Самая неприятная часть предпраздничной суматохи — это генеральная уборка. По крайней мере, Даша считала именно так. Она где-то слышала, что по своим склонностям все женщины делятся на «горничных» и «кухарок», то есть тех, кто предпочитает наводить порядок и не любит готовить, и тех, кто, напротив, с удовольствием стряпает, но терпеть не может уборку. Помнится, она как-то даже устроила в своем блоге опрос на эту тему и выяснила, что среди ее читательниц примерно поровну «горничных» и «кухарок». Но больше всего тех, кому ни та ни другая домашняя работа не доставляет никакого удовольствия.

Что до самой Даши, то она являлась типичной «кухаркой». Готовить ей нравилось с детства, и еще больше нравилось угощать своей стряпней, когда все уплетают за обе щеки, нахваливают и просят добавки. Но вот уборка для Даши становилась сущим наказанием. Каждый раз, когда наставало время взяться за нее, приходилось вступать в тяжелую борьбу со своим злым альтер-эго, которое ненавидело пылесос, вытирание пыли и мытье полов настолько, что готово было мириться с беспорядком. Но к счастью, внутри Даши жили еще как минимум две сущности. Одна из них являлась настоящим эстетом, ей нравилась чистота, нравился вид аккуратно прибранной ухоженной квартиры, где все вещи лежат на своих местах. А вторая сущность обладала большим жизненным опытом и понимала, что при наличии трех детей расслабляться в таком деле, как уборка, ни в коем случае нельзя, иначе скоро в квартире уже негде будет ступить. Впрочем, имея маленьких детей, во всех остальных делах расслабляться тоже нежелательно. И Даша все-таки заставила себя взяться за уборку. Провозилась с ней несколько часов, и по окончании недоумевала, что пропавшие вчера две миски так и не нашлись. Куда же она могла их деть? И, главное, совершенно этого не помнить. Но кроме Даши, в доме никто не готовил, а значит, не взял бы миски…

С комнатой мальчишек пришлось особенно повозиться. Ее сыновья, такие непохожие друг на друга, сходились, по крайней мере, в одном — чувствовали себя в обстановке полного бедлама как рыбы в воде. Но в этот раз Тимур и Руслан превзошли сами себя. На ковре какие-то пятна и остатки присохшей каши и творога, по всему полу клочки разодранной бумаги, в углу валяется старый резиновый тапок, который выглядит так, словно его кто-то грыз зубами… Ох, и задаст она им, когда мальчишки вернутся из школы! Вообще-то Даша была не строгой матерью, даже, пожалуй, напротив, более мягкой и снисходительной, чем нужно. Но изредка — вот как в подобных случаях — и она тоже могла выйти из себя.

Но вот наконец с уборкой было покончено. Удовлетворенно вздохнув, Даша убрала пылесос и швабру, налила себе чаю с молоком, сделала два бутерброда с сыром и уселась за кухонный стол. Руки сами потянулись к оставленному тут ноутбуку. Она откинула крышку и обновила страницу с информацией о конкурсе. Ого, ничего себе! Целых две тысячи девяносто девять голосов! Почти три тысячи. За время уборки она успела здорово продвинуться вперед. Даша кинула взгляд на висевшие над столом часы в виде гжелевского чайника и увидела, что уже настало время возвращения Руськи из школы. Выглянула в окно — и точно, вон топает ее младший сынишка, торопится, чуть не бежит, обе лямки рюкзака с картинкой — человеком-пауком — накинуты на одно плечо, куртка застегнута кое-как… И шапки, как обычно, нет и в помине. Ох, Руська, Руська… Даша покачала головой и поспешила, пока у нее еще оставалась пара минут до прихода сына, просмотреть цифры своих конкурентов. Результаты порадовали — с седьмого места она перешла на пятое, при этом один из соперников обгонял ее всего на несколько десятков голосов. Зато остальные трое шли с большим отрывом. Так что как это ни грустно, но переиграть их вряд ли получится…

