32
День летнего солнцестояния во всей стране.
Вечер летнего солнцестояния: с Эмили. Она сидит рядом в машине. Он вовсе не хотел, чтобы она приезжала, протестовал, как мог. Но она не сдавалась.
– Не делай глупостей. Я возьму такси. Оставайся, где ты есть, и жди меня.
И почему-то он решил ее дождаться. Почему? Скорее всего: приятно, что ей не все равно. А может, менее романтичная, но куда более практичная причина: дела вроде того, что он задумал, лучше делать вдвоем, а не в одиночестве.
Вечер летнего солнцестояния у огромного сарая в Чиллинге. Нормальная постройка. Правда, для деревни, а не для города. Коровник, конюшня, гараж для трактора и всяких навесных орудий. Просто склад, наконец: зерно, сено, картошка.
В деревне – да. А в городе, как известно, все по-другому. И в этом сарае хранилось нечто куда более ценное.
Большие раздвижные двери на замке.
Тедди вытащил из кармана куртки свою «Заставу» и еще раз возблагодарил бога, что когда-то догадался сделать схрон в лесу.
Он коротко рассказал Эмили, чем занимался в последние дни. Фредрик Маклауд долго не упирался. Бедняга не хотел сцены. Его можно понять.
Спокойный Юргорден… Он разговаривал с Маклаудом, и мимо прошел трамвай. Тедди вспомнил Кума. Трогательные трамвайчики… Юргорден, наверное, самый красивый район во всей стране. Они двинулись к патриархальному Скансену. Когда Тедди был там в последний раз? Наверное, классе в седьмом-восьмом. Нет, позже: как-то водил Линду с Николой.
– У меня к вам есть деловое предложение.
У Фредрика дернулось веко и как-то странно скрючилась рука, будто судорога свела.
– Ты ненормальный.
– Нет-нет, сейчас я вполне здоров. Бывало и хуже, поверьте.
– Ты испоганил мою жизнь, мой бизнес. Все, что мог, испоганил.
Они подошли к входу в Скансен. Родители с детьми и туристы просачивались сквозь деревянные калитки. Все улыбались – наверное, в предвкушении хорошего отдыха.
– Ваше дело еще не закрыто, – сказал Тедди. – А его и не закроют, если я не захочу. Без меня ни один человек не сможет доказать ваше пагубное пристрастие к веществу, название которого начинается на «К», как Каин, и заканчивается тоже на «Каин». И я предлагаю следующее: я отказываюсь представить им доказательства. Вы зарабатываете на этом деле сто девяносто миллионов крон.
Фредрик привычно шмыгнул носом и внимательно посмотрел на Тедди. Веко уже не дергалось.
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
– Слушай, ты просто жемчужина. Значит, двести миллионов я не теряю?
– Я так не сказал. Вы не теряете сто девяносто миллионов.
– Как это?
– Вот так. Десять миллионов мне. И один из них мне нужен уже завтра.
Окраина Лидингё. Будто и не город – кустарник, деревья. Все тот же огромный сарай, огражденный высоким забором. Тедди видел собак – он уже был здесь днем, знакомился с местностью. Два добермана, камера наблюдения и сенсоры движения.
Они сидели в машине уже минут тридцать. Ждали. Верхушки елей на темно-голубом небе – театр теней. Самая светлая ночь в году – хуже выбрать время невозможно. С другой стороны – неплохо. Во всяком случае, не нужны карманные фонари, на них наверняка срабатывают видеокамеры.
– Что ты задумал, Тедди? Может, расскажешь?
– Если ты посидишь в машине, я очень быстро вернусь.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Ты адвокат.
– Вот именно.
– Вот именно… вот именно поэтому тебе лучше не знать.
– Почему?
– Адвокат не должен поощрять нарушения закона… разве нет такого правила?
– Такое правило есть, но есть правило еще главнее: лояльность к клиенту. Записано черным по белому: главный долг адвоката – лояльность к клиенту. А Беньямин – мой клиент. А ты помогаешь мне представлять его интересы…. Хорошо, я переформулирую вопрос: принесет ли твоя затея пользу Беньямину?
– Как посмотреть…
Они замолчали. Пахло кожей и ее духами. Интересно, что это за вечеринка, где она была? С кем веселилась?
Часы на дисплее показали двенадцать.
Эмили издала странный звук, будто простонала сквозь зубы.
– А представь, что он виновен. Что он убийца.
– Этого мы не знаем.
Тедди открыл дверцу и вышел из машины.
Забор: два метра высотой, не меньше. В руке у Тедди яркий пластиковый пакет из супермаркета.
Он остановился в двух метрах от забора. Камеры настроены так, чтобы видеть то, что происходит внутри ограды. Мало ли кто проходит мимо, а вот перемахнуть ограду – другое дело. Камеры должны зафиксировать, кто на это решился.
Он почмокал губами, поцокал языком.
Тишина.
Свистнул.
Через минуту они появились. Собаки. Они молча наблюдали за ним из-за ограды.
Желтые, спокойные глаза.
Наконец одна из них тихо, едва показав зубы, зарычала. Он открыл пакет и кинул им большие, сочные антрекоты, купленные несколько часов назад в супермаркете. Мраморные антрекоты – еда для богатых. Сделал несколько надрезов и пропитал мясо пропофолом – тем самым препаратом, которым вырубил филера у ворот собственного дома. Тедди не знал, как рассчитать дозу для собак. Ориентировался на лошадь.
