ГЛАВА 8
С утра я выглядела так, словно добровольно сунулась лицом в улей к рагранским пчелам. Опухшие красные глаза и бледное лицо наводили на мысль о том, что ночь в стиле «пьянящей молодостью жив» удалась, хотя большую ее часть я проворочалась с боку на бок в странной полудреме. Это было то самое состояние, когда ты вроде как спишь, а вроде нет.
К счастью, хотя бы мысли не посещали, взамен них снился какой-то бред. Сначала Арргастель летала на драконе над Лаувайс, потом я пыталась сбежать из Скай Стрим через открывшийся под моими окнами телепорт. С такой высоты он напоминал странное пугающее озеро, подернутое клубами тумана. Чтобы в него запрыгнуть, я спускалась по простыне, которая оказалась ну очень длинной — ее хватило до самой земли, руки жгло, поэтому на середине я сорвалась. Плюхнулась в телепортационное желе и… снова оказалась в отведенной мне спальне. То есть проснулась.
Высовываться из комнаты не хотелось, даже если начнется землетрясение или в Скай Стрим наведаются драконы, но позорно отсиживаться и показывать свою слабость хотелось еще меньше. Скептически изучая себя в зеркале, я пришла к выводу, что здесь поможет только маска. Поэтому и отправилась обратно в постель — медитировать с наэжской глиной на лице. Медитировать предстояло долго, около часа, время на «подумать» у меня было. Подумать и решить, что со всем этим делать.
На душе виары скребли. Хотя бы потому, что женщина с ребенком чаще всего остается одна в двух случаях. Либо мой отец погиб, либо ему просто стало скучно выращивать плоды страсти. По какой причине, дело десятое. Однако мог быть и еще один вариант: например, мама была иртханессой, а отец — человеком. Семья узнала о ее недостойном поведении и отказалась от нее, она решила все забыть и перебралась в Рагран. Подальше от дурных воспоминаний. Могли ли ее родные потребовать, чтобы она избавилась от ребенка? С варварскими нравами иртханов меня это совсем не удивляет. Но ведь она от меня не отказалась. Несмотря ни на что.
Попыталась представить себе лицо этой женщины и не смогла. Была ли я на нее похожа? Что ей нравилось? Любила ли она музыку — так же, как я, или же была к ней равнодушна?
Так, все, Леона. Хватит. Нечего травить душу.
И про драконище, который назвал нашу уютную квартирку на Джиллингсон-стрит каморкой, я тоже думать не буду. Вот не буду, и все! А еще завтра же вернусь в Ландстор-Холл, и если Рольген попытается меня остановить… в общем, пусть лучше сразу увольняется. Сам. А если Халлоран попытается меня остановить, я ему выскажу все, что думаю, там, где застану. Наденет на меня таэрран, после чего я надену ему на голову ведро. На сей раз этими самыми ручками с чувством глубокого морального удовлетворения. Если ему можно решать за меня, то мне совершенно точно можно решать за себя.
— Эсса Ладэ. — В дверь осторожно постучали, а потом она открылась. Миловидная светловолосая горничная в темно-синем форменном платье одарила меня улыбкой. — Завтрак дожидается вас в гостиной. Местр Халлоран просил передать, что ожидает вас у себя в кабинете через полтора часа.
Спасибо, что не наоборот.
Подтянулась на руках и села. Лицо цвета огурца — это еще ладно, но вот когда ты при этом валяешься как тот самый огурец…
— Спасибо, Миррани.
Имя я вчера рассмотрела на бейдже: видимо, горничную закрепили за мной.
— Вам помочь с прической?
— Нет, спасибо.
— Если хотите, провожу вас до кабинета.
— Буду рада. Навигаторы — это, конечно, хорошо…
— Я сама с ними путаюсь. — Девушка улыбнулась, но тут же снова стала серьезной. — Тогда загляну к вам позже.
Ладони по-прежнему слегка жгло. Я даже поднесла их к глазам, чтобы удостовериться, что ночью никуда не спускалась по простыне. Такое бывает, когда долго держишь чашку с горячим кофе, вот только после этого ладони становятся красненькими. Сейчас же они были нормального человеческого цвета, но странное чувство не оставляло. Ладно, из всех странностей, что случились со мной за последнее время, горячие ладони — это так, ерунда. Поэтому поднялась, смыла маску, спела в душе и принялась за завтрак.
Еда полезла в меня на удивление бодро и шустро. Вот за что люблю свой организм — так это за то, что, какие бы потрясения на него ни валились, аппетит от этого хуже не становился. Если не смотреть на платье и разломанную коробку с драгоценностями. К которым взгляд примагничивался, как попавший в силовое поле орбитальный спутник.
После быстренько собралась, и когда Миррани вернулась, уже была готова к труду и обучению. С планшетом наперевес, в джинсах и кофточке, купленных на распродаже, сам вид которых, должно быть, оскорблял благородные стены Скай Стрим. Ну да ладно, недолго осталось. Не думаю, что следующее свидание состоится в скором времени, а положа руку на сердце, вообще не думаю, что оно еще когда-нибудь состоится. Учитывая, что возвращаться сюда у меня нет ни малейшего желания.
С Миррани и правда получилось быстрее. Я сама залипала бы перед каждым переходом и навигатором, чтобы убедиться, что свернула туда, куда надо, и случайно не наткнусь на кого-нибудь вроде Арргастель или Энтара. Получать втык еще и за опоздание совершенно не хотелось.
