Эрхард впервые долго сидел за рулем серебристо-серого «мерседеса». И хотя он очень любил свою развалюху, сейчас он наслаждался поездкой. Машина шла так тихо, что ему казалось, будто он слышит крики кайтеров.

Он заехал к Мисе, заказал черный кофе, сел за столик и стал перебирать стопку визиток, которые напечатали для него по распоряжению Марселиса – вот он, наверное, злорадствовал! Правда, Марселис объяснил, что визитки временные.

– Скоро получишь настоящие, на хорошей бумаге.

Временные визитки были напечатаны на тонкой бумаге с сине-золотым логотипом «Таксинарии» в углу и его именем и титулом: «Главный операционный директор». Эрхард показал визитку Мисе; та поздравила его и положила на блюдце домашнее миндальное печенье.

Эрхард пока не понимал, каковы его обязанности. Покладистость Марселиса удивляла. Может быть, он счел, что теперь они в одной команде? Эрхард вспомнил тот раз, когда Ларс Бо Рёмер перешел из футбольного клуба «В-1909» в «Орхус». Его освистывали всякий раз, как он играл в Копенгагене. Можно ли без последствий перейти на другую сторону? Во время рассказа Марселиса Эрхард чувствовал себя разведчиком, который внедрился во вражеский лагерь, к тому же получил задание постепенно вытеснить Марселиса. Он внимательно слушал, ища недосказанность, сомнение, колебание, уклончивые ответы и все попытки использовать неопытность Эрхарда. Но, несмотря на раздражение из-за пропавших папок, Марселис объяснял все на удивление дотошно, хотя сразу стало ясно, что одним днем дело не ограничится. Потом они вместе осмотрели новый кабинет Эрхарда, который по приказу Марселиса обставили кое-какой мебелью и оклеили обоями.

– Я велел убрать аквариум, – сказал Марселис. – Он принадлежал Раулю. И бар в углу. По-моему, Рауль слишком любил виски. Ты такой же, как он? Тоже предпочитаешь что покрепче и подороже?

Эрхард покачал головой и посмотрел в окно на двор внизу. Там разговаривали два водителя, оба незнакомые Эрхарду. В ближайшее время ему предстоит многое и многих узнать. Вдали поднималась к небу красноватая горная вершина. Еще один безоблачный день.

– Чем конкретно мне предстоит здесь заниматься? – спросил Эрхард.

– Интересный вопрос! – Марселис разразился громким хохотом. Потом он вручил Эрхарду временные визитки, приказав раздавать их направо и налево. – Постарайся понять, что получится, и выжми из своих знаний как можно больше. Возможно, тебе стоит начать с закупки машин. Мы только что отправили на свалку несколько старых такси, и нам нужно купить несколько новых взамен. У нас есть договор с фирмой-импортером, но я не знаю, выгоден ли он для нас. Ты лучше меня знаешь, какие такси нужны, поэтому, возможно, это задание как раз для тебя. Я перешлю тебе несколько имейлов, которые касаются нашего текущего договора. – Он показал на большой квадратный компьютерный монитор, который занимал почти весь стол. Эрхард благоразумно не стал спрашивать: «И что мне делать с твоими имейлами?»

Позже он осторожно спросил Ану, что ему делать, и она распечатала для него несколько документов: прайс-листы, условия платежа. Наверху значилось название фирмы-импортера.

Он спустился к воде. В Алапаке нет пляжа. Только несколько плохоньких пирсов; у них пришвартованы двух– и трехместные рыболовецкие катера. На пирсах лежали рыболовные сети. Там же сушилась рыба; собаки облаивали крупную чайку, севшую на днище лодки.

Импортер машин… Он думал о машине на пляже в Котильо. Последний раз ее видели в Амстердаме. Можно ли понять, как она попала сюда, на Канарские острова? И почему с нее сняли регистрационные номера? Полицейские наверняка знают всех импортеров и уже направили им запросы. Несомненно, у машины имелись номерные знаки… Эрхард живо представил себе контейнеры вроде тех двух, в которые он заглядывал. Контейнер взломал какой-то юнец, угнал машину и заплатил охранникам, чтобы те его пропустили. А все-таки невероятно, что никто не заметил пропажу и машину не объявили в розыск. Невероятно, но вполне возможно. На Канарах говорят: занятые люди устают от бумажной волокиты. В этом что-то есть. На островах действительно не любят заполнять рапорты, анкеты или контракты. Машина может буквально исчезнуть в груде документов. Да, здесь творится много странного и необъяснимого.

