Джули, не поднимая головы, увидела, что рядом ней стоит мужчина в коричневом костюме и держит в руках поднос. Еще раньше по уверенной походке, которой он двигался в ее сторону, лавируя между столиками в полицейской столовой, она поняла, что он направляется к ней. Ее первым желанием было скрыться, но тогда пришлось бы отказаться от обеда. Хотя в это время суток Джули ела очень мало — перед ней стояли только йогурт и салат с тунцом, — ей все-таки нужно было подкрепиться, чтобы дотянуть до конца дня.

— Не возражаете? — спросил Уигфул, подвинув себе стул.

Джули возражала, но знала, что ему на это наплевать. Под густой щеткой его усов прорезалась улыбка, похожая на обрезок битого стекла. Как обычно, Уигфул не стал тратить время на любезности.

— Я тут слышал, ваш босс дал маху с водолазами. Бедняги уже взвыли от тоски. Как там говорят — с водолазами не шутят?

— Никто о них не забывал. — Джули поймала себя на том, что сознательно лжет в пользу Даймонда. — Все знали, что это долгая работа.

— Каторга, а не работа. Да и водолазы, в общем, были не нужны. Глубина — всего пара футов. Там надо не столько нырять, сколько ходить в воде. Мне говорили, что ребята очень недовольны.

— Вот как?

— Согласитесь, это уж чересчур — держать их столько времени.

— Они просто занимались своим делом, — равнодушно ответила Джули. — Кому понравится, когда начальство стоит у тебя над душой?

— Вы удивительно лояльный человек, Джули. Я всегда это знал.

Она молча подцепила вилкой немного салата.

Джон Уигфул никогда не делал комплиментов, не рассчитывая получить что-нибудь взамен. Он уже начал торг.

— Как идут дела? Дело об убийстве продвигается?

Джули постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно убедительнее:

— У нас есть несколько зацепок.

Уигфул помолчал, позволив этой лживой фразе раствориться в воздухе.

— На его месте, — произнес он наконец со вздохом, — я бы все сделал по-другому.

— Неужели?

— Прежде всего, я бы предоставил вам свободу действий. Питер обожает все делать сам, верно?

— Простите, но я бы предпочла не обсуждать методы своей работы с мистером Даймондом, — быстро ответила Джули.

— Отлично, но какова ваша роль в расследовании? Сидеть перед компьютером? Я видел, чем вы занимались. Вам надо допрашивать свидетелей, а не торчать перед чертовым экраном. Это верный способ заработать головную боль.

Джули не удержалась:

— А я всегда думала, что вы поклонник современных технологий.

Уигфул слегка качнулся в сторону, словно от удара. Он все еще наслаждался промахом Даймонда.

— В любом случае, я не стал бы сажать своего лучшего детектива за компьютер. Для этого у нас есть гражданские сотрудники. Что вы там искали? Компромат на кого-то из «Ищеек»?

— Так, обычные запросы, — сказала она, пожав плечами.

— Заглянули под каждый камушек, а? — спросил Уигфул и быстро добавил: — Кто бы вас хорошо понял, так это водолазы. Уверен, у них не осталось ни одного камня, который бы они не перевернули! — Эта шутка его безумно рассмешила. Стол перед ним затрясся, и он пролил немного кофе.

Джули не улыбнулась.

Уигфул продолжал:

— Питер — совсем не человек команды, верно? Вот если бы вы работали у меня…

— Но я у вас не работаю, — перебила она, решив положить этому конец.

— Однако стоит вам захотеть…

— Спасибо, — отрезала Джули тоном, говорившим, что продолжать эту тему бесполезно.

Предложение о сотрудничестве перешло в угрозу.

— Боюсь, это может случиться раньше, чем вы думаете. Я раскрыл кражу марки, верно? Доказал, что ее похитил Тауэрс, и объяснил, как он это сделал. Мой успех заметили. Скоро меня перебросят на расследование убийства. Начальству нужен результат.

Конец торга.

Разговор перешел на новый способ оплаты труда сотрудников, связанный с предварительной оценкой их квалификации. Уигфул был одним из немногих на Манверс-стрит, кто это одобрял. Он уверял, что ему нечего бояться аттестации.