Когда я вошла в кабинет, Халлоран стоял у окна, привычно сцепив руки за спиной.
У, небоскреб. С хвостиком.
— Доброе утро, Леона.
Он обернулся ко мне и указал на стул. С таким видом, словно вчера ничего не произошло.
— Доброе утро.
Устроилась за столом и сделала вид, что готова внимать. Ну а что, я и правда готова.
Разве что самую малость надеялась… на что?
Ладно, не важно.
— Сегодня поговорим о возможностях распознания ментальных угроз и техниках постановки ментальных блоков.
Он подошел и устроился за столом. Видеть его так близко и не иметь возможности поцеловать или прикоснуться было странно. На всякий пожарный вцепилась в планшет покрепче, чтобы случайно не потянуться к его драконьей светлости. Даже в своей ледяной отстраненности Рэйнар умудрялся выглядеть невероятно притягательным. Ему на удивление шли темные оттенки. Стальные подчеркивали холодность, а темные делали… ну, более хищным, что ли. Казалось, что сейчас за спиной иртхана раскинутся кожистые крылья, а черты лица заострятся еще сильнее.
Вот только это больше меня не пугало. Скорее, наоборот.
Так, о чем я вообще думаю?
Ментальные блоки.
— Ты уже знаешь, что в работе с ментальной магией между тобой и объектом устанавливается психоэмоциональная связь.
Ну да. Между мной и одним… субъектом уже установилась психоэмоциональная связь. Теперь вот на занятиях думаю совсем не о том, о чем положено.
— В случае если что-то пойдет не так, нужно быть готовой отразить ментальный удар.
— То есть драконы тоже могут приказывать?
— Приказывать они не могут, а вот расплавить мозги своей яростью — вполне. Драконы нападают в полную силу. Не успеешь закрыться — сгоришь, в лучшем случае ментально. Умение грамотно выставить защиту убережет тебя и от возможных ментальных атак со стороны других иртханов.
— То есть погрозить мне ремнем ты больше не сможешь?
Халлоран прищурился, а я сделала вид, что тыкаю в планшет пером и пытаюсь открыть текстовый редактор. Для пометок, разумеется.
— Часто иртханы нападают друг на друга? — решила сменить тему.
— Еще пару столетий назад ментальные дуэли были обычным делом, особенно этим грешили вальцгарды и курсанты Академии. Потом их запретили. Сейчас за подобные выходки предусмотрено наказание, особенно если они причиняют вред здоровью.
— А что насчет морального ущерба? Ну, если кого-то заставили прогуляться по улице в шапочке из фольги и с накладным хвостиком?
— Моральный ущерб серьезной угрозой здоровью не считается. Если ты не умеешь защищаться, это твоя проблема.
Нет, ну а я что говорила?
Цивилизованные варвары!
Наверное, что-то в моем взгляде все-таки отразилось. А может быть, в тайные умения иртханов входило чтение мыслей. Потому что Халлоран произнес неожиданно мягко:
— У нас действительно другой мир и другие законы, Леона. Мы с детства учимся управлять собой и своей силой, защищаться и нападать. Мы ближе к драконам, чем кажется на первый взгляд. Несмотря на то что мы живем на одной планете с людьми, человеку сложно понять образ жизни иртханов. Во многом благодаря этому мы не распространяемся о нашей магии и ее особенностях.
Да уж, сложно — не то слово. Особенно если вспомнить про наказания.
Пожалуй, лучше сразу прояснить этот вопрос, чтобы в будущем неприятностей не возникло.
— Кто имеет право накладывать таэрран?
— Согласно иерархии, правящих могут привлечь к ответственности голосованием Совета, но окончательное решение все равно принимает Председатель. Всех, кто проживает в городе, наказывает правящий. Членов семьи — глава рода, учащихся Академии — ректор, вальцгардов — командир подразделения.
— Чем это грозит? Я имею в виду запертый огонь.
— Тем, что иртхан не сможет использовать магию. Ни ментальную, ни стихийную. Она оказывается запертой внутри до той минуты, пока узор не сойдет окончательно.
— Вообще?
— Вообще, — взгляд Халлорана стал холодным, а вот его слова обжигали. — Это наказание для тех, кто недостоин огня своего рода.
Кошмар.
— За что полагается таэрран?
— Я пришлю тебе свод законов.
Представила себе размер файла и поняла, что меня ждут бессонные ночи. Нет, ну не могу же я постоянно ходить по полю, на котором каждая ямка может оказаться ядовитым гейзером. Один раз прокололась с Рингисхарром, теперь вот выяснила, что повышать голос на его иртхамство в присутствии свидетелей чревато. Мало ли что там еще вылезет. Эх, по-хорошему, мне бы персонального юриста, а не водителя с охранником. Всяко полезнее будет.
— Вернемся к ментальным блокам. — Халлоран указал на планшет. — Большинство атак усиливается внезапностью. Даже если ты освоила техники защиты, тебя можно застать врасплох. Пробить можно ментальный блок любого уровня, но здесь суть именно в том, чтобы выиграть время и подготовиться к следующему удару. Или к нападению.
