Эллен. 21.00
Эллен выехала на улицу Дроттнингсхольмсвеген и поехала дальше по мосту Транебергсбрун в сторону центра. На середине моста зазвонил телефон.
– Привет, это Петтер. Ты меня искала, – прозвучал незнакомый голос. – Я тренер по теннису. Ты мне звонила и оставила сообщение на автоответчике.
– Как хорошо! Спасибо, что перезвонил! Я хотела бы поговорить с тобой. Ты можешь встретиться со мной прямо сейчас?
– Да, пожалуй, смогу. Я в спортивном зале Сальхаллен в Альвике. Работаю там, пока Королевский на ремонте и открытые корты…
– Прекрасно, еду.
Эллен повернула на развязке рядом с парком Роламбсховспаркен и поехала по мосту обратно.
Вскоре она уже ждала Петтера рядом с залом и наблюдала за тем, как отбивают теннисные мячи. Звук действовал на нее успокаивающе.
– Эллен?
Она обернулась и увидела высокого худого мужчину в тренировочном костюме.
– Привет, я Петтер.
– Привет! – Эллен протянула руку, которую мужчина вяло пожал потной ладонью. Эллен показалось, что он лет на десять моложе ее.
– Спасибо, что нашел время встретиться со мной. Как уже говорила, я работаю криминальным репортером на канале ТВ4.
– Понятно, я тебя узнал. – Он ухмыльнулся.
– Вот как? Здорово, – ответила Эллен, не придумав ничего лучше. Она никогда не знала, что сказать, когда ей говорили, что видели ее в телевизоре.
– Мы можем поговорить в каком-нибудь спокойном месте?
– Вообще-то я здесь не работаю, но думаю, мы можем пойти в тренерский кабинет. – Петтер показал пальцем на дверь в конце коридора.
Это был типичный, похожий на школьный, кабинет. В комнате валялись теннисные ракетки, мячи и папки. Спортивные сумки громоздились одна на другой, а на стенах висели медали и дипломы.
– Не понимаю, что это может дать, ведь меня там даже не было. – Он закрыл дверь в контору и повернул ключ в замке.
Он точно запер дверь?
– Знаю, но, может быть, мы все равно сможем что-то обсудить. Где ты был, когда пропала Люкке?
– Дома. Ты что, из полиции? – Он засмеялся. – Да, теннис отменили из-за дождя. На открытых кортах играть было невозможно, а закрытые корты на ремонте.
Эллен кивнула:
– Значит, у тебя был выходной?
– Да, вынужденный выходной, так сказать. Я хочу работать, потому что мне нужны деньги и все такое. Я работал здесь, пока не перешел в Королевский, а теперь тут нужна помощь. Посмотрим, сколько это продлится, все зависит от дождя. – Он убрал одежду со стоявшей у стены табуретки, сел, широко расставив ноги, и прислонился к стене.
– Можно, я тоже сяду? – спросила она суше, чем хотела. Она явно имела дело не с джентльменом.
– Конечно, – сказал он, не пошевельнув и пальцем.
В комнате был еще только один стул, стоявший за заваленным письменным столом. Она показала на него вопросительно.
– Садись, где хочешь.
Она обошла письменный стол. Коричневая обивка стула была порвана, и в нескольких местах вылезла прокладка. Эллен сняла куртку и села на нее.
– Это твоя основная работа? – спросила Эллен, сразу же поняв, что задала нехороший вопрос.
– Да, а что-то не так?
– Да нет. Я просто подумала, что, может быть, у тебя есть другая работа. Как здорово весь день играть в теннис.
– Когда тренируешь других, сам играешь мало. – Он отбросил с лица длинные волосы мышиного цвета.
– Как ты сообщаешь об отмене тренировки? Обзваниваешь всех родителей?
– Ты что, с ума сошла! Разговаривать со всеми родителями запаришься, я посылаю электронные письма.
– А что, если кто-то не прочтет такое письмо?
– Не мои проблемы. Надо следить за своей почтой, да и за погодой. Было совершенно ясно, что невозможно играть на улице под дождем.
– А можно взглянуть на это письмо?
– Да, пожалуйста. – Он встал, открыл ноутбук, стоявший перед ней на письменном столе, и наклонился вперед, опираясь на локоть. Он подошел к Эллен почти вплотную, и ей пришлось отодвинуться.
– Не смотри пока, я только введу пароль.
– Да, конечно, – ответила Эллен, видя краем глаза, что он закрывает массу окон. «Фейсбук» и еще какой-то форум, который она не успела рассмотреть. Потом он открыл электронную почту и стал искать во входящих мейлах.
