустыне сорокдней и ночей, искушаемый дьяволом. Воистину Нью-Йорк был пустыней двадцать первого века, иссушающей души.

Отдавшись воле Христа, Бак пошел по тротуару, наводненному толпой. Перейдя широкую главную артерию, преподобный спустился по каньону переулка, затененного с обеих сторон высокими зданиями. Через несколько минут он вышел на следующий перекресток, где улица стала еще шире и где сходились дороги со всех сторон. Окруженный рекламными щитами, неоновым светом сорокафутовых вывесок, Бак понял, что стоит на Таймс-сквер. Он посмотрел на небо, и голова пошла кругом: среди этих железобетонных вавилонских башен так легко было поддаться соблазну – потерять вначале веру, затем – душу. Взгляд Бака вернулся к земле – к машинам, шуму и плотному потоку людей. И преподобному вновь вспомнились слова из Джона Беньяна: «...наш город будет сожжен небесным огнем, и мы все неминуемо погибнем, если не найдем тот единственный путь, которого я пока еще не знаю, но которым можно спастись от ужасной смерти».

Все потеряно. Все.

А может, и нет. Ходят же где-то здесь те, кто еще может спастись, – праведные люди с Господней благодатью в душах. Только они еще не знают об этом. «...но которым можно спастись от ужасной смерти». К ним и пришел Бак, чтобы отвести от опасного края. Прочих же сметет туда в мгновение ока.

Часы шли, и шел Бак. А город тянул к себе. Витрины, невероятная роскошь, дорогие автомобили зазывали подобно мифическим сиренам. Вот до Бака донесся смрад гниющего мусора, а вот его поманил аромат духов томной искусительницы в вечернем платье... Преподобный очутился во чреве зверя. Бог возложил на него миссию, поместив на сорок дней в пустыню.

Последние пять центов Бак потратил на автобусный билет, а ведь от самой Юмы он ничего не ел. Конечно, пост обострил ум преподобного, но если он намерен выполнить волю Господню, следовало найти пропитание.

Поиски привели его в бесплатную столовую Армии спасения. Отстояв в очереди, Бак получил тарелку макарон с сыром, несколько ломтиков мягкого белого хлеба и чашку кофе. Усевшись вместе с изгоями и молча приступив к еде, он вытащил из кармана потрепанную газетку, послание Бога, и, внимательно перечитав статью, наполнился силой и бодростью.

Вкусив простой пищи, Бак вышел, заново чувствуя упругость в шаге. Проходя мимо газетного киоска, он заметил заголовок «Нью-Йорк пост»:

Бак уже запустил руку в карман, но вспомнил, что деньги закончились. Как же быть? В заголовке, несомненно, Бог оставил следующую подсказку. В этом мире ничего не происходит случайно. «И ни одна птица не упадет на землю без воли Отца вашего...» – сказал Христос.

Бак нуждался в деньгах, в кровати – близилась ночь – и в смене одежды. Бог одевает лилии в поле, разве не оденет Он и его? Такова была жизненная философия преподобного. Однако Господь любил, чтобы и преподобный иногда проявлял инициативу.

Бак осмотрелся. Большое здание перед ним охраняли два каменных льва. Надпись гласила: «Нью-Йоркская публичная библиотека». Храм мамоны, собравший в себе аморальные книги.

Обогнув библиотеку, преподобный вышел к небольшому, но хорошо ухоженному парку. На скамейках сидели несколько человек: они уже разложили шахматные доски, однако друг с другом не играли. Казалось, они ждут, чтобы к ним присоединился кто-нибудь из прохожих. Баку стало любопытно.

– Сыграем? – спросил один.

Преподобный остановился.

– Пять долларов, – сказал игрок.

– За что?

– За блицпартию.

Бак уже отвернулся – ведь это же азартная игра, – но тут подумал: а что, если Бог так ему помогает? Игроки наверняка опытные, однако терять Баку было нечего.

Он сел. Противник сразу же сходил пешкой с d2, а Бак в отведенные десять секунд сделал ответный ход.

Через десять минут преподобный уже читал «Пост», сидя на скамейке в парке за библиотекой. В статье говорилось, что люди небольшими группами собираются у здания, в котором дьявол забрал душу человека по имени Катфорт. Был даже указан адрес: Пятая авеню, 842.

Пятая авеню. Легендарная Пятая авеню, мефистофелево сердце Нью-Йорка. Все сходится.

Бак вырвал из газеты кусок со статьей, сложил его вместе с предыдущим и аккуратно спрятал в карман рубашки.

Сейчас преподобный никуда не пойдет; как Давиду, ему нужно перепоясать чресла, собраться с духом. Бак пришел сюда не проповедовать – он пришел биться за мир.

Оставшихся четырех с половиной долларов даже близко не хватило бы заплатить за ночлег. Следовало умножить деньги, как Иисус умножил хлебы и рыбы, и Бак поразмыслил, чего можно ждать в помощь от Всевышнего.

До захода солнца оставалось несколько часов. Бак не сомневался, что Иисус поможет. Поможет обязательно.