Мэри Бет II

 Мэри Бет проснулась часов в девять утра и с облегчением вздохнула: за ночь не случилось ничего необычного, Скотт по-прежнему спал рядом. Понимая, что ей придется оставить его одного, пусть на несколько мгновений, она оделась, заперла дверь на ключ и направилась в бакалею, располагавшуюся в сотне метров от гостиницы, – там она купила печенье, апельсиновый сок, яблочный компот и мягкий хлеб. Потом перешла улицу – и в только что открывшемся магазинчике купила две пары джинсов, куртку и несколько футболок, надеясь, что не ошиблась с размером. На обратном пути в гостиницу у нее возникло неприятное ощущение, что за ней следят. Но ничего подозрительного вокруг она не заметила, кроме поливальной машины, орошавшей водой асфальт, да нескольких бегунов, совершавших обычную утреннюю пробежку. Солнечный свет заливал фасады зданий в округе, в воздухе витал тонкий запах свежесрезанных цветов и табака. По другую сторону двора, на широком балконе потягивалась женщина в черном белье, а этажом ниже чета пенсионеров завтракала за столом в кухне – их жизнь шла своим спокойным чередом, в то время как ее жизнь принимала оборот, которого она всегда побаивалась. Заскрипела кроватная сетка. Мэри Бет повернулась к Скотту – он сидел на постели с блуждающим взглядом. – Где это я? – спросил он, позевывая. – Ничего не бойся, – сказала она, подходя к кровати. Надо было вытащить тебя из той конуры, пока ты был без сознания, – вот ты ничего и не помнишь… Скотт воззрился на нее с таким видом, что ей стало не по себе. – Это ты, правда? Он говорил, что ты обязательно приедешь. Не ожидая такого, Мэри Бет на мгновение потеряла дар речи, а потом присела рядом с ним. – Даже не знаю, с чего начать. Ведь мне нужно столько тебе рассказать…

– У тебя не найдется сигаретки?

 – Да, конечно, – сказала она, протягивая ему пачку «Мальборо» и зажигалку. – Так где мы все-таки? – Там же, в Сан-Франциско, в гостинице в Норт-Бич. – И давно ты здесь? – Позавчера прилетела самолетом. – И все ради меня?

– Да… Я прилетела сразу же, как только узнала, где ты… Скотт улыбнулся, выпустив струю табачного дыма, и Мэри Бет поняла, что дала маху. – Как же ты вытащила меня оттуда? Ты всемогущая или что-то в этом роде? – Не такая уж и всемогущая, – усмехнувшись, ответила она. – Мне помогли добрые люди, я с ними связалась через одного знакомого. Мы просто воспользовались тем, что Уолтера не было в городе. Это Алиса рассказала, где тебя держат, – нам крупно повезло.

– Алиса? – Да, мы и ее забрали – отвезли в больницу, а потом сюда. Юноша немного задумался и слегка кивнул.

– Как себя чувствуешь? – Как будто меня пропустили через дробилку, хотя, в общем, терпимо. Скотт потянулся, потом увидел на тумбочке бутылку с водой, схватил ее и осушил одним духом, ни разу не переведя дух между глотками. Мэри Бет хотела ему посоветовать не слишком торопиться, но передумала. – Я купила тебе поесть, – произнесла она, ставя пакет со снедью на постель.

– Тебе нужны силы, ведь тебя долго держали без еды. Скотт бросил пустую бутылку на кровать, полез в пакет, достал оттуда ломтики хлеба и принялся есть маленькими кусочками. Мэри Бет даже не верилось, что это ее сын; ей хотелось прикоснуться к нему, обнять… у него был такой изможденный вид… В его голове кружило столько противоречивых мыслей… О чем он сейчас думал? Может, о ней?

– Я прекрасно помню день, когда ты родился, – сказала она с таким чувством, будто готовилась шагнуть в пропасть.

– Я только что перебралась в Бойсе – почти через полгода после того, как окончательно сбежала от Уолтера, а потом скиталась по городам и весям в поисках надежного пристанища, чтобы вырастить тебя. Мне помогали медсестры: они знали, что я смертельно боюсь и что осталась совсем одна перед лицом тяжких испытаний. Первое время приходилось совсем несладко: у меня все валилось из рук…

Честно говоря, я не собиралась становиться матерью в столь юном возрасте и в таких обстоятельствах. Но я потихоньку освоилась, и все благодаря советам, которые мне давали добрые люди, так что со временем я привыкла. Ты, конечно, не помнишь, как я таскала тебя с собой везде и всюду, как в выходные водила тебя в парк Энн Моррисон, на берегу реки Бойсе. Жизнь наконец наладилась, и у меня снова появилось ощущение, что я чего-то создаю, я каждый месяц откладывала деньги, чтобы снимать квартирку побольше, чтобы у тебя была своя комната, я даже думала пойти учиться, совмещая работу с учебой… Вскоре я познакомилась с Мартой – в прачечной, находившейся в подвале нашего дома, и мы быстро подружились. Она сама предложила забирать тебя к себе, пока я была на работе, чтобы не платить за няньку. Она и впрямь была потрясающая женщина – я сразу поняла, что на нее можно положиться.

Как-то вечером я пригласила ее к себе пообедать и выложила ей все начистоту. Я так разоткровенничалась впервые после того, как уехала из Сан-Франциско. Она много чем помогала мне в жизни. А потом, когда тебе уже исполнился годик с лишним, я заметила Уолтера – он поджидал меня в машине прямо напротив бара, где я работала. Я так испугалась, что убежала, забыв забрать тебя и вернуться домой. О твоем существовании он не подозревал: я сделала все, чтобы он ничего не узнал, – а значит, он разыскивал меня, но мне вовсе не хотелось рисковать, чтобы пострадал и ты. Я затаилась в мотеле в восточной части города, позвонила Марте и объяснила ей, что к чему. Я попросила, чтобы она оставила тебя у себя хотя бы на несколько дней, пока все не уладится…

 Поначалу мне больше всего хотелось забрать тебя и уехать куда подальше. Но потом мало-помалу я стала понимать – пока ты со мной, тебе будет угрожать беда. А этого я допустить просто не могла: нельзя было подвергать тебя опасности. Я знала, что Марта с Полом будут воспитывать тебя как родного и что они смогут обеспечить тебе счастливую жизнь, не то что я. Через несколько недель я отправила им бумаги, чтобы им было проще тебя усыновить, а сама утешала себя мыслью, что смогу вернуться за тобой сразу же, как только все успокоится. Хотя в глубине души я понимала – это вряд ли когда-нибудь случится. С тех пор не проходило и дня, чтобы я не мечтала тебя проведать или просто позвонить Марте, чтобы узнать, как ты там…

 Но дороги назад не было, я сделала выбор, и с этим нужно было смириться. Я постоянно ездила на восток – старалась не падать духом и бороться с одиночеством, которое становилось просто невыносимым. И вот однажды, через несколько лет, я добралась до Индианы, нашла работу, которая пришлась мне по душе, в отличие от прежних, и даже обзавелась друзьями, а вот завести еще одного ребенка все никак не решалась, к тому же и забеременеть уже не могла…  Мэри Бет замолчала. Скотт сидел перед нею, потупив взор, положив руки на бедра. – Когда я узнала, что́ Уолтер сотворил с Полом и Мартой, на меня снова обрушился весь этот кошмар. Я до сих пор не могу взять в толк, откуда он узнал про тебя через столько лет…

– А я ничем не смог им помочь, – проговорил Скотт, не в силах поднять глаза.