Когда Джули закончила есть и отправилась с подносом к контейнеру для мусора, Уигфул окликнул ее сзади.

— Так передайте своему боссу.

— Что передать?

— То, что я сказал: с водолазами не шутят.

В середине дня выглянуло солнце, и Ширли-Энн решила прогуляться через Сидней-Гарден и по набережной канала. Сейчас в этой части города можно прогулять весь день, никого не встретив, но когда-то здесь было очень модное местечко — платный парк с большими гротами, зеленым лабиринтом и эстрадой для оркестра, — где по вечерам регулярно устраивались фейерверки. В викторианскую и георгианскую эпоху жители Бата так любили это место, что, когда правительство решило проложить через него канал и железную дорогу, горожане поднялись на его защиту и добились того, чтобы все коммуникации были тщательно замаскированы. В результате возникло множество тоннелей, балюстрад и арочных мостов, которые в свое время влетели строителям в копеечку, а теперь выглядят как нечто само собой разумеющееся. Ширли-Энн никогда не имела склонности к уединению, но после долгой и трудной смены, когда она несколько часов подряд пыталась всучить прохожим рекламные буклеты и не добилась в ответ ничего, кроме пары сальных предложений, ей хотелось держаться подальше от людей.

Она собиралась пройти к верхнему шлюзу через самую живописную часть канала — до того места, где он впадает в Эйвон. Здесь, шагая по обсаженной зеленью дорожке и бросив взгляд направо, можно было обнаружить, что находишься на крутом откосе чуть ли не вровень с церковными шпилями. От этого вида у Ширли-Энн всегда захватывало дух. Она довольно быстро добралась до домика паркового смотрителя — очаровательного коттеджа в готическом силе, вероятно, не столь величественного и знаменитого, как те достопримечательности, на которые она указывала туристам во время экскурсии, но лично ей всегда очень импонировавшего, поскольку она считала его своим личным открытием. К сожалению, во время сегодняшней прогулки ей пришлось сделать совсем другое открытие. Забравшись на мост Сидней-Уорф, где канал пересекается с Джордж-стрит, она перешла на другую сторону и спустилась по каменным ступенькам перед автосалоном «Мерседес-Бенц». Лестница загораживала ей вид, поэтому, только оказавшись на набережной, она увидела, что прямо к ней идет пара — мужчина и женщина. Ее щеки вспыхнули. Это была Джессика Шоу.

Джессика — убийца.

Сид — ее работа.

Накануне она провела бессонную ночь, перетряхивая в голове все факты и обстоятельства, доказывавшие ее вину, и теперь ей меньше всего хотелось оказаться с ней лицом к лицу.

Еще хуже оказалось то, что рядом шел Эй Джей. Встретить одну Джессику было огромным невезением, но застать ее вдвоем с любовником — просто катастрофой. Конечно, она и раньше догадывалась, что их что-то связывает, но до сих пор они не демонстрировали свои отношения перед Ширли-Энн.

Разминуться на узкой дорожке было невозможно. Эй Джей и Джессика шли рядом, почти вплотную, хотя и не держались за руки. Заметив ее, они прервали разговор. Джессика — вероятно, желая напомнить своему спутнику, кого они встретили, — воскликнула:

— Ширли-Энн, какой сюрприз!

Эй Джей помахал ей рукой:

— Мир тесен.

Ширли-Энн была в таком замешательстве, словно застала их не на улице, а в постели. Она пробормотала:

— Замечательно, правда? Я имею в виду погоду.

— Превосходно.

Джессика хранила безмятежный вид. Она была в коротком бордовом пальто, отороченном черным мехом, черных легинсах и ботильонах — наряде, который выглядел бы более уместно на подиуме, чем на улице.

Быстро исчерпав тему погоды, Ширли-Энн продолжала:

— Я тут видела несколько лебедей. Взрослая пара и их детки. Целый выводок — птенцов пять, не меньше. Совсем еще маленькие, а уже такие очаровашки.

— Думаю, мы тоже их встретим, — предположила Джессика.

— Да, они того стоят, а место найти совсем нетрудно. Там растет пампасная трава, настоящий уголок дикой природы. Лебеди любят устраивать гнезда в таких местах, правда?