Даша подняла глаза и посмотрела на холодильник, где висела, придерживаемая магнитиком, бумажка с надписью «10035». Любопытно, сумеет ли она достичь такой цифры? И какие же тогда цифры окажутся у ее конкурентов? Надо посмотреть, названо ли где-нибудь на сайте общее число его пользователей… Интересно, сколько еще осталось непроголосовавших? Будут ли они голосовать? Хотя что это она, какая разница! Ведь голосовать могут не только те, кто зарегистрирован на портале, а все желающие, лишь бы IP-адрес не повторялся. Так объяснила Лариса, а она в подобных вещах хорошо разбирается…

Странно, а что же это Руськи до сих пор нет? Ведь с тех пор как он вошел в подъезд, прошло уже почти пятнадцать минут — более чем достаточно времени, чтобы подняться на четвертый этаж. Может, ему пришлось долго ждать лифта? Думая об этом, Даша машинально допила чай и доела бутерброд, но мальчик так и не появился. Это уже начинало тревожить. Может, застрял в лифте? Или, господи, сохрани, что-нибудь случилось в подъезде… Даша открыла дверь на лестницу. В подъезде оказалось шумно, но это был спокойный «мирный шум» — мерно гудел лифт, этажом выше разговаривали соседки, в соседней квартире бубнил телевизор, где-то весело тявкал и повизгивал щенок.

— Руслан! — громко позвала Даша. — Руслан, ты где?

— Чего? — услышала она, к своему немалому облегчению, откуда-то издалека голос сына. — Я тут.

— Ну так иди домой. Чего ты там застрял? — крикнула Даша и вернулась на кухню — разогревать Руське его любимую куриную лапшу.

Пока сын обедал и рассказывал ей, как прошел день в школе, Даша успела почистить картошку и провернуть фарш для котлет к ужину. Потом помыла посуду и стала одеваться, чтобы идти за Майкой. Сегодня у дочки не было в саду занятий, а в такие дни Даша стремилась забрать ее пораньше.

Некоторые работающие мамы, у которых был всего один ребенок, спрашивали у Даши почти с возмущением: «Зачем ты водишь Майю в садик? Ты же не работаешь…» Подобные вопросы раздражали, а порой и бесили. Но Даша сдерживалась и, как правило, выдавала в ответ что-нибудь психологически грамотное насчет важности общения со сверстниками и необходимости адаптации к детскому коллективу еще перед школой. Но это было правдой лишь отчасти. Даша действительно полагала, что детский сад дает некоторые бонусы в плане воспитания. Ребенок привыкает общаться с ровесниками, получает азы необходимых знаний, которые потом можно развивать, а также успевает постепенно переболеть всеми детскими хворями, которые на «домашнюю» ребятню обрушиваются в младшей школе все разом. Во всяком случае, и с Тимуром, и с Руськой вышло именно так. Оба они не ходили в сад ни одного дня, и Даша хоть и уставала, и крутилась как белка в колесе, но успевала уделять внимание обоим. Но когда появилась Майка, Даша поняла, что не только «два ребенка — это тебе не один». Выяснилось, что трое детей — это тоже совсем не то, что двое. Тем более что Майя оказалась более активным ребенком, чем ее оба брата, вместе взятые. С мальчиками Даша, конечно, тоже переживала весь набор проблем молодой мамы — бессонные ночи, плач по неизвестной причине, прорезающиеся зубы, болезни, капризы… Но и с Руськой, и с Тимуром всегда можно было договориться, им как-то и в голову не приходило делать то, что нельзя, или лезть куда-то, где опасно. А Майя хоть и являлась чудесной девочкой, милой, доброй и очень хорошенькой, но относилась к той категории детей, которые не спят ни днем ни ночью, постоянно отказываются есть и, стоит отвернуться, сначала ползут, а потом уже бегут в сторону того, что может им навредить. В основном те непростые времена уже ушли в прошлое, но Даша до сих пор переживала за дочь больше, чем за других. Вовсе не потому, что любила ее сильнее, чем сыновей, она любила всех троих детей по-разному, но одинаково сильно, — а потому, что с Майей вечно случались какие-нибудь неприятности.