– Помню только, как открыл дверь, а дальше черный провал – очнулся уже в машине, мчавшейся на дикой скорости по автостраде. Руки прикованы наручниками к дверце, голова кружится так, словно меня накачали какой-то дрянью. А рядом сидит он, этот бритоголовый, который представился другом моих родителей, когда мы столкнулись на крыльце нашего дома. Когда мы приехали в Сан-Франциско, они несколько дней держали меня под замком в какой-то комнате. Я долго думал, чего им от меня нужно, зачем они похитили чужого ребенка и привезли сюда. Я и понятия не имел, что они сделали с Мартой и Полом, – узнал все гораздо позже, когда ко мне заглянул Уолтер и рассказал, кто он на самом деле и что заставило его проделать весь этот путь до Айдахо. После этого мир для меня за какие-то секунды перевернулся вверх дном. Я просидел вот так, в кромешной тьме, бог знает сколько времени, потрясенный тем, что услышал, и все думал, что вот-вот свихнусь. Конечно, я давно знал: меня усыновили, но Марта говорила, что ты умерла почти сразу после моего рождения и что она не знает, кто мой родной отец.

 Говорить такое жестоко, но я возненавидел ее за то, что она соврала, несмотря на весь ужас, который случился в тот вечер, когда Уолтер… Скотт запнулся – потом продолжил: – Он продержал меня там еще день или два, а потом как-то вечером разрешил выйти из дома, но предупредил – если я попробую сбежать, он посадит меня обратно под замок и другой возможности увидеть белый свет у меня больше не будет. Все последующие недели я старался держать себя в руках, делать все, что он велит, и не принимать близко к сердцу то, что он говорил… Как-то вечером он повел меня по злачным местам, где сам хозяйничал, и всю дорогу рассказывал, как приехал сюда – ему тогда было столько же лет, сколько и мне, – как создавал все своими собственными руками, – наверно, думал произвести на меня впечатление… И мне пришлось выслушивать его через силу, глубоко скрывая ненависть, которую я к нему испытывал… а между тем я все думал, как бы сбежать и выдать его полиции, чтобы покончить со всем тем ужасом, который он уже натворил и который собирался натворить. Несмотря ни на что, я пытался сбежать раза три или четыре, но все без толку, – за это он и запер меня в той клетушке, где ты меня нашла. Я и правда уже думал, что это конец, что там и сдохну… Он отвернулся и утер глаза.

– Что ты думаешь делать?

– Мне бы хотелось отвезти тебя в Индиану. Ты не можешь оставаться здесь, да и в Туин-Фолс очень опасно. У тебя в голове, должно быть, все перепуталось… может, ты ненавидишь меня за прошлое, но сейчас самое главное для нас обоих – уехать отсюда и найти надежное убежище. Понимаю, я не могу привязать тебя к себе, потому как давным-давно потеряла право на тебя. Но я все же прошу, дай мне хотя бы один шанс. Я уже приготовила тебе комнату… дом, где я живу, хоть и не очень большой, зато, думаю, тебе понравится. Когда приедем, я сделаю все, чтобы у тебя была нормальная жизнь. В Лафейетте есть прекрасная школа – там учится дочка одной моей подруги. К тому же это недалеко от Чикаго. Я бы оплатила тебе и учебу в университете. Понимаю, прошлое уже не исправишь, но все, чего мне хочется, так это хотя бы попробовать… – Он, наверно, уже нас ищет, – прервал ее Скотт. – Поэтому мы уезжаем сразу, как только я возьму напрокат машину. Задерживаться в городе больше нельзя: это слишком опасно и для тебя, и для меня.

– Значит, мы оставим его в покое? Ведь теперь, когда я вырвался на свободу, мы можем пойти в полицию и все рассказать, разве нет? Им придется нам поверить – нельзя же допустить, чтобы он вышел сухим из воды после того, что сделал с Мартой и Полом! 

– Идти в полицию слишком рискованно, по крайней мере здесь. У Уолтера в этом городе слишком много связей, слишком многих полицейских он успел прикормить… Понимаю, это может показаться несправедливым, но нам с тобой прежде всего нужно найти убежище. А как приедем в Индиану, так сразу заявим на него, тогда уж и найдем способ, как его уничтожить, – но только после того, как убедимся, что ему до нас нипочем не добраться…

– Я даже не знаю, где их похоронили и что было потом… По-моему, это самое невыносимое. Я боялся, как бы не подумали, что это я их убил, а потом исчез бог знает куда. Мне бы позвонить дяде Стивену, если будет такая возможность, – пусть знает, что со мной все в порядке и что произошло на самом деле.

– Ладно, позвоним по дороге, если хочешь.

– А сколько ехать до Индианы? – Дня четыре или пять – все зависит от того, как быстро я буду ехать. – Если надо, мы можем меняться за рулем – Марта научила меня водить машину. – И то верно, – взволнованно ответила Мэри Бет, потому как ей стало ясно, что он готов ехать с нею. Скотт приложил руку ко лбу и поморщился.

– Все в порядке?

– Да… Только голова немного кружится…

– Ты пока слабоват, тебе нужно немного отдохнуть… Скотт снова лег на спину и укрылся одеялом. Он несколько минут неотрывно смотрел в потолок, а потом закрыл глаза. Он проспал до вечера – просыпался лишь изредка, чтобы поесть и глотнуть воды.

И все это время Мэри Бет сидела рядом, погрузившись в чтение романа «Щегол» Донны Тартт . Когда она уже начала клевать носом, Скотт сел на постели и потянулся. – Можно сходить в душ? – спросил он, запустив руку в свои волосы.