Он говорил, я слушала и делала пометки. Украдкой поглядывала на него, когда Рэйнар смотрел в сторону, но иртхан оставался бесстрастным. Неужели совсем не переживает из-за случившегося? Неужели ему не жаль, что мы поссорились, — ну вот ни капелюшечки? Неужели все, что его интересует, — это теория ментальной защиты? Настроение стремительно портилось. Хотелось ткнуть его пером в коленку. Может, хоть тогда скривится или ойкнет. Но до коленки нужно было тянуться.
Поэтому я писала и слушала, слушала и писала. Основа построения ментальной защиты тоже держалась на внутренней концентрации и жестком самоконтроле. Вот только в отличие от команд и приказов здесь требовалось сосредоточиться на собственных ощущениях и держаться за них. Голова уже напоминала энциклопедию, поэтому я несказанно обрадовалась, когда горничная подала ланч. Сегодня даже не возражала против легкого перекуса в кабинете, потому что идти на обед в столовую не хотелось.
— На неделе продолжай ставить голос, — произнес Рэйнар. — Если все будет хорошо, на следующих выходных перейдем к практике.
— И где я буду тренироваться? — спросила, отправляя в рот канапе.
— На тренировочном полигоне Академии.
— Кхм. Кхе… кха…
Сэндвич был вкусный, но пошел не туда. На глаза даже слезы навернулись, пока пыталась прокашляться. Зато впервые за все занятие уловила в глазах Рэйнара отголосок чувства. Понять бы еще какого. Это он волнуется, что я чуть не подавилась, или ему особо крупная перчинка в канапе попалась? Судя по тому, что даже привстал, наверное, дело все-таки во мне. Выставила вперед ладонь.
— Ты же обещал, что не повезешь меня к драконам.
С другой стороны, лучше драконы, чем мама и Энтар.
— К диким.
Забыла уточнить, понятно. Надо составить список особо коварных уточняющих вопросов и перечитывать на ночь. Потому что мастерская игра слов в исполнении Халлорана обычно оборачивается такими вот сюрпризами. Теперь выясняется, что мне еще и в Академию визит предстоит.
— Леона, начинать будем с виаров. Мне нужно понять, над чем дальше работать в практике. Или ты думаешь, что я поставлю тебя к дракону на второй неделе экстренного обучения?
— Нет, — буркнула я. — Это слишком сложный способ от меня избавиться.
— Я не собираюсь от тебя избавляться.
— Завтра я возвращаюсь в Ландстор-Холл.
Вот не знаю, зачем я это сказала. Наверное, все слишком хорошо шло.
Иртхан помрачнел, как Лаувайс, в которой разом вырубило все электричество.
— Зачем?
— Потому что я хочу петь.
— Ты прекрасно можешь петь дома, пока твой агент не найдет тебе достойное место.
— А ты можешь управлять городом, не выходя из квартиры?
— Не сравнивай.
— Потому что к тебе ходят важные шишки, с которыми ты ведешь важные беседы?
Он прищурился, становясь похожим на готовящегося напасть дракона.
— Так вот, для меня тоже важно петь. Петь для людей, видеть их улыбки, их радость, дышать сценой. Ирргалия вернулась домой, пчелы тоже. Я выхожу на работу, и точка.
Дотянулась до стакана с соком и сделала большой глоток: вот теперь лицо Рэйнара стало по-настоящему хищным. Губы сжались в тонкую линию, словно сплавились воедино, поэтому я уткнулась в тарелку и медленно дожевывала сэндвич. Очень медленно. А потом сразу откусила огромный кусок от нового. Больше мы не разговаривали, делали вид, что увлечены едой. А за едой, как известно, говорить не положено. Особенно в высшем обществе.
После обеда в планшет и в мою голову знания вливались такими потоками, что я едва успевала записывать и запоминать. Несмотря на солнечный день, в кабинете ощутимо похолодало, радости больше не приносила даже такая долгожданная близость. Да и была ли она? Хотелось поскорее попасть домой и что-нибудь там разбить, пока никто не видит. Поэтому, когда Рэйнар отпустил меня собираться — солнце в тот момент уже подпалило хребты гор, я лазерным лучом вылетела из кабинета.
Наскоро запихнуть в сумку платье, косметичку, туфельки, «все то, что еще могло понадобиться». Наткнуться взглядом на желтый наряд и футляр с драгоценностями, лежащие на стуле. Выругаться, вытряхнуть все обратно, потому что ключей от квартиры не оказалось в кармане курточки. Залезть под кровать, обшарить мебель…
Я перетряхнула всю сумку, но так их и не нашла, пришлось перетряхивать содержимое всех пакетов, косметичку и даже пижамку, впопыхах свернутую комом. Нет, ну серьезно. Куда делись эти идиотские ключи? Неужели выронила где-то в здании телепорта?
— Добрый вечер.
От неожиданности чуть не подпрыгнула — в дверях спальни стояла местра Халлоран. Вот тут мне всерьез захотелось запустить в нее зубной щеткой. Интересно, в их высшем, дальше некуда, свете, стучать не учат? Она привычно смотрела на меня сверху вниз, но сейчас расстановка была правильная: я сидела в окружении разбросанных по полу вещей, как драконица в гнезде.
— Спасибо, Леона.
Я не уронила свою челюсть только потому, что ее подпирало колено. Лицо местры Халлоран по-прежнему выражало превосходство, но взгляд смягчился. Даже светлые льдинки глаз потеплели.