Он вернулся к «мерседесу», уже покрытому тонким слоем пыли; машина стояла на маленькой парковке за кафе Мисы. У Эрхарда два дела. Во-первых, нужно еще раз осмотреть ту машину с пляжа. Сейчас она на полицейской стоянке рядом с «Дворцом». Во-вторых, ему хотелось заехать в «Каса Негра», единственный ресторан на острове, где подают американскую еду. Проезжая по узкой дороге, которая ведет через Алапаку к Главной улице, он мечтал о фирменном блюде «Каса Негра»: сильно наперченной рыбе с рисом.

Ресторан стоял в неудачном месте, рядом со взлетной полосой аэропорта, поэтому всякий раз, как самолет заходил на посадку, столики тряслись, а все посетители застывали на месте. Он бы предпочел сделать сначала второе дело, а потом первое, потому что сильно проголодался. И все же он поехал во «Дворец», чтобы разобраться с тем, что важнее.

Он проехал мимо ворот, которые ведут ко входу во «Дворец» и на парковку; объехал здание кругом. Дорожка закончилась каменистой площадкой. Он развернулся и покатил по той же дороге, которой приехал; снова объехал «Дворец» кругом, теперь с юга. Эрхард увидел несколько парковок, на которых стояли машины, но все они принадлежали соседним предприятиям, вроде «Ретейл инвест», «Джойнт маркет», «Норт-Ист инвест». Это иностранные названия; фирмы по аренде машин разместились в серых бетонных коробках за серыми оградами, которые разделяют серый ландшафт. Наконец, в конце очередной короткой дорожки, он увидел высокое строение, напоминающее ангар. Оно было обнесено высокой оградой; на широких воротах – полицейская эмблема. Эрхард развернулся, припарковался и подошел к ограде. Слева от ворот, по другую сторону ограды, стоял пустой складной стул. На шесте над стулом прикреплена камера видеонаблюдения. Он посмотрел в черный объектив и увидел, что в нем отражается площадка. Через миг открылась невидимая издали дверь ангара, и к нему направилась сотрудница полиции.

– Что вам здесь надо? – крикнула она.

– Я ищу одну машину, «фольксваген».

– Что вам здесь надо? Здесь владения полиции.

– Я ищу угнанную машину.

– Пожалуйста, направьте запрос в полицейское управление. – Она показала в сторону «Дворца». – Не забудьте заполнить анкету, которая называется «РО-19».

Судя по выражению ее лица, она твердила одно и то же много раз. Лицо у нее неправильное, слегка скошенное влево, как будто у нее долго болели зубы или был приступ мигрени. Было что-то вымученное в том, как она позволяла волосам падать на глаза. Может быть, она прикрывает ими уродливые родимые пятна или какой-нибудь шрам. Вид у нее заезженный, как будто ей лет с семнадцати приходится кормить целый выводок сорванцов и она до сих пор гладит рубашки трех бывших мужей.

– Может быть, вы можете мне помочь? – Эрхард подошел прямо к ограде. – Моя компания разыскивает машину, которая не была зарегистрирована, а просто пропала. Для меня это много значит.

Она внимательно рассмотрела его визитку, которую он поднес к ограде.

– Сожалею, но вам все равно придется заполнить анкету «РО-19».

Эрхард решил рискнуть:

– Я знаю, что она здесь, у вас. Я просто хочу посмотреть на нее, только и всего. Синий «фольксваген-пассат».

– Я бы и рада вам помочь, да не могу.

– Мне нужно всего две минуты!

– К сожалению, я не могу вам помочь, – нерешительно повторила охранница.

Эрхард понимал: если бы она собиралась стоять на своем, давно бы вернулась в свой ангар. Он решил воспользоваться ее слабостями.

– Сеньорита… Васкес! – Он прочел фамилию на ее значке. – На заднем сиденье той машины нашли мертвого маленького мальчика. Я пытаюсь найти его мать, и мне нужно взглянуть на машину.