– Да, конечно. Я купила тебе кое-что из одежды – загляни в пакет там, у стенки. Скотт наклонился и с любопытством заглянул в пакет. – Ну, может, это не в твоем стиле… я купила все второпях в магазинчике там внизу, по соседству.

– Да нет, все классно, большое спасибо. С пластиковым пакетом в руке он отправился в душ и закрыл за собой дверь. Слушая, как шумит вода, Мэри Бет любовалась сверкающей на солнце водной гладью залива и скрытой в дымке махиной Оклендского моста, по которому они скоро поедут в сторону Индианы. Через несколько минут к ней вышел Скотт в небесно-голубой майке с логотипом «Джайентс» , которая оказалась емувелика размера на два. Тут они переглянулись – и рассмеялись.

– Ладно, думаю, в другой раз ты пойдешь в магазин со мной, – сказала Мэри Бет.

– Да-да, обязательно. Кстати, как тебе, если мы пойдем прогуляемся? Мне невмоготу сидеть взаперти. Он совсем бледный, подумала Мэри Бет, так что свежий воздух и впрямь пойдет ему на пользу. – Ну хорошо, только недолго, договорились? Тебе пока не стоит перенапрягаться, да и лишняя осторожность нам не помешает.

– Не волнуйся, – ответил Скотт, натягивая куртку, которую достал из пакета. Как только Скотт был готов, Мэри Бет положила мобильный телефон на стол – на подзарядку, взяла сумочку и вышла следом за сыном в коридор. Первым делом они заглянули в магазинчик, где она покупала одежду, и подобрали ему солнцезащитные очки и бейсболку – для маскировки, после чего направились к перекрестку Филберт- и Стоктон-стрит. Время от времени откуда-то доносился запах пиццы… чуть дальше показались белые башенки церкви Святых Петра и Павла, а напротив перед ними распахнулась площадь Вашингтон-скуэр, где, наслаждаясь воскресным вечером, прогуливались многочисленные прохожие. Походя Мэри Бет то и дело оглядывалась по сторонам, высматривая малейшую подозрительную тень, малейший пристальный взгляд, прекрасно понимая – случись ей почувствовать где-то рядом Уолтера или кого-то из его прихвостней, им уже от них не ускользнуть, потому что будет поздно.

Когда они проходили мимо магазинчика грампластинок, Скотт остановился поглядеть на витрину.

– Хочешь зайти? – спросила она, останавливаясь рядом.

– Нет-нет, я только глянуть мельком… Раньше, у нас дома, я собирал виниловые пластинки – у меня их набралось с полсотни. Интересно, где они сейчас, да и все остальное тоже?.. Хотя, в конце концов, какая разница… Мэри Бет пришлось чуть ли не бежать следом за ним, когда он ускорил шаг, – так они подошли к пешеходному переходу и по нему вышли к парку. Скотт шел легко и свободно – как будто с отсутствующим видом. В какой-то миг Мэри Бет испугалась – а вдруг ему что-то стукнет в голову и он сбежит, бросив ее одну.

 В таком случае разве она сможет его удержать? Ведь она для него никто и не имеет над ним никакой власти! При мысли об этом она почувствовала, как у нее чуть быстрее забилось сердце. Будто угадав, о чем она подумала, Скотт улыбнулся ей – и все страхи как рукой сняло. Они купили мороженое у торговца, разместившегося возле детской игровой площадки, и, пройдя дальше по аллее, вышли на Колумбус-авеню. Мэри Бет вспомнила, что, когда училась в Беркли , где-то здесь жила одна ее подруга, и ей даже показалось, что она узнала ее дом, выкрашенный в бледно-голубой цвет, – он проглядывал из-за выстроившихся в ряд деревьев.

Пока они прогуливались, казалось, что народу кругом становилось все больше; повсюду маячили торговцы хот-догами и сладостями; витрины магазинов и уличные фонари были увешаны разноцветными украшениями, как в праздник. Хотя Мэри Бет все еще держала ухо востро, на сердце у нее понемногу отлегло. По здравом размышлении она решила, что Уолтер навряд ли будет искать ее на городских улицах среди бела дня, особенно здесь, в пестрой толпе, как будто лишенной всякой тени. Скорее всего он думает, что они затаились где-нибудь, а то и вовсе уехали из города. Ну а в самом лучшем случае он, возможно, даже еще ничего не знает. Именно в этом она уверяла себя, чтобы в полной мере насладиться тем, что происходило сейчас.

Слева, посреди широкой площади, окруженной деревьями, громоздилась сцена – перед нею уже собрались многочисленные зрители, ожидавшие, когда начнется концерт. Скотт загорелся любопытством, и Мэри Бет предложила подойти поближе. Не успели они перейти через улицу, как она замерла на месте, поначалу не веря своим глазам. На террасе маленькой чайной сидел Дуэйн в синей рубашке и бежевых шортах – он оживленно разговаривал с другим парнем в солнцезащитных очках, своим сверстником. Такое совпадение показалось ей просто невероятным – и все же это был он, только более загорелый, да и волосы у него успели выгореть на жарком калифорнийском солнце. Продолжая разговаривать со своим приятелем, Дуэйн глянул в сторону Мэри Бет и, тоже узнав ее, широко махнул ей, а потом встал и направился прямиком к ней. Мэри Бет почувствовала, что покраснела до корней волос. 

– Надо же, какой сюрприз! – воскликнул он, заключая ее в объятия.

– Не ожидал увидеть тебя здесь! И давно ты в Сан- Франциско? – Позавчера приехала… Признаться, все решилось в последнюю минуту…

– Вот уж действительно, случай правит миром! А мы с Беном только что вышли из кино и вот решили пропустить по стаканчику, ну и посмотреть концерт на открытом воздухе… По-моему, я тебе про него рассказывал. Мы дружим с детства – Да, помню, – сказала Мэри Бет, пожимая ему руку.

– Я так рада!

– И я, – вторил ей Бен. Он был почти одного возраста с Дуэйном, темные волосы, такие же тонкие черты, – словом, они так походили друг на друга, что их можно было легко принять за братьев. Тут Дуэйн взглянул на Скотта, который молча стоял в сторонке.

– Ах да, знакомься, мой сын Скотт, – сказала Мэри Бет, кладя руку ему на плечо. Дуэйн, не сумевший скрыть своего удивления, пожал ему рук и недоуменно посмотрел на Мэри Бет, которая показала ему коротким жестом, что все объяснит потом.