— За то, что Рэйнар отменил наказание.
Надо подпереть еще и вторым. Для верности.
Дар речи ко мне вернулся не сразу, но все-таки вернулся. Может, я пока и не умею проворачивать все эти иртханские штучки-дрючки, но говорить осмысленно — вполне.
— При чем тут я?
— Он никогда не менял своих решений. Так же, как и его отец. — Ее лицо на миг утратило снисходительное выражение, уголки губ опустились. — Мой сын сказал, что за это нужно благодарить тебя.
Она стояла, смотрела на меня и ждала. Я на нее не смотрела, но чувствовала, что она ждет. Поэтому все-таки подняла глаза и себя заодно. Даже неосознанно отряхнула джинсы, хотя на этом ковре можно было спать голышом: ни пылинки ни соринки.
— Пожалуйста.
Иртханесса кивнула и вышла, а я осталась наедине с собой и знанием, с которым не понятно, что делать.
Рэйнар отменил наказание из-за меня?
Очень хотелось бы верить, но это вряд ли. Скорее решил, что лишние ссоры в семье сейчас ни к чему.
Посмотрела на разобранную сумку, перетряхнула все еще раз и принялась запихивать вещи обратно в художественном беспорядке.
Ключи так и не нашлись.
А значит, придется вызванивать Танни.
— Как выходные?
Хитрющее и довольное лицо сестры однозначно говорило о том, что ее выходные удались.
— Замечательно. Ключи потеряла.
— За кровать завалились?
Под моим взглядом Танни сделала большие невинные глаза. Сунула леденец в рот и вернулась к просмотру молодежного шоу, в котором девушки соревновались за право стать подругой сердца богатого жениха Мэйстона. Одной рукой она подпирала подбородок, другой поглаживала пузо вытянувшегося Марра. Такое состояние души животинки однозначно говорило о том, что виар накормлен, выгулян и обласкан.
— А как ты отдохнула?
— Чудесно! Мы с Миком ездили в парк и в киношку, смотрели новый ужастик. Там в психлечебнице водились монстры, а потом выяснилось, что это психи, на которых врачи ставили эксперименты.
Действительно чудесно.
— Еще мы вместе гуляли с Марром. Он ему понравился — в смысле, Мику. Говорит, что клевый, хоть и неженка.
— Это Марр-то неженка?
— А ты на него посмотри.
Закатив глаза, чудовище размером с половину дивана порыкивало, а иногда довольно дрыгало задней лапкой. Ну ладно, предположим, Марр у нас действительно очень милый, но это еще не значит, что всяким там Микам позволено обзывать его неженкой. Сестра была безоблачно счастлива — это я прочла в сияющих глазах, когда она обернулась, чтобы потыкать пальцем в сторону дивана: присоединяйся! Я это шоу не любила, но и подниматься наверх тоже не хотелось. По крайней мере, пока.
— Если она выйдет в полуфинал, я дальше смотреть не буду, — заявила Танни, указав на холеную блондинку. Потянулась за мобильным, но я перехватила телефон раньше, чем она успела его сцапать. — Эй!
— Нечего на всякую ерунду деньги просаживать.
— Это не ерунда! Я хочу проголосовать против.
— Ты бы лучше голосовала за тех, кто тебе нравится, — хмыкнула. Телефон вернула, конечно, мало ли. Вдруг там Мик.
— А я и голосую.
Танни отправила сообщение и сунула мобильный в карман на попе.
— Теперь понятно, почему у тебя постоянно нулевой баланс. Уроки сделала?
— Даже на следующую неделю кое-что. Как и договаривались.
— Супер.
Сестра снова уткнулась в визор, а Марр недовольно заворочался — его уже пару минут как не чесали. Ну вот, я вернулась домой, в свою родную каморку. Ладно, пусть даже она не родная, а съемная, но маленькой ее точно назвать нельзя. Все здесь было настолько знакомо и уютно, что сразу становилось легче. Или не становилось? Этого я пока понять не могла.
В груди что-то надсадно ныло, как если бы я проглотила иглорыцку и запила обезболивающим. С Рэйнаром мы встретились только у телепорта, а по возвращении в Мэйстон попрощались достаточно холодно. Стоило выйти из ВИП-зала, меня сдали на руки Рольгену и пожелали хорошей недели. Пожелание ему я вернула и всю дорогу думала о том, что мне теперь делать.
Понятно, что Танни придется рассказать о моем происхождении. Если она случайно узнает от кого-нибудь еще, получится как со мной, только хуже. Разумеется, не на этой неделе, после дня рождения и прослушивания. А вот что делать с отчимом, я так и не решила. Предполагалось, что для сестренки это будет сюрприз, но после такого сюрприза, который обрушился на меня, я уже не была уверена в том, что это хорошая идея. Нет, все-таки придется с ней поговорить заранее — о том, что я пригласила эсстерда Барта, и о том, что очень хочу их помирить. Правда, раньше это не срабатывало, но лучше уж пусть не сработает, чем у Танни будет испорчен день рождения. А если повезет, может, даже получится.
— Ты чего такая задумчивая? Смотри, сейчас танцевать будут.
— Угумс.
Я сделала вид, что увлечена визором: там к танцевальному номеру готовилась столь нелюбимая Танни блондинка с алой помадой и стрелками на глазах.