Охранница сняла темные очки и потерла глаза; потом пристально посмотрела на Эрхарда. Должно быть, вид у него был вполне безобидный, потому что она быстро надела очки и прошептала:

– Сейчас проверю по компьютеру, есть ли у нас «пассат». – Чтобы впустить его, ей пришлось нажать большую кнопку на электрощите в нескольких метрах от ограды. Она не спускала с Эрхарда глаз.

– С какой стати машину разыскивает таксомоторная компания? Разве это не дело полиции?

У Эрхарда не было убедительного ответа на ее вопрос. Пришлось импровизировать.

– К сожалению, сеньорита, ваши коллеги слишком заняты другими делами. Лишь немногие из нас беспокоятся о мертвых детях.

Он не ответил на ее вопрос впрямую, что довольно рискованно. Если у нее нет своих детей, она сразу догадается, что он ею манипулирует. Но если дети у нее есть, она его впустит.

Ненадолго ее глаза затуманились.

– Что произошло с мальчиком?

– Помните дело Котильо?

– Ах да, я о нем слышала.

Он попытался развить успех:

– Вы верите в то, что мать бросила его в коробке?

Охранница долго смотрела на Эрхарда. Потом нажала на кнопку.

– Дайте слово, что не притронетесь к машине. Это единственное, о чем я прошу.

– Мне нужно только посмотреть на нее. Я буду стоять в нескольких метрах и только посмотрю.

– Все, что у нас хранится, – вещественные доказательства.

Створки ворот со скрипом расползлись в стороны.

– Вот, возьмите мою визитку. И конечно, я есть у вас в записи. – Эрхард показал на камеру. – Я ни к чему не притронусь и ничего не испорчу.

Как только он вошел, охранница снова нажала на кнопку, и ворота закрылись.

В ангаре было темно; горели лишь несколько тусклых лампочек под потолком. Эрхард и сотрудница полиции шли вдоль рядов машин, мотоциклов, коробок с мусором и непонятных предметов, завернутых в пластик. Все боксы пронумерованы. Машин было не так много; они стояли лишь на одном из каждых восьми или десяти участков. Машины… или то, что от них осталось. Эрхард брел вдоль сплющенных, покореженных легковушек, сгоревших фургонов, автобуса без крыши.

Они шагали молча. Спецстоянка напомнила ему морг, военный морг с телами убитых солдат. У каждой очутившейся здесь вещи была своя история. Судьба. Полицейский протокол. Они миновали огромную клетку с распахнутой дверцей – в таких держат тигров или медведей. Эрхард увидел мотоциклетную коляску без мотоцикла. Морозильник. Ему хотелось спросить охранницу, откуда здесь все это. Что случилось с хозяевами? Конечно, он понимал, что она ему не ответит. Кроме того, вопросы он предпочел бы оставить на потом. Они прошли мимо ряда машин; некоторые из них синие, а одна – «фольксваген». Эрхард молча покачал головой. Не та. Лучше было идти не спеша, чтобы высокая охранница буквально не наступала ему на пятки. Он остановился у странных предметов, искореженных и неузнаваемых в темноте. Его спутница быстро провела поверху фонариком. Эрхард увидел горный велосипед, фонтан, барный табурет. Он невольно улыбнулся. Как в какой-то нелепой детской игре, в которой надо запомнить все, что ты видел. Но его улыбка быстро исчезла. В действительности здесь ряд за рядом хранятся ничего не стоящие вещи, которые в конце месяца отвезут на свалку к северу от города.

– У вас здесь много хороших вещей. За них кто-нибудь несет ответственность?

Видимо, охранница решила, что он над ней издевается.

– Можно и так сказать. Я и Леви, наш курьер, да еще несколько ночных сторожей.

Эрхард пытался придумать какой-нибудь комплимент. Как похвалить ее и не показаться идиотом? Возможно, она падка на лесть.

– Наверное, многие на вашем месте включили бы больше света, – сказал он, – а вам удается обходиться только фонариком. Вы, наверное, смелая, сеньорита Васкес. Вы редкая птица.

Ему показалось, что последние слова – это уже слишком. Кроме того, на комплимент они совсем не похожи. Правда, охранница не обиделась.

– Я делаю свое дело, – сказала она, и посветила фонарем еще на одну машину, «сеат». Эрхард покачал головой, и они вышли на середину помещения.