– Не хотите к нам присоединиться? – спросил он, показывая на два пустых стула. – Мы только что пришли и даже еще ничего не успели заказать…

Подумав мгновение, Мэри Бет с радостью согласилась и села на стул, который ей подставил Бен. В конце концов, назад в гостиницу было не к спеху, и, хотя ей бы хотелось, чтобы их встреча произошла при других обстоятельствах, она была счастлива снова увидеться с Дуэйном. К ним подошла принять заказ одна из официанток – молоденькая брюнеточка со слегка раскосыми глазами. Дуэйн с Беном заказали себе чай со льдом, Скотт – ванильный молочный коктейль, а Мэри Бет – свежевыжатый апельсиновый сок.

– Так что же привело вас в Калифорнию? – Приехали на экскурсию. Я хотела показать сыну места, где жила, когда была студенткой. – Ах да, ты же говорила, что из этих краев… И где же вы остановились на этот раз? – В гостинице тут, неподалеку, на Грант-стрит. – Так это же почти рядом с моим домом, надо же! Я живу через несколько улиц отсюда, в самом центре Телеграф-Хилл! И надолго ты в Сан-Франциско?

– Нет, мы всего лишь проездом – завтра утром уезжаем обратно в Индиану: отпуск дали только на несколько дней. – Да, понятно… А работаешь ты все там же? – Все там же. Хотя время сейчас спокойное, так сказать, мы держимся.

– Что ж, тем лучше. И у меня примерно то же самое… одолели вот черную полосу, и теперь, кажется, все потихоньку налаживается…

А ты как, Скотт, – наверно, где-нибудь учишься?

– Да уж… Заканчиваю. – Ну да, помнится, я тебя уже видел на фотке, когда ты был еще совсем карапуз, – мама держала тебя на руках; та фотка  стояла на камине у вас дома…

– Да, верно, – сказала Мэри Бет, немного удивившись, что он это запомнил. – А у тебя хорошая память, как я погляжу. Сидевшего рядом с нею Скотта, похоже, тронула эта история.  История единственной его фотографии, которую она сохранила у себя. Той самой, благодаря которой он не превратился всего лишь в кучу сумбурных воспоминаний. Толпа, собравшаяся перед сценой, зааплодировала при появлении музыкантов, тут же направившихся к инструментам. У них над головами, щебеча, пронеслась стайка черных птичек, мгновенно растворившаяся в небесной шири.

– А как там Джош? – полюбопытствовала Мэри Бет, надевая солнцезащитные очки.

– Отлично, я виделся с ним по Скайпу на прошлой неделе. Ему только что исполнилось семь лет – время летит быстро… Самьюэл сказал, что они приедут в Калифорнию в конце июля, и обещал заглянуть с ним сюда. – Да, здорово, и ты, наверно, ждешь не дождешься.

– Можно и так сказать, ведь я не видел его с тех пор, как уехал из Чикаго. Знаешь, он все еще помнит меня! А несколько дней назад даже прислал рисунки, подписанные моим именем, – мол, для меня, и я повесил их на стенку у себя в спальне… Дуэйн прервался и отпил глоток чая со льдом. Между тем на сцене двое парней и две девушки заиграли композицию на цыганские мотивы, перемежая звучание гитары, скрипки и аккордеона, в то время как гуляющих на площади, привлеченных концертом, становилось все больше.

Около половины восьмого вечера Бен получил эсэмэску от своей подружки – она просила встретить ее на Юнион-скуэр. С несколько недовольным видом он сказал Дуэйну, что позвонит ему позже, потом попрощался с Мэри Бет и Скоттом и направился к ближайшей станции метро. И тут Мэри Бет вспомнила, что совсем забыла позвонить Луису. Ее телефон как раз лежал на подзарядке в гостиничном номере – она пообещала себе позвонить ему сразу же, как только они с Скоттом вернутся в гостиницу, и сказать, чтобы он не беспокоился из-за того, что она долго не давала о себе знать. 

Сидевшие напротив нее Скотт и Дуэйн говорили о музыке: Скотт явно заинтересовался, узнав, что Дуэйн работал в частной студии звукозаписи. Сидя с ними на террасе в такой праздничной обстановке, она воспринимала вчерашнее как нечто очень далекое, как дурной сон, который вмиг развеялся в воздухе, наполненном музыкой и радостью.

Ей уже совсем не хотелось думать об опасности, которой они подвергали себя, находясь на улице, – хотелось воспользоваться этой передышкой и поверить в то, что существует и вполне нормальная жизнь, не омраченная вездесущей тенью их мучителя. Именно сейчас, на этой самой площади для них обоих действительно могла начаться новая жизнь.

Столь неожиданная встреча с Дуэйном не могла быть случайностью: Мэри Бет давно не верила в случайности. Она слушала их внимательно, с интересом узнавая все больше о предпочтениях сына, хотя по большей части ничего не знала про группы, о которых они говорили. В дальнейшем ей еще много чего предстоит узнать о нем: о его детстве и первых отроческих годах в Туин- Фолс; о его мировоззрении, пристрастиях и видах на будущее, – и сделать так, чтобы пустота, разделяющая этого юношу и того мальчика, которого она была вынуждена оставить, наконец-то заполнилась.

Эту давнюю мечту она теперь ощущала кончиками пальцев. Минут через двадцать концерт закончился – публика горячо аплодировала, ожидая, когда на сцену выйдет следующая группа. – Как насчет того, чтобы где-нибудь перекусить? – спросил Дуэйн. – Я-то собирался скоротать вечерок с Беном, но теперь, сдается мне, с этим придется повременить.

– Я обеими руками за, – сказал Скотт, повернувшись к матери.

– Я не отказался бы от доброй пиццы под кучей сыра…

– Что ж, замечательно, я знаю один чудесный итальянский ресторанчик тут неподалеку – сам захаживаю туда частенько с тех пор, как поселился здесь, так что можно пойти туда, если годится.

– В самом деле, почему бы и нет, – согласилась Мэри Бет, обрадовавшись возможности побыть еще какое-то время с Дуэйном.

– Только мне нужно вернуться в гостиницу за мобильным телефоном – важный звонок. – Идет, без вопросов, мне и самому надо заскочить в студию – тут рядом, в паре автобусных остановок… словом, если вас устраивает, я зайду за вами в гостиницу, и дальше мы втроем отправляемся обедать…

– Да, договорились, так и сделаем.

– Вот и отлично, как управлюсь, мигом за вами. Ведь я вас приглашаю. Мэри Бет поблагодарила его, и Дуэйн удалился с бумажником в руке. Надо заплатить за их напитки.

– Тебе лучше? – спросила она Скотта.

– Голова немного кружится, а так, да, все хорошо. Думаю, когда поем и ночью посплю, буду в форме. А завтра во сколько уезжаем? – Как только возьму машину – где-нибудь до полудня. Впереди долгий путь, хотелось бы засветло добраться до Солт-Лейк-Сити.