Рэйнар ни словом не обмолвился об отмене наказания. Не говоря уже о том, почему он это сделал. У меня же все вопросы застывали на губах, стоило на него посмотреть. Нет, злым он не выглядел — скорее заледеневшим. Разве что иней по костюму не бежал да руки не примерзали к моим. Не знаю, был ли причиной тому Ландстор-Холл или случившееся вчера, но он даже не попытался меня поцеловать. И я, разумеется, тоже. Что мне, больше всех надо, что ли? В конце концов, мы вообще друг другу ничего не обещали и не должны. Помимо огней нас связывает только обучение магии иртханов.
Вот только почему тогда так… больно?
Даже когда я рассталась с Вальнаром, так больно не было. Неприятно, грустно, тоскливо как-то, но не больно.
С Рэйнаром я вроде как и не расставалась. Но все равно иглорыцка.
— А-а-а!!! Я выиграла-выиграла-выиграла!!!
С трудом подавила желание зажать уши.
— Ррр-иу! — взъерошенный Марр, который успел задремать, взмыл к потолку.
— Марр, а ну вниз!
Виар спустился, и я притянула его к себе. Мало ли кто там еще завизжит. Зато теперь я была почти готова присоединиться к Танни в ее нелюбви к этой девице. Верещала она так высоко и препротивно, что мои уши свернулись в трубочку, словно умоляя о пощаде. При этом она еще запрыгала и захлопала в ладони так, что они наверняка должны были загореться от усердного трения.
Хм…
Покосилась на свои руки — сейчас они совершенно точно не горели.
Утром голова была забита другим, даже не успела спросить. А сейчас едва могла вспомнить это чувство: такое согревающее тепло, похожее на то, что вливал в меня Рэйнар, чтобы восстановить силы… Так, все, хватит. Ладони выглядели чистенькими, никаких иртханских сюрпризов на них не проявилось. Может, дело и не в моем огне вовсе, просто отлежала там. Ну или что еще. Спрошу на следующем занятии.
— Вот же зад… — Танни осеклась и просто сердито щелкнула пультом. — Нет, ты вообще это видела? Какой ей замуж за генерального менеджера «Далленж Электрик»?
«Далленж Электрик» — крупное промышленное предприятие Мэйстона. Корпорация, которая производит аккумуляторы для флайсов и обеспечивает ими всю Аронгару. Полезное будет замужество, да. Кстати, шоу довольно-таки популярное и отменно держит рейтинги. Финалистки, которые остались за бортом, потом чаще всего подаются в модели (если они уже не там). Сам генеральный менеджер, к слову, больше напоминал кинозвезду и так ослепительно улыбался в камеру, что его рекламные агенты танцевали джумбийские танцы в балетных пачках и подсчитывали прибыль.
— А может, ему нравятся такие женщины?
Танни фыркнула.
— Эй, что за скептицизм?
Сестрица пожала плечами.
— А ты мне подарок уже купила?
Глаза невинные-невинные, примерно такие были у Марра, когда он стянул вырезку, которой предстояло превратиться в жаркое.
— Нет.
Знаю я ее. Облазит всю квартиру, пока меня дома не будет, и найдет ведь. Пару раз уже так прокололась, больше не хочу.
Танни нахмурилась было, но потом снова улыбнулась.
— Ладненько, я побежала. Мы с Миком еще договаривались вечером пообщаться по видеосвязи.
— Удачи, — помахала сестре и принялась усердно чесать Марра.
Он радостно тыкался носом мне в руку, и на сердце становилось теплее. Ничего, вот посижу с ним, потом перекушу и поднимусь к себе. Лягу спать, завтра все начнется по новой — распевки, занятия, подготовка к выступлению в Ландстор-Холле. Дубликат ключей надо сделать опять же, когда Танни будет в школе. А пока можно и за горячим ухом почесать, за шерстинки легонько подергать. Когда я так делала, Марр начинал уворачиваться и пытаться подсунуть голову под другую ладонь, чтобы гладила нормально, а не занималась ерундой.
То и дело смотрела на телефон, но он молчал. Дисплей оставался темным, и в этой темноте скрывалась вся наша переписка с Халлораном. Наверное, это глупо. Ждать. Я решила повозить мобильный по ковру и чуть за это не поплатилась: зубы виара клацнули в миллиметрах от тонюсенького смартфона.
— Марр! — зашипела я. — Сколько раз тебе говорить, не делай так!
Виар сделал вид, что такого предупреждения не было. Обиженно вздохнул, выпустил из носа струйку дыма и улегся ко мне попой. Я же все-таки набрала сообщение: «Спокойной ночи». С минуту смотрела на него, а потом нажала «удалить».
Если это пламя так жжется сейчас, то что же будет дальше?
В сплетенье рук, в фейерверке звезд
Мы ступили с тобой на хрупкий мост.
Он так высоко, что рябит в глазах.
Посмотришь вниз — и сорвешься… ах!
Есть в песнях с быстрым ритмом что-то игривое. Это передается и публике: усталость, которая навалилась на людей за день, отступает. В глазах загораются огоньки, ты чувствуешь, а иногда даже слышишь, как притоптывают под столами каблучки. Мужчины ослабляют галстуки и откидываются на спинки кресел, притягивая к себе своих спутниц или расслабляются в компании друзей и дорогого алкоголя. Аплодисменты начинаются задолго до того, как заканчивается песня — просто кто-то пару раз хлопнет в ладоши в такт музыке, а остальные тут же подхватывают. Они звучат над сценой, затихают, только когда голос снова вливается в аккорды:
Здесь страховки нет, правила игры:
Под мостом небеса, над нами — обрыв.
