Он по-прежнему не был уверен, что попал куда нужно. Он сам не знал, что ожидал найти в квартире. Старинные морские карты на стенах? Корабли в бутылках на полках? Пепельницы, заполненные иностранными монетами? Расписание вахт на дверце холодильника? Или просто усталого моряка, который храпит на диване?

Квартира похожа на временное жилье, она безлична, как зал ожидания. Одежда свалена в кучу на полу, рядом валяются ярко раскрашенные коробочки с компьютерными играми, фото команды мадридского «Реала» 2009 года и обертки от сладостей. Эрхард почти уверен, что черно-белые фотографии висели на стенах задолго до того, как здесь поселился Хуан Паскуаль. Гостиная и кухня представляли собой одно помещение. Сидя за кухонным столом, можно видеть порт. В шкафчиках пусто, если не считать бумажных тарелок, бумажных стаканов, пластиковых ложек и вилок, полуфабрикатов для микроволновки, вина в коробке, соли и так далее. Давно ли Паскуаль живет здесь? Очевидно, достаточно давно – ведь его фамилия значится в телефонном справочнике под этим адресом. Года четыре или пять лет. Однако все время он как будто ждет перемен, готов в любой момент сорваться с места. Может быть, он наркоман? Эрхард видел, как живут наркоманы – жалко, грязно, отвратительно. В квартире Паскуаля все как будто дошло до крайней степени отчаяния. Здесь живет человек, чья жизнь утратила смысл. Человек без корней.

Эрхард по очереди открыл кухонные шкафчики и буфет, но ничего не нашел: ни документов, ни писем, ни счетов за телефон. Ничто не подтверждало, что здесь живет именно Паскуаль. Ничто не помогло Эрхарду. Он достал из холодильника пиво. Хотя бы так… Сел в кресло рядом с входной дверью и стал ждать возвращения хозяина.

И хотя пиво марки «Сан-Мигель» было водянистое и безвкусное, оно сразу ударило ему в голову. Эрхард размышлял о том, что события последних двух дней затягивали его в дыру. Он не спускал взгляда с двери, щурился, моргал… Потом его глаза закрылись. Он провел пальцем по краю бутылки; палец словно провалился во мрак. Во сне все сразу стало привлекательнее и проще. Был столик с белой скатертью и канделябром. Официант накрыл его на двоих. Эрхард разлил белое вино. В нем росло странное чувство. Он понимал, что сон лучше реальности. Он поднес бокал к губам, и белое вино потекло в горло и ниже, в желудок и кишечник. Окружающая действительность подрагивала и разрасталась, от вина пахло сладостями и пузырьками.

Он встал; у него закружилась голова.

Мочевой пузырь совершенно перестал его слушаться; он требовал опорожнения, стоило Эрхарду выпить хоть каплю жидкости. Эрхард засеменил в туалет и по пути заметил, как изменился дневной свет. Выходит, он проспал больше десяти минут. Может быть, час или даже два. Он поспешно расстегнул брюки, чтобы не обмочиться. Из него полилась горячая зеленоватая струя – а может, так только кажется на свету. В туалете пахло мускусом; он вспомнил запах козьих экскрементов дома, в Маханичо.

Эрхард открыл шкафчик над раковиной. Очевидно, у Паскуаля слабый желудок, потому что здесь оказались упаковки фортасека, средства от диареи, и несколько флаконов пептобисмола, а также пара пустых флаконов из-под рецептурных лекарств. Он прочитал незнакомые названия, но нигде не увидел фамилии Паскуаль. Одно лекарство называлось «кломипрамин». Эрхард такого не знал, а на ярлычке не написано, от чего оно. На самой нижней полке лежал мобильный телефон – небольшая темно-синяя трубка с черными кнопками популярного бренда, «Нокиа». Такой же он видел у Беатрис. Телефон был отключен. Еще обнаружилась коробочка с прозрачными резиновыми пробками, похожими на жаб.

Потом он спустил воду и вымыл руки. Взгляд его упал на корзину под раковиной – точнее, это была не корзина, а простая картонная коробка. В ней лежал целлофановый пакет. На коробке несколько рулонов туалетной бумаги и рулон прозрачной клейкой ленты. Эрхард снял с коробки туалетную бумагу. До него не сразу дошло, чем наполнена коробка, – там лежали узкие полосы твердого пластика. Такими укрепляют посылки или деревянные палеты при перевозке. Но рука Эрхарда инстинктивно взлетела к шее. Под полосками еще один слой бумаги; приподняв его, он увидел темные очки, заляпанные чем-то похожим на коричневую краску. От очков шел характерный запах.

В замке поворачивался ключ. Эрхард успел лишь повернуть выключатель; он стоял почти в полной темноте, если не считать узкой полоски света под дверью.