– Вот это сообщение, – сказал он, потянувшись.
Эллен прочитала письмо. Написано коротко и ясно. Теннис отменяется из-за погоды. Отправлено утром в четверть девятого.
Она просмотрела список получателей.
– Здесь одни женщины. Наверное, мамы. Ты никогда не посылаешь папам?
– Что? Ну, не знаю, я посылаю тем, кто дал мне свой адрес.
Эллен кивнула и увидела имя Хелены и ее электронный адрес.
– Спасибо, – сказала она.
– Что еще? – Петтер поднял с пола теннисный мячик и только потом сел обратно на табуретку.
– Ты можешь что-нибудь рассказать о Люкке?
– Что мне рассказывать? – Он подбросил мячик и поймал его другой рукой. – Теннис ей по барабану.
– Прости?
– Она очень плохо играла. – Он усмехнулся. – Так, понятно, нельзя говорить, но ты же спросила. Или, по крайней мере, плохо по сравнению с другими детьми в группе.
– Надеюсь, ей ты этого не говорил. – Эллен попыталась скрыть раздражение.
Эльза была способнее ее. Она первая научилась читать и считать. Заговорила на несколько месяцев раньше Эллен. Первая начала ходить, часто слышала Эллен.
«Да, у всех все по-разному. Говорят, одни дети быстрее развиваются физически, а другие – интеллектуально. Но про моих близняшек так не скажешь, одна из них, Эльза, была во всем первая».
Эллен не считала, сколько раз она слышала эти слова от своей мамы. Стоило маме завидеть малышей, как она начинала вспоминать, как было у ее близнецов и какой способной во всем была Эльза.
Их, однояйцевых близнецов, постоянно сравнивали. Словно у них на лбу было написано «сравни нас». Этому не было конца. Так продолжалось и после того, как Эльза пропала. До сегодняшнего дня. Тяжело, когда тебя сравнивают с умершим. Эльза была и осталась непобедимой. Эллен становилось стыдно, когда она вспоминала, что завидовала сестре. Хотя Эльза всегда пыталась подбодрить Эллен, перечисляя, что хорошо получалось у Эллен. Например, рисовать или делать красивые жемчужные браслеты. Плавать.
Петтер ударил мячом по стене прямо над ее головой, и Эллен вздрогнула.
– Было ясно как день – теннис ей не нравится. – Он продолжал бросать мяч.
– Почему же она ходила на тренировки?
– Не знаю. Некоторые считают, что играть в теннис – это здорово, или мечтают о том, чтобы их дети стали профессионалами или чем-то в этом роде. Не знаю.
Эллен прекрасно это понимала.
– Какой была Люкке как человек?
Он перестал кидать мяч.
– Если уж быть совершенно откровенным, она была жутко странной, – не сразу ответил он. – Очень странной. Тихая, ни слова не скажет. Скучная. – Он пожал плечами, а потом опять начал кидать мяч.
В глубине души Эллен надеялась, что с детьми он не был до такой степени откровенен.
– А ты когда-нибудь встречаешься с родителями своих учеников? – спросила она. Удары теннисного мяча больше не успокаивали ее, а начинали действовать на нервы.
– Конечно, они приводят и забирают детей, а иногда сидят на трибунах и смотрят. Но я редко с ними разговариваю.
– А родители Люкке?
– Мне кажется, я их вообще не видел. Я только видел ее мачеху и бабушку, или кто она ей. Ты играешь в теннис?
– Иногда, но уже давно не играла.
– Если хочешь брать частные уроки, скажи. – Он улыбнулся. – Ты в хорошей форме?
– Что?
Петтер уставился на нее. Но смотрел не ей в глаза, а на ее декольте.
– Я, пожалуй, пойду. – Она застегнула куртку и пошла к двери.
– Уже? – спросил Петтер, не вставая с табуретки.
– Да, мне надо обратно на работу. Меня там ждут.
– Вот как.
Эллен не понравился его тон.
Петтер медленно поднялся и пошел к двери, по пути задев Эллен. У двери он остановился.
Он что, не выпустит ее? Эллен попыталась убедить себя, что это ее больное воображение и что в ситуации нет ничего странного.
Комната казалась все меньше и меньше.
Наконец он отпер замок и распахнул дверь. Эллен поспешно вышла.
Проезжая мимо парка Роламбсховспаркен, она невольно подумала, что сумку нашли совсем рядом со спортивным комплексом Салькхалленом. Ее также не отпускала мысль о том, что мама Люкке наверняка знала, что теннис отменили.