И поэтому детский сад стал для Даши просто спасением. Пока Майка находилась там, а мальчики в школе, их мама успевала не только переделать в тишине и спокойствии большую часть домашних дел, но и даже написать заметки для своего блога. Кстати, темой одной из них стал именно детский сад как решение проблем для «неработающей» мамы. После этого поста несколько читательниц отписались от Даши, но гораздо больше, напротив, добавили ее блог в избранное.

Дочка вышла к ней почти сразу же, но была подозрительно тихой. Не тараторила, не бесилась и одевалась так долго, что Даша в конце концов не выдержала и стала ей помогать, чего обычно старалась не делать — из педагогических соображений.

— Солнышко, случилось что-нибудь? — спросила Даша, когда они вышли за ворота.

В ответ Майка только насупилась. Когда она дулась, то выглядела совершенно умилительно — хмурилась, надувала губы и походила на капризную принцессу, какими их рисуют в мультиках и иллюстрациях в книжках.

— Так что такое? — продолжала расспросы Даша.

Помолчав немного, Майка наконец выдала:

— Юпка…

— Юбка? — удивилась Даша. — Что за юбка?

— Длинная.

— И что такое с длинной юбкой?

— У меня-я-я-я ее не-е-ет! — Майка наморщила нос и выпятила нижнюю губу еще дальше. — А у Алисы е-е-есть…

Из ее глаз покатились крупные слезы, и дело закончилось рыданиями. Пришлось остановиться, не дойдя до подъезда. Пока Даша успокаивала дочку, ей удалось кое-как разобраться в ситуации и выяснить, что Алиса собирается прийти на завтрашний утренник в «платье принцессы» — с длинной юбкой. И теперь ничто не могло поколебать Майкину уверенность, что она проигрывает Алисе по всем статьям. Потому что у костюма Красной Шапочки (который Даша, кстати, так и не успела подшить, все откладывала и откладывала) юбка была короткой.

— Но у тебя тоже замечательный наряд, — попыталась убедить дочку Даша, но этот аргумент не возымел должного действия. Майя лишь мотала головой и твердила как заведенная:

— Мое платье короткое. А у Алисы длинное… Алиса завтра будет красивой. А я не-е-е-е-т!..

— Это не так… — вздохнула Даша и задумалась.

Отношения дочери с Алисой ее уже слегка беспокоили. Между девочками установилось такое соперничество, в котором Даша никогда бы не заподозрила детей детсадовского возраста, если бы не наблюдала все своими глазами. Девочки соревновались во всем — кто лучше одет, у кого красивее рюкзачок и больше заколок в прическе, кто выучил стихотворение длиннее, кто лучше считает и читает… Иногда Даша даже одобряла их странные взаимоотношения, потому что они заставляли Майку двигаться вперед и чего-то достигать. Но когда дело касалось соперничества из-за вещей, в этом Даша уже не видела ничего хорошего.

Когда Майка станет хотя бы чуть-чуть постарше, Даша обязательно объяснит ей, что одежда, вещи и все тому подобное — совсем не главное в жизни. Что существуют другие по-настоящему значимые ценности. Но сейчас Майя еще не в состоянии этого понять. Она выслушает, кивнет, успокоится, может, даже отвлечется и на сегодня забудет о своих переживаниях. Но завтра на утреннике все равно будет чувствовать себя некрасивой и несчастной, потому что у Алисы длинная юбка, а у нее короткая. В ее годы человек еще не способен абстрагироваться от ситуации, он мыслит эмоциями. И все бы ничего, но порой, как раз вот в такие моменты, эти эмоции на всю жизнь оставляют на сердце шрамы. А Даша совсем не хотела, чтобы у ее детей были душевные травмы — по крайней мере, те, от которых она могла их уберечь.