– Хорошо, – задумчиво проговорил Скотт.

– Странно, мы проедем большую часть страны на машине. А ведь прошлым летом я собирался проделать то же самое с одним моим приятелем, да только Марта с Полом не разрешили. Теперь-то я все понимаю, а тогда мы плохо поговорили, даже поругались.

– Когда мне было примерно столько же лет, сколько тебе, мы с моей лучшей подружкой проехали автостопом все побережье до Портленда . Родители отпустили меня скрепя сердце – приходилось звонить им каждый вечер и успокаивать.

– А где они сейчас, твои родители?

– К сожалению, они умерли.

– Надо же… какая жалость!

– Не жалей ни о чем, ты же их не знал.

 Не стоит ему ничего говорить, чтобы совсем не отравить кровь, что течет в его жилах.

– Знаешь, если благополучно доберемся до Индианы, мне хотелось бы подыскать себе работенку перед школой, про которую ты рассказывала. Потому как сидеть сложа руки я, наверно, не смогу…

– Хорошо, разузнаем. Кстати, в закусочной, где я работаю, летом всегда требуются дополнительные руки.

– Правда, что ли? Вот здорово! В прошлом году я весь июль подрабатывал в киношке, в Бойсе, – мне понравилось: можно было смотреть все фильмы, которые там показывали, – в основном старую американскую или европейскую классику…

Кстати, так я и стал киноманом. Такое кино в обычное время по телевизору не показывали, и я приноровился смотреть по одному или по два фильма в неделю по кабельному каналу, когда родители шли спать… Скотт вдруг опустил глаза, и Мэри Бет почувствовала его боль, как свою, не зная, что сказать, потому как говорить был нечего.

Она допила сок и в ожидании Дуэйна предложила ему немного пройтись. Они перешли площадь и остановились у витрины «Старбакс». По проспекту, ревя сиренами, промчалась полицейская машина, а следом за нею пронеслись две пожарные. На ступенях лестницы сидела женщина в соломенной шляпе и потягивала содовую. Мэри Бет перехватила ее взгляд и, угадав в нем безмерную тоску, перевела глаза на сына, засмотревшегося на небо. – К сожалению, там была небольшая очередь, – догнав их, сказал Дуэйн.

– Послушай, Скотт, я тут вот что подумал: если есть желание, можем быстро прошвырнуться до меня вдвоем и, пока мама будет звонить другу, я поставлю тебе послушать пару вещиц одной группы – мы ее недавно записали, и мне хотелось бы знать твое мнение.

– Ну да, вот здорово! – радостно ответил паренек.

– Ну как, Мэри Бет, ты не против? Несколько застигнутая врасплох, она поначалу даже не знала, что сказать. У Скотта был такой счастливый вид, что запретить было трудно, – у нее не нашлось нужных слов. Да и кто она ему сейчас, чтобы что-то запрещать?

– Хорошо, договорились, – сказала она и тут же пожалела.

– Только быстро – одна нога здесь, другая там. – Если хочешь, пошли с нами.

– Нет-нет, идите вдвоем, чего уж тут.

– За полчаса управимся, когда будем выходить, я тебе позвоню – встретимся в ресторане. Мэри Бет проводила их взглядом до автобусной остановки, предчувствуя недоброе, но, тем не менее, гоня тревогу прочь; вслед за тем она вышла на Юнион-стрит и, проходя мимо прачечной, едва не столкнулась с двумя пареньками, мчавшимися на роликовых досках ей навстречу. Окно ее комнаты было распахнуто настежь, хотя ей казалось, что перед уходом она его закрыла. Она бросила куртку на кровать, потом взяла мобильный телефон и увидела три пропущенных звонка от Тодвайна. Немного удивившись, она перезвонила ему – но попала на автоответчик. Она села на кровать и позвонила Луису. Пять гудков – и тут автоответчик. Вдалеке слышалась музыка – концерт продолжался. Теперь, оглядываясь назад, Мэри Бет пожалела, что так легко отпустила Скотта. Она даже не успела предупредить, чтобы он был начеку и не снимал солнцезащитные очки с бейсболкой, пока находится на улице…

Дело-то нешуточное – ей следовало быть тверже и не уступать. И потом, Дуэйн – он же знал все, что им довелось пережить, и рисковал хотя бы потому, что случайно их встретил. А что он сможет, если на него вдруг выйдут люди Уолтера? У Мэри Бет перехватило дыхание, а сердце в груди заколотилось все быстрее. Нет, сидеть и ждать она не могла – нужно хотя бы им позвонить и узнать, все ли в порядке, чтобы от души отлегло… Она принялась искать в «контактах» телефон Дуэйна, позвонила – и опять попала на автоответчик. В ярости швырнула телефон на кровать, но тут же постаралась взять себя в руки, чтобы совсем не потерять голову… Когда-то давно Мэри Бет испытывала приступы жесточайшей хандры.

Правда, со временем и после соответствующего курса лечения они одолевали ее уже не столь часто и не так сильно, но она знала – недуг может обостриться. Она подошла к окну глотнуть воздуха – дома вокруг уже окрашивались в розоватые тона закатного солнца – и, стараясь не думать о плохом, посмотрела на простиравшуюся вдалеке бледно-голубую гладь залива. Надо всего лишь набраться терпения и не дать дурацким мыслям завладеть тобой. Что бы там ни было, а о том, чтобы и дальше жить в страхе, не могло быть и речи. Она знала: на это у нее просто не хватит духу.

 К тому же Скотт уже не ребенок, каким был когда-то, пока его по мере своих сил и возможностей воспитывали Лэмбы. Мэри Бет понимала: Скотту скоро восемнадцать, и ее опека будет ему больше не нужна, а ей самой придется свыкнуться с мыслью, что он захочет жить своей жизнью – жизнью самостоятельного молодого человека.

Она решила принять душ – и закрыла за собой дверь в ванную. На одной из полочек стоял небольшой радиоприемник; она включила его, прибавила громкость – и узнала «Прах к праху» Дэвида Боуи . Она всмотрелась в отражение своего лица в зеркале, висевшем над раковиной: следы усталости, под глазами явственные круги. Подумать только – Дуэйн лицезрел ее в таком-то виде!..

Ладно, время еще есть – надо будет подкраситься, чтобы походить на человека. Она разделась и задернула шторку душа, в то время как из радиоприемника послышались первые ноты гитарного проигрыша из композиции «Не бойся Старуху с косой» группы «Блу Ойстер Калт» .