– Как бы там ни было, спасибо вам за помощь.

– Не за что. Когда ее конфисковали?

«Та девушка снимала на пляже Котильо 6 января».

– С месяц назад, – ответил он, не веря самому себе. Неужели прошло столько времени?

– Значит, мы, наверное…

Не дослушав, он вдруг замер, потому что увидел ту самую машину. Темно-синяя, хотя в темноте она кажется черной. Модель 2011 года.

– Можно? – Он потянулся к ее фонарю.

Она посветила ему в лицо.

– Только не трогайте ее! – напомнила она и подала ему фонарь, как топор.

Эрхард приблизился к машине. Провел лучом по кузову снизу вверх, ища на бортах следы песка, через окошки осмотрел заднее сиденье, как будто коробка с мальчиком по-прежнему стоит там. Зашел с другой стороны, сел на корточки рядом с бампером. Охранница стояла под лампой. Она хотела что-то сказать, но Эрхард намеренно не приближался к машине. Он внимательно разглядывал бампер, посветил на него фонарем, провел слева направо. Свет отразился от блестящей, лакированной поверхности. Он провел фонарем в другую сторону, на этот раз медленнее. Он был уверен, что найдет отметину, вмятину. Когда охранница отошла на пару шагов, Эрхард быстро провел по краске пальцами. Поверхность была гладкая, как будто машина только что сошла с конвейера. Странно! Эрхард поднялся и снова обошел машину.

– Две минуты, сеньор!

– Хорошо.

Эрхард поднялся рядом с передним бампером. Он такой же блестящий и гладкий, как задний. Он очень внимательно, сантиметр за сантиметром осмотрел его. Его нервировала охранница, которая подошла почти вплотную. Опять ничего! Он невольно залюбовался изгибами, созданными компьютером в отделе дизайна концерна «Фольксваген». Все поверхности выполнены и покрашены идеально. Он не видел ничего необычного.

– Сеньор, время вышло. Извините, но…

Эрхард встал, охранница сопровождала его назад, к двери. Неожиданно он развернулся и провел по бамперу подушечками пальцев. Охранница развернулась и закричала на него, но его наполовину скрывает темнота. Наконец-то он нащупал в самой середине бампера вмятину, явно не заводского происхождения. Шириной сантиметров в двадцать – след удара чем-то большим и тяжелым. Вот почему он не видел ее раньше; она была слишком велика, чтобы он ее заметил – он искал небольшое повреждение. Эрхард подбежал к охраннице и поднял руки:

– Извините, я должен был это ощупать.

Она поднесла телефон к уху, как будто кому-то звонит, но не произнесла ни слова. С сомнением посмотрела на телефон, нажала на кнопку и убрала трубку в футляр на поясе.

– Я же запретила вам к ней прикасаться! А ну, идите впереди!

Она была не просто раздражена – оскорблена в лучших чувствах. Она подталкивала его к двери. Свет за ними погас.

– Мне очень жаль, – сказал он, оборачиваясь через плечо.

– Ничего вам не жаль.

– У вас не будет никаких неприятностей. Никто не знает, что я здесь.

– Еще как будут!

– Мне просто нужно было осмотреть машину. Ради мальчика.

– Хватит трепаться о мальчике. Вы это нарочно придумали.

Они дошли до двери. За ней ярко светило солнце, но воздух был свежий.

– Сеньор, вынуждена просить вас уйти, – заявила охранница, как будто он сам не собирался этого сделать. Она нажала на кнопку. Едва ворота начали раздвигаться – вытолкнула его со спецстоянки. Эрхард хотел в последний раз поблагодарить ее, но, прежде чем он успела открыть рот, она повернулась к нему спиной и скрылась в ангаре.

Он вернулся к машине и поехал в ресторан «Каса Негра». Заказал перченую треску и высокий стакан пива, хоть и собирался сегодня не пить. В ожидании заказа набросал свои версии на салфетке. Машину сначала угнали в Амстердаме, а позже – из контейнерного терминала. Машину угнали в Амстердаме и продали матери или отцу здесь, на Фуэртевентуре. Машину… Записать последнюю версию труднее всего. Машину угнали в Амстердаме; она выпала из контейнера в открытом море, и ее каким-то образом выбросило на берег здесь, на Фуэртевентуре.