Да и что греха таить — дело было не только в Майке. Даша прекрасно помнила свое детство и все переживания из-за одежды, выпавшие на ее собственную долю. В семье, где детей восемь человек, пятому по счету ребенку нечасто покупают обновки. Практически все Дашины девчачьи вещи уже носила до нее либо старшая сестра Маша, либо одна из двоюродных сестер. Донашивала маленькая Дашка одежду и за братьями, причем тоже всю, от зимних курток и кроссовок до пижам и нижнего белья. Неудивительно, что все детство она мечтала о том, как они с мамой поедут в большой магазин и купят ей, персонально ей, красивую одежду. Тип, цвет, фасон и стиль одежды менялись вместе с Дашкиным возрастом и вкусами, порой кардинально, но сама мечта долго оставалась неизменной. И так и осталась несбывшейся. Первое «только ее» платье у Даши появилось лишь к выпускному вечеру. И оно было не менее прекрасно, чем в мечтах, но в магазине его никто не покупал — его сшила специально для подруги рукодельница Алена.

И что теперь? Позволить, чтобы дочка пережила то же, через что прошла ее мама? Майка постоянно донашивает за старшими братьями и Машиными детьми одежду. И даже обувь, хотя детские врачи говорят, что это вредно… К тому же у Даши еще остались деньги от суммы, выделенной Ренатом на новогодние подарки…

Привычным движением достав салфетку, которых у нее всегда было с собой полно — и в сумке, и в карманах, — Даша насухо вытерла дочке слезы и высморкала нос.

— Ну все, малыш, успокойся. Не надо плакать. Пойдем-ка сейчас домой, покушаем, соберемся. А потом поедем в магазин и купим тебе к завтрашнему празднику красивое платье.

— С длинной юпкой? — Глаза Майки сразу засветились, а слезы мгновенно высохли. Точно солнышко в летний день выглянуло из-за тучи сразу после дождя.

— А это уж как сама выберешь, — улыбнулась Даша. — Мы купим то, что тебе понравится.

Выйдя из лифта, Майка сразу навострила уши.

— Слышишь, мама? Где-то собака лает.

— Наверное, кто-то из соседей завел щенка, — предположила Даша. Ключи за что-то зацепились в кармане и никак не хотели вылезать.

— Кто? — тут же заинтересовалась дочь.

— Ну я-то откуда знаю? Будут с ней гулять — увидим.

— Мама, а давай мы тоже заведем собаку! — оживилась Майка.

— Ну уж нет, — покачала головой Даша. — Мне только еще собаки не хватало!..

К ее удивлению, дверь квартиры оказалась не заперта. Но не успела Даша понять, как на это реагировать, как за спиной послышались шаги и из-за угла появился Руська, в домашней одежде и тапочках.

— Ты куда это ходил? — удивилась Даша.

— Я… Я это… Мусор выбрасывал… — пробормотал младший сын, пряча глаза.

Даше его ответ не очень понравился — парень явно что-то скрывал. Не иначе, сломал или разбил что-нибудь, вот и поспешил выкинуть, да не просто в ведро, а в мусоропровод, чтобы подольше не заметили… Ну ладно, с этим она разберется позже. А сейчас надо быстренько покормить Майку и ехать в магазин, пока еще не закончился рабочий день и не набежали толпы покупателей.

Даша как раз успела снять куртку и переобувалась в тапочки, когда зазвонил телефон.

— Ма, я сегодня приду поздно, — скороговоркой сообщил Тимур. — Не волнуйся.

— Что-то случилось? Почему у тебя такой странный голос?

— Ну что ты сразу паникуешь: «случилось, случилось»? Все в порядке! Просто хотим с Максом кое-куда смотаться.

— И куда же это?

— Ма, ну какая тебе разница? Мне уже тринадцать лет, в конце концов, а ты все еще надо мной, как над мелюзгой трясешься. Тренировку посмотреть. У Макса один друган фехтованием занимается, хотим заскочить к нему в спортзал.