«Господи, что я несу», — мелькнуло у нее в голове.

— Понятия не имею, — пожала плечами Джессика.

— И я тоже, — откликнулся Эй Джей.

Слова, слова, больше слов — это была инстинктивная реакция Ширли-Энн на любое замешательство. Молчание приводило ее в ужас. Ей надо было срочно что-то придумать — что угодно, лишь бы не говорить про лебедей.

— Кстати, мне очень понравился вчерашний вечер. Такие приемы, наверно, стоят бешеных денег: шампанское и все прочее. Кажется, на вернисаже был весь город. Надеюсь, вы продали много картин.

— Едва хватило, чтобы покрыть расходы, — ответила Джессика. — Но такие вечера устраивают не из-за денег. Это способ заявить о себе миру.

— Пиар, — подсказал Эй Джей.

Джессика кивнула:

— Большинство вчерашних гостей никогда не покупали у меня никаких работ и не собираются их покупать, но это не важно.

— Понимаю.

— На самом деле, все было довольно скверно, — продолжала Джессика. — До сих пор не могу прийти в себя от той гадости, которую кто-то написал на витрине галереи.

— Мы это уже вычеркнули, — быстро вставил Эй Джей. — Просто стерли из памяти, верно? — Последняя фраза относилась к мисс Миллер.

— Ну да, — подтвердила Ширли-Энн, стараясь говорить как можно убедительней. На самом деле, со вчерашней ночи она не думала ни о чем другом.

Джессика добавила:

— Хотела бы я знать, кто это сделал. У меня есть кое-какие предположения.

— Пойдем, Джесс. — Эй Джей потянул ее за руку, как нетерпеливый муж.

— Если они хотят играть с нами в игры, пусть попробуют!

— Это была просто злая шутка, — возразил Эй Джей. — Ее придумал человек с извращенным чувством юмора. Неужели кто-то всерьез может заподозрить тебя в убийстве? Ты сделала для этого парня больше, чем кто-то еще. Он был одинок, неуверен в себе, а ты взяла его под свое крылышко.

«Ну да, взяла под крылышко, а потом использовала, чтобы украсть «Черный пенни», — подумала Ширли-Энн. — После чего проломила ему голову, потому что он отклонился от плана и поставил все дело под удар». Она с трудом сдерживалась, чтобы не выпалить все это вслух.

— Какая разница, — ответила Джессика. — Все знают, что я никогда не сделала бы ничего плохого Сиду, но если этот мерзкий ублюдок еще раз позволит себе такую выходку, я обращусь в полицию.

— Он не посмеет, — заверил ее Эй Джей.

— Почему ты думаешь, что это «он», а не «она»? — спросила Джессика, и Ширли-Энн, имевшая привычку сначала говорить, а потом думать, чуть не объяснила ей, почему.

Эй Джей усмехнулся:

— Метко сказано, но я уверен, что все осталось в прошлом. Давай-ка лучше вернемся и откроем галерею.

Они отправились дальше.

Ширли-Энн продолжила свой путь к Топ-Лок, но ее мысли были далеко. Она уже не замечала ни прекрасных видов, ни готических коттеджей. Ее волновали только отношения, связывавшие эту пару. Неужели современная мораль позволяла им не испытывать ни малейшего смущения, когда их видели в обществе друг друга? Правда, она и раньше встречала их вместе в галерее, но бродить вдвоем в таком уединенном месте — совсем другое дело. Каждому бросалось в глаза, что они очень близки друг с другом, почти как брат и сестра. Именно такое впечатление они производили на Ширли-Энн — откровенной близости, за которой не стояло ничего предосудительного.

До сих пор Ширли-Энн могла без труда определить, есть ли у женщины роман на стороне. Она сразу замечала, если что-то подобное происходило у ее подруг. Но теперь чувствовала себя сбитой с толку, поскольку эта пара даже не пыталась ничего скрывать. Джессика и Эй Джей вели себя так, словно имели полное право находиться вместе.