Шаг вперед — провал, за спиной — огонь,
Танцуем над бездной ладонь в ладонь.
Дрэйк поймал мой взгляд и привычно подмигнул. Пожалуй, он единственный не встретил меня в Ландстор-Холле как чужой. Танцовщицы отводили глаза, Эвель вела себя подчеркнуто вежливо, но очень холодно. Даже Смерч не отвешивал шуточки, ставшие неотъемлемой частью его образа. В гримерной, из которой я в последний раз вылетела, как ужаленная (буквально), тоже было не по себе. Особенно когда вместо Клари появилась высоченная худощавая брюнетка по имени Лигрисс. Я попыталась поговорить с новенькой визажисткой, но та отвечала односложно, и разговор сдулся. Мы с ней видели друг друга в первый раз, но молодая женщина вела себя настороженно — видимо, успела наслушаться сплетен.
Мы будем танцевать, пока сердца стук
Течет сквозь нас в лабиринты рук.
Я дышу тобой, ты смотришь мне в глаза.
Это не остановить, отказали тормоза…
Мои тормоза отказали так точно. Иначе с чего я сегодня весь вечер рассматриваю ложу.
Последний проигрыш поглотили овации. Дрэйк привычно крутанулся на стуле и направился ко мне — вместе благодарить гостей за внимание.
— Мы скучали, Бриаль! — крикнула молоденькая девушка.
— Дрэйк, ты душка! — завизжала дама постарше.
Я упорно заставляла себя не смотреть в сторону ложи, с которой началось мое знакомство с Рэйнаром. Сегодня там кто-то был: едва уловимо шевельнулась занавесь, но приглушенный свет не позволял разглядеть ничего дальше лакированных перил. Хотела бы я, чтобы он пришел? Безумно. Точно так же, как сегодня весь день хотела набрать его номер. Вместо того чтобы заниматься, раз десять перечитала нашу переписку. Вот что это, спрашивается, за помешательство?
— Спасибо! Спасибо большое. — Я улыбалась в зал, но сегодня сама себе казалась чужой. — Я тоже по вам скучала!
Я не кривила душой, но… все же что-то шло не так. Удивительно, впервые за долгое время пение в Ландстор-Холле не приносило мне удовольствия. Размолвки с Вальнаром растворялись в музыке, стоило выйти на сцену, сегодня же я то и дело ныряла в мысли и оставшиеся за спиной выходные. Рольген мне ни слова не сказал, Прист послушно отвез в клуб. Сейчас они, должно быть, дожидались меня на стоянке. Вот так просто я получила назад свою свободу, но почему-то это совсем не радовало.
— Бри, все в порядке? — спросил Дрэйк, когда мы шли по коридору к гримерной.
Я знала, что никаких пчел там нет, но все-таки попросила друга меня проводить.
— Да. Наверное.
— Наверное?
— Угу.
— Не переживай из-за наших. Им нужно в себя прийти после такого. Зетта всем и каждому жалуется, что Клари уволили из-за тебя. Но мозги-то у каждого свои. Они просто не знают, как себя вести с… — Дрэйк замешкался.
— Любовницей правящего.
— Я этого не говорил, — нахмурился пианист.
— Да ладно.
Махнула рукой: зато другие говорили. Говорили, говорят и будут говорить. По сути, это правда, хотя если меня и можно назвать любовницей, то весьма условно. Мы встречаемся, мне выдают порцию магии иртханов, а то, что между нами происходит, вообще невозможно описать словами. Когда он рядом, я словно плавлюсь, полыхаю и парю. Когда его нет… Ладно, надо прекращать думать о том, чего не было, нет и не будет. Это мое решение и мой выбор. Открытым остается только вопрос, как вести себя при следующей встрече. И как вообще до нее дожить.
— На всякий. Вальнар ну очень интересуется, с кем ты встречаешься.
Потрясающе. Только этого мне еще не хватало.
— И что ты сказал?
— Сказал, что он достал.
Дрэйк открыл дверь гримерной, пропуская меня вперед.
Лампы больше не гудели: новехонькие, зажглись сразу, стоило провести рукой рядом с выключателем. Устроилась на высоком стуле у зеркала и кивнула Дрэйку на диванчик, где он с радостью расположился, вытянув длинные ноги. Накрыл лицо шляпой и пробурчал:
— Почему он не был таким внимательным, когда вы встречались?
— Ума не приложу.
Да и неохота, если честно. Прилагать.
Посмотрела на себя в зеркало: вроде все та же Бриаль Бетрой с голографической афиши, но что-то незримо изменилось. Такое бывает, когда после долгих лет возвращаешься к дому, в котором жила совсем маленькой. Кажется, что стоит оказаться рядом и постоять во дворе, как ты мгновенно перенесешься в прошлое, и на сердце потеплеет. Приезжаешь, смотришь на дом, а он не вызывает у тебя никаких чувств — что-то важное безвозвратно ушло. Да еще и на ближайшем пустыре уже выросла средней этажности высотка, заслонившая крохотную коробку знакомого здания. В высотке поселилась какая-то торговая компания, поэтому двор, где ты играла в детстве, заняли под склады. Только в небогатых районах такое возможно.