Собаки стояли неподвижно и смотрели, чуть пошевеливая бровями и время от времени показывая зубы. Прямые ноги, великолепно посаженные головы. Прекрасные животные – Тедди ничего против них не имел.
Что будет дальше? Мясо в нескольких метрах, но собаки не проявляют никакого интереса. Тедди отошел в сторону и отвернулся – подумаешь, собаки. Главное, чтобы они сообразили: чужак не собирается проникать в их владения.
Один из доберманов все же заинтересовался мясом. Потом подошел и второй – Тедди с трудом их различал. Первый вроде немного покрупнее. Должно быть, сержант, а тот, второй, – рядовой. Рядовой обнюхал мясо, полизал, но куснуть не решался. Может, ждал указаний от начальника. Прошло не меньше минуты. Черные с желтыми подпалинами псы внимательно изучали, не таит ли подвоха свалившееся на них богатство.
Неужели не сработает? Это же классика…
И как раз в эту секунду первый пес подхватил кусок, рванул, и не прошло и пяти секунд, как антрекот исчез в белозубой пасти. Второй последовал его примеру.
Оставалось только ждать.
Попытался помочь Николе.
Он видел только одну возможность. Его давний опыт подсказывал: возможность только одна.
Шип устроил встречу с черным маклером в парке на Лильехольмене. Что еще ждать – квартирный рынок был в руках давно и печально известных фигур.
Странное место. Все горки и стенки для лазания сделаны в виде экзотических плодов: ананасов, груш и арбузов. Тропическое настроение поддерживала химическая круглогодичная зелень искусственного газона.
– Извините, у меня сегодня выходной по уходу за ребенком, поэтому и выбрал парк для нашей встречи.
Человек, протянувший ему руку, выглядел совсем не так, как Тедди представлял черного маклера.
Лысый, как колено. И полное отсутствие бровей. Может, он болен и прошел курс химиотерапии? И забавно – одет точно так же, как и сам Тедди. Не намеренно, конечно, но кто их знает, маклеров.
Новый знакомый показал на малыша, карабкающегося на горку в виде банана.
Тедди попытался привлечь его внимание, но маклер не отводил взгляд от этого проклятого банана. Наверное, хороший отец.
– Что вы хотите?
– Не я. Мой племянник.
– А что интересует вашего племянника?
– Ему надо где-то жить. Не очень далеко от Сёдертелье, там живет его мать.
– Значит, пригороды годятся? Все между Стокгольмом и Сёдертелье?
– Конечно. Флемингсберг, Тумба…
Маклер подошел поближе. Неестественно бледное лицо, кожа на шее поцарапана бритвой. А черт его знает, может, и не болен – просто решил брить все, что попадется под руку. Голова, брови, шея… Добровольная эпиляция.
– Процесс несложный, и я все беру на себя. Сначала мы ставим его в очередь и прописываем в квартиру, например, в Веллингбю. Там у меня хорошие контакты. Это будет его официальный адрес, и, поскольку он уже записан в очереди, никто не будет спрашивать, откуда что взялось. Через несколько недель меняем квартиру на то, что он хочет, – чистый и прозрачный обмен, никаких вопросов. И продавец должен быть официально вписан по тому адресу, где он дожидался. Запомните: через несколько недель, не сразу. Хотя бы две. Правдоподобность в моем деле – альфа и омега.
– О’кей. И сколько времени это займет?
Маклер показал белые зубы – наверное, такая улыбка.
– Полегче на поворотах. Сначала сто кусков в конверте. Чтобы начать процесс.
– Что вы сказали?
– Мне показалось, вы слышали, – маклер продолжал ухмыляться. – Чтобы вам помочь, мне нужно сто тысяч крон. ПВК. Прямо в карман.
Темно. Один из псов, тот, что поменьше, улегся и положил голову на передние лапы. Насторожил уши, когда Тедди подошел к ограде, но промолчал. Тедди подождал еще пару минут. Доберман поморгал, голова свесилась на траву – уснул.
Большого нигде не видно.
Тедди пошел вдоль ограды, обогнул дом и увидел, что сержант улегся у входной двери в сарай. Спит? Нет: увидел Тедди, поднял голову и заворчал.
Тедди быстро отошел от ограды: ему вовсе не хотелось, чтобы среагировали камеры. Долго ждать не пришлось: через три минуты доберман повалился на бок и уснул как мертвый.
Тедди вернулся к машине и взял сумку.
– Ты закончил? – спросила Эмили.
– Еще пять минут.
– Что ты задумал?
Тедди не ответил.
Эмили вышла из машины и загородила ему дорогу.
– Рассказывай, что ты задумал.
Времени на разговоры нет. Надо действовать быстро.
– Потом. Не волнуйся, у меня свои методы.
Ограда из металлической сетки. На это есть болторез. Хороший инструмент – половина дела. Двухмиллиметровая металлическая проволока показалась не прочнее швейной нитки. Пролез в дыру, поглядывая на спящего добермана.
Симпатичный, вообще говоря, щен.
Через пять минут он отодвинул тяжелую и широченную, больше двух метров, дверь в сарай и посветил фонариком. Тускло блеснул металл. «Феррари Калифорния», «Роллс-Ройс Фантом», старинный «Порше», «Мерседес Макларен».
Любимцы Кума.
Тедди двинулся вперед.