Ширли-Энн беспокоил еще один вопрос. Как в эту схему вписывался Сид Тауэрс? Планируя кражу «Черного пенни», Джессика должна была часто встречаться с Сидом и вести с ним долгие беседы, чтобы обсудить все подробности этой сложной операции. Вероятно, они не раз ходили к Музею почты и обдумывали различные способы туда попасть. Помимо этого надо было обсудить отвлекающий маневр, текст загадок, их публикацию. Не говоря уже о головоломной проблеме проникновения на речную яхту Майло, которая до сих пор оставалась необъяснимой тайной. Все это требовало постоянного общения Джессики и Сида. Продолжительные разговоры, долгие встречи, множество деталей. Интересно, как Джессика могла все это проделать, не привлекая внимания Эй Джея или мужа? Может быть, кто-то из них был с ними в сговоре?

Ширли-Энн шла через парк, глубоко задумавшись.

— Что он сказал?

Джули повторила фразу Уигфула:

— Не шутите с водолазами.

— Хм.

— Наверно, это была шутка.

— Скорее, фраза из какого-то радиоспектакля. Когда я был ребенком, мы часто слушали радио. — Даймонд откинулся в кресле, предавшись своим воспоминаниям и, кажется, ничуть не взволнованный маневрами Уигфула. — Я обожал эти постановки. «Попробуй рассмеяться», «Уберите это», «Умница Арчи» и, конечно, «Тупицы». У каждого персонажа была своя коронная фраза. Все, что от них требовалось, это повторять их в каждой передаче, и публика покатывалась со смеху. А потом разражалась аплодисментами. — Он улыбнулся. — Хотя «не шутите с водолазами», кажется, было раньше, еще до меня и Уигфула.

— Вы правы, — ответила Джули. — Я посмотрела в Интернете. Это из комедийного шоу, которое транслировали в двадцатые годы.

— В двадцатые!

— Там был один одноногий бродяга, нырявший за монетами с набережной в Нью-Брайтоне. Он часто повторял эту фразу. Позже, уже во время войны, ее подхватил Том Хэндли.

— «Снова этот парень»?

— Верно.

— Я его не помню, — покачал головой Даймонд. — Может, Джон поделился с вами еще какими-нибудь шутками?

— Нет, только этой.

На самом деле она долго сомневалась, стоит ли рассказывать ему о беседе с Уигфулом, но, похоже, босс сегодня был в хорошем настроении. Входя в свой кабинет, он напевал «Желтую подводную лодку».

— Впрочем, нет, была еще одна, — добавила Джули, — хотя он сказал это вполне серьезно. Уигфул хочет забрать себе дело об убийстве.

Даймонд усмехнулся:

— Я уже слышал.

— Но тогда ему это удалось, — напомнила она.

— Потому что я ушел сам. Больше это не повторится. — Даймонд открыл верхний ящик, достал какой-то ржавый предмет и с металлическим стуком бросил его на стол. — Ключи, Джули. Связка ключей. Вот почему водолазы пытались со мной связаться — они закончили свою работу.

— Хотите сказать, что это…

— Ключи Майло Моциона, которые тот уронил в канал.

— Замечательно. — Теперь она понимала, что его так обрадовало. — Значит, Майло говорил нам правду.

— Да. Но дело не только в этом. — Питер вынул из ящика большой замок. — Вот та самая штуковина, которая висела на двери «Миссис Хадсон» в вечер, когда убили Сида Тауэрса. А теперь смотрите. — Даймонд взял связку, выбрал один из ключей, с которого на пол посыпались хлопья ржавчины, вставил его в замок и повернул. Металлическая дужка, лязгнув, выскочила из отверстия. Продолжая держать замок, он посмотрел на Джули.

Она прижала ладонь ко рту.

— Ну, что скажете?

Джули нахмурилась:

— Вы сказали, что этот замок висел на двери каюты?

Даймонд кивнул:

— А это — оригинальный ключ Майло?

— Да.

— Выходит, никакой подмены не было. По версии Джона, Сид повесил в каюте новый замок, но это не так. Замок был старый. Мы сделали ложный ход.

Для человека, сделавшего ложный ход, Даймонд выглядел удивительно довольным.

Джули продолжала:

— А это значит, что версия Джона Уигфула насчет запертой комнаты не работает.

— Верно, Джули. Он попал пальцем в небо.

Она уставилась на него:

— Но и мы тоже?

— Да, — ответил он беспечно. — Бодрящее чувство, правда?