 Она повернула кран до упора, чтобы давление было побольше, намазала волосы шампунем, подпевая группе и воображая, как мчит на машине по федеральной автостраде, вдавив педаль газа в пол. «Ну же, крошка… не бойся Старуху с косой… возьми меня за руку… и не бойся Старуху с косой… мы вот-вот взлетим…» На сей раз путь назад отрезан… на сей раз главное – не сбиться с пути, который ведет домой. Телефон зазвенел колокольчиком, предупреждая, что пришла эсэмэска. Мэри Бет решила прочитать ее позднее и, присев на складной стульчик у стенки, стала сушить волосы, с нетерпением представляя себе, как проведет этот вечер в ресторане вместе со Скоттом и Дуэйном. В конце концов, это пойдет им обоим на пользу – ей и сыну, потому что поможет отвлечься перед дальней дорогой. А потом, если будет не слишком поздно, можно даже зайти домой к Дуэйну и на прощание пропустить по стаканчику, к тому же это прекрасный повод побывать у него в гостях…

 Мэри Бет на мгновение-другое отвлеклась от тревожных раздумий, выключила фен и потянулась за косметическим набором, лежавшим на краю умывальника. И только тогда услышала свист, заглушавший музыку, звучавшую по радио.

 У нее в номере кто-то был. Она повернулась к двери, в то время как тот, кто находился где-то рядом, продолжал насвистывать и притопывать ногой – все настырнее, явно сознавая, что она все слышит, и как бы забавляясь.

У нее кровь застыла в жилах. Она знала: это не Дуэйн и не Скотт. Она сразу поняла: это Уолтер. Дверь в ванную комнату была не заперта. А Мэри Бет стояла все еще голая и совершенно беззащитная, случись кому напасть на нее с ножом. Это ловушка.

Ни единой лазейки. И ничего под рукой, чтобы защититься.

Мэри Бет бесшумно оделась – ноги у нее так тряслись, что она с трудом натянула джинсы. Затем, понимая, что не может бесконечно торчать в гостиничном номере, она выключила радио и схватилась за ручку двери. Прогнать страх прочь – раз и навсегда.

 Сбросить его наземь и растоптать ногами.

Он сидел на кровати, скрестив руки на груди, черный костюм, взгляд охотника, целящегося в добычу.

– Да ты совсем бледная, – проговорил он, расправляя плечи.

– Как будто привидение увидела! Мэри Бет не могла вымолвить ни слова, завороженная его застывшим взглядом, который, в отличие от бритого лица, с годами ничуть не изменился и оставался все таким же обезоруживающим, твердым и холодным как лед.

 Уолтер не сводил с нее глаз и, пристально разглядывая ее тело, вел ими сверху вниз, словно она стояла перед ним все такая же обнаженная. Вслед за тем он встал и подошел к ней, отчего сердце у нее забилось чаще.

– В конце концов, ты почти не изменилась, – сказал он, подойдя вплотную.

– Я узнал бы тебя с первого взгляда, если б встретил на улице… Во всяком случае, должен с удовольствием заметить, что, несмотря на годы, ты осталась все такая же.

– Как ты меня нашел? – спросила Мэри Бет, не в силах совладать с дрожью в голосе.

– О, это совсем не моя заслуга. Болван, которого вы приставили ко мне в Лос-Анджелесе, прямо скажем, не ас по части слежки; мои люди разукрасили его минут за десять, и он нам все выложил. Сейчас, пока мы тут с тобой болтаем, мои ребята накрыли почти всех твоих дружков. 

Правда, их начальничка, Тодвайна, пока еще не удалось выманить из логова, но можешь мне поверить, это всего лишь вопрос времени. Мэри Бет почувствовала приступ тошноты. Она знала: Уолтер не врет – они все уже мертвы.

 Дуэйн пока не звонил; возможно, ему со Скоттом повезло, и они чувствуют себя в безопасности у него в студии. Но время не терпит – их нужно предупредить, чтобы они ни в коем случае не вздумали здесь объявиться.

 Ее телефон лежал все там же, на кровати, но Уолтер ни за что не позволит им воспользоваться, а еще она догадывалась, что его прихвостни наверняка трутся где-то рядом и схватят ее сразу, как только она выйдет за порог комнаты. – Во всяком случае, поздравляю тебя: ты проявила чудеса ловкости, чтобы проникнуть ко мне. Хотя, между нами, натворила при этом кучу глупостей. Кстати, скажи-ка, а где Алиса? Она моя собственность, чтоб ты знала, и ты не имела никакого права ее отнимать.

– Поздно спохватился, – тихо-тихо проговорила Мэри Бет.

– Сейчас она, наверно, уже далеко – тебе ее никогда не найти!

 – Да неужели? – насмешливым тоном ответил Уолтер.

– Не мне объяснять тебе – всякого, кто от меня убегает, я непременно нахожу! Вне себя, Мэри Бет плюнула ему в лицо. Уолтер, удивившись, утер щеку ладонью – и ударил ее по лицу с такой силой, что она отлетела к стене у нее за спиной и упала на колени. Оглушенная ударом, Мэри Бет вся скрючилась, истекая кровью, которая тут же закапала на ковер, и чувствуя, как боль расходится кругами от ее перебитого носа. Не дав ей ни секунды, чтобы опомниться, Уолтер схватил женщину за волосы и откинул ее голову к стене, отчего кровотечение усилилось.

Мэри Бет успела только разглядеть овальное пятно своей крови, отпечатавшееся на обоях. Ее ноги подкосились под тяжестью тела, и она снова рухнула на пол. Она искала, за что бы ухватиться. Но перед глазами все закружилось – быстро-быстро, а от боли, ставшей совсем невыносимой, хотелось кричать. И тут краем глаза она заметила у стены свою сумочку с пистолетом Тодвайна.

Она не знала, сколько там пуль в магазине. Но ей была нужна только одна. Одна – чтобы точно в лоб. – А нервишки-то у тебя за эти годы стали ни к черту, как я погляжу… впрочем, не важно, я найду ее и без тебя. Ну а что до нас с тобой, мы проявим благоразумие и дождемся Скотта с твоим дружком.

Они будут с минуты на минуту, и тогда, при них, поглядим, какая ты у нас смелая. Когда Мэри Бет осознала смысл того, что он сказал, у нее возникло ощущение, будто ее хватили дубиной по животу. – Ах да, в самом деле, забыл сказать, – проговорил Уолтер, схватив ее за подбородок, – пока ты там плескалась в ванной, тебе на телефон пришло сообщение от какого-то Дуэйна – он извиняется за опоздание и обещает зайти за тобой вместе со Скоттом минут через двадцать. И это для меня вполне годится, потому что избавляет от необходимости искать его бог весть где…

– Прошу тебя, Уолтер! Оставь их в покое! Дуэйн тут совершенно ни при чем, да и от Скотта тебе никакой пользы!