— И далеко этот спортзал?

— Не, не очень. К девяти точно буду дома. Все, ма, пока, я побежал!..

То, что Тимур сегодня задерживался, не входило в Дашины планы. Оставлять Руську дома одного ей не очень хотелось. Мало ли, сколько времени они с Майкой проведут в магазине… Не то чтобы Даша не доверяла младшему сыну, но все-таки девять лет — это всего девять лет.

Пока Майка лениво ковырялась в тарелке с лапшой, Даша пыталась уговорить Руслана поехать с ними.

— Можем зайти по дороге в книжный, — соблазняла она. — Или даже в зоомагазин.

— Так все равно ж ничего там не купим, — скептически хмыкнул Руслан, совсем как взрослый.

— Не купим, — вынуждена была признать Даша. — Но ты сможешь вдоволь налюбоваться на своих любимых зверюшек.

— А чего толку на них любоваться, если все равно купить нельзя? — не сдавался Руська. — Не, не поеду я с вами. У меня уроков много.

— Разве? — усмехнулась Даша. — Прям вот так задали много уроков на последний день?

— Ну… Да. И потом, там дождь начался, — Руська указал на окно. — А у меня чего-то горло побаливает…

Даша выглянула наружу и убедилась, что сын прав — погода и впрямь испортилась. Пошел не просто дождь, а дождь со снегом. И к тому же налетел сильный ветер — у идущих по улице прохожих выворачивало зонты. Выбираться из дома и куда-то ехать в такую погоду не было никакого желания. Но Майка так рвалась в магазин, что даже лапшу доела, и теперь умоляюще глядела на мать поверх пустой тарелки.

Пришлось снова одеваться и собираться в путь, прихватив с собой два зонта — Дашин огромный прозрачный купол с нарисованным на нем улыбающимся солнышком и маленький Майкин зонтик с единорогами. Единорогов Майка тоже любила, хотя и не так пылко, как Джингликов.

«Пожалуй, я все-таки закажу такси», — решила Даша.

«Оператор ноль-одиннадцать, слушаю вас», — проговорил приятный женский голос в трубке. И названный диспетчером номер снова напомнил Даше о конкурсе и пресловутом количестве голосов. Интересно, насколько еще выросло их число? Очень хотелось выйти в Интернет и посмотреть, но сейчас было некогда этим заниматься, такси обещали подать всего через десять минут.

По магазинам они ходили долго, гораздо дольше, чем планировала Даша. Но зато и платье купили просто роскошное. Действительно как у сказочной принцессы — розовое, но не приторно-кислотного цвета, который Даша терпеть не могла, а нежного оттенка утренней зари в погожий летний день. Лиф платья был с красивой вышивкой, что привело Майку в восторг. Ну и, конечно, юбка. Не просто длинная, а еще и пышная, кружевная на розовом же чехле. Когда Майя померила платье, выяснилось, что оно сидит как влитое, точно шилось специально на нее, ничего не нужно ни расставлять, ни укорачивать. Сияя от счастья, девочка покрутилась перед зеркалом, и Даша поняла — они наконец нашли именно то, что искали.

Когда мама с дочкой вышли на улицу со своей добычей, там уже стемнело. В воздухе еще чувствовалась сырость, но дождь со снегом прекратился. Они подошли к остановке, и пока ждали автобус и ехали на нем, взгляд Даши невольно цеплялся за цифры — номера маршрутов, автомобилей, домов, телефонов на рекламных плакатах и билбордах… Цифры опять напоминали ей о голосовании, и в конце концов Даша все-таки не выдержала. Достала смартфон, подключила Интернет и обновила страницу с голосованием. На этот раз сайт грузился что-то очень уж долго, Даша вся извелась в ожидании.

Три тысячи сто двенадцать. Всего лишь.

Со времени ее последнего посещения прибавилось всего тринадцать голосов.