— Как Лэм?
— Готовится к свадьбе. Уже записалась в своем салоне на все процедуры, какие только возможны. Я ей говорю, что она и так красивая. — Дрэйк сдвинул шляпу и весело посмотрел на меня.
— Ничего ты не понимаешь, — хмыкнула я.
— Вот и она так сказала.
— В подготовке к свадьбе важен сам процесс. Настрой, вдохновение, атмосфера… Кстати, передай, чтобы прислала мне телефоны подружек, которых она хочет видеть на холостяцкой вечеринке.
— О! Ты уже придумала что-нибудь этакое? — У друга загорелись глаза.
Он даже подскочил, из-за чего шляпа рухнула вниз, но он ловко поймал ее у самого пола.
— Почти.
Пока еще я не придумала ровным счетом ничего, но надо уже начинать думать. Оглянуться не успею, как месяц пролетит, особенно при таком ритме жизни. Ладненько, надо собираться домой, там меня ждет Танни и разговор про отчима. Хотя, может быть, стоит отложить его на утро — просто встать пораньше, пока сестра еще не ушла в школу. И верить в лучшее, то есть что мои планы по примирению дочери с отцом не накроются задницей дракона, как любит выразиться Лэм.
Попрощавшись с Дрэйком, которому предстояло еще играть для Зетты, я набрала Рольгена и сообщила, что спускаюсь. Быстренько переоделась, захватила букет цветов для настроения и выпорхнула из гримерной. На стоянке сегодня было удивительно мало флайсов, поэтому Приста я заметила сразу: он занял место чуть в стороне от центральных и самых удобных. Охранник помахал мне рукой, и я ответила тем же. Успела только пару шагов сделать — дверца ближайшей машины резко поехала вверх. Меня схватили за локоть и дернули назад.
Букет отлетел в сторону, я даже испугаться не успела. Обернулась и наткнулась взглядом на Вальнара, а в следующий миг его хватка ослабла. Бывший взвыл и зачем-то рухнул вниз, нежно прижимаясь к капоту. Точнее, к капоту его прижал Рольген, ловко вывернув руки за спину. Все это произошло настолько быстро, что я только глазами хлопала. Вальнар дернулся, но захват оказался прочный. От такого без навыков не освободишься.
— Леона, в машину. — В голосе охранника прорезались профессиональные нотки, и тут меня разобрал смех.
Уж не знаю, что было тому причиной: сосредоточенное лицо Рольгена, впечатавшего моего экс-бойфренда в его же собственный флайс, пыхтящий Вальнар или вся ситуация в целом. Я даже губы сжала плотнее, чтобы не начать фыркать, как окунувшийся в прохладную водичку виар.
— Так это он, да? — Повернув голову, Вальнар зло посмотрел на меня. — С ним ты спуталась?
— Вы знакомы? — Светловолосый охранник последовал его примеру.
Разве что глядел Рольген не зло, скорее пристально.
— Да, — я наконец разлепила губы, — Лидс, мы встречались. Отпусти его, пожалуйста.
— Прошу прощения, — негромко процедил он.
Настороженность уступила место обманчивой расслабленности. Рольген разжал руки, отступил на несколько шагов, и Вальнар тут же вскочил, раздувая ноздри.
— Он у тебя на всех так набрасывается? — прошипел, отряхивая костюм и одергивая пиджак с такой силой, что только чудом не остался в одних рукавах. Как по мне, так они должны были оторваться.
— Это недо… — Договорить Рольгену я не дала, потому что повисла у него на локте.
— Нет, только на тех, кто набрасывается на меня. Правда, милый?
Охранник, выражение лица которого сейчас было ну очень страдальческим, промолчал. Зато Вальнар побагровел, как зарево над горами. Полыхало у него не только лицо, даже шея и уши — эта особенность говорила о том, что он в ярости. Я же только мило улыбнулась: если Вальнар не понимает по-хорошему, может, хоть так отстанет. Потому что мне вот совсем не улыбается постоянно спасаться от его внимания.
— И чем он лучше? — ядовито усмехнулся бывший. — Тем, что у него личный водитель?
Кивнул в сторону Приста, который тоже вышел из флайса и смотрел на нас. Рука Рольгена под моей напряглась, но я легко погладила его запястье.
— Прекрати меня преследовать и приставать к Лэм и Дрэйку с вопросами. Ясно?
— Во-от как ты заговорила! Нашла себе кошелек на ножках и рада? — не унимался Вальнар. — Что ж, теперь мне все понятно! Собственно, ради этого ты и шлялась в этот бордель, чтобы тебя оприходовал кто-то вро…
Я сама не поняла, как Рольген освободился, глаза его сверкнули яростью. Короткий замах — и бывший опрокинулся прямо на капот, на сей раз от точного жесткого удара.
— Еще раз оскорбишь Леону, сломаю нос, — буднично пообещал он, после чего снова подал мне руку. Которую я совершенно неосознанно приняла.
— Да я… Да вы… — Вальнар снова вскочил.
Взъерошенный, скула наливается красным.
— Я подам на тебя в суд! — заявил он, указывая на моего спутника.
— Если не прекратишь преследование, в суд на тебя подам я, — сообщила холодно, после чего Рольген поднял букет, и мы вместе направились к флайсу.