– И кто же он такой, если честно? – Дуэйн? Просто знакомый, ничего такого.

– Просто знакомый? И он приехал сюда вместе с тобой?

– Нет, мы встретились совершенно случайно тут неподалеку… он ничего-ничего не знает, говорю же тебе! Уолтер молча воззрился на нее и расхохотался – тем же диким хохотом, как в тот раз, когда стоял над ее убитыми родителями.

– Ладно, успокойся, не думаю, чтобы у тебя было много мужчин за эти годы, так что было бы глупо сейчас попрекать тебя за неверность. Впрочем, за своего дружка не беспокойся, он и понять не успеет, что к чему. А что до Скотта, положение парня, признаюсь, изменилось после того, как я вытащил его из дыры, где ты его так подло бросила. Первое время я проверял его, а потом решил оставить при себе. В конце концов, он мне сын, как и тебе, и у меня есть виды на него.

Понадобится какое-то время, чтобы он малость пообвыкся и был готов к работе, которую я собираюсь ему поручить, и уж будь уверена, когда он созреет, ты его даже не узнаешь.

– Нет! Ты не имеешь права!

– А вот и нет, как раз наоборот, я имею все права на вас обоих! По крайней мере, надеюсь, ты хорошо отдохнула за это время, потому что обещаю, отныне у тебя не будет ни малейшей возможности выбраться оттуда, куда я собираюсь тебя упечь! Кстати, как тебе моя игровая комнатка? Тебе так и не хватило любопытства заглянуть за другие двери, а жаль, ведь тогда ты смогла бы оценить мою изобретательность, благо, ожидая тебя, я изрядно поднаторел в разных игрищах! Не успела Мэри Бет произнести в ответ хоть слово, как в дверь трижды резко постучали. Это был Джек, подручный Уолтера, – он прошел в комнату, даже не взглянув на нее; на лбу у него была повязка в красных пятнах. Он передал Уолтеру смартфон и шепнул что-то на ухо.

Решив, что либо сейчас, либо никогда, Мэри Бет медленно двинулась вдоль стены, не сводя глаз с них обоих. Подхватив сумочку за ручку, она подтянула ее себе за спину, сунула другую руку внутрь и стала шарить там, ожидая ощутить прикосновение к металлической поверхности «беретты», пок Уолтер отдавал Джеку распоряжения, веля спуститься вниз, к машине, и вместе с остальными ждать его сигнала. Но она ничего не нашла – и принялась шарить снова, чувствуя, как от страха у нее все сильнее трясутся руки. Быть того не может. Ведь она точно положила пистолет сумочку.

– Если ты ищешь вот это, значит, ты и впрямь держишь меня за дилетанта, – проговорил Уолтер с «береттой» в руке. Мэри Бет, раздавленная, выпустила сумочку из рук, силясь совладать с собой, чтобы не провалиться в пропасть, постепенно разверзавшуюся у ее ног.

– Бедная девочка решила поиграть во взрослые игры, – прошептал Уолтер, вертя пистолет на пальце. Погляди-ка вот что мне передали, тебе точно понравится…

Он показал ей экран смартфона, который передал ему Джек.

 На экране она увидела Тодвайна – он стоял на коленях, со связанными за спиной руками в каком-то помещении, похожем на склад, и глядел в объектив камеры с видом обреченного на смерть.

– Как видишь, я был прав, когда сказал, что это всего лишь вопрос времени. И все они подохли по твоей вине. Не слишком ли много смертей, а? Тебе впору открывать собственное кладбище. Мэри Бет кинулась к двери, но не успела добежать, как он схватил ее за руку и со всей силой швырнул на большой деревянный стол, который от удара сломался. Она повалилась на бок и вскрикнула от боли, пронзившей тело насквозь; в ушах стоял пронзительный звон, от которого разрывалась голова.

И тут Уолтер ударил ее ногой прямо в живот, потом уселся на нее верхом, надавив всем своим весом и не давая подняться. – Не возражаешь, если я немножко позабавлюсь, пока мы их тут ждем? – сказал он, срывая с нее блузку. – Пусть это напомнит нам все то хорошее, что между нами было когда-то! Мэри Бет стала отбиваться, и он снова принялся бить ее по лицу – все сильнее, пока она не сглотнула осколки разбитых зубов и не почувствовала вкус крови, заполнившей рот. Воспользовавшись ее бессилием, Уолтер расстегнул на ней джинсы и начал ласкать ее бедра, живот и грудь, но ласки его будто жгли огнем. Оглушенная, она даже не сопротивлялась, не имея сил защитить свое тело, которое в мгновение ока вспомнило все былые издевательства над ним и замерло в неподвижности, точно зверек в клетке. Она повернула голову к окну, желая раствориться в небесной синеве и моля, чтобы все закончилось как можно скорее, – она унеслась далеко-далеко, в тенистую часть своего сада, где любила читать или разгадывать кроссворды, наслаждаясь тишиной, окутывающей лужайку, и вдыхая благодатный воздух, насыщенный ароматом глициний, которые она своими руками высадила вдоль фасада дома…

 Но боль, все более острая, снова вернула ее в ад. Мэри Бет подняла голову и посмотрела на Уолтера – его лицо теперь походило на мрачный овал с двумя прорезями насмешливых, горящих глаз, а под потолком комнаты метались вороны, хлопавшие крыльями, которые, разрастаясь, постепенно пожирали оранжевый свет, пока еще вливавшийся в эту могилу под открытым небом. Закончив свое грязное дело, Уолтер снова оделся и подошел к окну. Мэри Бет, оставшаяся лежать на паласе, заметила пятна собственной крови на пожелтевших, замусоленных шторах; она думала об одном – как бы вырваться из этого влажного, оскверненного тела, из этой жалкой кучи дышащей плоти. Но пока она жива, ей не пристало опускать руки, – нужно было биться до конца.

Не дать ему убить Дуэйна, не дать схватить сына, чтобы, в конце концов, он не порешил и его. Мэри Бет схватилась за край матраса, встала и собралась с силами, чтобы снова не упасть и не распластаться на полу: она была очень слаба, словно после долгой болезни. Она увидела себя в зеркало ванной: лицо в крови отекло; сквозь лохмотья блузки проглядывала истерзанная грудь. И этот поганый зверь, вперившийся в ее отражение, который продолжал пожирать ее взглядом из зеркала.

– Угомонилась? – спросил Уолтер, чье лицо было не разглядеть, потому как он стоял против света. Она повернулась к нему в тот самый миг, когда он, откинувшись чуть назад, оперся спиной на низенькие перила подоконника, изобразив на лице оскал волка, готового к смертоносному прыжку. А его жертвы, находившиеся совсем рядом, и не подозревали, что их ждет.

– На вот, покури – полегчает. Потом в ванну – уж больно жалко на тебя смотреть.

 Понимая, что только покорность может избавить ее от дальнейшего избиения, она взяла у него сигарету и поднесла к губам, не сводя глаз с пистолета, который он все так же держал при себе. Перехватив ее взгляд, Уолтер отодвинул полу куртки и показал торчавшую у него за ремнем «беретту». 

 – Ты это высматриваешь? – спросил он, беря пистолет за рукоятку и протягивая его ей.

– Ну ты и упертая! Ладно, валяй, бери! Мэри Бет схватила «беретту» и направила пистолет на него.

– Ну и что? – проговорил он, разведя руками.

– Чего теперь-то ждешь? Стреляй же! Она вдруг поняла, что он с нею просто забавляется. Для него с самого начала все это было игрой. Ну конечно, он уже успел извлечь магазин. И теперь вот решил подарить ей тщетную надежду, чтобы затем сломать – как ребенок игрушку. Но Мэри Бет, даже понимая, что это совершенно бесполезно, все же нажала на спусковой крючок. Ради красивого жеста. Между тем единственное, что нарушило тишину, так это внезапный смех Уолтера, которым ее обдало, точно грязью. Она нажала еще раз… еще и еще, думая, что одной лишь силой мысли может заставить пулю чудом вырваться из ствола и поразить этого гада в самое сердце. Пусть в этот раз прольется его кровь. Прикончить подонка на месте, как это нужно было сделать гораздо раньше. Но действительность взяла свое – все, что смогла сделать Мэри Бет, так это опустить руки и уронить пистолет на пол.

Уолтер швырнул окурок за оконные перила и, обхватив женщину за талию, притянул к себе.

– Когда же ты поймешь, что артачиться бесполезно? – прошептал он ей на ухо.

– Ты моя и всегда была моей, и все эти годы ничего не значат – мне ничего не помешает сделать то, что я задумал. Таков уж порядок вещей, и тебе рано или поздно придется с ним смириться… Мэри Бет снова почувствовала приступ тошноты – в голове помутнело. Шум в коридоре вывел ее из оцепенения: это был звук приближающихся шагов. Она повернулась к двери, но Уолтер схватил ее за руку, удерживая на месте. – Только ни слова, – тихо проговорил он.

– Не то мои люди прикончат их обоих. Мэри Бет воззрилась на дверь с чувством полного бессилия, не имея никакой возможности крикнуть, чтобы их предупредить. Но дверь не открылась – шаги стихли в глубине коридора. И тогда наступило облегчение – стало ясно, что это не они, – но оно, точно искра, тут же погасло, и на смену ему пришел ужас: ведь скоро ей придется услышать другие шаги, и тогда уж дверь непременно откроется. А потом перед ними троими распахнется бескрайняя непроглядная тьма. Уолтер выпустил ее руку, Мэри Бет взглянула на небо и увидела чаек, парящих над крышами. Где-то неподалеку работал теллевизор, на улице сигналили машины, со стороны Тихого океана донесся гудок парохода…

Тут совсем близко – над двориком послышался рокот лопастей вертолета. Уолтер перегнулся через перила, силясь зацепить вертолет взглядом, поскольку его всегда очаровывали машины, способные летать. И в это самое мгновение туман в голове Мэри Бет разом рассеялся. Она поняла, как покончить со всем этим раз и навсегда.

 Недолго думая, в порыве отчаяния, она набросилась на него из последних сил.

Уолтер не успел увернуться – только широко раскрыл глаза, шаря взглядом вокруг и пытаясь найти хоть что-нибудь, за что ухватиться. Но было поздно: он не сумел оказать ей ни малейшего сопротивления – и они вдвоем рухнули в пустоту. Мэри Бет вскрикнула от острой боли, пронзившей грудь.

Она лежала поверх тела Уолтера, все так же крепко схватившись за лацканы его куртки, – тела, послужившего амортизатором, который смягчил ее падение. Все еще оглушенная после удара о землю, она распрямилась, чувствуя, как хрустнули ее кости, но не увидела во дворе никого, кто мог бы прийти ей на помощь. Она лишь сильно повредила бедро – кровь уже выступила у нее на джинсах в том месте, где из ноги торчал осколок кости. Не успела она это заметить, как услышала стон – прямо под собой.

Это застонал Уолтер – он был все еще жив; в результате падения он, похоже, разбил себе только спину –  и остался- таки жив.

Но она не могла оставить ему ни единого шанса так счастливо отделаться.

Пока он будет топтать эту землю, она с сыном никогда не будет чувствовать себя в безопасности – им придется все время быть начеку, ожидая коварного удара из-за каждого угла…

Отдавая себе отчет, что времени у нее в обрез и подручные Уолтера того и гляди нагрянут во двор, Мэри Бет крепко схватила его за голову обеими руками и принялась бить ею о мостовую с такой силой, на какую, казалось бы, никогда не была способна, вскрикивая всякий раз, когда слышала, как трещат кости черепа, а остановилась она лишь в ту минуту, когда из ран хлынула кровь. Мэри Бет смотрела ему прямо в глаза до тех пор, пока в них не погасла последняя искра жизни, и, только почувствовав внезапное головокружение, откинулась на спину. Небо у нее над головой как будто обесцветилось. Теряя последние силы, Мэри Бет поняла, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Она знала: внутри у нее что-то надломилось – трещина становилась все шире, ее уже ничем не залечить, и рана эта смертельная.

 Но теперь это не имело никакого значения. Убаюканная шелестом деревьев, обступавших ее со всех сторон, точно на кладбище, где покоились ее родители, она впервые вкушала сладостные мгновения жизни, в которой больше не было места Уолтеру. Жизни чистой, нежной, почти ласковой.

Неподалеку послышались крики, но Мэри Бет не обратила на них внимания: она думала только о сыне, которого больше не  не увидит, – думала, где он сейчас, и надеялась всей душой, что он простит ее за то, что она снова его оставила. Но он был свободен. И жив. И достаточно силен, чтобы справляться с житейскими трудностями самостоятельно, – она это знала. Мэри Бет провожала взглядом самолетик, который парил в калифорнийском небе, рассекая небесную синеву тянувшимся следом за ним шлейфом пара, и не видела, как ее рука слегка коснулась руки мертвого Уолтера и как их кровь слилась воедино, будто завершая зловещее зрелище посреди мостовой.