В спины нам неслись проклятия и страшные угрозы, я же вообще ничего не могла понять. Нет, разумеется, Вальнар никогда не был идеалом: заносчивости много, амбиций еще больше, но чтобы вот так себя вести? Набрасываться, оскорблять, с маниакальным упорством пытаться выяснить, с кем я встречаюсь… М-да. Как мало мы, оказывается, знали друг друга. Или просто не хотели знать? Не так уж много времени мы проводили вместе — редкие прогулки, короткие встречи в перерывах между моей и его работой, романтические вечера, которые можно по пальцам перечесть. Да еще совместные посиделки у Лэм с Дрэйком. Вот и все отношения.
Я вдруг поняла, что больше не хочу такого. Не хочу, чтобы рядом был незнакомец. Не хочу сама становиться незнакомкой.
— Спасибо, — сказала, когда мы сели в машину.
— Не за что.
Рольген раздраженно взглянул через стекло — туда, где Вальнар от души пнул ни в чем не повинный флайс. Раз, другой, третий.
— Ты не должен был меня защищать.
— Должен.
— Я имею в виду…
— Терпеть не могу наблов, которые оскорбляют женщин. Думают, что им все позволено, — процедил тот. — Простите, что не сдержался.
— Прости, — напомнила я.
— Да, конечно.
— Тебе не за что просить прощения.
— Я про наблов.
Мы переглянулись и обменялись короткими улыбками. На какое-то время в салоне воцарилась тишина. Все благополучно молчали, даже Прист не пытался заговорить. Каждый думал о чем-то своем, и когда блики рекламных огней скользили по лицу Лидса, оно казалось не по возрасту серьезным, а еще хмурым. Несколько раз подумывала о том, не спросить ли о причине, но не решалась. Не ответить мне он не сможет, только поставлю в неловкое положение. Захочет — расскажет сам.
— Отец был жутко ревнивый и вел себя отвратительно, — неожиданно пояснил Рольген. — С мамой. Их уже давно нет, но меня по-прежнему цепляет.
— Мне жаль, — тихо сказала я.
Какое-то время мы снова молчали, глядя на отражения друг друга в затемненных стеклах. Пока меня не накрыло воспоминанием.
— Лидс! Ты же говорил, у тебя брат того же возраста, что и Танни?
— Да. Он живет со мной.
— Ты его опекун?
Он кивнул.
С ума сойти, вот это совпадение!
— И как вы ладите?
— Пока не включаю строгого папашу — чудесно.
Не выдержала и рассмеялась.
— Часто включаешь?
— Иногда приходится заниматься воспитанием. С подростками просто, когда ты их друг, когда становишься родителем, уже сложнее.
— Но все-таки приходится?
— Приходится. Иначе никак.
— Не представляю, как моя дочь будет воспитывать внучек, — неожиданно добавил Валентен. — Она сама большой ребенок.
— У нее полно времени, чтобы повзрослеть, — заявил Рольген. — Основные проблемы начнутся, когда им захочется стать крутыми и соответствовать.
— С подростками сложнее всего, — подтвердил водитель. — Когда моя была в таком возрасте, как перед спящим драконом с женой себя чувствовали. Одно неверное слово — пожар.
Он хмыкнул и сосредоточился на управлении. За разговором время пролетело быстро, я едва заметила, как мы пошли на снижение.
— Прогулка с Марром? — уточнил охранник.
— Нет, на этой неделе с ним гуляет сестра.
— Понял.
С Валентеном мы попрощались на стоянке, но Лидс провожал меня до квартиры. Я не стала сопротивляться: видно было, что он по-прежнему чувствует себя неловко из-за того, что произошло на парковке Ландстор-Холла. Причем большей частью потому, что согласился на мои уговоры не провожать от дверей до дверей. Не хотелось мне, чтобы все видели сопровождение. К тому же странно и непривычно знать, что за тобой постоянно следят, за каждым твоим шагом. Точнее, не следят, а… оберегают. По крайней мере, после сегодняшнего мне в голову пришло именно такое слово. Случись мне оказаться там одной, вряд ли от Вальнара получилось бы так просто отвязаться. Да и вообще…
— Лидс, если бы ты хотел помирить брата, ну… с кем-то, с кем он очень сильно поссорился, и для этого устроил им встречу… Ты бы сказал заранее или сделал сюрприз?
Тот внимательно на меня посмотрел.
— Насколько серьезно?
— Очень.
— Сказал бы заранее. Желательно за неделю.
— Почему за неделю? — растерялась я.
— Потому что за это время точно схлынут эмоции и включится голова. Если в этой самой голове есть желание помириться, что-то может выгореть.
Лифт выпустил нас в холл, с легким щелчком закрылся.
Удивительно, но прощаться с ним совсем не хотелось.
— Заходи как-нибудь на кофе, — неожиданно для себя пригласила я.
Рольген тут же посерьезнел.
— Не положено. Особенно когда я на работе.
— А мы никому не скажем. Приезжай как-нибудь пораньше, пока ты еще не на работе. Поболтаем, поделимся методами воспитания. Договорились?
— Леона…
— Договорились! — хлопнула его по плечу и поцеловала в щеку. — До завтра!
Открывая дверь, я уже знала, что ждать до утра не буду.
Надо все рассказать сестре прямо сейчас.
